Вообще-то, кодеин-курарин - смертельный наркотик, но, разумеется, не для
Молекулярного человека. Тем не менее, многие смертные принимают его - ради
одноразового, последнего кайфа.
Итак, оставшийся один разумный процент моей личности вел меня вперед
по канализационным трубам и туннелям. Где были решетки или пластиковые
стены - я прожигал дорогу лучеметом. В моей голове шумел народ на всех
языках, которые я знал. Говорили хором, невпопад, не слушая друг друга. Но
мое трезвое "я" старалось не слушать внутренний гам. Я шел как бы на
автопилоте.
И вот мы с Ху-Ху-Хухом выбрались в зал, где находился Экстро, и,
пригибаясь, двинулись к главному пульту - за компьютерными шкафами. Теперь
уже десять процентов сознания подчинялись мне. Хотя разгромить Экстро я
был не в состоянии. Тут потребуется сила неандертальца.
Но при очередной пробежке за шкафами мы внезапно натолкнулись на
Секвойю.
От шока я полностью овладел собой - всей сотней процентов своего
сознания.
- Здорово, Гинь, - приветливо сказал Секвойя.
Из-за его спины появилась троица криошей в неумело пошитых
комбинезонах. Они мурлыкали какую-то мелодию.
- Здорово, Вождь, - ответил я, стараясь придать приветливую веселость
своему хриплому голосу. - Ты знал, что я иду к тебе?
- Нет, черт возьми. Машина доложила о приближении сотни сумасшедших.
А это ты.
- Так, значит, ты действительно можешь читать на расстоянии в чужом
уме?
- Ну да. Но каким образом ты превратил себя в толпу?
- Кодеин-курарин.
- Гениально! Послушай, Гинь, этот Экстро затрахал меня своими
причудами после того, как я поднялся наверх. Тебя тоже?
- Нет.
- А кто это с тобой?
- Самый старый член Команды. Его зовут Ху-Ху-Хух.
- Ах да, неандерталец. А что за живой коврик на его спине?
- Это инопланетянин. Мы привезли его из космоса на обшивке корабля.
- О нет! Не хочешь же ты сказать...
- Хочу. Потрясающий экземпляр с уникальными особенностями строения
организма. Если Тахо уступит тебе первенство в исследовании - бери его и
изучай.
В этот момент врубилась телесеть, началась рекламная передача, и весь
зал заполнили проекции мужчин, женщин и детей, а также герои мультфильмов,
которые норовили продать то или это. Сущий бедлам. Мигала слегка обалдел
от массы впечатлений. Он попробовал исследовать одну из рекламных фигур,
но обхватил лишь воздух, ибо это была трехмерная проекция.
- Гинь, я уже заждался тебя!
- А ты знал, где я нахожусь?
- После Мехико твой след пропал. - Помолчав, Вождь спросил: - А как
она?
- Замечательно себя чувствует. Но еще очень сердится на своего
брата-проказника.
- Она с характером.
- А почему ты ждал меня с таким нетерпением, Вождь?
- У меня много работы - на недели. Я разрабатываю программу по
массовому выращиванию гермафродитов на Земле. И знал, что ты рано или
поздно появишься в университете.
- С какой целью?
- Чтобы заключить сделку со мной и с Экстро.
- А также с Раджой?
- С кем?
- О! Так ты, выходит, до сих пор не знаешь третьего? Тот самый
изменник-убийца из нашей Команды, который стакнулся с Экстро и использует
тебя. Это он убил Поулоса. И чуть было не погубил Гилеля. Возможно, я
следующая кандидатура на убийство.
Я повернулся к Ху-Ху-Хуху и заговорил с ним знаками. Наконец он
понял, чего я хочу, и двинулся к главному пульту Экстро. Секвойя был
озадачен.
- Что все это значит. Гинь?
- Я не намерен входить с вами в сговор. Я намерен уничтожать. Мы
снимем эту обезьяну с твоих плеч. Мы уничтожим Экстро.
Секвойя закричал не своим голосом так, что перепуганные криоши
кинулись врассыпную. Он бросился к Ху-Ху-Хуху, который как раз начал
своими кулачищами крушить панели и рвать провода проклятой машины. Я
догнал Секвойю и сбил с ног.
