vant! [О горе! Хоть головой в стенку бейся! (идиш)]
- А этот - как его - Потрошительный Нож, он так у тебя и остался? -
прервала Уинтера Деми, поняв, что битье головой о стенку грозит
затянуться.
- Ну да, в дорожной сумке.
- Ты не мог бы его показать?
Внимательно и немного боязливо, девушка изучила принесенный Роугом
нож. Заточен необычно, щечки лезвия не выпуклые, не плоские, а вогнутые,
одним слово - нечто вроде опасной бритвы, только с острым концом.
Блестящий и смертельно опасный. Без крестовины. Рукоятка - натуральный
орех, сильно потертая, испещренная бурыми пятнами.
- Вот этой штукой я его и убил. Пришлось взять с собой - отпечатки.
- Так значит это правда - то, что ты мне рассказывал.
Деми осторожно положила нож на столик.
- До последнего слова.
- А вот теперь твоя бутылка будет очень к месту.
Пили они не спеша, в долгом, молчаливом раздумий. Затем коньяк
немного восстановил самообладание Уинтера.
- Выше нос, лапа, - ухмыльнулся он. - Я выкарабкаюсь из этой
заварушки в самом лучшем виде. Вот посмотришь.
- Только говори не "я", а "мы", - серьезно и решительно поправила его
Деми. - Я бы хотела тоже тебе помогать.
- Премного благодарен. Такая вот мгновенно вспыхнувшая патологическая
лояльность. Ты - просто титаническая душка.
- Иди к черту, Уинтер, - засмеялась Деми. - Ты и в гробу, наверное,
не бросишь свои шуточки. С тобой происходят странные, фантастические
вещи... Очень хотелось бы знать - почему?
Роуг снова наполнил фужеры.
- Может, я и напрашиваюсь на них, но только не по своей воле. Вот,
скажем, ты. Ведь ты - самое фантастическое событие всей моей жизни, а я
могу поклясться на чем угодно, что и в мыслях ничего подобного не имел.
- Я обязана сделать признание, - объявила Деми, допив коньяк и
поставив рюмку на столик. В ней появилось что-то от Жанны д'Арк. - Это не
было случайностью. Осознав, что хочу тебя, я все спланировала и
организовала. Я просмотрела все доступные документы, касающиеся тебя,
побеседовала с людьми, тебя знающими, потратила уйму времени на чтение
всего, что ты когда-либо написал. У тебя не оставалось никаких шансов на
спасение. Ты только на меня не злись.
- Вот и нимб вокруг головы прорисовывается, - пробормотал Уинтер.
Деми взяла свою рюмку и плеснула в нее коньяку.
- А чего это ты вдруг заявил, что нуждаешься в девушке? - вопросила
она. - Да у тебя их сотни.
- Нет.
- А сколько?
- Интересные ты задаешь вопросики. Кстати, что такое "Деми"?
Уменьшительное от Демон?
- Нет, нет, нет, НЕТ. Пятая поправка [Пятая поправка к Конституции
США; поправка довольно длинная, но упоминается из нее чаще всего одна
фраза - "никто не должен принуждаться свидетельствовать против самого
себя"].
- Ну, Деми.
- Ни-ко-гда.
- Один звонок в канцелярию, и ты обречена.
- Ты не посмеешь!
- Ты в моей власти.
- А ты не будешь дразниться?
- Вторая поправка.
- А что это такое?
- Право носить оружие.
- Ну... Я же говорила, что выросла на юге. В типичной виргинской
семье, так что я - типичная приличная виргинская девушка... - она слегка
запнулась. - С т-типичным приличным виргинским именем.
- А именно?
- Демюр [Demure (англ.) - скромная, застенчивая], - обреченно
прошептала Деми.
- Как?! - Плечи Уинтера начали сотрясаться от беззвучного хохота.
- Да будет вам известно, сэр, - высокомерно вскинулась Деми, - что
полное мое имя Демюр Рекамье Жеру, и в гробу я вас всех видала.
- А Рекамье, - обессиленно спросил Уинтер, - Рекамье-то почему?
- Мадам Рекамье - кумир моей мамы.
