Ты представить себе не можешь, как я ждал и искал тебя, как
гадал, есть ли способ как-нибудь вправить этот вывих злой
судьбы. Но... но почему же ты не появился раньше? Для
Микльборга уже все кончено, и Хьердис...
Гулль-скегги вскинул руку и мягко покачал головой:
-- Я всегда был тут, поблизости от тебя, в старом плаще
похожий на одного из здешних слуг. Когда ты расхаживал здесь и
мучился сомнениями, я подбрасывал хворост в огонь или кормил
твоего коня. Я следил за тобой с великим вниманием и должен
признать, что ты чудесным образом переменился. В сущности, ты
совсем не нуждаешься в моей помощи, только сам еще не осознал
это.
-- В самом деле? -- с изумленьем и гневом осведомился
Бран. -- И что же тогда мне делать с Хьердис? Огонь не жжет ее,
никакая тяжесть не сокрушит, меч сломается на каменной чешуе --
да я думаю, даже Рибху не смогли бы сотворить нечто более
совершенное. Ты как будто все знаешь, так скажи мне -- что
нужно, чтобы убить Хьердис и освободить Ингвольд?
-- Знаю и скажу, -- кивнул Гулль-скегги, -- но ведь ты и
сам уже это знаешь. Ты владеешь всеми вещами Дирстигга -- кроме
одной.
-- Шлем? Да что мне в нем проку? Я же не могу метать огонь
взглядами -- я не обладаю могуществом, которым когда-то обладал
Скарнхравн. -- Бран поднялся и принялся расхаживать по зале.
-- Но ведь то, что у тебя нет шлема, гнетет твою душу? Ты
ведь ощущаешь себя без шлема каким-то несовершенным? Каким бы
бесполезным он тебе не казался, ты знаешь, что должен пойти за
ним и как-то отнять его у Хьердис -- а иначе разве мешкал бы ты
здесь, набираясь мужества, чтобы встать с ней лицом к лицу и
еще раз потребовать у нее шлем?
Бран с мрачным видом опустился на скамью.
-- Я сам себя убеждал, что хочу только попрощаться с
Ингвольд. В этом больше смысла, чем еще раз приводить в ярость
Хьердис. Я уже дважды просил у нее шлем и она отказала. Если я
сейчас спущусь в усыпальницы и попробую отнять у нее шлем, она
меня наверняка прикончит, и это, может быть, к лучшему. Мне
только жаль добрых альвийских воинов, которые погибнут, защищая
Микльборг... и еще мне жаль Ингвольд. Может быть она... может
быть скоро мы будем вместе -- как только Хьердис поймет, что
нет больше смысла оставлять ее в живых.
-- Вместе в смерти? Я бы предпочел видеть вас вместе в
жизни, -- промолвил Гулль-скегги, вздыхая и качая головой.
-- Ну так сделай что-нибудь! -- вспыхнул Бран. -- Если
тебе в самом деле дороги мы, Микльборг и альвы, скажи мне, как
убить Хьердис!
Гулль-скегги умоляюще развел руки.
-- Я не могу сказать тебе того, что ты и так уже знаешь,
того, что ты должен знать -- или все наши тщательные замыслы
завершатся ничем. Рибху совершат ужасную ошибку -- а Рибху не
ошибаются, попросту не могут ошибиться. У вас, скиплингов, есть
занятное качество -- бороться с собственным знанием, и оттого
все это предприятие оказалось для нас таким сложным и
рискованным. Ты и представить себе не можешь, сколько ты нам
причинил беспокойства. Альв знает, что должен делать, и делает
это, как бы бессмысленно не казалось ему его дело, и все
кончается хорошо, независимо от того, сколько времени займет
разместить все последствия в разумном порядке. Вы же,
скиплинги, упрямы и опрометчивы. Вы точно камни, которые
преграждают путь ровному течению реки, да еще и уверены при
этом, что ваша судьба никак не связана с судьбой других. У вас
такое могучее и возвышенное ощущение собственной важности, что
вас и с места-то не сдвинешь. А теперь решай, Бран -- выжидать
ли дальше или делать то, что подсказывает тебе совесть.
-- Это все равно бессмысленно, но я попытаюсь добыть шлем.
Вернее, так: я добуду шлем, и ты сам убедишься, что от него
никакого прока, -- с горечью добавил он.