Но Секвойе не было нужды защищать компьютер. Экстро все слышал и
начал обороняться сам. Замигали все огни, из нутра шкафов с электроникой
стали выскакивать разряды тока, кондиционеры включились на полную мощность
и ветер валил с ног. Все замки автоматически замкнулись, заискрились
короткие замыкания рядом с местом, где мы находились. С потолка срывались
провода высокого напряжения, и их концы хлестали в разные стороны. Затем
все подсобные компьютеры были принесены в жертву - они стали взрываться
один за другим. Было такое впечатление, что Экстро готов пожертвовать не
только частями себя, но и всеми людьми, бывшими в комплексе, который
служил ему домом.
В темноте, среди искр и разрывов, среди всего этого безумия, мы
услышали животный вопль Ху-Ху-Хуха. При свете огненных вспышек было видно,
что одна из стенных панелей, за которой находилась электронная начинка
Экстро, вдруг отвалилась, и на Ху-Ху-Хуха набросился выскочивший оттуда
лев. В первый момент показалось, что это дурацкая трехмерная фигура из
рекламной телепередачи. Но тут я разглядел, что лев стоит на задних лапах.
Ба! Да это не лев вовсе. Это человек в маске - с львиной головой. Но уже в
следующую секунду меня озарило. Это не маска. Это раздутая,
деформированная голова.
- Боже! Канцелепра! - вскрикнул я.
- Что, Гинь? Что это? Что?
Вождь и я кое-как поднялись на ноги.
- Это канцелепра. Последняя стадия - голова как у льва. Это... Он!..
Раджа выскочил из застенного пространства - там среди электронной
начинки было пустое место, где он устроил себе что-то вроде обжитой
берлоги. Руки у него были тоже раздуты, походка странная, словно каждый
шаг давался ему с болью. Однако физической силы в нем было более чем
достаточно - как у обычных буйных сумасшедших. Он действительно был уже
наполовину не в себе, и в предсмертной агонии последнего этапа канцелепры
его организм выбрасывал в кровь огромное количество адреналина. Так что он
был в этот момент физически сильнее даже Ху-Ху-Хуха. И от Раджи, который
всегда благоухал восточными ароматами, сейчас распространялся нестерпимый
смрад. Все разрушения и хаос, производимые Экстро, померкли по сравнению с
этим исступленным вонючим обезображенным существом. Словно сама Смерть
стояла посреди сумрачного зала, озаряемого вспышками света и россыпью
искр.
Ху-Ху-Хух заверещал и спрятался.
- Дорогой мой Курзон, сколько же лет мы не виделись после того
средиземноморского курорта! - любезным тоном произнес Раджа. Даже сейчас
его голос звучал ровно и был полон достоинства - как когда-то на
дипломатических приемах. Только теперь, сохранив певучесть, он стал
сипловатым, надтреснутым. У меня в голове все помутилось, я был бы рад
совсем потерять сознание, лишь бы не видеть всего этого.
- А это, вне сомнения, новейшее, прибавление к красавцам Команды? И я
некогда был красавцем, был. Трудно поверить, профессор Угадай? Да, я вас
знаю, я вас очень хорошо знаю. Наблюдал за вами в щелочку некоторое время.
И за всей Командой следил. Курзон, отчего бы тебе не представить меня
профессору Угадаю? Только по всей форме. Курзон, по всей форме, ничего из
титулов не пропуская!
Я облизал губы и, собравшись с духом, выпалил:
- Его божественное величество принц Махадева Кауравас Бхина Арджуна,
махараджа Бхараты. Команда называет его просто Раджа.
- Приятно познакомиться, профессор Угадай. Не рассчитывайте на
рукопожатие. Особы моего ранга не жмут руки простолюдинам. Прежде я бы
позволил вам поцеловать мне длань, но нынче к ней прикасаться не очень-то
приятно - даже мне самому. Дражайший Курзон, вы запамятовали сказать, что
я также являюсь аватарой, реальным воплощением Шивы на Земле.
- Ах, простите, сэр. Приношу вам мои нижайшие извинения, - сказал я.
