полтора десятка лет будет лежать он - секретный! - в семейных альбомах.
Система обрекла своих солдат на долгое молчание. Ни словом, ни взглядом
не имели права эти люди признать свое участие в тех событиях. Как под-
черкнул один из высоких чинов КГБ: "Говорить можно все, что угодно. Кро-
ме правды".
И это будет потом - через месяц, через два, через полгода. А сейчас
они стояли на трапе - улыбчивые, затянутые в меха летных курток, щерен-
ные в себе и в том деле, ради которого улетели в... командировку.
Клацнет последний раз затвор фотоаппарата. Захлопнется дверь самоле-
та. Отъедет одинокий трап, как бы увозя в прошлое их предыдущую жизнь.
Никто не заметит мокрый след колес на стылом поле аэродрома.
Надрывно взвоют турбины, и командир корабля, зная, какой трудный путь
ему предстоит, кивнет уходящей земле: с Богом! Им бы вправду помолиться.
Да не принято было в те годы.
В самолете занялись они делом вполне мирным. Никто не знал, что ждет
их при посадке, как встретят? Во всяком случае, догадывались: не хле-
бом-солью. Как бы не свинцом. Вот Романов и разбил группу на двойки, как
в авиации - ведущий и ведомый. Плюснина, например, и Чудеснова поставил
в пару. Более всего подходили они друг другу, отлично ладили между со-
бой. А вот физические данные разные: один высокий, жилистый, другой -
ростом пониже, крепыш.
Улетают в Кабул...
Женя Чудесной - прекрасный стрелок. Саша, если надо, боксерским уда-
ром прикроет. Так что вполне дополняли один другого.
Правда, потом, в Афганистане, уже в бою многое поменялось, оказалось
не таким, как думали, готовясь заранее. Но что поделаешь, на то он и
бой.
Промежуточная посадка в Душанбе. Здесь, у местных комитетчиков Рома-
нов выпросил одеяла, матрацы. Все это оказалось очень кстати. Кто-то из
местных, помнится, подшучивал, мол, зря, майор, суетишься: прилетите -
обеспечат. Другой бы, может, и клюнул, но майор - тертый калач - служил
в системе госбезопасности не первый год и привык полагаться не на ми-
лость зажиревших тыловиков, а только на себя.
Словом, загрузили скарб, разжились еще доппайком: как известно, на
войне харч - весьма серьезное дело, и в путь.
Границу пересекли поздно ночью. Кто-то уже подремывал, кто-то дожевы-
вал сухпай, а старший лейтенант Сергей Кувылин смотрел в иллюминатор. Не
слалось. Под крылом стелились огоньки, словно их на бескрайнее черное
поле высевал самолет и они летели к земле, кувыркались и гасли в невиди-
мых горных отрогах.
В салоне неожиданно погас свет, и через минуту-другую цепочка огонь-
ков осталась далеко позади. "Граница!" - догадался Сергей и что-то заще-
мило под сердцем. Он вспомнил, как десять лет назад, в шестьдесят девя-
том, их солдатский эшелон пересекал границу. Они ехали домой из Герма-
нии. Утром кто-то заорал благим матом: "Дембеля! Деды! Граница!" И они с
грохотом посыпались с полок.
Поезд въехал на мост через Буг, медленно и торжественно прошёл мимо
полосатого столба с гербом Советского Союза. Перехватило горло - Родина!
Два года он не видел мать, отца, не видел невесту. Хотелось бежать впе-
реди поезда.
В Смоленске на вокзале дал телеграмму: "Встречай, приезжаю... по-
езд... вагон..." И только потом сообразил, что наделал. Их эшелон прибы-
вал на Белорусский вокзал в четыре утра. Считай, ночью. Метро на замке,
транспорт не ходит, такси не по карману, попереживал, поволновался, а
потом решил: ладно, скорей всего, она не приедет, и правильно сделает.
Ему опять же легче: не придется извиняться за свою дурацкую телеграмму.
А она приехала. До сих пор стоит перед глазами ранний, предрассвет-
ный, гулкий перрон, лица удивленных дембелей, и его девчонка, такая ми-
лая, нежная, прильнувшая головой к его плечу.
