- Значит, он наверху, в "крольчатнике".
- Как раз туда я и хотел подняться. Кстати, вы не знаете кратчайший
путь к "крольчатнику"? Мне нужно оказаться там раньше Пауэла.
- Если Пауэл прощупал Чуку, то ему известен и кратчайший путь.
- Наверно, да. Хотя чем черт не шутит! Все его мысли были
сосредоточены на девушке. Я, пожалуй, рискну...
- Тогда слушайте. За парадной лестницей есть мраморный барельеф.
Поверните голову женщины, изображенной на барельефе, направо. Тела
раздвинутся, и вы увидите дверь пневматического лифта.
- Прекрасно.
Рич отключил "видео", вышел из кабины и побежал к парадной лестнице.
Спустившись по мраморным ступенькам, он нашел барельеф, торопливо повернул
голову женщины, и тела на барельефе плавно разомкнулись. Показалась
стальная дверца. На ней была укреплена вертикальная панель с кнопками. Рич
нажал верхнюю, распахнул дверь и шагнул в открытую шахту. Тотчас в его
подошвы ударилась выскочившая снизу металлическая плита и сжатый воздух со
свистом подбросил его на восемь этажей вверх. Магнитный тормоз удерживал
плиту, пока Рич открывал дверь шахты и выходил из лифта.
Он оказался в коридоре, который шел влево от лифта, с наклоном вверх
примерно в тридцать градусов. Пол был устлан брезентом. На потолке то
вспыхивали, то гасли радоновые шарики. В коридор выходило много дверей,
все без номеров.
- Киззард! - крикнул Рич.
Ответа не было.
- Кено Киззард!
Опять молчание.
Рич побежал по коридору и где-то в середине наугад толкнулся в одну
из дверей. За дверью оказалась узкая комнатушка, вся занятая овальной
гидропатической кроватью. Рич споткнулся о край кровати и упал. Он пополз
по пенистому матрасу к противоположной двери, толкнул ее и кубарем
скатился за порог. Рич оказался на площадке лестницы, ведущей вниз к
круглому холлу, в который выходило несколько дверей. Он торопливо сбежал
вниз и остановился, шумно дыша и растерянно глядя на окружающие его двери.
- Киззард! - закричал он снова. - Кено Киззард!
Кто-то невнятно отозвался. Резко повернувшись, Рич бросился к двери
и, распахнув ее, чуть не налетел на женщину с красными, как у альбиноски,
глазами - результат пластической операции. Она ни с того ни с сего
расхохоталась, потом подняла кулаки и ударила его по лицу. Растерянный, он
заморгал, попятился и, наверное, нащупал ручку не той двери, через которую
вошел, а какой-то другой, поскольку очутился теперь уже не в холле. Его
ноги увязли в толстом и мягком, как стеганое одеяло, пластике. Рич
растянулся навзничь, успев захлопнуть дверь, и так больно ударился головой
о край изразцовой печки, что все поплыло у него перед глазами.
Когда его зрение прояснилось, он увидел прямо перед собой разъяренную
физиономию Чуки Фруд.
- Какого черта ты вломился ко мне в комнату? - пронзительно заорала
Чука.
Рич быстро вскочил.
- Где она? - спросил он.
- Катись отсюда к дьяволу, Бен Рич!
- Я спрашиваю, где она? Где Барбара де Куртнэ? Куда ты ее спрятала?
Чука взвизгнула:
- Магда!
В комнату вошла красноглазая. Она держала в руке нейронный
дезинтегратор. Женщина все еще хохотала, но ее рука не шевелилась, и
пистолет, нацеленный прямо в голову Рича, ни разу не дрогнул.
- Пошел вон отсюда! - повторила Чука.
- Мне нужна эта девушка, Чука. Я должен увидеть ее прежде, чем до нее
доберется Пауэл. Где она?
- Магда, выстави его отсюда! - завизжала Чука.
Рич тыльной стороной ладони ударил Магду по глазам.
Она упала, выронила пистолет и судорожно задергалась в углу,
продолжая смеяться. Даже не глянув в ее сторону, Рич поднял пистолет и
приставил его к виску Чуки.
- Где девушка?
- Пошел ты к черту, ты...
