до барашков, сбегающие в долину по темным отрогам, голубые, тонкие, как
вены ребенка, горные реки?..
За что Аллах так покарал их? Для того ли они готовили революцию, си-
дели в тюрьмах, чтобы кровожадный Амин правил страной.
Почему Кармаль, один из создателей партии, правая рука "великого учи-
теля" Нура Тараки, как одинокий дервиш скитается по дорогам Европы. По
совету русских товарищей Бабрак записал на пленку обращение к народу.
Там были прекрасные слова: "После жестоких страданий и мучений наступил
день свободы и возрождения всех братских народов Афганистана. Сегодня
разбита машина пыток Амина и его приспешников - диких палачей, узурпато-
ров и убийц..."
Нет, не наступил день свободы. И наступит ли? Кармаль смотрел вниз,
как уплывает под крылом Родина. Надолго ли? Возможно, навсегда. Его Ро-
дина, его боль и жизнь. Смотрел и плакал.
Что же произошло 12-14 декабря в Кабуле? Почему опальные министры во
главе с Бабраком были срочно вывезены из Баграма? Единства в оценке тех
событий нет. Существует две версии. Приверженцы первой считают, будто
Амину стало известно о Бабраке и его соратниками потому созрела необхо-
димость их срочной эвакуации. Вторые уверены, что опасность возникла
из-за несостоявшейся военной операции, назначенной первоначально на эти
дни.
Вряд ли представляется возможным сегодня подтвердить или опровергнуть
первую версию: Амина давно нет в живых. Что же касается операции, то та-
ковая действительно готовилась.
...12 декабря майора КГБ Якова Федоровича Семенова, командира подг-
руппы "Зенит", расквартированной в Кабуле, вызвал к себе генерал. То был
армейский генерал, десантник. На совещании присутствовали также офицеры
"мусульманского батальона".
Обсуждался ход операции, о которой Семенов имел весьма смутное предс-
тавление. Генерал, в задачу которого входила координация действий "Зени-
та" и армейских подразделений, обратился к майору:
- Вашей группе предстоит выйти на объект. Время "Ч"". Майор не удер-
жался и, нарушив воинскую субординацию, перебил генерала.
- Какой объект, товарищ генерал? Теперь пришло время удивляться гене-
ралу.
- Вы что, не знаете?
- Не знаю.
"Черт возьми, - подумал генерал, - опять нестыковка на границе ве-
домств".
- Вот здесь, смотрите, - и он указал Семенову на карту Кабула, - дво-
рец...
- Ясно. А план его, силы, средства обороняющихся? Генерал ровным сче-
том ничего не понимал. Советники из КГБ дневали и ночевали в этом двор-
це, а в нужный момент их же майор ни хрена не знает. Однако генерал
сдержался. Майор тут был ни при чем.
- Ладно, - устало сказал генерал, - даю два часа вам, Семенов, думай-
те, что можно сделать.
Совещание закончилось. Два часа - не ахти какой срок, но Яков Федоро-
вич кое-что разведал: у противоборствующей стороны, как любят выражаться
тактики, две тысячи гвардейцев, II танков, причем два танка закопаны по
башню прямо у ворот. А что за воротами, одному Богу известно. Но, надо
думать, двор тоже не пуст.
У Семенова две "Шилки", шесть бронетранспортеров да 25 человек лично-
го состава.
По живой силе соотношение 1:100, по бронетехнике только безумец может
сравнивать: танк и БТР - все равно, что слон и моська.
Якову Федоровичу даже показалось, что они играют в детскую игру, и
все это несерьезно. Но когда истекли установленные два часа и поступила
команда: "По местам!", - майор, залезая в свой БТР, вдруг отчетливо по-
нял: история нас ничему не научила - опять противника "шапками закида-
ем".
В тот день историю, видимо, припомнил не только Семенов. Дали отбой.
Выступать предстояло лишь через сутки. Но Якову Федоровичу было не по
себе: пошел к генералу, попросился в город, чтобы получше рассмотреть
объект, который предстояло штурмовать. Генерал не возражал. Напомнил
только об осторожности. Ну уж об этом мог бы и не говорить армейский ко-
мандир майору госбезопасности, преподавателю спецкафедры Высшей школы
КГБ. Он сам учил осторожности и конспирации молодых офицеров.
