питающимся кровью маленьких балу.
И в то время, когда Тика видела опасность там, где опасности не было,
она не заметила пары сумрачных желто-зеленых глаз, с алчным блеском
уставившихся на нее -- глаз существа, притаившегося под сенью густого
кустарника на противоположном конце лужайки.
Голодная пантера Шита плотоядно глядела на соблазнительную пищу,
находившуюся в двух шагах, но внушительные фигуры исполинских самцов
несколько умерили ее пыл.
Вот, если бы самка со своим балу подошла хоть на шаг ближе! Одним
прыжком пантера набросилась бы на них и умчалась бы со своей добычей, не дав
даже опомниться могучим самцам.
Судорожно помахивая кончиком красно-бурого хвоста, пантера раскрыла
пасть, обнажив свои желтые клыки и красный язык. Но Тика не видела Шиты. Не
видели ее также и другие обезьяны, мирно бродившие по лужайке около Тики. Да
и Тарзан-обезьяна не видел пантеры.
Тарзан знал, что приходится терпеть беззащитному Тогу от самцов, и в
тот же миг протиснулся между ними. Один самец, протянув лапу вперед, пытался
поймать висящего в воздухе Тога. Вспомнив недавнюю свою стычку с ним, в
которой Тог основательно отколотил его, самец этот пришел в дикую ярость и
решил немедля отомстить Тогу. Лишь бы только удалось схватить качающуюся
веревку, и Тог в его власти. Тарзан видел это и рассвирепел. Он признавал
только честный бой, и замысел самца привел его в негодование. Самец было уже
собрался схватить своей волосатой лапой беззащитного Тога, как Тарзан, с
негодующим ревом, вскочил на сук рядом с нападающим и одним могучим взмахом
руки скинул его с дерева.
Падая вниз, удивленный и взбешенный самец стал судорожно цепляться за
нижние ветви. Ловким движением ему удалось переброситься на другой сук,
немного ниже первого. Найдя надежную точку опоры, он быстро оправился и так
же быстро вскарабкался вверх, горя мщением... Но Тарзана интересовало теперь
другое, и он не желал, чтобы ему мешали. Он пустился в пространные
объяснения с Тогом, имеющие целью доказать непроходимую глупость последнего
и несомненное превосходство его, Тарзана-обезьяны, великого, могучего
охотника джунглей, над Тогом и всеми другими обезьянами.
Доказав с полной наглядностью ничтожество Тога, Тарзан наконец отпустил
свою жертву. Но как только разъяренный самец, сброшенный Тарзаном на землю,
вскарабкался вверх на дерево и очутился с ним рядом, добродушный Тарзан весь
преобразился и превратился в рычащего дикого зверя. Волосы его встали дыбом,
верхняя губа приподнялась, обнажив ряд крепких, готовых к бою зубов. Он не
стал ждать нападения, так как и голос, и воинственная поза самца ясно
говорили о кровожадных его намерениях. С нечеловеческим ревом впился Тарзан
зубами в горло врага.
Нападение было стремительно и неожиданно. Грузный самец не удержался на
суку и полетел вниз, судорожно Цепляясь за листья и ветви дерева. Тарзан
тоже покатился за ним вниз, и на высоте пятнадцати футов от земли оба они
упали на громадный сук того же дерева. Самец упал на спину, Тарзан на него.
Человек-обезьяна прокусил врагу яремную жилу, и тот грохнулся наземь. Тарзан
же успел вовремя схватиться за сук и удержаться на нем.
Сидевшие на дереве обезьяны следили за боем. Они видели, как
распласталось по земле безжизненное тело самца. Тарзан заглянул вниз и,
убедившись в смерти своего противника, поднялся во весь рост, выпятил вперед
свою широкую грудь, ударил по ней кулаком и огласил воздух жутким победным
кличем своего племени.
Пантера Шита, которая, сидя на самом краю лужайки, собралась было уже
схватить свою добычу, вся вздрогнула при звуке громкого эха, повторявшего
страшный, гипнотизирующий крик Тарзана; она пугливо оглянулась, выбирая путь
к отступлению.
-- Я -- Тарзан-обезьяна, -- хвастал победитель, -- могучий охотник,
могучий боец! Нет в джунглях зверя, равного Тарзану!
