Заставила купаться в змеином вине,
Никогда не слышал столько болотных птиц
Этот старый хозяин аллигатор.
Миста Костлявый отправился рыбачить
Вниз по заливу Ангела, где бежал сухощавый человек,
Миста вытащил свой черепаховый камень
И ждал, пока подплывет лодка.
Это была отличная шутка,
Такую не выдумают и три хитрых пророка.
Миста Костлявый увидел свою девушку
И променял черепаховый камень на два банана,
Он получил свою банановую девушку,
Но пророки сказали ему:
"Никогда не будут у тебя сухощавые люди".
Миста Костлявый танцевал для своей возлюбленной,
Построил банановый дом для постели своей возлюбленной...
С внезапным криком Стренгмен вскочил с дивана и побежал мимо Великого
Цезаря к центру площади, указывая на вершину стены, составлявшей часть
периметра лагуны. На фоне темнеющего неба была видна маленькая квадратная
фигура доктора Бодкина, медленно пробирающегося среди нагромождений
упавших стволов к устью потока, соединяющего лагуны. Не зная, что его
видят снизу, он держал в руках маленький деревянный ящик, привязанный к
ящику шнур горел.
В испуге Стренгмен закричал:
- Адмирал, Великий Цезарь, хватайте его, у него бомба!
В панике все, кроме Беатрис и Керанса, бросились бежать к углам
площади. Справа и слева загремели выстрелы. Бодкин неуверенно остановился,
огонь запального шнура искрился у его ног. Затем он повернулся и пошел по
краю загромождения.
Керанс вскочил на ноги и побежал за остальными. Когда он достиг стены
периметра, сигнальные разрывы горели в воздухе. Стренгмен и Адмирал
взбирались по пожарной лестнице, над их головами гремело ружье Великого
Цезаря. Бодкин оставил бомбу в центре дамбы и уходил по крышам.
Ухватившись за последнюю ступеньку, Стренгмен взлетел на дамбу, в
несколько прыжков добежал до бомбы и швырнул ее в наружный залив. Когда
замер всплеск, снизу раздались крики одобрения. Переведя дыхание,
Стренгмен расстегнул куртку и извлек из кобуры короткоствольный пистолет
калибра 0,38. Зловещая улыбка застыла на его лице. Подстегиваемый криками
своих последователей, он двинулся за Бодкиным, который в этот момент
подходил к испытательной станции.
Керанс оцепенело слышал крики. Он вспомнил предупреждение Бодкина и
подумал, что Стренгмен может насильно увлечь его за своим отрядом. Он
медленно побрел обратно на площадь, где на груде диванных подушек все еще
сидела Беатрис, а рядом с нею на земле валялась голова аллигатора. Когда
он подошел к ней, то услышал за собой чьи-то угрожающие шаги. Странная
тишина охватила банду грабителей.
Он оглянулся и увидел приближающегося Стренгмена. Губы его
по-прежнему были искажены зловещей улыбкой. Великий Цезарь и Адмирал шли
за ним, уже сменив ружья на мачете. Остальные члены экипажа развертывались
веером, захватывая Керанса в полукруг.
- Со стороны Бодкина это было очень глупо, не правда ли, доктор? И
слишком опасно. Этот проклятый старик чуть не потопил нас. - Стренгмен
остановился в нескольких шагах от Керанса, угрюмо глядя на него. - Вы
хорошо знали Бодкина, я удивлен, что вы не предвидели этого. Не знаю,
следует ли мне предоставлять шансы сумасшедшим биологам.
Он жестом дал знак Великому Цезарю, но в этот момент Беатрис вскочила
на ноги и подбежала к нему.
- Стренгмен! Ради бога, хватит! Остановитесь, мы не повредим вам!
Ведь здесь все ваше!
Сильно дернув, она разорвала свои ожерелья, сорвала с волос тиары и
бросила их на землю перед Стренгменом. Оскалившись в гневе, Стренгмен
швырнул их в канаву, а Великий Цезарь, став за Беатрис, поднял свой
мачете.
- Стренгмен! - Беатрис ухватила его за лацканы и чуть не повалила на
землю. - Вы белый дьявол, оставьте нас одних!