Семенов, не теряя времени, переоделся - и в дорогу. "Покрутился" по
Кабулу, разведал подходы, подъезды. Потом оставил машину и пешком обошел
вокруг дворца. И еще раз убедился в мудрости старой армейской заповеди:
если есть хоть малейшая возможность провести рекогносцировку на местнос-
ти, где предстоит воевать, ее надо использовать.
В разведданных все было указано точно: и количество танков, как зары-
тых в землю, так и стоявших на других позициях, и силы гвардейцев, но
данные эти касались только охраны дворца. А рядом с дворцом располагался
генеральный штаб афганской армии. О нем ни слова.
Генштаб - не министерство сельского хозяйства. Там сильная охрана,
средства ПВО, да и офицеры-генштабисты, наверняка, умеют держать в руках
оружие.
С этими тревожными мыслями и вернулся Семенов в Баграм, доложил гене-
ралу. Тот выслушал майора хмуро и даже как-то обречено. Но в конце спро-
сил: "Ваше решение?"
Эх, кабы ему, майору Якову Семенову, решать, двинул бы он свои "бро-
ники" от греха подальше. Только кто же послушается? Да и генерал, чувс-
твуется, в тупике: толи доложить боится, как оно есть на самом деле, то
ли в верхах его так же слушают, как он майора. Давит, наверное, началь-
ство из Москвы, а у генерала силенок-то
с гулькин нос. Даже если все подскрести - и "мусульманский батальон",
и "Зенит" до последнего человека, - перевес на той стороне огромный. Ин-
тересно, кому нужен сей кровавый спектакль? Положить ребят у стен двор-
ца? Так это запросто, большого ума не надо.
Нет, Яков Федорович понимал: в таком спектакле не заинтересован ник-
то. И верно: операцию вновь отложили. "Зенит" перебрался в Кабул, распо-
ложился неподалеку от "мусульманского батальона".
...Внизу, среди редких садов, возвышался дворец Дар-уль-аман, новая
резиденция Хафизуллы Амина. Он был виден без бинокля, мощный, с крепкими
стенами, опоясанный серпантином серой бетонки.
Теперь Семенов каждый день ездил на совещания в посольство. Прораба-
тывались различные варианты взятия дворца.
От совещания к совещанию прибавлялось количество генералов. Прилетел
генерал Дроздов из Первого главного управления. Надвигались серьезные
события.
Набоков входил в автобус последним. Задержался на ступеньке, еще раз
оглянулся, Бояринова не было. Странно. За последний год, да что там год
- годы, он не припомнит случая, чтобы Григорий Иванович опоздал к слу-
жебному автобусу, который каждое утро забирал их в условленном месте.
"Что-то случилось, - тревожно подумал Набоков, - не заболел ли?" Он
вспомнил недавние учения, двадцатикилометровый марш, который прошел Гри-
ша с одной из групп слушателей. Как-то не вязался вполне здоровый вид
полковника со словом "болезнь". Да и вчера они виделись. Бояринов был в
отличной форме.
Набоков облегченно вздохнул, лишь когда увидел в кабинете начальника
кафедры свет. Он поднялся на свой этаж, в преподавательскую. Дверь боя-
риновского кабинета приоткрыта, и в проеме - Григорий Иванович. В граж-
данке: на нем водолазка, поверх нее джемпер.
Увидев Набокова, улыбнулся приветливо, кивнул: заходи... - Что случи-
лось, Григорий Иванович?
- Ничего не случилось, Толя. Изменилась обстановка. Мне надо ехать
туда.
Набоков вопросительно смотрел, он все равно мало что понимал.
- Готовится серьезная операция. Я был вчера у начальника управления.
Он оторвал взгляд от разложенных на столе бумаг и виновато пожал пле-
чами:
- Боюсь, как бы там ребят зря не положили. А я все-таки кое-что в
этом петрю, верно, Анатолий Алексеевич?
Что мог ответить Набоков: верно. Только знать бы - какая операция.
Спрашивать не принято, раз не говорит. А может, и сам не знает.
- Мы с тобой, как в учебниках писали: "Налет - это внезапное, согла-
сованное нападение на неподвижный объект противника с целью... и та-дэ и
тэ-пэ..."Так? - А те, кто поехал готовить налет, они знают, с чем его
есть надо?
