- Начхать мне на устав, - отрезал Пауэл. - Повышение на пять чинов
человеку, который найдет Барбару де Куртнэ. Она мне необходима.
В "Башне Монарха" Рич смахнул со стола саморегистрирующие кристаллы в
дрожащие руки своих секретарш.
- Выметайтесь вон отсюда и унесите все это дерьмо, - прорычал он. - С
конторской работой отныне справляйтесь без моего участия. Ясно? Меня не
беспокоить.
- Мистер Рич, у нас создалось впечатление, что вы намереваетесь
скупить акции всех предприятий де Куртнэ в случае его смерти. Если вы...
- Именно этим я сейчас и занимаюсь. И потому прошу мне не мешать.
Кончено. Брысь!
Грозно надвинувшись на свою перепуганную свиту, он выставил ее из
кабинета, захлопнул дверь и заперся на ключ. Подойдя к видеофону, он
набрал ВД-12,232 и с нетерпением ждал отзыва. В конце концов на экране
появилось изображение Джерри Черча, окруженного обломками минувших эпох.
- Вы? - ощерился Черч и потянулся к выключателю.
- Да, я. Постойте, у меня серьезный разговор. Вас по-прежнему
интересует восстановление в правах?
Черч недоверчиво взглянул на него.
- А в чем дело?
- Выгорело ваше дело. С нынешнего дня я принимаюсь хлопотать о том,
чтоб вас восстановили. Это осуществимо, Джерри. Мне принадлежит Союз
Эспер-патриотов. Но и я, в свою очередь, кое-что потребую от вас.
- Ради бога, Бен. Требуйте все, что возможно.
- Мне именно это и нужно.
- Все возможное?
- И невозможное. Да. Неограниченные услуги. Цену вы уже знаете. Ну,
по рукам?
- Я согласен, Бен. По рукам.
- Мне будет нужен также Кено Киззард.
- Зачем он вам? Он скользкий человек. Он продаст вас ни за грош.
- Нам нужно увидеться. Место встречи - прежнее. Время тоже.
Точь-в-точь как бывало, а, Джерри? Только на этот раз конец будет
счастливый.
В приемной Института Эспер Лиги, куда вошел Линкольн Пауэл, как
всегда, толпилась очередь. Сотни энтузиастов обоих полов, всех возрастов,
всех классов общества, мечтающие обнаружить у себя магическое свойство,
которое превратит их жизнь в сказку наяву, и не имеющие представления о
том, какую тяжкую ответственность налагает это свойство на людей,
обладающих им. Как всегда, мечты их были так наивны, что Пауэл не мог
сдержать улыбки. "Буду читать чужие мысли и сорву на бирже огромный
куш..." (Устав Лиги запрещал щупачам заниматься биржевыми спекуляциями).
"Буду читать чужие мысли и узнаю, что отвечать на экзамене" (это школьник,
не подозревающий, что для предотвращения такого рода жульничества все
экзаменационные комиссии пользуются услугами эспер-инспекторов). "Буду
читать чужие мысли и узнаю, кто что обо мне думает..." "Буду читать чужие
мысли и узнаю, какая девушка не прочь..." "Буду читать чужие мысли и стану
жить по-королевски..."
За столом секретарша устало повторяла на широчайшей телепатической
волне:
"Если вы меня слышите, пожалуйста, пройдите в дверь налево с
табличкой "Только для служащих". Если вы меня слышите, пожалуйста,
пройдите в дверь налево с табличкой "Только для служащих"..."
Одновременно она говорила самоуверенной светской молодой особе с
чековой книжкой в руке:
- Нет, мадам. Ваше предложение неосуществимо. Лига не практикует
платного обучения. Пожалуйста, возвращайтесь домой, мадам. Мы ничем не
можем вам помочь.
Глухая к основному тесту Лиги, женщина сердито повернулась. На ее
место встал школьник.
"Если вы меня слышите, пожалуйста, пройдите в дверь налево с
табличкой "Только для служащих"."
Из очереди вдруг вышел молодой негр, нерешительно взглянул на
секретаршу и двинулся к двери с табличкой "Только для служащих". Он открыл
дверь и вошел. У Пауэла захватило дух. "Скрытые" эсперы большая редкость.
Просто здорово, что он оказался здесь в этот момент.