Гулль-скегги без единого слова принял вызов и последовал
за Браном сквозь ледяную мглу, гибель и распад бесконечных
усыпальниц, арки и галереи древних копий и бессмертный отсвет
негаснущего голубого пламени.
Бран не один раз оглянулся на Гулль-скегги, пока они не
достигли дна шахты. Когда Хьердис услыхала их шаги, она
выползла из своего логова и выпрямилась у огня в полный рост,
скрежеща и похрустывая своей тяжеловесной чешуей. Бран с
иронической усмешкой оглянулся на Гулль-скегги, желая
убедиться, что Рибху осознал всю безнадежность предстоящего ему
дела. Гулль-скегги окинул серьезным взглядом Хьердис и знаком
велел Брану не останавливаться -- и сам шагал вслед за ним,
отмечая каждый шаг глухим ударом своего посоха .
Когда они подошли ближе и увидели шлем Скарнхравна,
возлежавший на каменной пирамидке, Гулль-скегги остановился.
-- Дальше я не пойду с тобой, -- сказал он, -- поскольку
ты уже пришел сюда, помощь тебе не понадобится.
-- Надеюсь, -- пробормотал Бран, стараясь не упускать из
вида ни Хьердис, ни шлем Скарнхравна на постаменте. Он уже
знал, как быстро при желании может двигаться троллиха, и гадал,
вызовет ли его внезапный бросок к шлему у нее такое
замешательство, что это даст ему время унести ноги и шлем.
-- Я так и думала, что ты вернешься, -- проворчала
Хьердис. -- Ты пришел снова клянчить у меня шлем?
-- Нет. Я пришел забрать его у тебя. -- Бран не двигался,
неотрывно глядя на Хьердис.
-- Я не отдам тебе шлем. Ни сейчас, ни, скорее всего,
никогда.
-- Ты боишься того, что может случиться, если я получу
его? -- Бран шагнул поближе к пирамидке, и Хьердис тоже,
скрежеща чешуей придвинулась к нему. Пирамидка высилась между
ними, чуть-чуть ближе к Брану. Он сделал еще один шаг, и то же
сделала Хьердис; лед тяжело хрустел под ее ногами.
-- Ты не Скарнхравн, -- сказала она. -- Твой взгляд не
будет опалять огнем. И ты знаешь, что огонь мне нипочем. Не
надейся, что станешь сильнее.
-- Не надеюсь, -- Бран шагнул вперед.
-- Значит, Рибху что-то открыл тебе. Какой ничтожной
козявкой ты был бы без их поддержки! Сам бы ты ничего не мог
сделать. Где ты их запрятал? -- Она обвела взглядом пещеру, но
не заметила Гулль-скегги, который затаился в тени, совсем
близко.
-- Ну что, никого не разглядела? -- Бран подошел ближе,
почти к подножию постамента. Однако дотянуться до шлема он не
мог. Пришлось бы еще немного вскарабкаться по пирамидке.
-- Погоди! Я полагала, что у тебя хватит ума
удовольствоваться своей властью над доккальвами. Ты хочешь еще
власти? Могущества? Я могла бы обучить тебя доккальвийской
магии. Есть заклинания, которые продлевают жизнь. Ты мог бы
жить вечно, если пожелаешь, а не состариться и умереть, как в
обычае у вас, скиплингов.
Бран покачал головой.
-- Не хочу я больше твоих обещаний. Каждый твой посул
оборачивается ложью. Я видел несчастного узника, прикованного
цепью к стене, и не важно я это или нет -- я не желаю больше
подчиняться твоему владычеству.
Хьердис ответила яростным ревом и прыгнула на него,
сокрушительно замахнувшись смертоносной массивной лапой. Бран
увернулся, прячась за пирамидку, и быстро вскарабкался на верх
по скользким булыжникам, из которых она была сложена. Острием
меча подцепил с постамента шлем, отчетливо сознавая, что
голубое пламя лижет, выбеляя смертоносным инеем, плащ
Дирстигга. Когда он спрыгнул с пирамидки, Хьердис ударом лапы
сшибла шлем, и он с оглушительным звоном запрыгал по камням и
льду. Бран опять увернулся от троллихи и бросился к шлему. Ему
даже удалось схватить шлем, но тот обжег его руки таким
смертоносным холодом, что Бран поспешно отшвырнул его, точно
раскаленную болванку. Хьердис уже ковыляла следом, и он с силой
лягнул шлем, выбив его из пределов ее досягаемости -- а заодно
и отвлек троллиху от нового, предназначенного ему удара.
