сома-гештальт (в двадцатом веке это называлось "язык тела"); общаясь в
ходе своих расследований с превеликим множеством незнакомых людей самого
различного положения, он по прямой необходимости научился понимать, что
именно они недоговаривают, что кроется за произносимыми ими словами.
Все это Уинтер знал, а не знал он того, что откликается на сигналы
Anima Mundi, которая, собственно, и порождала его необыкновенное
синэргическое ощущение структур. Когда-то я считала причиной такой
гиперчувствительности страшное потрясение, полученное им в младенческом
возрасте, при крушении корабля. Теперь-то понятно, что все дело в
эксперименте Круппа и Декко, а загадочная величина икс, квадратично
возросшая у Роуга, - то, что я называю про себя "видение". Именно
благодаря этому чувству он видит в разрозненных вроде бы фактах и событиях
черты, позволяющие связать их в синэргичное единство.
Anima Mundi - это Мировая Душа, лежащая в основе всего бытия. По
латыни Anima - дыхание, жизнь, душа, а Mundus - мир, вселенная. Anima
Mundi - космический дух, преисполняющий все живые существа и даже - как
считают некоторые - все неодушевленные предметы. Я и сама в это верю. У
старого дома всегда есть и свой дух, и свой норов. Вы встречали, вероятно,
картину, недовольную местом, отведенным ей в дому и прямо-таки бунтующую,
наотрез отказываясь висеть прямо? А стулья? Разве они не требуют к себе
внимания, толкая проходящих мимо? А хмурые лестничные ступеньки, норовящие
подставить нам ножку?
Почти все мы откликаемся на голос Души и находимся под ее влиянием.
Мы воспринимаем некоторые очевидные вещи - "душу", "вибрации",
"экстрасенсорику", по разному чувствуем себя при разной погоде, ночью и
днем, но не способны понять, что это - лишь крохотные наружные грани
Мировой Души, лежащей в основе всего сущего.
Роуг Уинтер чувствовал ее влияние лучше, чем кто-либо другой и в то
же время абсолютно об этом не догадывался. Он воспринимал основополагающие
структуры, хорошим примером чего может служить случай, рассказанный
фламандской девушкой.
Выполняя задание на Марсе, Роуг решил устроить себе выходной и
отправился в валлийский купол порыбачить в соленом озере - там стараниями
местных жителей водились целаканты, четвероногие рыбы, чудом сохранившиеся
на Земле с мелового периода. Он забрасывал блесну на восток, навстречу
стаям этих диковин, которые имели привычку кормиться, передвигаясь с
востока на запад. Неожиданно - сам-то Уинтер считал, что придумал способ
перехитрить рыбу, но в действительности неосознаваемое седьмое чувство
заставило его подчиниться приказу Anima Mundi - неожиданно он развернулся
и начал бросать блесну на запад.
Рыба не клевала. Прошло несколько минут, и на пустынном берегу
появилась девушка с густой копной темно-золотистых волос; вся ее одежда
ограничивалась коротко обрезанными джинсами. Опустив на землю две тяжелые
продуктовые сумки, которые она несла без помощи нуль-гравитации, девушка
растерла уставшие руки, улыбнулась и сказала:
- Привет.
Французский акцент мгновенно очаровал Уинтера; к тому же незнакомка
не уставилась на маорийские знаки королевского достоинства, и это
переполнило его благодарности.
- Добрый вечер. Куда вы идете?
- Я приехала сюда погостить, живу в соседнем поселке. А сейчас ходила
покупать dineur [обед (фр.)].
- А откуда вы приехали?
- С Каллисто.
- Я считал, что на Каллисто сплошные голландцы.
- Вы никогда не visite Каллисто?
- Пока не приходилось.
- Там совсем не сплошные Hollandeux [голландцы (фр.)]. Это же
Бенилюкс, comprendez? Там и Фламандия, и Бельгия, и Люксембург... Я из
фламандского купола. А вы рыбу ловите?
- Как видите. Хотите рыбу на dineur? - Уинтер подтянул блесну. -
Поплюйте на нее, - предложил он девушке, - тогда точно повезет.