Рич сдвинул курок до первой отметки. На нервную систему Чуки
обрушилось низкочастотное излучение. Старуха одеревенела, затряслась, ее
кожа заблестела от пота. И все же она продолжала отрицательно качать
головой. Рич передвинул курок к следующей отметке. Теперь все тело Чуки
колотила мучительная, лихорадочная дрожь. Ее глаза полезли из орбит. Она
глухо урчала, как замученное животное. Рич продержал ее так пять минут и
отпустил курок.
- Третья отметка - смерть, - сказал он. - Там стоит большая буква
"С". Мне ведь на все наплевать, Чука. Если я не найду девушку, Разрушение
неминуемо. Так где она?
Чука была почти полностью парализована.
- Там... за дверью, - проскрипела она. - Четвертая комната... за
поворотом.
Рич выпустил ее, и старуха свалилась на пол. Выскочив из спальни, Рич
увидел винтовую лестницу, поднялся вверх, повернул влево, отсчитал три
двери и остановился перед четвертой. Он прислушался на миг. За дверью было
тихо. Толкнув дверь, он вошел в комнату. Он увидел пустую кровать,
туалетный столик, пустой шкаф и один-единственный стул.
- Одурачили! А, чтоб вам! - крикнул он.
Он подошел к кровати. Казалось, ею никто не пользовался. Шкафом тоже.
Однако, прежде чем уйти, Рич потянул к себе средний ящик. В нем оказался
шелковый, серебрящийся, как иней, халатик и испещренный пятнами стальной
предмет, похожий на какой-то зловещий цветок. Это был револьвер, орудие
убийства.
- Господи! - прошептал он. - Господи боже мой!
Он схватил револьвер и оглядел его. В барабане по-прежнему лежали
холостые патроны. Тот, что вышиб затылок Крэя де Куртнэ, все еще оставался
на месте, прижатый ударником.
- С Разрушением пока что можно погодить, - пробормотал Рич. - Дудки!
Клянусь богом, вам до меня не добраться.
Он сложил нож-револьвер и спрятал в карман. В это мгновение до него
издали донесся смех... брюзгливый, поганенький смех. Это смеялся Киззард.
Рич быстро направился к винтовой лестнице и, прислушавшись, пошел
туда, откуда доносился смех. Он увидел нишу и в ней обитую плюшем дверь на
медных петлях. Дверь была широко открыта. Рич вошел, держа наготове
нейронный дезинтегратор с курком, поставленным на большое "С". Послышалось
шипение сжатого воздуха, и дверь затворилась.
Рич оказался в маленькой круглой комнате. Ее стены и потолок были
обтянуты черным бархатом, но сквозь прозрачный хрустальный пол отлично
можно было разглядеть будуар, находившийся этажом нимбе. Чука пользовалась
этой комнаткой, чтобы наблюдать за посетителями "Парадиза".
В будуаре в мягком кресле сидел Киззард, его невидящие глаза
блестели, он держал па коленях Барбару де Куртнэ. На девушке было
причудливое одеяние с блестками и большим разрезом. Ее желтые волосы были
гладко причесаны, глубокие темные глаза смотрели безмятежно, она сидела
смирно, не замечая грубых ласк крупье.
Возле стены стояла маленькая увядшая женщина с измученным лицом. Это
была жена Киззарда.
Рич выругался и поднял пистолет. Из нейронного пистолета можно убить
и сквозь хрустальный пол. Из него можно убить сквозь что угодно. И сейчас
он это сделает. В этот момент в будуар вошел Пауэл.
Женщина сразу же его увидела. Со страшным криком "Кено, спасайся!
Беги!" она бросилась к Пауэлу и вцепилась в него, стараясь выцарапать ему
глаза.
Потом она споткнулась и упала. Падая, она, наверное, лишилась
сознания, потому что так и осталась лежать на полу, совершенно
неподвижная. Киззард встал было с девушкой на руках, вытаращив свои слепые
глаза, и тут Рич с ужасом понял, что женщина упала не случайно: Киззард
тоже, не успев и шагу сделать, свалился. Девушка выпала из его рук и
опустилась в кресло. Пауэл, несомненно, применил какой-то телепатический
прием, и в первый раз за время их единоборства Рич почувствовал, что
боится Пауэла... боится самым примитивным образом. Он снова поднял
пистолет, целясь на этот раз в голову Пауэла, направлявшегося к креслу.
