от пчелы!
Однако незнакомец не шелохнулся и на этот раз. Даже не раскрыл глаза.
"Он, верно, болен, - решила Майя, - и потому сидит в тени. Как тяжело
болеть в такой прекрасный день!" - пожалела она незнакомца и, перелетев на
его лист, участливо спросила:
- Что у вас болит, уважаемый?
Тут загадочный незнакомец начал двигаться, но так странно, словно его
подталкивала чья-то невидимая рука.
"У бедняги нет ног, - подумала пчелка, - вот почему он настроен так
мрачно".
У основания листа незнакомец остановился, и Майя с изумлением
увидела, что он оставил за собой маленькую бурую капельку, издававшую
такое зловоние, что у пчелки дух захватило. Она быстро перелетела на ягоду
малины, заткнула нос и задрожала от возмущения и негодования.
- И охота было связываться вам с клопом! - рассмеялся кто-то возле
нее.
Майя оглянулась. Над нею, на тонком медленно раскачивающемся
стебельке сидел, подставив тельце солнечным лучам, белый мотылек. Он тихо
и беззвучно поводил своими большими крыльями с черными каемками и с таким
же пятном на каждом из них. Пчелке случалось видеть этих насекомых, но
познакомиться ни с одним из них как-то не доводилось. Восхищенная красотой
мотылька, она забыла свою досаду.
- Да, вы правы, что смеетесь надо мной, - сказала она ему. - Так это
был клоп?
- Ну конечно, - улыбнулся ей мотылек. - С клопами не следует водить
компанию. Вы, должно быть, еще очень молоды?
- Ну, не совсем, - ответила Майя. - У меня уже довольно большой опыт.
Но такого существа я еще не встречала. Фи! Как только можно вести себя
так, как он!
Мотылек опять рассмеялся.
- Клопы обречены на одиночество, - сказал он. - Их никто не любит,
они стараются именно так обращать на себя внимание. Ведь вы, например, и
не подумали бы о нем, а вот теперь вы не скоро его позабудете.
- Какие у вас прекрасные крылья! - переменила пчелка тему разговора.
- Какие легкие и белые!.. Позвольте познакомиться: я - Майя, пчела.
Мотылек сложил крылья, превратившиеся, казалось, в одно-единственное,
сильно торчавшее кверху. Он поклонился и представился:
- Фритц!
Майя не могла им налюбоваться.
- Полетайте, пожалуйста, - попросила она.
- Вы хотите, чтобы я улетел? - удивился мотылек.
- О нет! - поспешила успокоить его пчелка. - Я только хочу
посмотреть, как движутся ваши большие белые крылья. Но можно и потом. Вы
где живете?
- У меня нет постоянного жилища, - ответил Фритц. - Это слишком
хлопотливо. С тех пор, как я сделался мотыльком, я наслаждаюсь жизнью на
свободе. Раньше, когда я был гусеницей, я только и делал, что лежал на
капустном листе, обжирался и злился.
- Что вы говорите? - изумилась Майя.
- Прежде я был гусеницей, - повторил Фритц.
- Не может быть! - воскликнула пчелка.
- Послушайте, - произнес мотылек, вытянув свои усики вперед, - да
ведь это всем известно! Даже человек и то это знает!
Пчелка была поражена. Она и представить себе не могла ничего
подобного!
- Знаете, мне трудно поверить этому, - сказала она, сомнительно
покачивая головой. - Может быть, вы объясните это подробнее.
Фритц пересел на тонкую ветку куста рядом с Майей, и свежий утренний
ветерок плавно покачивал их обоих. Он обстоятельно описал пчелке свое
бытье сначала гусеницей, а потом в виде некрасивого бурого комка,
называемого куколкой.
- А через несколько недель, - закончил он свой рассказ, - я проснулся
от своего глубокого сна и разорвал плотно охватывавшую меня оболочку... Я
не нахожу слов для выражения восторга, что я испытал после столь долгого
пребывания во мраке, и вдруг увидел солнце! Мне показалось тогда, что я
окунулся в теплое золотистое море. Я сразу так полюбил жизнь, что у меня
сделалось сердцебиение.