Беспардонная, конечно, ложь, но если перед тобой такое личико и такая
грудь...
Девушка смущенно замялась и плюнула на блесну - очень деликатно -
только тогда, когда рыболов отвел глаза в сторону. Уинтер забросил на
глубокое место, начал короткими рывками выбирать леску и вдруг
почувствовал, что на крючок попалась очень большая рыба. Он громко
рассмеялся, сам не веря своей удаче, и начал подтягивать рыбу -
действительно тяжеленную: девушка буквально приплясывала от возбуждения.
Леска становилась все короче и короче, последний рывок - и на берегу
оказалось детское тельце.
- Dieu! [Боже! (фр.)] - буквально простонала девушка. - Это же fille
[девочка, дочка (фр.)] Меганов. Она утонула, а тело никак не могли найти.
- Матерь Божья. - Отцепив от крошечного купальника крючок, Уинтер
взял мертвую девочку на руки. - Куда ее отнести?
А что причиной всему его седьмое чувство, бессознательно
откликнувшееся на призыв Anima - об этом ни малейших подозрений.
Несбалансированная смерть должна была найти свое место в общей структуре
Мировой Души, вот почему его и потянуло на запад. Обошлось бы, конечно, и
без нашего героя. Нашлись бы другие естественные факторы, готовые
откликнуться на призыв, но под рукой был Роуг Уинтер со своим видением -
он-то и оказался первым.
А способность делать неожиданные открытия, случайно находить то, о
чем даже не помышлял? Она его забавляла, она его удивляла, но и здесь он
не усматривал какого-то там влияния какой-то там Души. Идешь себе
потихоньку из пункта А в пункт Б, никого не трогаешь - и вдруг расшибаешь
ногу о подвернувшееся на пути Х - ну как Гершель наткнулся на Уран. Именно
эта способность и сделала Роуга нашим "Пойнтером".
Дальнейшие сведения об Уинтере извлечены из досье по проблеме Мета
(сов. СЕКРЕТНО. ТОЛЬКО ДЛЯ АГЕНТОВ КЛАССА АЛЕФ), из раздела "Операция
Пойнтер".
У него была странная память. Он великолепно, до микроскопических
подробностей, помнил формы - но не цвета. Он помнил сюжеты и логику всего,
что читал или видел, - но не адреса и телефонные номера. Он помнил в лицо
каждого, с кем встречался в течение всей своей жизни, - но не их имена. Он
вспоминал свои любовные увлечения в форме структур, совершенно
неузнаваемых для дам, бывших предметом оных увлечений.
Он подвергнул себя весьма рискованной внутричерепной операции по
вживлению искусственных синапсов, в результате чего получил прямую
телепатическую связь со своим компьютером. Уинтер думал, а компьютер
записывал, печатая и/или графически иллюстрируя его соображения.
Использование столь передовой методики доступно очень немногим. Тут
необходимо полное сосредоточение - никаких случайных ассоциаций.
Чтобы разобраться в структуре, чтобы различить основу ткани событий,
для этого он был готов на все - лгать, обманывать, очаровывать, воровать,
принуждать, унижаться перед кем угодно и каким угодно образом, нарушать
любую из Десяти Заповедей плюс Одиннадцатую (Не Дай Себя Сцапать). Да и
нарушал их почти все - в ходе исполнения служебных обязанностей.
Возраст - тридцать три года, рост - шесть футов полтора дюйма, вес -
сто восемьдесят семь фунтов, физическая форма - отличная. Разведен. Бывшая
его жена, прелестная девушка с Луны, из купола Фриско, имела гибкое тело
пловчихи, узкий разрез темных глаз, большую грудь и белокурые волосы,
собранные обычно в высокую прическу - тип, никогда не оставлявший Уинтера
равнодушным. Каждую свою фразу она украшала жаргоном, лунным по
происхождению, но распространившимся со скоростью эпидемии: "Я от тебя
торчу, сечешь? Только спать хочется - крыша едет, без понта. Надо давануть
минут шестьсот".
