туда, и что им не встретиться с Мериэм, он покинул их и пошел к тому месту,
где в последний раз он видел любимую девушку в объятиях другого мужчины.
Он был счастлив, что она осталась жива, и сначала даже не ревновал ее.
Но потом явилась и ревность, мрачная, кровожадная ревность. О, бедный мистер
Морисон Бэйнс, если бы он знал, что здесь, в ветвях, у него за спиной,
сейчас сидело таинственное дикое существо, которое так ненавидит его, он,
наверное, умер бы со страха.
Корак тоскливо ждал Мериэм, но Мериэм не пришла!
Вместо нее на поляне появился высокий широкоплечий мужчина, одетый в
хаки, а за ним -- отряд черных воинов. Лицо его было сурово. Тоска была
написана у него в глазах -- такая глубокая тоска, что даже ярость не могла
изгладить ее. Человек всматривался в землю. Затем он сделал знак своим
людям: он узнал все, что хотел. Надо идти дальше, к северу. Неподвижно лежал
Корак, как каменное изваяние. Горе разрывало ему сердце. Он ушел, опустив
голову, не смотря по сторонам, как старик, которого придавила беда.
Бэйнс ехал по зарослям за негритенком. Когда ветки деревьев спускались
слишком низко, Бэйнсу приходилось слезать с лошади и брести пешком.
Негритенок вел его кратчайшим путем, но лошадь этим путем идти не могла. И
на другой день англичанину пришлось расстаться со своей лошадью.
Чем больше думал Морисон о судьбе Мериэм, чем больше разбирал его гнев,
тем яснее он понимал, что сам был всему виною и что ему никогда не заслужить
ее расположения.
Теперь только понял он, как любил ее. Он сравнивал ее с другими
женщинами -- богатыми и знатными -- и видел, что от этого сравнения она
только выигрывает. И он возненавидел не только Гансона, но и себя, -- он
почувствовал себя омерзительным. Жажда мести и любви крепла в его душе.
Избалованный, привыкший к роскоши, он всю жизнь относился ко всему
легкомысленно и теперь впервые испытывал настоящее горе и настоящее
унижение.
Месть и сознание своей вины вели его по джунглям. "Слишком поздно!
Слишком поздно! Опоздаю!" -- было главной его мыслью. И мысль эта властно
толкала его вперед.
Он остановился, когда уже совсем стемнело. Негритенок падал от
усталости, но он пригрозил мальчику, что убьет его, если тот остановится.
Негритенок не понимал, что стало с этим странным белым человеком, который
еще прошлой ночью так боялся темноты. Мальчик хотел удрать, но Бэйнс
догадался о его замыслах и не отходил от него ни днем, ни ночью.
То, что благородный мистер Морисон не боялся лечь и заснуть ночью в
джунглях, было важнейшим признаком происшедшей в нем перемены. Кроме того,
он шел рядом с негром, а это был демократизм, который прежде ему никогда и
не снился.
Наутро он проснулся больной, усталый, продрогший, но решение его идти
отомстить Гансону и спасти девушку было непоколебимо. Даже не подкрепившись
едой, они снова пустились в путь. После усиленных просьб негритенка, Морисон
остановился у ручья, и они наскоро перекусили. Затем они снова стали
пробираться сквозь чащу деревьев, лиан и кустов.
В это самое время Корак медленно шел на запад вместе со своим слоном,
Тантором, которого он встретил в джунглях. Одинокий и опечаленный юноша был
рад зверю. Слон нежно обвил его хоботом, и через минуту Корак очутился на
могучей спине, где не раз он, бывало, дремал в полуденную пору.
А далеко на севере в это время великий Бвана и его черные воины мчались
за убегающим отрядом. Каждый шаг удалял их от девушки, которую они хотели
спасти, но они не знали об этом.
А в большом доме грустно ждала их женщина, которая любила Мериэм как
свою дочь и надеялась, что ее муж привезет ее обратно.
XXII
БЕГСТВО
Когда Мальбин мускулистыми руками сжал руки борющейся Мериэм, она
потеряла всякую надежду. Она ни разу не крикнула, потому что ей неоткуда
было ждать помощи, а джунгли научили ее не кричать попусту.
Но случайно, во время борьбы, ее рука дотронулась до револьвера,
который торчал у Мальбина из-за пояса. Он медленно увлекал ее на груду
одеял, а она в это время вытаскивала револьвер у него из-за пояса.
Едва Мальбин доволок ее до края неубранной постели, она внезапно
толкнула его, и он упал. Она нажала курок.
Но револьвер дал осечку. Мальбин встал. Она бросилась бежать, но у
дверей его тяжелая рука снова опустилась к ней на плечо. С бешенством
раненой львицы она повернулась и выстрелила ему в лицо.
Он застонал от боли и гнева, покачнулся, выпустил ее и упал без чувств
на землю. Не обернувшись к нему, Мериэм пустилась бежать. Негры думали
погнаться за нею, но испугались ее револьвера. Она бежала на юг, в джунгли.
Подчиняясь инстинктам маленькой Мангани, она сразу же влезла на дерево.