- Я вас понимаю, - откликнулась Майя. - Я испытала то же самое, когда
вылетела впервые из нашего темного города в наполненный благоуханиями
ясный простор.
На минуту пчелка умолкла, отдавшись воспоминаниям. Но потом ей
захотелось узнать, как могли в тесной оболочке вырасти у мотылька такие
большие крылья.
Фритц охотно объяснил ей и это:
- Они легко складываются, вроде того, как лепестки цветка умещаются в
почке. Когда становится светло и тепло, цветок раскрывается. То же самое и
с моими крыльями. Никто не может противостоять благотворному влиянию
солнца.
- Да, это правда, - согласилась Майя и принялась задумчиво
рассматривать белого мотылька, который красиво выделялся на фоне голубого
неба.
- Про нас говорят, что мы легкомысленны, - продолжал Фритц. - Но на
самом деле мы лишь бесконечно счастливы. Вы даже не можете себе
представить, каким серьезным размышлениям о смысле жизни я иногда
предаюсь.
- И о чем вы думаете? - поинтересовалась пчелка.
- Я думаю о будущем, - ответил мотылек. - Оно очень интересует
меня... Но мне пора лететь. Посмотрите, видите вон там усыпанные
колокольчиками луга? Мне надо туда...
Майя вполне его понимала. Они распростились и полетели в разные
стороны: белый мотылек - беззвучно покачиваясь, словно его уносил легкий
ветерок, а пчелка - наполняя воздух беззаботным жужжанием, которое мы
всегда слышим в яркие солнечные дни над цветами и о котором вспоминаем,
когда думаем о лете.
9. ГАННИБАЛ
Вблизи пещеры, в дупле сосны, где Майя устроила себе летний домик,
поселился короед Фридолин со всем своим многочисленным семейством. Это был
честный труженик, заботившийся о благосостоянии своей семьи и добившийся в
конце концов своей цели. Он с гордостью смотрел, как его пятьдесят
талантливых сыновей неустанно копошатся в коре дерева. Каждый из них рыл
свой маленький кривой канал, и все они были довольны своей работой и
жизнью.
- Моя жена разместила их так, что ни один из них не пересекает путь
другому, - объяснил он как-то пчелке. - Мои дети не знают друг друга. Они
движутся по разным направлениям.
Майя была знакома с короедом уже давно. Хотя она знала, что люди не
любят ни его самого, ни его потомства, она тем не менее очень одобряла его
поведение и образ мыслей. У нее не было никаких оснований избегать его
общества. Рано утром, когда лес еще спал, а солнце только-только вставало,
пчелка часто слышала сверлящие, тихие, как журчание ручья, звуки его
работы. Казалось, будто дерево дышало во сне. Она видела также и легкую
коричневую пыль, которую он выбрасывал из прорытых ходов.
Однажды утром Фридолин явился к Майе и осведомился, хорошо ли она
провела ночь.
- Вы сегодня куда-нибудь полетите? - спросил он.
- Нет, - ответила пчелка, - слишком ветрено!
Густой бор глухо шумел, покачивая своими ветвями, и казалось, что
вот-вот с них начнут падать листья. После каждого порыва ветра в лесу
становилось как-то светлее, словно деревья в самом деле теряли часть своей
листвы. Верхушка сосны, в которой жили Майя и Фридолин, сердито гудела.
Короед вздохнул.
- Я работал всю ночь напролет, - произнес он. - Что делать? Нелегко
добиться намеченной цели. Я не совсем доволен своим жильем. Мне следовало
бы поселиться в елке.
Он вытер лоб и как-то виновато улыбнулся.
- Как поживают ваши детки? - дружелюбно осведомилась пчелка.
Фридолин поблагодарил ее за внимание.
- Я теперь не имею возможности следить за ними, - прибавил он. - Но
надеюсь, что они делают успехи.
Майя взглянула на короеда. Это неуклюжее бурое существо, с походившим
на огромную голову щитком и короткими надкрыльями, показалось ей смешным.
Но она знала, что короед - весьма опасный жук, сильно вредящий лесам и
рощам. Стоит толпе его сородичей напасть на дерево, и оно начинает терять
свои листья или иглы, вянет и умирает. Даже могучие лесные великаны
бессильны против этих крохотных разбойников, разрушающих древесную кору и
каналы, по которым текут питательные соки от корней к верхушке дерева.
