порошок. Меня двенадцать лет мучили в Академии оперативных кадров СБ, и я
видел, что вытворяют будущие рейнджеры. Нам, конечно, тоже доставалось
некисло. Любой из нас может выдержать многодневный марш в самых
невероятных условиях, может разорвать голыми руками сторожевого пса, ни
один боксер-профессионал не продержится против любого из нас и минуты, но
это все игрушки. Игрушки - по сравнению с тем, что творят рейнджеры.
Полевая подготовка идет у них все двенадцать лет, и семнадцатилетний
лейтенант - совершенный боевой механизм, готовый к выполнению задачи в
любой точке Галактики. Он может действовать в абсолютно незнакомых
условиях. Его объем знаний кажется невозможным. Он лазит по скалам без
альпинистского снаряжения как муха. Он ныряет и плавает, как древний ловец
жемчуга. Он стремителен и невидим. Он хитрее любого зверя. Он неуловим и
смертоносен. Он способен адаптироваться к любой планете, двенадцать лет
его приучали к многократно увеличенной или уменьшенной гравитации и
разреженной или, наоборот, слишком густой атмосфере - на пределе
возможностей и адаптивных способностей организма, а они у terra homo очень
велики.
Совершенный воин не может быть тупым механизмом. Поэтому курс
"История Цивилизации" в обобщенном виде тоже идет у них все двенадцать
лет. Конечно, их не терзали кошмары в виде общей теории культурных
спиралей или развернутого курса гуманоидной психологии. Хотя и они долбили
все эти "Введения в аналитическую ксенологию". И знают они по два-три
языка как минимум. Но у них была своя задача. У нас - своя. И мы друг
другу не завидовали.
Словом - предел возможностей Детеринга находился за пределами моего
воображения. Рейнджер, попавший на Росс и ставший Горным Мастером Боя! При
соответствующем уровне самомобилизации возможности человеческого организма
очень велики. Разумеется, не у всех они одинаковы. И суть вовсе не в
колоссальной груде мяса на костях. Скорее наоборот. Стокилограммовый
тяжелоатлет никогда не станет рейнджером. Его хватит удар на первом же
марше. Дело совсем не в том, чтобы иметь накачанные мышцы, стрижку ежиком
и тяжелую челюсть. Все наши "волки" - субтильные на вид субъекты с
длинными роскошными гривами. Длинные волосы - это традиция, но тоже не с
потолка взятая - такая шевелюра здорово помогает в жару, когда в вашем
шлеме после сто первого попадания выходит из строя термосистема. А
полудистрофическое телосложение необходимо для того, чтобы легко мчаться
многие часы по джунглям или скакать по деревьям. Рейнджеру нет
необходимости сбивать слона с ног ударом кулака. В джунглях крепкие
бицепсы ему не помогут. Он должен в совершенстве, на акробатическом
уровне, владеть тем, что у него есть. Здоровущий дядя вряд ли сможет
бегать по вертикальным стенкам. А уж если он попадет в мир с 2 g или
температурой в 50 градусов по Цельсию, то ему сразу конец - он пройдет от
силы с десяток километров или помрет от жажды, изойдя потом.
Глава 4
РЫЖЕВОЛОСАЯ АРИСТОКРАТКА
Сыто отрыгнув, Детеринг выпихнул за борт остатки нашего завтрака,
закрыл дверь атмосферного створа и потянулся к пакету с пивом.
- Сам взлетишь отсюда? - неожиданно спросил он.
- Думаю, что да, - замялся я.
- Взлетай. Хватит пузыри пускать, пора учиться страху Божию. Курс 14
от точки стояния, высоту не набирай. Через полсотни километров начнется
плоскогорье, там снизишься и начнешь искать караван - четыре повозки. Этот
деятель рассказал о каких-то повстанцах из Ягура, по-моему, это они.
Сядешь и потолкуешь с клиентами. У меня такое ощущение, что Яур среди
них... больше ему, кажется, быть негде. Повстанцев много... но, может, эти
путешественники что-то знают.
- А вы?
- А я посплю. Если что - разбудишь.
Он зевнул, поднялся из кресла и толкнул дверь экипажного салона.