- Здравствуйте, мисс де Куртнэ, - сказал Пауэл.
- До свиданья, мистер Пауэл, - пробурчал Рич, стараясь унять дрожь в
руке, держащей дезинтегратор.
- Как вы себя чувствуете, мисс де Куртнэ? - спросил Пауэл, и, так как
девушка молчала, он нагнулся и, внимательно посмотрев ей в лицо, встретил
ее безмятежный, ничего не выражавший взгляд. Он тронул ее за руку и
повторил:
- Как вы себя чувствуете, мисс де Куртнэ? Мисс де Куртнэ! Вам нужна
помощь?
При слове "помощь" девушка выпрямилась в кресле и замерла, как бы
прислушиваясь. Потом соскочила на пол. Она пробежала мимо Пауэла, внезапно
остановилась и сделала такое движение, будто хватается за ручку двери. Она
повернула ручку, распахнула воображаемую дверь и бросилась вперед. Ее
желтые волосы разметались, темные глаза расширились от испуга - ударом
молнии сверкнувшая дикая краса.
- Папа! - закричала она. - О боже мой! Папа!
Она кинулась вперед, но вдруг остановилась как вкопанная, шагнула
назад, потом, вскрикнула, попробовала забежать сбоку. Отскочив, будто
спасаясь от удара, она заметалась, отчаянно крича:
- Нет! Не надо! Ради всего святого! Папа!
Потом она снова вернулась на то же место и пыталась вырваться из
невидимых рук, которые ее удерживали. Она боролась и кричала, все время
глядя в одну точку прямо перед собой, и вдруг замерла, прижав к ушам
ладони, как будто рядом с ней раздался нестерпимо громкий шум. Она упала
на колени и, застонав как от боли, поползла по полу. Потом остановилась,
прильнула к чему-то невидимому, лежащему на полу, и застыла молча, а ее
лицо вновь стало кукольно безмятежным и мертвым.
Рич понял, что все это значит, и похолодел. Девушка только что
воспроизвела всю сцену гибели своего еще. Воспроизвела ее для Пауэла. И
если Пауэл сумел прочесть все остальное...
Пауэл подошел к девушке и поднял ее. Она встала грациозно, как
танцовщица, безмятежно, как Сомнамбула. Поддерживая девушку, Пауэл повел
ее к дверям. Они не видели Рича, не знали, что он держит их на мушке, а он
выжидал удобного момента. Один выстрел, и ему уж ничто не грозит. Пауэл
открыл дверь, потом внезапно повернул девушку, прижал к себе и посмотрел
вверх. У Рича перехватило дыхание.
- Ну чего же вы? - крикнул Пауэл. - Стреляйте, мишень хоть куда.
Сразу избавитесь от обоих. Стреляйте, чего там!
Краска гнева залила его худое лицо. Над темными глазами хмурились
черные густые брови. С полминуты он в упор глядел на невидимого ему Рича,
глядел дерзко, зло, без страха. Потом Рич опустил глаза и отвернулся,
пряча лицо от взгляда человека, который не мог его видеть.
Пауэл вывел девушку - она была все так же послушна - из комнаты, тихо
прикрыл за собой дверь, и Рич понял, что упустил шанс на спасение. Он был
теперь на полпути к Разрушению.
10
Представьте себе испорченный фотоаппарат, который постоянно
воспроизводит один кадр - тот самый кадр, фиксируя который аппарат
поломался. Представьте себе исковерканный записывающий кристалл, который
повторяет лишь одну музыкальную фразу, ужасную, незабываемую фразу.
- У нее состояние навязчивых воспоминаний, - так объяснил, сидя в
гостиной у Пауэла, доктор Джимс из Кингстонского госпиталя внимательно
слушавшим его Пауэлу и Мари Нойес. - Она реагирует только на ключевое
слово "помощь" и воспроизводит сцену, с которой для нее связано какое-то
ужасное воспоминание...
- Смерть отца, - сказал Пауэл.
- О? Тогда понятно. Что же касается остального... кататония.
- Это неизлечимо? - спросила Мэри Нойес.
Молодой доктор Джимс взглянул на Мэри с удивлением и возмущением.
Хоть он и не был щупачом, но в Кингстонском госпитале считался одним ив
самых способных молодых ученых и был фанатически предан науке.