Сердце у меня ушло в пятки, ноги были ватные, но и в этой ситуации я мог
посоревноваться в любезности с кем угодно. - Выходит, это вы, ваше
божественное величество, соизволили быть предателем нашей сплоченной
Команды. Я долго не мог поверить в это после того, как Гилель раскрыл мне
глаза.
- Предатель, Курзон? Только неверный иудей мог сказать такое. Я -
бог, Курзон. - Внезапно Раджа отбросил слащавую любезность и злобно
пророкотал: - Курзон, заруби себе на носу, я - живой бог. Божественный
Шива. МЫ СУТЬ ШИВА!
Теперь я наконец поверил в его предательство. Канцелепра - вот оно,
недостающее звено в логической цепочке причин. Блистательного властелина
страшная болезнь превратила в озлобленного и коварного врага людей,
которые ему ничего плохо не сделали - просто оставались жить вечно, тогда
как он умирал, и умирал страшно. Раджа стал орудием разрушения, яростным,
слепым, диким, озверелым - львом не только внешне, но и внутренне. Раненый
лев, обезумевший от боли и отчаяния, который крушит все вокруг. Так вот
какого льва Длинное Копье видел тогда в подземном туннеле! Это он, этот
обезумевший лев, подготовил Экстро к разрушительной самообороне, это он
подбивал компьютер на убийства!
- Поздравляю тебя. Раджа, убежище ты себе нашел идеальное. Командный
пост прямо в эпицентре событий! Никому бы даже в голову не пришло искать
тебя здесь. Как же ты устроил себе берлогу в подобном месте?
- Выбросил несколько блоков, Курзон. Безобиднее, чем префронтальная
лоботомия - однако Экстро отчаянно протестовал. Что это вы так побледнели,
профессор Угадай, что это вы так дрожите? Или вам страшно в присутствии
Шивы? Не отрицайте. У меня есть глаза. Я вижу ваш страх. Бог чувствует
все, бог знает все, вот почему все, исходящее от Шивы - созидание или
разрушение - должно приниматься с глубочайшей покорностью и с любовью. Да,
вам должно нижайше благодарить меня и любить за то, что я разрушаю или
возрождаю из небытия.
- Боже милостивый! - взорвался я. Меня трясло. - Что ж ты не
возродишь Фе или Поулоса? Отчего же ты не возвращаешь руку Гилелю, а мне -
мой сожженный вигвам? Наша...
- Как ни жаль, девчонку убил не я. Сожалею. Это было еще до моего
явления. Грека уничтожил я, да. Я ему красивую смерть устроил. А вот жид
от меня улизнул - но я его достану, обязательно достану. Никто дважды не
избегает смертоносного гнева Шивы.
- "Как ни жаль, девчонку убил не я", - придушенным голосом повторил
Секвойя. - Вы сожалеете, что не убили?
- Профессор Угадай, повторяю, все, что исходит от меня, должно
восприниматься с покорностью и любовью. Только так можно истинно
восславить Шиву. - И тут он вдруг опять взорвался и заорал в лицо Вождю: -
Покорность и любовь! Я есть все, я единственный, все во мне, разрушение и
возрождение, и линга есть мой священные символ. Зрите! Зрите с покорностью
и любовью!
Тут он оголил свое отвратительное, изъеденное проказой тело, чтобы
показать нам лингу - эмблему фаллического культа бога Шивы. Мы попятились
в отвращении.
И снова гнев сменился как бы разумной, размеренной речью:
- Вы будете продолжать любить меня, даже если я вас уничтожу, ибо я
способен творить чудеса, благодаря истязанию своей плоти и медитации,
длившимся пятьдесят лет.
- Раджа, значит, ты страдаешь от канцелепры на протяжении полувека?!
Я...
Голос мой так дрожал, что я не мог продолжать дальше.
Лев величаво кивнул. На изуродованном лице, казалось, даже
промелькнула улыбка.
- Я позволяю тебе, дражайший Курзон, обращаться ко мне просто по
имени. Шива - лишь одно из тысячи моих имен. Превыше прочих имен мы ставим
имя Натараджа. Космический Танцор. Именно танцующими нас чаще всего
воспроизводят в культовых статуях.
И он вдруг запел своим сиплым, надтреснутым голосом:
- Га-ма па-да-ма па-га-ма га-ри-сани-са-ни га-ри-са...