Я закурил, пересел в кресло первого пилота, включил системы
управления и ориентации и запустил двигатели. Стараясь не нервничать,
осторожно поднял катер с площадки и на минимальной скорости выполз из
ущелья. Черт, надо же было так спрятаться!
Выверив курс, я чуть добавил оборотов и через минуту выскочил из
горной цепи. Дальше, насколько хватал глаз, простиралась заснеженная
холмистая равнина, кое-где покрытая редкими рощицами вечнозеленых
деревьев.
Высота была небольшой, и ни малейшего следа каравана повстанцев я не
разглядел. Не прибавляя скорости, я по пологой спирали медленно полез
вверх, выдерживая в направлении курсовую ось. Здоровенная машина весом в
не одну сотню тонн в управлении была легче, чем миниатюрный "TR-60" на
троих человек. Бронированная птица слушалась команд как собственная рука.
Постепенно увеличивая радиус витка, я забрался на четыре километра, и
когда мне уже порядком осточертело пялиться в экраны, узрел-таки искомые
четыре повозки, ползшие сквозь снега в юго-западном направлении. Стараясь
не сильно крениться, я положил "Тандерберд" в снижение и через пару минут
прошел у них над головами, взрывая окрестности адским рыком реверсируемых
компрессоров. Лохматые легконогие сикары, которые тащили деревянные возки,
в испуге шарахнулись в разные стороны, путаясь в упряжи. Светловолосые
люди в кожаных комбинезонах спрыгнули на снег и принялись успокаивать
животных. Караван остановился. Я посадил катер в сотне метров от головного
возка, надел шлем, бросил в петли на правом бедре излучатель, хлопнул
замками перчаток и выбрался наружу.
Рослый дядька в рыжем кожаном комбезе и высоких; отороченных мехом
сапогах, очевидно, предводитель, угрожающе поднял крупнокалиберное ружье
местного производства. Я не имел желания зарабатывать очередные синяки и
заорал во всю мощь своих легких: - Я пришел с миром! Не стреляй!
Увязая в снегу, я приблизился к каравану. Сикары встревожено
захрипели, роняя слюну. Старшой опустил свою пукалку, но глядел все равно
подозрительно.
- Свет Неба, - процедил он. - Что нужно, пришелец?
- Я хотел бы потолковать с тобой, - не без труда подбирая нужный
глагол, ответил я, - если ты не против.
Он скривился в ухмылке.
- Говори.
- Вы - повстанцы... против захватчиков из Фариера? Они, очевидно,
прибрали к рукам ваши южные районы?
- Ты не знаешь? - презрительно спросил он.
- Да, - спокойно ответил я. - Я не знаю. Я знаю только то, что за
спиной Фариера стоит внешняя сила.
- Какая?
Дядька вдруг сник. Он устало потеребил затвор своей хлопушки и поднял
глаза:
- Я не могу верить тебе.
- Ты должен понимать, что я могу заставить тебя говорить, - я пожал
плечами. - Я могу просто сжечь вас... всех.
Он вскинулся для резкого ответа, но не успел ничего сказать: его люди
вдруг дико закричали, указывая на юг.
Я развернулся, на ходу пытаясь перестроить сканер, но было поздно, да
и ни к чему: два неуклюжих трехмоторных аппарата, разрывая морозный воздух
истошным ревом пропеллеров, поливали окрестности металлическим ливнем.
Вокруг завопили люди, хрипло заржали сикары, во все стороны брызнули
фонтанчики снега.
Я картинно рухнул на спину, в падении вскидывая ствол "эйхлера".
Самолеты развернулись с поистине сногсшибательной скоростью и на
минимальной высоте пошли на второй заход. Бледно-голубая стрела пронзила
небо, но выстрелить второй раз я не успел: сильнейший удар в плечо выбил
излучатель из моих рук.
Дальше все происходило словно в замедленной съемке. Грохнули взрывы,
на мои ноги упало чье-то тело. Самолеты снова ушли в разворот, уж не знаю
зачем. И тут ледяная равнина взорвалась разъяренным ревом форсируемых
турбин.
"TR-160" взмыл в небо с бешеной скоростью. Самолеты бросились наутек.