Вышли к стоянке такси, пристроились в хвост очереди. Очередь - одни
солдаты. Дембельский эшелон. Сергей глядел и не мог наглядеться в искря-
щиеся голубые глаза. Вдруг кто-то тронул его за рукав. Оглянулся. Перед
ним стоял незнакомый сержант.
- Слышь, земляк, ты с невестой, давай, садись без очереди. Сергею хо-
телось расцеловать незнакомого сержанта. Дома их были почти рядом. За
квартал остановили такси. Сергей проводил ее, а потом поспешил домой. В
том же году они поженились.
...Ночь за иллюминатором - глуха и темна. Вспыхнул где-то одинокий
огонек и вновь погас. Граница. Как порою странно и неожиданно в челове-
ческую жизнь вплетаются, казалось бы, совсем посторонние, далекие от
повседневных будничных забот, понятия. Всего дважды за свои тридцать лет
пересекал он границу. Но тогда хотелось петь и плясать, будущее было ут-
ренним и добрым, как руки матери. Теперь же граница встречала его глухой
непроницаемостью ночи, декабрьским морозом, неясностью не только будуще-
го, но и сегодняшнего, сиюминутного бытия.
Гудели турбины. Самолет летел навстречу утру. Стали едва различимы
голые вершины Гиндукуша. Горный хребет, словно гигантская птица, распра-
вив могучие снежные крылья своих отрогов, хищно парил над сияющей доли-
ной. Из пилотской кабины вышел Романов.
- Подходим к Баграму. Приготовить оружие. Садились в "сложняке" - на
полосу без опознавательных знаков, едва освещенную. Когда самолет замер,
луч прожектора выхватил его из темноты. Высаживались быстро, без суеты,
с оружием наготове. За ярким глазом прожектора чувствовался чей-то прис-
тальный взгляд. Своих? Врагов?..
Когда спустились с борта, резкая команда "ложись!" бросила группу на-
земь. Но команда эта, произнесенная чьим-то хриплым, простуженным голо-
сом, показалась ласковым приветствием доброго друга. Ведь прозвучала она
не по-восточному гортанно, а отрывисто-властно, на родном русском языке.
Меры предосторожности были совсем не лишними, ведь приходилось охра-
нять таких людей, как Бабрак Кармаль, Гулябзой, Сарвари, Ватанджар. Пос-
ле убийства Тараки Амин пытался их захватить и уничтожить. С трудом уда-
лось ускользнуть. И вот теперь они здесь. Можно представить, что сталось
бы с опальными министрами, а заодно и с теми, кто их прятал, пронюхай
обо всем этом аминовская охранка.
У капониров подразделение Романова встретили свои ребята, улетевшие в
первой группе: Изотов, Виноградов, Картофельников. Были объятия, угоще-
ние. Вместе пили афганский чай, хозяева потчевали пакистанским печеньем,
вареньем. Вспоминали Москву. Тут гостей оставили и спать.
Старшему лейтенанту Сергею Кувылину в ту ночь приснился странный сон.
Вроде он опять ранним утром стоит на Белорусском вокзале, только теперь
уже без невесты, та же очередь на такси. Он стал в конец. Спросил, кто
последний. Глядь, оказывается, последний - майор Геннадий Зудин. Из их
же группы. "Егорыч!" - обрадовался Кувылин. А Егорыч даже не обернулся.
Но тут слышит Сергей - кто-то его за рукав тянет. Оглянулся - сержант:
"Слышь, браток, садись без очереди". "Да неудобно как-то..." - отвечает
Кувылин. А сержант свое твердит: "Садись, говорят тебе, не в ту очередь
стал".
Хотел было поспорить, мол, как не в ту, вот же Егорыч стоит, да не
успел, проснулся.
Странный, право, сон. Кувылин усмехнется и забудет о нем. Вспомнит
через три дня. Вечером 27-го на ступенях аминовского дворца.
Утром за гостями пришли посольские автобусы. За рулем одного из них
майор Николай Васильевич Берлев узнает Женю Семикина. И тут же поднесет
палец к губам: молчи, ты со мной не знаком.
Они подружились в первый приезд Берлева в Афганистан, когда Николай
Васильевич охранял посла. Вечером майор разыскал Семикина. Обнялись как
полагается старым друзьям.
- Ну что, Жень, налей сначала, а потом будем говорить. Семикин достал
бутылку, разлил по стаканам. Берлев поднял стакан.
- Если суждено увидеться, выпьем еще, а погибну - не поминай лихом.
