о мире.
С этими словами Пука возбужденно забегала по листу и принялась
энергично крутить и тянуть свою голову. Майе даже жутко стало. Но она
вдруг заметила, что, собственно, ничего существенного она пока от своей
собеседницы не узнала.
- Вы сами можете убедиться, что я права, - продолжала Пука,
размахивая лапками так яростно, словно хотела их вывернуть. - Попробуйте
только сосчитать, сколько в комнате людей и сколько мух. Результат
приведет вас в изумление.
- Может быть, - согласилась пчелка, - но ведь не в этом дело...
- А знаете ли вы, - перебила ее вдруг Пука, - что я ведь двухлетка?
- Нет, не знаю...
- Я уже перезимовала зиму, - с гордостью сказала муха, - мой опыт
доходит до ледяного периода.
- Вам нельзя отказать в смелости, - заметила Майя.
- О да! - подпрыгнув на месте, воскликнула Пука. - Мы, мухи, самые
отважные в мире существа. Вы должны знать, что если мы спасаемся бегством,
то только в случае крайней опасности, да и то почти всегда немедленно
возвращаемся назад... Сидели ли вы когда-нибудь на человеке? - спросила
Пука неожиданно.
Майя ответила отрицательно и недоверчиво взглянула на собеседницу.
Пчелка все еще не могла понять, как ей относиться к этой хвастунье...
- Нет! - ответила Майя. - Я не сидела на человеке. Да и какой мне в
том интерес?
- Вы говорите так, потому что не понимаете этого, моя милая. Но если
бы вы могли хоть раз взглянуть на веселую игру, которую я веду с человеком
в его жилище, вы бы умерли от зависти. Ну, так и быть, я вам расскажу. В
моей комнате живет старик, поддерживающий красный цвет своего носа
каким-то странным напитком, спрятанным у него в угловом шкафу. У этой
жидкости приятный опьяняющий запах. Когда старик подходит к шкафу, он
радостно улыбается, и глазки у него становятся совсем маленькими. Он
наливает напиток в красивую рюмку и, когда пьет, смотрит в потолок - там
ли я. Я киваю ему головой, и он проводит рукою по лбу, носу и губам,
показывая мне, куда я должна потом садиться. Затем он жмурит глаза, широко
раскрывает рот и опускает занавески на окнах, чтобы послеобеденное солнце
не мешало нашей забаве. Потом он ложится на постель, которую называет
диваном, и через короткое время начинает издавать глухие хриплые звуки,
доставляющие ему, кажется, большое удовольствие... Но об этом сонном пении
людей мы поговорим подробнее в другой раз... Для меня оно - знак, что я
могу слететь вниз и приступить к игре. Сначала я прикладываюсь к рюмке,
где оставлено кое-что и на мою долю. Я прекрасно понимаю человека:
глоток-другой этой жидкости действует удивительно возбуждающе. Хлебнув
вкусного напитка, я подлетаю к старику и сажусь ему на лоб. Эта часть тела
человека находится между носом и волосами и служит для размышления. Это
можно видеть по длинным бороздам, что тянутся справа налево и двигаются,
когда он думает. А когда человек сердится, то эти линии бегают сверху
вниз, и над носом образуется возвышение. Как только я начинаю гулять
взад-вперед по этим углублениям, старик принимается ловить рукою воздух.
Но так как я сижу на его мыслительном органе, то он не может сразу понять,
где я, и пытается схватить меня в пустом пространстве. Наконец он
соображает, в чем дело, и с ворчанием устремляется на меня. Ну, госпожа
Майя - или как там вас зовут, - тут надо держать ухо востро! Я вижу
приближающуюся руку и в решающий момент отлетаю в сторону, ожидая, пока он
не убедится, что меня на лбу уже нет. Так мы с ним играем в течение
получаса по крайней мере. Вы представить себе не можете, сколько у
человека терпения! Кончается забава обычно тем, что он вскакивает и
разражается потоком слов, убедительно доказывающих, какое он неблагодарное
создание. Но что делать? Благородное сердце никогда не рассчитывает на
признательность... Я усаживаюсь на потолке и слежу за человеческой
неблагодарностью...