Стренгмен вырвался, дыхание его со свистом вырывалось сквозь зубы. Он
дико смотрел на растрепанную женщину, стоявшую на коленях среди
разбросанных жемчужин, и хотел махнуть Великому Цезарю, но внезапная
судорога исказила его правую щеку.
Он схватился за щеку рукой, стараясь поймать ее, как муху, затем,
неспособный справиться со спазмом, застыл с искаженным лицом. На мгновение
лицо его застыло в гротескном зеве, как у человека, страдающего
столбняком. Неуверенный в приказании своего хозяина. Великий Цезарь
колебался, и Керанс отступил в тень парохода.
- Отлично! Боже, что за ...! - Стренгмен что-то пробормотал про себя
и поправил одежду. Тик прекратился. Он медленно кивнул Беатрис, как бы
предупреждая ее, что всякое дальнейшее заступничество невозможно, затем
рявкнул что-то Великому Цезарю. Мачете полетели в сторону, но прежде чем
Беатрис могла сказать слово, вся банда обрушилась на Керанса с кулаками
под крики и вопли.
Керанс старался увернуться, решив, что это грубое развлечение вызвано
необходимостью снять напряжение после убийства Бодкина. Он перескочил
через диван Стренгмена, когда банда приблизилась к нему, но обнаружил, что
путь к отступлению отрезан Адмиралом, который переступал с ноги на ногу в
своих белых теннисных брюках, как танцор. Внезапно он прыгнул вперед и
сбил Керанса с ног. Керанс тяжело опустился на диван, дюжина коричневых
рук схватила его за шею и плечи и опрокинула на покрытую булыжником
мостовую. Он безуспешно пытался освободиться, увидев в просвете между
телами нападавших Беатрис и Стренгмена. Крепко схватив Беатрис за руку,
Стренгмен тащил ее вверх по трапу.
Большая шелковая подушка закрыла лицо Керанса и тяжелые кулаки начали
выбивать барабанную дробь на его спине и шее.
12. ПРАЗДНИК ЧЕРЕПОВ
- Праздник черепов!
Подняв кубок в мерцающем свете и пролив его янтарное содержимое на
одежду, Стренгмен испустил крик и спрыгнул с фонтана, когда телега
свернула в сторону по булыжной площади. Толкаемая шестью потными
гологрудыми матросами, впрягшимися в нее между оглоблями, она грохотала и
тряслась по горячей золе и угольям костров, дюжина рук помогала ей в пути,
наконец с заключительным ускорением она стукнулась о край помоста и
вывалила свой груз к ногам Керанса. Немедленно вокруг него образовался
поющий круг, руки отбивали возбуждающий ритм, белые зубы сверкали в
воздухе, как дьявольские игральные кости, бедра вертелись и пятки
отстукивали. Адмирал прыгнул вперед, расчищая путь среди вертящихся
торсов, а Великий Цезарь со стальным трезубцем, к которому была привязана
груда водорослей, наклонился над помостом и с, торжественным поклоном
швырнул эту груду в воздух над троном.
Керанс беспомощно качнулся вперед, когда остро пахнущие водоросли
охватили его голову и плечи; огни костров отражались в позолоченных ручках
его трона. Гул барабанов вокруг него совпал с внутренним барабанным ритмом
древнего солнца, он позволил себе повиснуть всем весом на окровавленных
ремнях, связывавших его запястья, равнодушный к боли, так как все время
терял сознание. У его ног, у основания трона, сверкала белизной груда
костей: тонкие берцовые кости и бедра, лопатки, похожие на мастерки,
мешанина ребер и грудных клеток и даже два оскаленных черепа. Свет
отражался на их голых макушках и мерцал в пустых глазницах, идя из
резервуаров с керосином, которые держали статуи, расставленные на площади
вокруг трона. Танцоры образовали длинную волнистую линию, и во главе со
Стренгменом начали извиваться вокруг мраморных нимф, а барабанщики
наклонялись со своих мест, чтобы следить за их продвижением.