Затем он отправился обратно к Тогу.
Тика видела все. Она даже положила своего драгоценного балу на мягкую
траву и подошла немного ближе к дереву, чтобы не упустить подробностей боя.
Может быть, она в тайниках своего сердца была на стороне Тарзана; может
быть, самка гордилась победой, одержанной Тарзаном над обезьяной? Ответить
на эти вопросы могла бы лишь она одна.
Шита-пантера видела, как самка положила своего детеныша на траву. Снова
стала она махать концом своего хвоста, как бы желая этим судорожным
движением возбудить себя к решительным действиям. Победный клич
человека-обезьяны сильно подействовал на ее нервы; только спустя несколько
минут собралась она снова с духом и приготовилась вырвать свою добычу из
круга отдыхавших на лугу исполинских обезьян.
Тем временем Тарзан приблизился к Тогу. Взобравшись на верхний сук
дерева, он развязал конец веревки и стал медленно спускать Тога вниз. Тог,
однако, успел схватиться лапами за ветку.
Он тотчас же вскочил на нее и стал бешено метаться во все стороны.
Петля ослабела и ему удалось скинуть ее с себя. В его горящем мщением сердце
не было места благодарности. Он помнил лишь одно: Тарзан заставил его
претерпеть сильнейшую боль и унижение. Он должен отомстить за все. Однако
ноги не слушались его, голова кружилась так, что волей-неволей пришлось
отложить мщение до другого раза.
Тарзан стал поправлять петлю аркана, не переставая читать Тогу
нравоучений. Он объяснял ему, как бесполезна борьба слабого с сильным. Тика
подошла поближе к дереву и с любопытством взглянула вверх. Шита же тем
временем постепенно подвигалась вперед, ползя брюхом по земле. Еще секунда и
она прыгнет из-за куста, схватит добычу и мгновенно умчится с нею в укромный
уголок, чтобы навсегда покончить с маленьким балу Тики.
Тарзан окинул взором лужайку. Все его добродушие и шумная хвастливость
сразу улетучились. Бесшумно и быстро соскочил он на землю.
Видя это, Тика решила, что он снова хочет преследовать ее и балу. Она
ощетинилась и приготовилась к нападению. Но Тарзан, не останавливаясь,
быстро промчался дальше. Тика, продолжая следить за ним глазами, увидала и
поняла, наконец, что побудило Тарзана так быстро соскочить с дерева. На виду
у всех к крохотному копошившемуся балу, лежавшему на траве на расстоянии не
более нескольких футов от нее, медленно подкрадывалась Шита.
С криком ужаса помчалась Тика вслед за Тарзаном. Шита увидела Тарзана.
Она не спускала глаз с беспомощного существа, лежавшего в траве. Ей
показалось, что Тарзан хочет отнять у нее добычу. И с сердитым ворчанием она
кинулась на Тарзана.
Тог слышал предостерегающий крик Тики и, грузно переваливаясь с бока на
бок, бросился к ней на помощь.
Другие самцы с сердитым ворчанием тоже поспешили на крик, но не могли
поспеть за Тарзаном. И Шита, и человек-обезьяна почти одновременно добежали
до балу. Они остановились друг против друга, оскалив клыки и грозно ворча, а
крохотное, барахтающееся существо лежало между ними.
Шита не посмела схватить балу, боясь нападения человека-обезьяны. По
этой же причине и Тарзан не решался оказать балу немедленную помощь: стоило
ему только наклониться над детенышем, как пантера в тот же миг расправилась
бы с ним. Итак, они стояли друг против друга, а Тика бежала по лужайке,
невольно замедляя шаг по мере приближения к Шите. Даже ее материнская любовь
не могла побороть в ней инстинктивного страха перед исконным страшным врагом
обезьян.
Тог ревел и рычал; однако, он осторожно крался по лугу вслед за Тикой и
часто останавливался. Другие самцы стояли поодаль, оглашая воздух неистовым
ревом и жутким боевым кличем их племени. Шита уставилась на Тарзана своими
горящими как уголья желто-зелеными глазами, косясь в то же время и в
сторону, на приближавшихся к ней исполинских обезьян. Благоразумие
подсказывало ей, что надо повернуться и бежать, но голод и соблазнительная
близость добычи побуждали не уступать поля борьбы. Она подняла лапу, чтобы
схватить балу, но в тот же миг Тарзан с диким гортанным возгласом кинулся на
нее.