- Не могу сказать, чтобы мне это особо нравилось, - сказала Майя. -
Ведь это совершенно бесполезное занятие.
- А по-вашему, мне следовало бы построить у него на носу сотовую
ячейку? - возмутилась Пука. - У вас нет никакого чувства юмора, моя
дорогая. А что такого полезного делаете вы сами?
Маленькая пчелка густо покраснела. Но она мгновенно овладела собой,
чтобы муха не заметила ее смущения.
- Настанет время, когда и я буду делать великое и полезное дело, -
быстро возразила она. - Но прежде я хочу узнать, что происходит на белом
свете...
Майя пылала огнем возбуждения и надежды. Но Пука не понимала ее
переживания. Она беззаботно прыгала по листу и наконец спросила:
- Нет ли у вас немного меду, милая?
- К сожалению, нет, - ответила пчелка. - Я охотно угостила бы вас,
ведь вы так дружелюбно со мною беседовали. Но у меня ничего нет... Не
разрешите ли на прощанье задать вам еще один вопрос?
- Спрашивайте. Я отвечу на любой.
- Я хотела бы узнать, как мне попасть в дом человека?
- Влетите туда, - просто и мудро посоветовала муха.
- А как это сделать безопасно? - спросила Майя.
- Ждите, пока откроется какое-нибудь окно. Но внимательно заметьте
выход. Если вы его потом не найдете, то летите на свет. Окон в каждом доме
достаточно. Надо только смотреть, где светит солнце. Вы хотите попасть
туда немедленно?
- Нет, позже, - ответила пчелка, пожимая Пуке лапку. - Прощайте и
будьте здоровы.
С тихим, беззаботно звучащим, задушевным жужжанием Майя взмахнула
своими блестящими крылышками и полетела к покрытой цветами лужайке, чтобы
раздобыть себе немного пищи.
7. В СЕТЯХ ПАУКА
Встреча с мухой произвела на Майю неприятное впечатление. Ей не
хотелось верить, что все, сказанное Пукой про людей - правда. Пчелка
привыкла думать о человеке иначе. Она составила себе представление о
человеке как о существе высшем и прекрасном и не могла представить его
себе в смешном или неблагоприятном свете... Она даже не решилась, несмотря
на совет мухи, приблизиться к его жилищу. Ведь еще неизвестно, будет ли
ему это приятно? А быть кому-либо в тягость Майя не хотела. Она вспомнила
слова Кассандры: "Люди - добры и мудры. Они сильны и могущественны, но не
злоупотребляют своей мощью. Всюду, куда приходят, они создают порядок и
благосостояние. Они благожелательно настроены к пчелиному племени, и
потому-то мы доверяем себя их защите и разделяем с ними наш мед. Люди
оставляют нам меда достаточно для зимы и заботятся о том, чтобы мы не
страдали от мороза и от наших врагов. Мало есть свободных животных,
которые, подобно пчелам, были бы в таких дружеских отношениях с человеком
и добровольно служили бы ему на основе взаимных услуг. Ты, Майя, наверняка
услышишь среди насекомых голоса, дурно отзывающиеся о людях. Не верь им.
Бывали случаи, когда неразумные пчелиные роды переселялись в леса и
пытались устроиться там без помощи человека. Но такие попытки почти всегда
кончались плачевно. Наш мед любят очень многие, и нередко целые ульи со
всеми постройками и запасами погибали только от того, что разные жадные и
глупые звери стремились полакомиться медом".
Так говорила Кассандра. И до тех пор, решила Майя, пока она не
убедится своими глазами в противном, она твердо будет верить в истинность
этих слов.
Было уже далеко за полдень, и солнце сияло над высокими яблонями
большого сада, через который пролетала пчелка. Деревья уже отцвели, и Майя
вспомнила, что еще совсем недавно они сверкали множеством разноцветных
венчиков, поднимавших к голубому небу свои ясные, как свет, и чистые
головки. Насыщенный благоуханием воздух и яркое сияние летнего дня
опьяняли пчелку, наполняя ее сердце дотоле не изведанным блаженством, и
она радовалась счастью жить на этой великой и прекрасной земле.
