в зданиях или рассеялись в поисках пищи по окружающим заливам, так как
игуаны разбежались при их появлении.
Керанс остановился, прежде чем пересечь открытое водное пространство,
примыкающее к "Рицу", внимательно осмотрев береговую линию и ближайшие
протоки в поисках часовых Стренгмена. Усилие, необходимое для постройки
плота из двух пустых металлических баков для воды, утомило его, и он
вынужден был долго отдыхать, прежде чем пуститься в путь. Приблизившись к
причалу, он увидел, что причальные тросы перепутаны, а деревянная рама
причала разбита каким-то тяжелым судном, скорее всего гидропланом
Стренгмена.
Поставив плот между двух барабанов, где его скрывали плавающие
обломки, Керанс взобрался на балкон и через окно вошел в отель. Он быстро
поднялся по лестнице, следуя по отпечаткам огромных ног, которые видны
были на плесени, покрывавшей ковер.
Навес был сорван. Когда он открыл дверь, ведущую в помещения, к его
ногам упали остатки рамы воздушного завеса. Кто-то пронесся по комнатам в
припадке бешеной ярости, систематически разбивая все, что попадало в поле
его зрения. Мебель в стиле Людовика XV была разбита на куски, оторванные
ножки и ручки кресел кто-то швырял во внутреннюю стеклянную стену. Ковер,
покрывавший пол, разрезан на множество узких полос, перепутанных друг с
другом. Письменный стол с отломанными ножками разбит на две части,
крокодиловая кожа с его поверхности срезана. Книги разбросаны повсюду,
многие из них разорваны на части. Дождь ударов обрушится на камин,
какой-то инструмент разрушил его края, на зеркалах следы ударов как
замерзшие взрывы.
Ступая по обломкам, Керанс прошел на террасу: проволочная сетка от
насекомых разорвана, пляжные кресла, в которых он провел столько времени,
разбиты и измочалены.
Как он и ожидал, ложный сейф возле письменного стола был вскрыт,
открытая дверца обнажала пустую внутренность. Керанс прошел в спальню;
слабая улыбка тронула его губы, когда он понял, что головорезы Стренгмена
не нашли настоящий сейф, спрятанный за секретером у кровати: Мятый корпус
медного компаса, бесцельно украденный им на базе, лежал на полу у осколков
небольшого зеркала. Осколки сложились в узор, напоминавший снежинку.
Стрелка компаса по-прежнему неизменно указывала на юг. Керанс осторожно
повернул раму рококо, освободил шарнир и повернул его, открыв нетронутый
циферблат сейфа.
Потемнело, длинные тени легли на пол, когда Керанс дотронулся до
циферблата. Затаив дыхание, он набрал шифр, открыл дверь и быстро извлек
тяжелый кольт-45 и коробку патронов. Он сел на поломанную кровать,
наполнил патронник и взвесил тяжелое оружие в руке. Опустошив коробку и
наполнив карманы патронами, он надел пояс и вошел в гостиную.
Осматривая комнату, он понял, что не испытывает злобы к Стренгмену за
эти разрушения. В определенном смысле эти разрушения вместе с осушением
лагуны лишь подчеркнули то, что он молчаливо игнорировал последнее время.
Но прибытие Стренгмена и все, что за этим последовало, лишь прояснило то,
что подсознательно давно понимал Керанс, - необходимость оставить лагуну и
двигаться на юг. Его пребывание здесь изжило себя, и оборудованные
кондиционерами помещения с постоянной температурой и влажностью, с
запасами горючего и продуктов, стали теперь всего лишь закапсулировавшейся
формой его прежнего окружения, из которого он выбрался, как выбирается
птенец из яйца. Разрушенная скорлупа означала отброшенные сомнения,
означала прояснение его подсознательного стремления к действию, к выходу
наружу его яркого внутреннего археофизического солнца. Его прошлое,
представленное и Риггсом, и этим разорванным навесом, больше не имело
никакой ценности. Сомнения и колебания, измучившие его, кончились, его
вручение себя будущему было абсолютным.