Пантера пригнулась к земле, чтобы кинуться на него. Она нанесла
быстрый, ужасный удар, который превратил бы голову Тарзана в кровавую массу,
если б удар попал в цель. Но Тарзан вовремя увернулся и быстро бросился на
зверя, сжимая в руке длинный нож, нож покойного отца, которого он никогда не
видел.
В тот же миг пантера Шита забыла о балу. Все ее мысли сосредоточились
на одном желании: изорвать в клочья своими мощными когтями тело врага и
погрузить длинные, желтые клыки в мягкую коричневую кожу человека-обезьяны.
Тарзану и прежде приходилось вступать в единоборство с хищными зверями
джунглей. Он испытал на себе мощь клыков этих зверей. Не всегда он выходил
из боя с ними вполне невредимым. Но хорошо зная, что ожидает его в случае
неудачи, он даже не дрогнул, потому что не ведал страха.
Уклонившись от удара хищника, он отскочил в сторону и очутился позади
пантеры. Всей своей тяжестью он навалился на полосатую спину зверя и впился
зубами в его шею. Одной рукой он схватил Шиту за горло, а другой погрузил
стальной клинок в ее бок.
С ревом и воем, кусаясь и царапаясь, упала Шита на траву и судорожно
металась по ней. Она тщетно старалась освободиться из железных объятий врага
и ухватить зубами и когтями хоть часть его кожи.
Тарзан бился в мертвой схватке с пантерой, и Тика видела это. У нее
была своя забота. Пользуясь моментом, она подбежала к месту борьбы и
схватила своего балу. Затем она взобралась на верхушку дерева и была теперь
вне всякой опасности. Прижимая балу к своей волосатой груди и не спуская
глаз с происходящей внизу борьбы, она отчаянными криками звала Тога и других
самцов на помощь.
С оглушительным ревом сбегались рассвирепевшие самцы к месту боя, но
Шите в пылу схватки было не до них. Ей внезапно удалось сбросить Тарзана со
спины и человек-обезьяна очутился на земле. Не успел он вскочить, как зверь
задней ногой раскроил ему всю ногу от бедра до колена.
Вид и запах крови еще более подзадорили самцов, но они только глядели
на бой, не вмешиваясь. Но Тог не вытерпел.
Еще несколько секунд тому назад он был полон ненависти к Тарзану...
Сейчас он стоял в кругу обезьян и своими отвратительными красными крохотными
глазами следил за боем. Какая работа происходила в его диком мозгу?
Наслаждался ли он незавидным положением своего недавнего врага? Жаждал ли он
увидеть, как вонзятся мощные клыки Шиты в мягкую шею человека-обезьяны? Или
он оценил, быть может, бескорыстность и самоотверженность Тарзана,
кинувшегося в бой, чтобы спасти маленького балу Тики? Является ли
благодарность исключительно человеческой привилегией, или ею обладают также
и существа низшей породы?
Вид брызнувшей на землю крови вывел Тога из бездействия: с диким
рычаньем он всем своим огромным телом навалился вдруг на Шиту. Его длинные
клыки погрузились в белое горло хищника. Своими острыми когтями он рвал
мягкую шерсть зверя на части, и клочья ее летали в воздухе джунглей.
Пример Тога подействовал заразительно на других самцов. Они толпою
кинулись на Шиту и терзали ее тело когтями, оглашая воздух диким завыванием.
Да! То было удивительное, захватывающее зрелище -- битва первобытных
обезьян и белого исполина, человека-обезьяны с исконным их врагом, с
пантерой Шитой.
Тика в исступлении плясала на ветке дерева, качавшейся под ее тяжестью,
и громкими криками подзадоривала бойцов. Така, Мумга, Камма и другие самки
племени Керчака присоединились к ней, и их дикие исступленные вопли
заглушали даже бешеный шум битвы.
Кусая и нанося удары, из последних сил боролась за свою жизнь