Кивнув секретарше, Пауэл последовал за "скрытым". В кабинете двое
служащих с энтузиазмом пожимали руку удивленному молодому человеку и
хлопали его по спине. Поздравил его и Пауэл. В Лиге считался праздником
тот день, когда удавалось откопать нового эспера.
Пауэл прошел по коридору в ректорат. Он миновал детский сад, где
тридцать детей и десять взрослых переплетали речь и мысли в ужасающе
бесформенный клубок. Воспитательница терпеливо передавала: "Всем думать.
Думать. Обходитесь без слов. Думайте. Не забывайте пресекать речевой
рефлекс. Повторяйте за мной первое правило..."
Класс нараспев громко заголосил:
- Забудьте, что у вас есть голос.
Пауэл сморщился и двинулся дальше. Всю стену против дверей детского
сада занимала золотая мемориальная доска, на которой были вырезаны слова
священной Клятвы Эспера:
"Я обещаю, что обучивший меня этому Искусству станет для меня таким
же близким, как отец и мать. Я разделю с ним свое имущество и помогу ему
во всем, в чем он испытает нужду. К его отпрыскам я буду относиться как к
родным братьям и обучу их этому Искусству всеми возможными способами. Я
также буду обучать этому Искусству и всех остальных.
В соответствии со своими суждениями и в полную меру способностей я
буду действовать на благо человечества, а не во вред ему, не ради лжи. И
никогда не причиню я мыслью огорчение или боль человеку, даже если он
будет просить об этом сам.
В чье бы сознание я ни проник, я это сделаю для блага человечества
всегда с самыми чистыми и благородными намерениями. Каждый раз, когда я
услышу или увижу в чужом сознании не подлежащую огласке мысль, я буду
хранить молчание, почитая ее священной тайной".
В аудитории группа третьеступенников обсуждала международные события,
с усердием располагая мысли простой плетенкой. Среди старших затесался
двенадцатилетний вундеркинд на уровне второй ступени. Он украшал скучную
дискуссию причудливыми зигзагами и нанизывал на каждый зубчик
произнесенное вслух слово. Снова рифмовались между собой и складывались в
ехидные замечания по поводу выступавших. Парнишка был, как говорится,
молодой, да ранний, и это получалось у него занятно.
В ректорате стоял дым коромыслом. Все двери настежь, клерки и
секретарши носятся сломя голову. Старик Цун Хсай, ректор (он же президент
Эспер Лиги), дородный мандарин с бритым черепом и благодушным лицом, пылая
гневом, стоял посреди кабинета. Он был так рассержен, что кричал, и
произнесенные вслух слова наводили трепет на его служащих.
- Мне плевать на то, как именуют себя эти негодяи, - гремел Цун Хсай.
- Для меня они банда себялюбивых и своекорыстных реакционеров. Чистота
расы их волнует, вот оно что! Мнят себя аристократами, вот как! Я с ними
побеседую. Я дам работу их барабанным перепонкам! Мисс Принн! Мисс
При-и-нннн!
Мисс Принн, повергнутая в ужас перспективой устной диктовки, робко
пробралась в кабинет.
- Отправьте этим дьяволам письмо. "В Союз Эспер-патриотов.
Джентльмены..." - "Доброе утро, Пауэл. Сколько вечностей, сколько эпох?
Как поживает Нечестивый Эйб?" - "...кампания, организованная вашей кликой
с целью сокращения доходов Лиги, предназначенных на воспитание новых
эсперов и повсеместное распространение эспер-обучения, проникнута духом
предательства и фашизма". Абзац...
Вынырнув из глубин своей грозной филиппики, Цун мысленно подмигнул
Пауэлу:
"Ну как, нашли вы эспер-девушку своей мечты?"
"Пока нет, сэр".
- Черт бы взял вас, Пауэл. Женитесь! - рявкнул Цун. - Я не намерен
торчать тут всю жизнь. С новой строки, мисс Принн: "Вы жалуетесь на
обременительность налогов, толкуете о том, что нужно сохранить
аристократию Лиги, что среднему индивиду не под силу эспер-обучение..." -
"Что вы хотели, Пауэл?"
"Воспользоваться тайной сигнальной сетью, сэр".