Семикин побледнел:
- Да ты что, Коль, что стряслось?
- А-а, - махнул рукой Берлев, - пей, не то выдохнется. Все сам узна-
ешь.
Майор Берлев был больше других посвящен в детали готовящейся опера-
ции. Он знал посла Пузанова, резидента Иванова, много раз видел Амина.
Когда посол приезжал в резиденцию Амина, Берлеву приходилось дежурить у
дверей, за которыми шли переговоры. Охрана Пузанова, Иванова и других
работников посольства уси-
лилась после захвата и убийства американского посла Адольфа Даббса
членами группы "Национальный гнет". Это случилось 1 марта. В том же ме-
сяце несколько сотрудников группы "А" оказались в Кабуле. Среди них был
и Берлев.
И вот теперь он второй раз здесь. Надо думать, не ради прогулки. ...С
обстановкой знакомили майора Романова советский резидент Борис Семенович
Иванов и его заместитель. Они начали с того, что в эту страну майор со
своими ребятами приехал совсем не ради прекрасного горного воздуха. Ми-
хаил Михайлович согласился. Он знал это и без резидентов и ждал поста-
новки конкретной задачи. Все, что произошло с ним в последние сутки с
небольшим, казалось Романову дурным сном. Ему предстояло вести людей в
бой и как у всякого командира возникали десятки вопросов, на которые хо-
телось получить ясные и исчерпывающие ответы. Но ответов не было, а были
какие-то невнятные разговоры. На пороге войны, а значит, у порога смер-
ти, люди, которых годами готовили для выполнения сложной боевой задачи,
должны принять решение. Но они оказались не готовы его принять. Они выг-
лядели растерянными, раздавленными тяжелой ответственностью, свалившейся
на их плечи.
Романов вышел из комнаты после беседы, а ощущение кошмарного сна не
проходило. Он пытался процедить полученную информацию, но "цедить" было
нечего. Как говорят физики, на выходе ноль. У виска бились странные фра-
зы резидента: "Ты догадываешься, какую операцию предстоит провести?"
"Догадываюсь". "Но твои ребята не циркачи, а там все будет на уровне
цирковых трюков".
Оставалось только ответить: "Есть, товарищ генерал-лейтенант, сделаем
из них циркачей! У нас еще ночь в запасе".
Да-а, вот уж расскажешь кому - не поверят. Вправду, беседа с ним была
проведена на самом высоком цирковом уровне.
Резиденты ушли, а Романов остался со своими проблемами - вооружение,
боеприпасы, питание, разведка, информация... Разве все перечислишь. Вон
куртки спецназовские спрятать некуда - в посольстве шагу не дают сту-
пить: подарите, продайте. Не продашь, так непременно украдут.
"Ну вот, пожалуй, с них и начнем", - решил майор и разослал несколько
человек по посольству. Приказал обшарить все углы и закоулки, но найти
надежное место для хранения обмундирования. Легко сказать - найти. По-
сольство небольшое, людей, как селедок в бочке, свободного стула нет, не
то что комнаты.
В подвале наткнулись на запертый туалет. На дверях табличка: не рабо-
тает. Решили приспособить для себя. Вскрыли аккуратно, сложили вещи,
кульки, свертки, заколотили основательно, а табличку подновили, чтоб
виднее было.
После боя вернулись - все цело, невредимо. Что ж, голь на выдумку
хитра.
Переночевать хотели в посольстве, но, оказалось, расположиться негде.
Опять погрузились в машины - и в расположение так называемого "мусуль-
манского батальона". Здесь впервые с бойцами группы "А", теперь она но-
сила кодовое название "Гром", ехали сотрудники подразделения "Зенит".
Прибыли. Отвели им казарму, которую в нашем понимании казармой даже и
назвать нельзя. Здание без окон и дверей - стены да крыша. Вместо пола
насыпан гравий. Прошли - пыль поднялась, будто после стада овец.
В казарме как раз командир роты "мусульманского батальона" развод за-
канчивал. Дав все наставления караулу, советский офицер напутствовал
подчиненных: "Аллах с нами!"
Караул вышел, а сотрудники группы удивленно переглядывались. Н-да,
верно говорил Федор Сухов: "Восток - дело тонкое".
Спать почти на улице на декабрьском холоде большого желания не было.