Хьердис с торжествующим ревом ухватила наконец шлем когтями, но
Бран нагнал ее и, подражая уловке Скальга, взбежал по ее спине,
точно по склону горы. Он успел лишь нанести один удар -- меч
так и зазвенел о камень -- а потом Хьердис стряхнула его с себя
и рывком развернулась. Бран вышиб шлем из ее когтей; на миг
казалось, что здесь ему и конец, когда Хьердис, метнувшись за
шлемом, едва не придавила его к скале. Однако он проворно
взобрался по ее чешуе, легко хватаясь за неровные камни,
составлявшие каменные латы троллихи. Хьердис бешено заревела,
пытаясь стряхнуть наглеца или раздавить о скалы, но Бран
проворно сполз по другому ее боку и снова вышиб шлем из когтей
Хьердис. Та пришла в такую ярость, что в погоне за Браном,
казалось, на время позабыла о шлеме. Она мчалась вдогонку,
хлеща себя по бокам массивным хвостом, чтобы не дать Брану
снова вскарабкаться ей на спину. В ярком свете пламени Бран
увидел, что на "плече" троллихи расползается черное пятно, да и
его руки были влажны. На миг он решил, что ранен, но тут же
тревога сменилась неистовым торжеством. Он нашел-таки слабое
место в казалось бы непробиваемой броне троллихи, и это место
гдето на спине, в основании шеи. Его подозрения только укрепила
та решимость, с которой Хьердис теперь яростно защищала от него
спину, двигаясь боком, чтобы все время оказываться спиной к
огню или скале. Троллиха зашипела и зарычала, захлебываясь
злобой, точно поняла, что Бран угадал ее слабое место. Шлем был
совсем забыт -- он валялся, случайно отброшенный с дороги
могучим ударом ее хвоста. Хьердис могла бы отступить прямо в
огонь, где Бран не смог бы до нее добраться, но ему удалось
загнать ее в небольшую тупиковую галерею и отрезать ей
отступление к логову. Несколькими краткими бросками Хьердис
проверила его решимость не отступать, и всякий раз, когда она
припадала на передние лапы, готовясь к прыжку, она
волей-неволей открывала спину для нападения. Дважды Бран
ухитрился забраться наверх и нанести удар в сочленение затылка
с шеей -- один из этих ударов достиг цели. Вопль Хьердис эхом
раскатился в скалах и галереях высоко над головой, и
конвульсивный толчок отшвырнул Брана, точно букашку. Он отполз
в безопасное место и мгновенье следил, как троллиха корчится и
рвет когтями камень, не в силах подняться. Уловив подходящий
момент, Бран снова бросился вперед и ловко увернулся от ее
острых когтей. Он перепрыгнул через хвост, который уже только
слабо подергивался, взобрался на спину троллихе, оскальзываясь
на крови, и вогнал меч между ложившихся внахлест чешуек на ее
шее -- но на сей раз клинок погрузился в живую плоть, а не
зазвенел о камень. Всего лишь одна каменная чешуйка легла в
этом месте неплотно, образовав ничтожно малую прореху в
непробиваемой броне -- но этого оказалось довольно, чтобы
Хьердис была обречена. Она бессильно осела наземь, судорожно
хватая ртом воздух и уставясь на Брана своими красными
глазками. Они тускнели, и голубое пламя начало опадать.
-- Хьердис! Ты не можешь, не смеешь умереть, не сказав
мне, как освободить Ингвольд от твоих чар! -- Бран подобрался,
насколько осмелился, близко, к ее лицу. -- Хьердис! Можешь ты
говорить?
Глаза ее блеснули, и она с усилием просипела:
-- Я была последней из нашего рода. Пламя умрет вместе со
мной.
Затем огонь в ее глазах расплылся и медленно угас.
Бран умел безошибочно различать смерть. Он обернулся,
чтобы взглянуть на Гулль-скегги, который спускался по тропе,
неся в руке светящийся посох. К тому времени, когда они
сошлись, голубое пламя превратилось уже в горстку бледных
углей, едва мерцавших среди инея. Гулль-скегги поднял повыше
посох, чтобы оглядеть Хьердис, но Бран уже нетерпеливо