Пчелка слышала, что короеды истребляли порой целые леса. Она задумчиво
рассматривала Фридолина, охваченная странным чувством при мысли о том,
каким могуществом обладало это маленькое, ничтожное на вид насекомое.
Вдруг Фридолин тяжело вздохнул и озабоченно сказал:
- Да, жизнь была бы хороша, если бы на свете не было дятла.
- Вы правы! - согласилась Майя. - Это жадное создание пожирает все,
что встречает на своем пути.
- О! Если бы оно довольствовалось только этим! - горестно воскликнул
короед. - Полбеды, если бегающие по деревьям легкомысленные гуляки
попадают ему на обед: в конце концов, надо и дятлу жить. Но возмутительно
то, что эта птица настигает свою добычу глубоко в коре и добирается даже
до наших ходов!
- Неужели? - усомнилась пчелка. - Да как же она может это делать?
Ведь, насколько я знаю, дятел - птица немалая.
Фридолин взглянул на Майю, высоко поднял брови и покачал головой.
- Вы говорите о его росте? - произнес он. - Да разве в этом дело?
Нет, дорогая, его размеры тут ни при чем, и все наше несчастье не от них,
а от его языка.
Пчелка от удивления широко раскрыла глаза, и короеду пришлось ей
объяснить, что у дятла совсем особенный язык: длинный, тонкий, круглый,
как червяк, остроконечный и липкий.
- Он может его высовывать, - сказал Фридолин Майе, - на расстояние,
раз в десять превышающее мое тело... Думаешь, вот уже все, - ан нет! - он
лезет все глубже и глубже... Дятел бесцеремонно сует свой язык в самые
маленькие щели под корою. Он вечно думает: "А ну-ка посмотрим, не
запрятался ли там кто-нибудь?" И он врывается в наши ходы, и все, что в
них находится, прилипает к его длинному языку и исчезает вместе с ним.
- Знаете, я не трусиха, далеко не трусиха, - со страхом произнесла
пчелка, - но и мне жутко стало...
- Ну, вам-то с вашим жалом нечего бояться! - сказал, не без зависти,
короед. - Дятел сто раз подумает, прежде чем рискнет быть укушенным в
язык. Да вы и сами это понимаете... А вот нам - что прикажете делать? Моя
бедная кузина уже пострадала от этой проклятой птицы. Была кузина как-то у
нас в гостях. Ходов наших она не знала. Разговаривая, мы с ней повздорили;
она рассердилась, встала и ушла. Не успела она выйти за дверь, как до нас
долетел стук дятла. Он, видно, начал свой обход с нашего дерева, потому
что иначе мы всегда слышим его стук заранее и успеваем спрятаться. И тут
же раздался отчаянный вопль моей двоюродной сестры: "Фридолин! Спаси! Я
прилипаю!" Потом - еще один дикий крик. Какое-то время стояло гробовое
молчание, а затем дятел опять долбить кору. А моя кузина погибла. Звали ее
Агатой.
- Послушайте, как стучит у меня сердце! - тихо и взволнованно
прошептала Майя. - Вам бы не следовало рассказывать мне такие страсти! О
Господи! Чего только не бывает на свете!
И она замолчала, вспоминая обо всем, что с нею уже приключилось
думая; не без боязни, о том, что ее еще ждет впереди.
Ее размышления прервал громкий смех Фридолина.
Пчелка с изумлением взглянула на него.
- Смотрите, смотрите! - воскликнул короед. - Вон он ползет! Какой
молодец! Вы посмотрите только!
Майя поглядела в указанном направлении и увидела какое-то
удивительное животное, карабкавшееся вверх по дереву. Пчелка никогда не
предполагала, что в мире могут быть такие существа. В первую минуту испуг
был даже больше изумления, и она шепотом спросила у короеда - не
благоразумнее ли спрятаться?
- С чего это вы вздумали? - ответил Фридолин. - Оставайтесь спокойно
на месте и вежливо с ним поздоровайтесь. Это очень образованный господин,