В темноте гладкий круглый корпус парохода вырастал в воздухе, как
бархатный живот выброшенного на берег кита. Керанс припал к земле в тени
бортового колеса, его сухощавое бронзовое тело сливалось с фоном. Он
прятался в узком промежутке между двумя лопатками колеса, каждая из
клепаной стали в пятнадцать футов длины и четыре - ширины. Только что
наступила полночь, и последние партии грабителей подходили к трапу.
Матросы, держа в одной руке бутылку, в другой - мачете, брели через
площадь. Булыжники площади были усеяны разбросанными диванными подушками и
барабанами, кости и различные отбросы смешались в одно месиво.
Керанс выждал, пока последняя группа углубится в улицы, затем встал и
высвободил кольт, закрепленный на поясе. Далеко на противоположной стороне
лагуны возвышался дом Беатрис, его окна были темны. Вначале Керанс
собирался взобраться на верхний этаж этого здания, но потом решил, что
Беатрис там нет - скорее всего она является подневольным гостем Стренгмена
на пароходе.
Вверху у перил появилась какая-то фигура, затем исчезла. Прозвучал в
отдалении чей-то голос, другой ответил. Люк камбуза открылся, и оттуда на
площадь выплеснулось полное ведро грязных помоев. Под кораблем уже
накопилась целая лужа отбросов, вскоре они заполнят лагуну, и корабль
поплывет в море собственных испражнений.
Наклонившись под якорной цепью, Керанс начал взбираться вверх по
колесу. Оно слегка скрипнуло и повернулось на несколько дюймов под его
весом. На вершине колеса он подобрался к стальному колпаку, закрывавшему
ось. Придерживаясь за винты, он выпрямился, медленно прополз по колпаку
шириной в фут и перебрался на лестничную площадку. Узкая лесенка по
диагонали вела на наблюдательный мостик. Керанс беззвучно пошел по ней,
замирая, когда лестница оказывалась на уровне двух нижних палуб: он
боялся, что какой-нибудь матрос, мучаясь похмельем, выберется на палубу
глазеть на луну.
Прячась за выкрашенную белой краской лебедку, установленную на
верхней палубе, Керанс двигался вперед, перебегая от одного вентилятора к
другому, и наконец достиг еще одной лебедки - ржавой. Она стояла рядом с
обеденным столом, за которым Стренгмен принимал их. Стол был очищен от
посуды, кресла и диваны поставлены в рад у все еще стоявшей большой
картины.
Внизу вновь зазвучали голоса, и трап заскрипел: еще один
грабительский отрад выходил на площадь. В отдалении, над крышами,
скрываясь, за дымовыми трубами, вспыхнул сигнальный огонь. Когда он погас,
Керанс встал и пошел к люку, скрывавшемуся за картиной.
Внезапно он остановился, зажав в руке рукоять кольта. Меньше чем в
пятнадцати футах от него в темноте вспыхнул кончик горящей сигары.
Балансируя на кончиках пальцев, не в состоянии двинуться ни вперед, ни
назад, Керанс всматривался в темноту рядом с огоньком и постепенно
разглядел белые поля фуражки Адмирала. Мгновением позже, когда Адмирал с
наслаждением затянулся, огонек сигары отразился в его глазах.
Когда отрад внизу покинул площадь. Адмирал повернулся и осмотрел
палубу, Керанс слышал, как ударился о перила приклад ружья Адмирала.
Адмирал сдвинул сигару в угол рта, белый конус дыма рассеивался в воздухе,
как серебряная пыль. Две или три секунды он глядел прямо на Керанса,
силуэт которого вырисовывался во тьме на фоне многочисленных персонажей
картины, он ничем не проявил беспокойства: очевидно, он принял Керанса за
часть живописной композиции. Затем медленно ушел.
Ступая осторожно и бесшумно, Керанс прошел к краю картины и нырнул в
тень за нею. Полоса света из люка лежала поперек палубы. Согнувшись, держа
кольт наготове, он медленно спустился по ступенькам на вторую палубу,
внимательно следя за дверьми. Помещения Стренгмена находились прямо под
мостиком, в них вела дверь рядом. Он подождал у двери, пока в камбузе
хлопнул поднос, затем осторожно нажал на ручку, снял щеколду и молча
ступил в темноту. Несколько секунд он стоял у двери, приучая глаза к
слабому свету, который проникал в переднюю из-за вышитого бисером
занавеса. Его босые ноги мягко ступали по толстому ковру, он подошел и
заглянул за занавес.