Очаровательная, легкомысленная, неизменно веселая, она - увы! - не
страдала избытком интеллекта, так что брак распался. Уинтер любил женщин,
но только как равных. Одна из его пассий - из той же самой, естественно,
тощей грудастой породы - съехидничала как-то, что он и сам, пожалуй, не
устроил бы себя в качестве равного.
Титанианская фея с этой задачей справилась.
Один день синэргии, а расхлебывай потом всю жизнь.
Уинтер только что вернулся с Венуччи, где собирал материал по
местному феминистическому движению. Вернулся в шоке, тем более сильном,
что кровавая стычка в куполе Болонья казалась совершенно лишенной смысла.
Произошла эта стычка вечером предыдущего дня, предыдущего - это значит
предшествовавшего Дню, Который Изменил Его Жизнь.
Квартира Роуга занимала целый этаж ротонды Beaux Arts [изящные
искусства (фр.)], комплекса, выстроенного в старом эдвардианском стиле, с
панорамными окнами, каминами, а главное - толстыми стенами, защищавшими
творцов друг от друга. В надежной звукоизоляции тонули и жалобные вопли
колоратурных сопрано, пытающихся совладать со своими колоратурами, и
электронное громыхание "Галактического гавота в соль миноре", и
безостановочное бормотание какого-то типа, диктовавшего оксфордский
словарь английского языка для перевода его на новояз.
Берлога была старомодной и в точности соответствовала вкусам Уинтера
- просторная гостиная с георгианской мебелью, маленькая кухня, умывальная
комната с огромной шестифутовой ванной, две спальни - одна большая, другая
- совсем маленькая. Маленькая спальня аскетичностью своей походила на
монашескую келью, а большая - на бардак, такой беспорядок царил в этой
комнате, превращенной в студию. Стены ее были увешаны полками с книгами,
пленками, кассетами, компьютерными программами: здесь же стоял стол,
размерами подходивший для какого-нибудь конференц-зала, но исполнявший
роль письменного, а также компьютер, тот самый, с которым Уинтер имел
телепатическую связь - прекращая работу с ним, нужно было обязательно
проверить, заблокирован ли вход, иначе машина писала без разбора все, о
чем думал ее хозяин. Ну и, конечно, кипы бумаги, груды чистых кассет, на
полу - вороха старых статей, и, словно змеи, заждавшиеся Лаокоона и его
сыночков, извиваются какие-то драные пленки.
Ошарашенный и мрачный, Уинтер не стал распаковывать дорожную сумку и
даже не переоделся - хотя лайнеры Алиталии не слишком-то знамениты своей
чистотой. Вместо этого он вооружился бутылкой виски, уселся в гостиной на
диван, закинул ноги на кофейный столик и принялся доводить себя до
невменяемости - чтобы хоть немного очухаться. Вчера вечером он убил
человека - впервые в жизни.
Чаще всего поворотные моменты судьбы - это действительно моменты,
события буквально секундные. Схватка, перевернувшая всю жизнь Уинтера,
произошла в полумраке Центральных Садов купола Болонья и продолжалась три
секунды. Он пришел сюда на свидание, но вместо опаздывавшей девушки из
кустов выскочил здоровенный гориллоид со здоровенным же ножом - и вполне
очевидными намерениями.
Многолетние тренировки с детства отточили реакцию Уинтера. Он не
противопоставил силе силу - как, видимо, от него ожидалось - а
расслабился, упал навзничь, перекатился под ногами замешкавшегося от
неожиданности противника и прыгнул ему на спину. Два удара коленом в пах,
захват двумя руками правой - вооруженной - кисти, резко хрустнула ломаемая
кисть - и правая сонная артерия гориллоида вспорота его же ножом. Все это
- за какие-то три секунды свистящей тишины. Умирал нападавший гораздо
дольше.
- Ну зачем ты полез, дурак несчастный? Зачем? - Уинтер потряс
головой, отгоняя воспоминания.
Тремя рюмками позднее его посетило вдохновение.
- Девушка, вот что мне сейчас нужно. Забыть все эти заморочки и
ждать, пока структура прорисуется сама.
- Валяй, - ответил один из многочисленных Роугов, обитавших в его