В конце сада мелькали белые звездообразные пучки жасмина с нежными
желтыми личиками, окаймленными белоснежными веночками. Тихий ветерок
доносил до Майи их сладкий аромат. А как хороши были липы, еще стоявшие в
полном цвету! Пчелка с удовольствием полюбовалась этими высокими строгими
деревьями, в верхушках которых долго, до самого позднего вечера, золотятся
лучи заходящего солнца. Направляясь к кустам жасмина, Майя увидела под
собой ряды ежевики, на которых уже появились первые зеленые ягодки.
Вдруг пчелка почувствовала у себя на лбу и на плечах что-то странное,
и в то же мгновение какая-то пелена накрыла ее, так что ей показалось,
будто ее неожиданно связали. У пчелки было такое ощущение, словно какая-то
невидимая злая рука обхватила сразу и лапки, и крылья. Ей почудилось, что
она падает вниз на землю. Но этого не случилось. Несмотря на то, что она
почти не могла пошевельнуться, она не падала: какая-то сила удивительно
нежно и мягко держала ее в воздухе, то слегка приподнимая, то снова
опуская, то покачивая из стороны в сторону, - так легкий ветерок играет с
упавшим листком.
Пчелкой овладевал страх, хотя она еще не понимала, чего ей бояться, -
она не чувствовала никакой боли. Но она смутно сознавала, что ей грозят
неприятности. "Надо поскорее улетать прочь отсюда, - подумала она. -
Попробую поднатужиться, и мне, наверное, удастся вырваться".
Вдруг она заметила у себя на груди длинную тонкую серебристую нить и
быстро схватила ее лапкой... Что такое?! Нить повисла у нее на руке,
приклеилась к ней и ни за что не хотела отставать... А вот и вторая такая
же нить - через плечо... А вот еще одна - над крыльями, связала их так,
что не пошевелить ими... Вот еще нить... еще... повсюду вокруг Майи висели
в воздухе блестящие клейкие нити.
Маленькая пчелка громко вскрикнула от ужаса. Майя поняла, наконец,
что случилось: она попала в сети паука.
Ее громкие рыдания и вопли гулко разнеслись по залитому солнечным
светом саду, где беззаботно порхали насекомые и птицы. Близко, совсем
близко благоухал жасмин. Крошка пчела так жаждала насладиться его
ароматом... И вдруг - конец!
Мимо Майи пролетел крохотный синеватый мотылек, коричневые пятнышки
на его тельце блестели, как медь.
- Ах, бедняжка! - воскликнул он при виде несчастной. - Да будет вам
легкая смерть! Какое горе, но я не могу вам помочь! Ведь и я могу
погибнуть так же и, может быть, даже в ближайшую ночь. Но пока я еще жив -
и я счастлив! Прощайте! Не забывайте о солнце, когда будете спать мертвым
сном...
И он упорхнул, упиваясь цветами, ярким днем и своим счастьем.
У маленькой пчелки выступили слезы на глазах, и она потеряла все свое
мужество. Она начала отчаянно биться скованными крылышками и лапками, она
кричала, рыдала и звала на помощь сама не зная кого. Но чем больше она
рвалась и металась, тем больше запутывалась в сетях. Тут-то и припомнила
она предостережение Кассандры: "Берегись сетей паука, где тебя ожидает
мучительная смерть! Паук - хитрое и бессердечное существо, выбраться из
его сетей почти невозможно".
Страх сменился отчаяньем. Изо всех своих силенок дернула она
опутывавшие ее нити, и, хотя ей показалось, что где-то одна из них,
поддерживающая всю сеть, как будто разорвалась, пчелка ясно почувствовала,
что с каждым движением она все больше и больше застревает в паутине.
Пчелка совсем измучилась и затихла. Вдруг она заметила под большим
листом ежевики, совсем близко от себя, паука. Трудно описать ее ужас,
когда она рассмотрела это огромное чудовище, тихо сидевшее в своем убежище
и готовое в любой момент прыгнуть на свою добычу. Паук глядел на Майю
сверкавшими злостью глазами, полными жестокого терпения и равнодушия к