Комната прямоугольной формы была гостиной Стренгмена. Она была
отделана дубом, кожаные кушетки стояли друг против друга у противоположных
стен, под иллюминатором стоял большой старый глобус на бронзовом
пьедестале. Три люстры свисали с потолка, но горела только одна. Она
висела над византийским креслом с высокой спинкой, инкрустированной
цветным стеклом, в дальнем конце комнаты.
Беатрис Дал лежала на кресле, откинувшись на спинку и держа одной
рукой тонкую ножку позолоченного бокала, стоявшего на столике красного
дерева. Ее синее парчовое платье было расстелено, как хвост павлина,
несколько жемчужин и сапфиров, выпавших из ее руки, сверкали в складках
платья, как электрические огоньки. Керанс колебался, глядя на дверь в
противоположной стене, ведущую в каюту Стренгмена, затем откинул занавес.
Бисеринки легко зазвенели.
Беатрис не обратила на это внимание, очевидно, привыкнув к звукам
звенящего бисера. В сундучках у ее ног лежала масса ювелирных изделий,
ножные браслеты, позолоченные пряжки, тиары и цепи из циркона, ожерелья из
фальшивых бриллиантов, кулоны, серьги из искусственного жемчуга. Они
переполнили сундучки, перебрасывались с одного на другой, падали на пол.
Керанс подумал вначале, что Беатрис находится под воздействием
наркотиков: выражение ее лица было безучастным и бессмысленным, как маска
воскового манекена, глаза устремлены куда-то вдаль. Потом рука ее
зашевелилась, она поднесла к губам бокал с вином.
- Беатрис!
Вздрогнув, она пролила вино и в удивлении посмотрела на него.
Распахнув занавес, Керанс быстро вступил в комнату, схватил ее за локоть,
когда она начала вставать с кресла.
- Беатрис, подождите! Не двигайтесь! - Он попробовал открыть дверь за
креслом, она не поддавалась. - Стренгмен и его люди грабят город, я думаю,
на борту только Адмирал!
Беатрис прижалась лицом к его груди, ее холодные пальцы ощупывали
черные кровоподтеки, проступавшие сквозь его темный загар.
- Роберт, будьте осторожны! Что с вами случилось, Стренгмен не
разрешал мне смотреть? - Облегчение и радость, которые она испытала при
виде Керанса, сменились тревогой. Она беспокойно оглядела комнату. -
Дорогой, оставьте меня и уходите. Я думаю, Стренгмен не причинит мне зла.
Керанс отрицательно покачал головой, потом помог ей встать на ноги.
Он взглянул на изысканный профиль Беатрис, на ее карминовый лоснящийся рот
и лакированные ногти, смущенный тяжелым запахом парфюмерии и шелестом ее
парчового платья. После насилия и мерзостей последних дней он чувствовал
себя, как археолог, покрытый пылью, наступивший в гробнице Нефертити на
изящную маску.
- Стренгмен способен на все, Беатрис. Он безумен, они играли со мной
подлую игру и чуть не убили меня.
Беатрис подобрала шлейф платья, отбросив драгоценности, приставшие к
ткани. Несмотря на обилие украшений вокруг, на ней не было ни одного
камня, ни одной нитки жемчуга.
- Но, Роберт, даже если мы сумеем выйти...
- Тихо! - Керанс остановился в нескольких футах от занавеса. Он
следил за вздымающимися и опадающими его прядями, стараясь вспомнить, есть
ли в передней открытый вентилятор. - Я достроил маленький плот, он
выдержит нас двоих. Позже мы отдохнем и построим лучший.
Он двинулся к занавесу, но в этот момент половинки занавеса частично
распахнулись, что-то мелькнуло с змеиной скоростью и сверкающее серебряное
лезвие длиной в три фута разрезало воздух, как огромная коса. Сморщившись
от боли, Керанс пригнулся: лезвие слегка коснулось его правого плеча,