- Ясненько. Теперь послушай, феечка моя нализавшаяся. У тебя детские,
извращенные представления, будто я какой-то там Казанова, что стоит мне
пальцем пошевелить, как целая женская армия сломя голову бросится
исполнять любую мою прихоть. Такого просто не бывает. Все и всегда в руках
женщин, именно они принимают все решения.
- То есть, это я тебя соблазнила. Я же знала, что ты разозлишься.
- Конечно, соблазнила. Ну ладно, покорила ты меня своей титанианской
воле, а теперь что?
- Мне все-таки хочется узнать, чего это ради ты сказал, что
нуждаешься в девушке - тогда, в комнате для совещаний.
Несколько секунд он молчал.
- А что, разве и так не ясно? Я что - какой-нибудь там герой, веселый
и беспечный даже под обстрелом? "Хрен с ними, с торпедами, полный вперед!"
Бывают, видишь ли, моменты, когда я теряю все свое хладнокровие, когда я
расстроен и не понимаю происходящего, когда я боюсь, например - сейчас. А
тогда инстинкты гонят меня к женщине, искать утешение и поддержку.
- Ц-ц-ц.
- Ну чего цыкаешь?
- Значит, я для тебя - материнский образ, - с восторгом выпалила
Деми. - Двойной инцест.
- И чего это все вы, южане, так обожаете гнильцу и декаданс? Или это
у тебя титанианское?
- К вашему, сэр, сведению, я хранила полную чистоту и непорочность,
пока не была depravee [развращена (фр.)] излишествами в употреблении
маори.
- Как смела ты спереть коронный мой рефрен?
- А сколько сейчас времени? - Деми решительно опустила свой фужер на
столик.
- Часа четыре.
- Мне надо одеваться.
- С чего это такая спешка? И куда ты пойдешь?
- Домой, дурачок. - Она поднялась с дивана. - Нужно переодеться,
чтобы не давать лишнего повода для сплетен. И без того будут чесать языки.
К тому же я обязана покормить кошку.
- Кошка! - искренне удивился Уинтер. - Утонченная виргинская девушка
растрачивает себя на какую-то там кошку?
- Она не какая-то, она особенная. Когда у меня появляются перед
глазами пятна, она за ними гоняется. Она пси-кошка, и я ее очень люблю.
- Ну, тут уж и слов нет Придется проводить тебя до дома.
- Благодарю вас. Так что же мы собираемся делать с этой твоей
проблемой?
- Отложим ее на время, пусть малость остынет Подождем, что будет
дальше.
- А тебе ничто не грозит? - спросила Деми.
- Думаю, нет. - В глазах Уинтера светилась любовь. Он притянул
девушку к себе и погладил ее живот.
- Нечестно, - хихикнула она. - Ты щекочешься Вставай, супердоходяга.
Оденемся.
- Обидеть хочешь?
- Да, я использовала все твои мужские способности до предела и теперь
отбрасываю тебя, как ненужный хлам. Мы, титанианцы, всегда так делаем.
- У меня даже ноги скрючило, - весело пожаловалась Деми из ванной. -
Ты что, всегда такой страстный?
- Только в первый раз. Выпендриваюсь. Все так делают.
- Придется постараться, чтобы для нас с тобой каждый раз был первым.
- Она приоткрыла дверь и высунула голову. - А почему я устала, а ты нет?
- Не знаю. Возможно потому, что я похитил твою титанианскую сущность.
Меня же так все и называют - Роуг-вампир.
- А чего это ты так моргаешь?
- Нагоняю себе пятна перед глазами, чтобы твоей якобы пси-киске было
за чем гоняться. - Уинтер погладил упомянутое - и очень ласковое -
животное, странную, выведенную на Сатурне помесь сиамской кошки и коала. -
И вправду красавица. А за своими пятнами она гоняется?
- Ты что, конечно! Все кошки так делают. Ну, я переоделась. Пора
идти.
- Я провожу тебя в нашу контору.
- Умоляю, не дальше, чем до угла. Если нас увидят входящими вместе,
утром... Ладно. Так кто кому позволит, я или ты?
- Позвони ты и говори. Бога ради, нормальным своим виргинским
голосочком. Не строй из себя Мату Хари.
- C'est magnifique, - ответила Деми знойным, дрожащим от напряжения
голосом, приличествующим шпионке, - mais се n'est pas la guerre
[великолепно, но это не война (фр.)]. Пошли, суператлет.