"Так не отвлекайте меня. Поговорите с моей секретаршей-два". С новой
строки, мисс Принн: "Почему бы вам не высказаться откровенно? Вы паразиты,
которые решили сохранить телепатические дарования в пределах ограниченного
круга и, присосавшись, вытягивать соки из остальной части человечества. Вы
пиявки..."
Пауэл деликатно притворил за собой дверь и повернулся ко второй
секретарше, которая тряслась мелкой дрожью в углу.
"Вы в самом деле так боитесь?"
Образ подмигивающего глаза.
Образ трясущегося мелкой дрожью вопросительного знака.
"Когда папаша Цун развоюется, мы всегда делаем вид, что умираем от
страха. Это его утешает. Он терпеть не может, когда ему напоминают, что он
Санта Клаус".
"Кстати, я тоже Санта Клаус. Положите это в свой рождественский
чулок".
Пауэл опустил на стол описание примет и фотокарточку Барбары де
Куртнэ.
"Какая красавица!" - воскликнула секретарша.
"Отправьте все это по тайной сети. Индекс: срочно. За выполнение
награда. Пустите слух, что щупач, который найдет Барбару де Куртнэ, на год
освобождается от налогов".
"Ой ты!" - секретарша так и подпрыгнула. - "Вам это позволят?"
"Думаю, что я смогу провернуть такое предложение в Совете".
"От такого предложения вся наша сеть взовьется".
"Я этого и хочу. Пусть взовьется каждый щупач. Единственный
рождественский подарок, о котором я мечтаю, - сведения об этой девушке".
Казино Киззарда было убрано и вычищено до блеска во время обеденного
перерыва, единственного перерыва, который позволяют себе игроки. Со столов
для рулетки и ЭО была стерта пыль, "птичья клетка" сверкала, зеленели
карточные столики. В хрустальных шарах поблескивали, как кусочки сахара,
игральные кости. На конторке кассира выстроились соблазнительные столбики
соверенов, расхожей монеты уголовников и игроков.
Бен Рич сидел возле биллиардного стола с Джерри Черчем и Кено
Киззардом, слепым крупье. Киззард был огромный, рыхлый человек, толстый, с
огненно-рыжей бородой, мертвенно-белой кожей и недобрыми, мертвенно-белыми
глазами.
- Цену вы уже знаете, - говорил Рич, обращаясь к Черчу. - Но
предупреждаю вас, Джерри. Если вы наделаете себе добра, не пытайтесь меня
прощупать. Для вас это опасно, это смертельно опасно для вас. Если вы
заберетесь мне в голову, вам останется только один путь - к Разрушению.
Поберегитесь.
- Иисусе, - недовольно сказал Киззард, - вон, значит, какие пироги?
Нет, Рич, Разрушение меня совсем не прельщает.
- Вы не оригинальны. Что же вас прельщает, Кено?
- Вопрос! - Кено протянул назад руку, уверенным движением снял с
конторки стопку соверенов и пересыпал их в ладонь другой руки. Монеты
хлынули звонкой струйкой. - Вот что меня манит.
- Назовите самую высокую цену, которая придет вам в голову, Кено.
- Цену за что?
- Неважно. Я покупаю у вас услуги, не ограниченные никакими лимитами,
и плачу сполна. А вы мне говорите, сколько с меня причитается, чтобы их...
оплатить.
- Многовато же причитается с вас.
- Не разорюсь.
- Сотня "кусков" сыщется у вас в кубышке?
- Сотня тысяч. Вас устроит такая цена?
- Силы небесные! - У Черча чуть глаза на лоб не выскочили. - Сто
тысяч?
- Ну, решайтесь, Джерри, - насмешливо проворчал Рич, - что вас больше
привлекает - деньги или восстановление в правах?
- Да с этаким богатством я, пожалуй... хотя... Нет. Я с ума сошел.
Восстановление в правах.
- Тогда перестаньте скулить. - Рич повернулся к Киззарду. - Итак,
цена - сто тысяч.
- В соверенах?
- А в чем же еще? Теперь скажите, вы сразу приступите к делу или
хотите, чтобы я вам сперва заплатил?
- Бог с вами, Рич, - ответил Киззард.
- Не виляйте, - прикрикнул Рич. - Я вас знаю, Кено. Вы решили
разнюхать, чего я хочу, а потом вступить со мной в торг. Договоримся
