безнадежно. Плюнь и забудь.
- Не получится. Во-первых, из-за Фе. Во-вторых, он по-прежнему мой
кандидат. Уже по этим двум причинам мы обязаны вправить ему мозги на
место. Ну, а в третьих - мы же не звери. Надо проявить человечность. Этот
парень чертовски талантлив, нельзя допустить его научной компрометации.
- Спасите его, - умоляющим голосом сказала Фе. - Пропали она
пропадом, научная репутация. Просто спасите.
- Мы сделаем все возможное и невозможное, моя дорогая. Первая
проблема - как его вывезти отсюда в мой дом. Думаю, взволнованные
акционеры Объединенного Фонда уже толкутся в приемной. Нам не удастся
проскользнуть мимо них без скандала.
- Унести профа - пара пустяков, - сказал Мбайту. - Он как кукла.
Возьмем на руки - и ходу.
- Но он, увы, не невидимка, - возразил я, лихорадочно соображая, как
быть дальше. Грешно, конечно, но мне нравилась эта острая ситуация. Обожаю
трудности. - Слушай, Эдисон, ты кто сейчас - по паспорту?
Эдисон сделал большие глаза и покосился на Фе.
- Не обращай на нее внимания, - сказал я. - Не до этого.
- Я все знаю о вашей Команде, - спокойно обронила Фе. Не для рисовки,
а чтобы не быть помехой в ситуации, которая требовала быстрых действий.
- Ладно, обсудим это позже, когда все устаканится. Так кто ты такой
теперь, Эдисон, какой у тебя пост?
- Директор отделения плазмы в одном исследовательском центре.
- Документы при себе?
- Разумеется.
- Вот и ладушки. Выйди в приемную к представителям акционеров. Ты
именитый коллега профессора Угадая. Здесь по его приглашению - чтобы
присутствовать при возвращении космического корабля. Ты полностью готов
ответить на любые вопросы акционеров. Короче, успокой их. Мели, что
попало, а мы тем временем вынесем тихонечко профессора.
Эдисон досадливо крякнул, бросил на пребывавшего в каталепсии Угадая
последний критический взгляд и вышел на заклание. Я слышал через дверь,
как он изгалялся над паникующими акционерами. Его речь была на уровне
"u(x+h) - u(x) = 2х + 1". Просто и ясно. Тут мне в голову пришла новая
идея.
- Фе и принцесса, снимите со стены самую большую карту. Так. Теперь
пусть каждая берет за один конец и поднимает как можно выше.
Обе беспрекословно подчинились, за что я мысленно поставил им по
"пятерке".
- Держите крепко!
Они держали карту на вытянутых руках. Ее нижний край касался пола.
- М'банту, ты у нас самый сильный. Взваливай профессора себе на
плечо.
- Это он-то самый сильный? - возмущенно пророкотал капитан Немо.
- В физическом отношении, капитан, - сказал М'банту примирительным
тоном. - В интеллектуальном отношении мне до вас далеко. Тут вы вне
конкуренции.
Я быстро отрежиссировал предстоящую сцену. Когда все врубились в мой
замысел, я распахнул дверь в приемную. Первыми стали выходить Фе и
принцесса, держа в руках карту - в качестве экрана.
- Простите, что заставляем вас ждать, - сладким голоском сказала Фе
толпе акционеров.
Девушки двинулась к выходу - мимо толпы. Тем временем М'банту, за
картой никем не замеченный, нес профессора на плече.
Когда мы добрались до моего дома, там нас уже поджидала Борджиа
(клянусь, я даже не заметил, когда и как Благоуханная Песня связалась с
ней!). Выглядела она совсем как Флоренс Найтингейл [Флоренс Найтингейл
(1820-1910) - знаменитая английская медсестра, организатор и руководитель
отряда санитарок во время Крымской войны 1853-56 гг.]. Правда, она не
англичанка, а сицилийка, но доктор первоклассный - лучше нее никого не
знаю. С 1600 года она только и делала, что повышала квалификацию: получила
медицинские дипломы в Болонье и Гейдельберге, в Эдинбурге и Париже, в
Грыжелюбске, "Стандарт Ойл" и еще черт знает где.