Набоков развел руками: наверное, знают...
Бояринов лишь горько усмехнулся:
- Дай Бог, Толя! Дай Бог...
Что имел в виду Григорий Иванович, теперь можно только гадать. Мало
ли он доверял тем, кто улетел готовить операцию, не был уверен в их опы-
те, профессиональных знаниях или просто опасался за своих воспитанников?
Ему, конечно же, стали известны подробности не состоявшегося из-за сла-
бой подготовки штурма и он посчитал своим долгом на этот раз оказаться
там. Ведь за спиной Бояринова был не только опыт сотрудника КГБ, но опыт
партизанской и диверсионной работы. Прежде чем писать свою диссертацию о
тактике действий партизанских формирований, Гриша Бояринов изучал ее на
практике. Был ранен. Награжден орденом Боевого Красного Знамени.
Теперь, почти полтора десятка лет спустя, нет-нет да и возникнет спор
в кругу людей, знавших Григория Ивановича, - а мог ли он не поехать ?
Все-таки ему к тому времени было уже немало годков - пятьдесят семь, мог
бы и не ходить под пули. Все, кто поднимался с ним в атаку на штурм
дворца Амина по возрасту приходились в сыновья, а кое-кто и во внуки го-
дился.
Нет, он не мог не пойти. И не только потому, что так хотело начальст-
во, только так и мог поступить фронтовик, педагог, полковник КГБ Григо-
рий Бояринов.
Помните, как плакал у него в кабинете отстраненный от поездки в Афга-
нистан офицер? Из сегодняшних будней нам странными могут показаться сле-
зы. Но так было. Считалось позором, когда сотрудника КГБ отстраняли от
выполнения спецзадания.
Мог ли Бояринов отстранить себя сам? Смешно даже подумать. ...В 10
утра собралась кафедра. Бояринов передал общее руководство своему замес-
тителю Владимиру Михайловичу Санькову. Накрыли стол, налили по сто
грамм, выпили - и в Чкаловское, к самолету.
Бояринов уехал, а преподаватели его кафедры - Набоков, Васюков, Боло-
тов остались, стояли, курили. Набоков и Болотов иногда перебрасывались
словом-другим, а Васюков угрюмо молчал. Потом взглянул на них, щурясь от
дыма.
- Что-то не понравился мне сегодня Гриша.
Набоков поймал себя на мысли, что согласен с Васюковым. Какая-то тень
лежала на лице Бояринова. Мог ли он знать тогда, что это тень смерти...
Утром 23 декабря генерал Бесчастнов ехал в расположение группы "А".
Шуршала быстрыми шинами "Волга". У светофоров теснились автомобили.
Переход заполнен людьми - москвичи спешили на работу.
Генерал прикрыл веки. Ломило в висках, сказывалась бессонная ночь.
Мысли, мысли, мысли... Может, он не все знал. Скорее всего. Но даже той
информации, которой владел, было достаточно, чтобы понять: на южных гра-
ницах всерьез запахло порохом. Впервые за долгие, долгие годы.
Руководство мог волновать Китай, Пакистан, Иран. Что угодно, только
не Афганистан. Эта азиатская страна десятилетиями не вызывала опасений.
Так привыкли думать политики, дипломаты, Генеральный штаб. Да и его,
Алексея Дмитриевича, ведомство - тоже. В общем, никакой головной боли.
Так было при шахе, при Дауде, и даже еще раньше, когда Эмманула-хан чуть
не в друзьях с Лениным ходил.
А теперь вот Амин. Еще полгода назад он клялся в верности и любви Та-
раки. Как это он говорил? "Я могу потерять Афганистан, но никогда не
соглашусь с потерей моего любимого учителя и вождя". А любимый вождь от-
вечал ученику: "Я и Хафизулла Амин близки, как ногти и пальцы".
И после этого люди Амина зверски задушили Тараки. Одно слово - вос-
ток. После убийства Тараки КГБ перехватил американскую шифровку. Бес-
частнов прочел слова телеграммы: "Советы не в восторге, но осознают, что
сейчас им ничего не остается, как поддерживать амбициозного и жестокого
Амина".
Интересные ребята в ЦРУ. Амин живьем сбрасывает в ямы с хлорной из-
вестью сторонников Тараки. Рассеивает, как пепел по ветру тысячи людей.