- Я выдам тебе все тайные планы вторжения, - жалобно проскулил
Уинтер, - только выпусти меня из своего тайного застенка.
КОРОНАЦИЯ
Le Roi est mort, vive le Roi!
[Король умер, да здравствует король!]
Французское изречение
Поцеловав на прощание Деми (вне поля зрения сплетниц), Уинтер взял
курс на ротонду Beaux Arts. Блестящий Нью-Йорк, город-джунгли, был залит
ослепительным утренним солнцем, везде и во всем чувствовалось радостное
возбуждение. Витрины увешаны анахроничными рождественскими призывами: "У
НАС НА МАРСЕ ТОРЖЕСТВО - МЫ ОТМЕЧАЕМ РОЖДЕСТВО! ШЛИТЕ ПОДАРКИ СВОИМ
ЛЮБИМЫМ!" Непристойные украшения к Валентинову дню - это бастующие
проститутки просят их поддержать. Из некоторых окон свешиваются белые
простыни - знак сочувствия с борьбой Движения Хонков [Хонк (Honk) - этим
словом американские негры пренебрежительно называют белых] за право
соорудить на Ганимеде свой собственный купол.
По центральной полосе улицы двигалось нечто вроде рекламной
процессии; впереди - оркестр из флейт и барабанов, сопровождаемый
жонглерами, почти столь же многочисленными, как и барабанщики. Адский шум
оркестрика дополнялся воплями молодежной банды - "Порно-графов", если
верить светящимся надписям на их куртках. Юнцы скакали, кувыркались и
делали - в гармоничном соответствии со своим названием - непристойные
жесты в адрес жонглеров. Далее плавно плыла платформа, рекламировавшая
П+Л+А+С+Т+С+Ы+Р, на которой восемь селянок (живых) доили восьмерых коров
(пластиковых).
Синэргист мгновенно замер, словно парализованный лазерным пистолетом,
которому еще только предстоит быть изобретенным. А может - и не предстоит.
- Восемь! - Он повернулся, догнал голову шествия и пересчитал
барабанщиков.
- Ну да, двенадцать.
Далее были пересчитаны "Порно-графы", флейтисты, барабанщики и
жонглеры.
- Одиннадцать, десять, девять, чтоб мне с места не сойти. Ни себе
хрена!
Синэргист продолжил свой путь к ротонде, но теперь его синэргические
чувства насторожились, буквально ощупывали все окружающее.
Следующим элементом структуры оказался расположенный у входа аркады
игрушечный магазин, его витрину украшал великолепный кукольный дом. Дом
этот размещался посреди миниатюрного парка. В крошечном пруду плавало семь
еще более крошечных лебедей.
Понимающе кивнув, Уинтер вошел под своды аркады и безо всякого уже
удивления нашел за углом деликатесный магазин. В его витрине красовались
шесть казарок, лежащих на слое битого льда.
- Врубаюсь, - пробормотал врубающийся синэргист. - Хоть они и Порно,
но графы. Лорды, значит. Казарки - чем они не гуси. А что же дальше?
Теперь не оставалось и мысли о возвращении домой. Уинтер все
осматривал, обследовал и обнюхивал, пока не обнаружил у входа на какую-то
лестницу объявления об образовании общества цветоводов. Афиша изображала
стилизованный мак, четыре золотистых кольца обводили его лепестки, а пятое
- середину.
- Угу. Пять золотых колец.
Поднявшись по лестнице, он оказался в другой аркаде, миновал
зоомагазин с изобилием щенят на витрине, прошел было дальше, остановился и
сокрушенно помотал головой.
- Суперфраер, - пробормотал синэргист, возвращаясь к магазинчику, и
после внимательного осмотра обнаружил наконец искомое - большую клетку в
глубине помещения. Клетка содержала четырех скворцов.
- Разговаривают? - поинтересовался Уинтер, подойдя поближе.
- Не остановишь. Одна беда, они трещат на гула [гула (gullah) -
негры, живущие на островах, расположенных вдоль юго-восточного побережья
США, этим же словом обозначаются многочисленные английские диалекты этих
негров], потому такие и дешевые.