Получив короткую передышку, пока танцоры двигались по площади, Керанс
откинулся на обитую бархатом спинку трона, автоматически попытавшись
высвободить свои связанные запястья. Водоросли окутывали его шею и плечи,
нависали на глаза с оловянной короны, которую Стренгмен натянул ему на
брови. Уже высохшие, водоросли издавали тяжелый запах и закрывали его
руки, так что видно было только несколько клочков обеденного пиджака. На
краю помоста, возле кучи костей и пустых бутылок из-под рома, виднелась
груда раковин, разорванных на куски морских звезд и другого мусора,
которым его забрасывали до того, как отыскать мавзолей с костями.
В двадцати футах за ним возвышался темный корпус парохода, на его
палубах все еще горело несколько огней. Две ночи продолжалась оргия, темп
ее все нарастал с каждым часом, очевидно, Стренгмен решил истощить свой
экипаж. Керанс пребывал в состоянии беспомощной полубессознательной
задумчивости, его боль смягчалась ромом, насильно вливаемым ему в глотку
(очевидно, окончательное унижение, которому подвергался Нептун - владыка
враждебного и пугающего моря), затуманенное сознание покрывало сцену перед
ним мягким покровом кровавого цвета. Смутно он ощущал свои связанные
запястья и измученное тело, но сидел терпеливо, исполняя роль Нептуна, на
которую был обречен, принимая мусор и оскорбления, громоздившимся перед
ним экипажем, выражавшим тем самым свой страх и ненависть к морю. Какими
бы ни были причины этого, Стренгмен все еще не хотел убивать его, и экипаж
отражал эту нерешительность своего главаря, облекая оскорбления и пытки в
форму гротескной и шумно веселой шутки, делая вид, что когда они укутывали
его водорослями и забрасывали мусором, они поклонялись идолу.
Цепь танцоров вновь приблизилась и образовала вокруг него поющий
круг. Стренгмен держался в центре круга - он, очевидно, не хотел слишком
близко подходить к Керансу, боясь, что окровавленные запястья и разбитое
лицо заставят его осознать всю жестокость шутки, - вперед вышел Великий
Цезарь, его шишковатое лицо напоминало морду гиппопотама. Неуклюже
подпрыгивая в ритме барабанного боя, он выбрал череп и бедро из кучи
костей у трона, и начал выбивать дробь, используя различную толщину
височной и затылочной долей чтобы извлечь грубую черепную октаву.
Несколько моряков присоединилось к нему, и под треск берцовых, лучевых и
Локтевых костей начался безумный танец. Ослабев, еле различая угрюмые
искаженные лица, извивавшиеся в футе или двух от него, Керанс ждал, пока
танец прекратится, потом откинулся на спину и постарался защитить глаза от
разрывов сигнальных ракет, на мгновение озарявших корабль и фасады
окружающих зданий. Это означало конец пиршества и начало новой работы. С
криком Стренгмен и Адмирал выбежали из танцующей банды. Телегу оттащили,
гремя металлическими ободьями ее колес о булыжники, керосиновые
светильники погасили. Через минуту площадь стала темной и пустой,
несколько костров, шипя, догорали среди диванных подушек и брошенных
барабанов, их угасающий блеск время от времени отражался в позолоченных
ручках трона и белых костях, окружавших трон.
Всю ночь, с небольшими промежутками, маленькие группы грабителей
появлялись на площади, таща добычу: бронзовую статую, часть портика, -
погружали ее в корабль и исчезали вновь, не обращая внимания на
неподвижную фигуру, скорчившуюся в тени на троне. Почти все время Керанс
спал, невзирая на усталость и боль, проснулся он от прохлады за несколько
минут до рассвета и позвал Беатрис. Он не видел ее с момента пленения
своего после смерти Бодкина и был уверен, что Стренгмен закрыл ее в
пароходе.
Наконец, после взрывающейся ночи, с ее барабанным боем, с разрывами
сигнальных ракет над затененной площадью поднялся рассвет, а вслед за ним
разостлался огромный золотой ковер солнца. Через час площадь и осушенные
улицы замерли в молчании, только отдаленный шум кондиционеров на пароходе