В моем доме Лукреция Борджиа застала банду хулиганов. Теперь они -
как шестерки - занимались уборкой: покорно мыли и чистили все комнаты.
- Эти хмыри уже начали шмонать твой дом, когда я вошла, - сказала
Борджиа. - Видать, дверь у тебя на соплях держится. Так что мне пришлось
приспособить их для дела.
И они работали как миленькие! Сабу лежал на подстилке из свежего
сена, Лаура весело гонялась по бассейну в гостиной за золотыми рыбками.
Все везде блестело - ни соринки, ни пылинки. Снимаю шляпу перед столь
достойной женщиной!
- Ну-ка, стройсь! - приказала она хулиганам.
Те выстроились перед ней - пристыженно потупив глаза.
- Теперь слушай сюда. У вас двоих ранние признаки эмболии. А у тебя,
тебя и тебя - запущенный туберкулез. Не будете лечиться - протянете ноги.
Все вы педерасты, и всем необходимо лечить геморрой. Завтра в полдень
явитесь для полного медицинского осмотра. Ясно?
- Да, госпожа врачиха.
- Ну и хорошо. А теперь - марш отсюда!
Они без промедления убрались. Что за женщина! Кремень!
- Добрый вечер. Гинь, - сказала она на двадцатке. - Всем добрый
вечер. А это что за штучка? Она не является членом нашей Команды. Вон!
Гоните ее вон!
Но Фе способна постоять за себя. Она тут же выпалила с вызовом:
- Меня зовут Фе-Пять Театра Граумана. Я здесь живу, а больной - мой
парень. Еще вопросы будут?
- Э-э, да она шпарит на двадцатке!
- И знает о существовании Команды. Та еще девица!
- Это в ней говорит кровь маори, - вставил М'банту. - Маори -
талантливейший народ.
Тут Борджиа расплылась в улыбке, широкой как устье Миссисипи,
кинулась к Фе и стала трясти ее руку, словно это была ручка насоса.
- Мне нравятся такие, как ты, Фе! - воскликнула она. - Приятно
встретить человека с характером в век полной бесхребетности!.. А теперь
давайте посмотрим, что с нашим пациентом. Гинь, нельзя ли найти комнату
поспокойнее для осмотра? Здесь настоящий зоопарк. К тому же этот чертов
питон так громко рыгает!
Мы прошли вместе с Вождем в кабинет, где Фе усадила его за мой
рабочий стол. Остальные члены Команды занялись своими животными, а Эдисон
- входной дверью, которую он же и сломал.
- Рассказывай, Гинь, что произошло, - сказала Борджиа.
Пока она с озабоченным видом ходила вокруг Вождя, щупала его и
осматривала, я вкратце поведал о случившемся.
- Так-так, налицо все признаки постэпилептического беспамятства:
задержка речи, вялый негативизм, кататонический ступор. Не сердись, Фе, я
постараюсь не злоупотреблять медицинским жаргоном. Понимаю, тебе кажется,
что пулеметная очередь терминов разносит в клочья личность больного...
Ладно, каким временем мы располагаем, чтобы поставить его на ноги?
- Пока мы отвлекли внимание большого начальства, но уже завтра по его
душу явятся и журналисты, и руководство Лаборатории. Потребуют полный
отчет. В эксперимент вбухали семьдесят миллионов и...
- Восемьдесят пять, - уточнила Фе. - И я слышу, какой переполох стоит
в Лаборатории и в Объединенном Фонде. Все в жуткой панике и разыскивают
Вождя. Если он не сумеет оправдаться, они готовы снять с него скальп!
- Они разнюхали, где он находится? Есть какие-то подозрения? -
спросила Борджиа у Фе.
- Пока нет. Большинство полагает, что он просто перетрусил и удрал.
- Ясновидящая? - обратилась ко мне Борджиа, с весьма заинтересованным
видом.
- Нет, прослушивает информацию с подчерепных жучков. Таким образом,
ты видишь, дело серьезное. На карту поставлено слишком многое. Или мы
быстренько приведем его в чувство - или его карьере конец.
- Ты-то с какой стати так суетишься? Я отчасти догадываюсь...
- Об этом позже, Лукреция. Не в присутствии его девушки.