Но это не имело смысла: Детеринг догнал их в доли секунды и ударил
тормозными моторами в тот момент, когда уже казалось, что гигантский скат
готов таранить двух стальных птиц. Самолеты исчезли во вспыхнувшей на
секунду лавине алого пламени курсовых дюз.
Я поднялся на ноги и огляделся. Кругом все напоминало поле битвы:
сикары были мертвы, люди тоже. Рядом с моими ногами лежал труп изящной
рыжеволосой девушки. Я поморщился, ощупывая грудь, и поднял с земли свой
некстати вылетевший из рук "эйхлер".
Неожиданно девушка слабо застонала. Я поспешно встал на колени и
внимательно осмотрел ее. Кроме двух порезов, ран не было. Ну еще бы, ведь
я почти закрыл ее, когда переворачивался на бок.
Рядом взревели моторы "Тандерберда", брызнула снежная пыль. Рев утих,
и из атмосферного створа упруго спрыгнул Детеринг. Он был неимоверно
раздражен и ругался на пяти языках сразу.
- Что ты там на карачках лазишь? - спросил он, когда слегка
успокоился.
- Она жива, - сказал я.
- Жива?
Детеринг нагнулся и пощупал пульс девушки.
- Тащи ее в десантный и приведи в чувство. А я пошел спать! Если
прилетят еще какие-то уроды, скажи им, что я зажарю их на медленном огне,
пусть только попробуют разбудить меня.
Он распахнул забрало, сплюнул и исчез в рубке. Оттуда донеслась
длинная росская фраза, сути которой я не разобрал, поняв лишь, что это был
килограмм витиеватых матюгов.
Я тяжко вздохнул и поднял хрупкое тело. У меня в руках девушка вдруг
пришла в себя, глянула по сторонам, слабо вскрикнула и обхватила руками
мою шею.
- Все будет хорошо, - прошептал я, - потерпи, малыш.
Я втащил ее в десантный дек, распахнул медбокс и извлек плоскую
коробку кибердоктора. Затем расстегнул на ней комбез, стащил его до пояса,
задрал наверх толстый свитер и прилепил прибор к спине.
- Лежи на животе и не шевелись, - приказал я.
- Мне больно, - кусая губы, простонала она.
Я присел рядом с кожаным диваном и положил руку на рыжий затылок.
- Потерпи, малыш. Сейчас все пройдет.
Кибердок, к моему изумлению, выдал отсутствие внутренних повреждений
за исключением длинного ряда ушибов. Засадив в девчонку букет
анестезирующих и стимуляторов, он пискнул и отключился.
- Есть хочешь? - спросил я, снимая прибор.
- Пить, - слабо попросила она.
Я ушел в рубку и намешал ей коктейль из оранжа, сока сиу и
многокомпонентного питательного пойла.
Когда я вернулся, она уже сидела на диване, стянув с себя сапоги и
комбез. Моему взору предстала пара прелестных стройных ножек в плотных
черных чулках и мидиатюрные сиськи, дерзко торчащие под свитером.
- Они все мертвы? - спросила она, вылакав весь стакан.
Я кивнул. Она опустила голову. В серых глазах блеснули слезы.
- Ты уцелела потому, что я закрыл тебя... случайно.
- Как тебя зовут?
- Тин. А тебя?
- Саша. - улыбнулся я.
- Са-ша, - по слогам повторила она и смущенно улыбнулась: - Теперь я
принадлежу тебе, ведь ты спас меня.
"Неплохо для затравки", - подумал я. Усевшись на противоположный
диван, я закурил и задумчиво оглядел свою новую собственность. Она была
типичной северянкой и, похоже, благородных кровей - об этом говорили
удивительно красивые изящные ладони с длинными нервными пальцами - совсем
как у Детеринга. На вид ей было лет девятнадцать, и ее вполне можно было
назвать симпатичной, хотя по привычным имперским стандартам у нее были
слишком острые черты. Но в Ягуре они все такие.
- Что ты будешь со мной делать? - нарушила она затянувшееся молчание.
В ее глазах не было ни тени страха или сомнения - они улыбались, ее
серые миловидные глаза, улыбались доверчиво и чуть смущенно.
- Куда вы ехали? - спросил я.
- Мы везли оружие в замок Рэф, - Тин куснула губу. - Там собралось