- Я не его девушка, - сказала Фе. - Это он - мой парень.
Борджиа проигнорировала эту сложную семантику. Она опять занялась
Секвойей, прощупывая бедолагу своими невидимыми токами.
- Любопытно. Крайне любопытно. Как он внешне похож на Линкольна!
Замечаешь, Гинь? Мне всегда казалось, что подобный тип лица
свидетельствует о внутренних патологиях. Полагаю, ты знаешь, что в
молодости у Линкольна случился приступ падучей - сразу после кончины Энн
Рутледж. И от последствий припадка он не оправился до самой смерти. Всю
оставшуюся жизнь его преследовали маниакально-депрессивные состояния...
Давайте попробуем самый быстрый и рациональный метод. Есть у вас
письменные принадлежности? То есть бумага и ручка.
Фе протянула ей блокнот и шариковую ручку.
- Он правша?
- Да, - подтвердила Фе.
- Попробуем методику, которую Шарко [Жан Мартен Шарко (1825-93),
врач, один из основоположников невропатологии и психотерапии] показывал
мне в своей клинике.
Борджиа вложила в правую руку Вождя ручку и подложила под нее
блокнот.
- Иногда им отчаянно хочется общаться с другими людьми, и мы должны
помочь им в этом.
Она наклонилась над Угадаем и заговорила на испангле. Я остановил ее.
- Борджиа, ему легче общаться на двадцатке.
- О, до такой степени образованный! Это вселяет большую надежду. - И
она ласковым голосом обратилась к Вождю: - Здравствуйте, профессор Угадай.
Я врач. Я хотела бы поговорить с вами о Лаборатории.
Ни один мускул не дрогнул на лице Секвойи. Он по-прежнему смотрел
прямо перед собой - с отсутствующим видом. Но спустя секунду-другую его
правая рука начертала несколько дрожащих букв:
привет
Фе тихонько вскрикнула. Борджиа жестом потребовала полной тишины.
- Профессор Угадай, - продолжала она, - здесь присутствуют только
ваши друзья. Мы все крайне озабочены вашим состоянием. Хотите что-либо
сказать нам?
Рука написала:
профессор угадай здесь присутствуют
только ваши друзья мы все крайне
озабочены вашим состоянием хотите
что-либо сказать нам
- Хм, - произнесла Борджиа, задумчиво поджимая губы. - Вот, значит,
как? М-да. Может, вы попробуете, Фе? Скажите что-нибудь личное,
задушевное.
- Вождь, это Фе-нтифлюшка. Вы так и не выполнили своего обещания!
вождь это финтифлюшка вы так
и не выполнили своего обещания
Борджиа вырвала исписанный лист из блокнота.
- Гинь, может, ты скажешь ему что-нибудь насчет недавнего несчастья?
- Привет, Ункас! Объединенный Фонд попытался продать мне этих
бесшерстных крыс. Они утверждают, что это твой дух.
привет ункас объединенный
фонд попытался продать мне
этих бесшерстных крыс они
утверждают что это твой дух
Борджиа огорченно покачала головой.
- Я надеялась, что благодаря этому приему мы сдвинемся с места, но
мы, к сожалению, столкнулись с эхопатией.
- Это что за гадость?
- Гинь, такое случается порой - как дополнение к кататоническому
синдрому. Больной повторяет слова собеседника - буквально или с небольшими
изменениями.
- То есть попугайничает?
- Да, что-то вроде того. Впрочем, не будем отчаиваться. Я попробую
другую уловку Шарко. Пути к человеческой душе могут быть невероятно
извилистыми и неожиданными.
Лукреция забрала ручку из правой руки Секвойи и вложила се в его
левую руку. Снова подложив под ручку блокнот, она сказала:
- Здравствуйте, профессор Угадай. Я врач и хотела бы побеседовать с
вами. У вас есть свои соображения касательно того, что произошло с вашими
крионавтами?
Секвойя по-прежнему смотрел в пространство стеклянными глазами. Но
его левая рука дрогнула, и он написал каракулями справа налево две строки.
Перед нами был текст, как бы отраженный в зеркале.
- Зеркало, Фе! - приказал я.