Там она сбросила с себя амазонку, чулки, башмаки, она знала, что все это
больше не понадобится ей. Шаровары для верховой езды будут защищать ее от
холода; они не очень стеснительны, но все остальное ей совершенно не нужно.
Она стала думать о том, как трудно ей будет без оружия. Зачем она не
сняла с Мальбина его патронташ? Если бы у нее были заряды, она могла бы
защищать себя на пути к Бване и Моей Дорогой, которых она так безмерно
любила.
Подумав немного, она решила вернуться в палатку и захватить
револьверные пули.
Конечно, ее могут схватить, но ведь без оружия она все равно погибнет.
Как она защитит себя в джунглях? Откуда добудет пищу? И она снова
направилась к лагерю, из которого только что убежала.
Мериэм была уверена, что Мальбин убит наповал, такую рану она нанесла
ему. Она надеялась, что, когда стемнеет, ей удастся проскользнуть в лагерь и
выкрасть его патронташ. Но едва она устроилась поудобнее на дереве,
невдалеке от стоянки, как увидела Мальбина: он вышел из палатки, вытирая
кровь с лица.
Он жив!
С бранью накинулся он на своих подчиненных, засыпая их градом вопросов,
и немедленно весь лагерь побежал искать беглянку.
Когда Мериэм убедилась, что возле палатки никого не осталось, она
слезла с дерева и через лужайку побежала к лагерю.
Озираясь, она проникла в палатку; патронташа там не было, но в углу
лежала шкатулка, в которой Мальбин держал все свои вещи, назначенные к
пересылке в западный лагерь.
Мериэм схватила шкатулку, предполагая, что там находятся патроны.
Быстро сорвала она парусину, который была обшита шкатулка, и подняла крышку.
В шкатулке оказались самые различные вещи. Какие-то письма, бумаги, газетные
вырезки. Среди этого хлама Мериэм увидела фотографию маленькой девочки, а к
фотографии была приклеена вырезка из парижской газеты, такая пожелтевшая и
истертая, что ее невозможно было прочесть. Эта же фотография была
воспроизведена на другом газетном лоскутке.
Находка заинтересовала девушку. Где она видела это лицо?
И вдруг она поняла, что это ее собственный портрет. Здесь была
изображена она, малютка Мериэм! Но как попала карточка к этому человеку?
Зачем ее напечатали в газете? О чем говорится на этом истертом клочке
бумаги?
Мериэм была озадачена. Тут скрывалась какая-то тайна. Долго
разглядывала она эту выцветшую фотографию. Но потом вспомнила, зачем пришла
сюда и снова принялась рыться в шкатулке. На этот раз ее поиски увенчались
успехом: на дне шкатулки оказалась коробка с патронами. Да, это патроны от
револьвера, который лежал у нее в кармане, и, пересыпав их в карман шаровар,
она снова принялась разглядывать свою фотографию, но тщетно старалась
разгадать тайну портрета.
До нее донеслись голоса. Она насторожилась; голоса приближались. Мериэм
ясно услышала злобную ругань шведа. Мальбин идет сюда. Мериэм выглянула из
палатки. Увы, слишком поздно! Она окружена.
Белый и три негра торопливо шли к палатке. Она спрятала карточку у себя
на груди и быстро зарядила револьвер. Затем вернулась в глубину палатки и
направила дуло револьвера в ту сторону, откуда каждую минуту могли войти ее
преследователи. Мальбин остановился у входа и грубым голосом отдавал
приказания. Он долго не входил; девушка успела обдумать план бегства. Она
нагнулась, приподняла нижний конец парусины и, озираясь, поползла на животе
из палатки.
И как раз в ту минуту, когда в палатку вошел Мальбин, Мериэм уже успела
уползти. Низко нагнувшись, она подбежала к ближайшей хижине, остановилась и
оглянулась. Никого не было видно.
Из палатки Мальбина послышались проклятия. Швед заметил, что кто-то
рылся у него в шкатулке. Он созвал своих людей. Мериэм побежала в самый
конец стоянки, к большому дереву. Ее охватила радость. Теперь ей удастся
ускользнуть. Она быстро вскарабкалась на дерево и увидела оттуда, как
Мальбин двинул отряд негров в джунгли. На этот раз он оставил в лагере на
страже троих молодцов, а сам направился к югу.
Едва он скрылся из виду, девушка скользнула за терновую изгородь и
побежала к реке. Здесь стояли пироги, на которых отряд перебирался сюда с
того берега. Не легко было девушке справиться с неуклюжей и громоздкой
лодкой, но ничего другого не оставалось: она должна была переплыть реку. Но
сейчас сделать это было невозможно. Место, где стояли пироги, было видно из
лагеря. Переплывать сейчас значило быть пойманной. Нужно было ждать
наступления ночной темноты.
Около часу Мериэм лежала в укромном месте, взволнованно наблюдая за
часовыми. Один из них сидел так, что должен был неминуемо заметить ее, если
она попробует спустить на воду лодку.
Вдруг из чащи леса показался Мальбин. Он вспотел и тяжело дышал.
Подбежав к реке, он пересчитал пироги. Ясно было, что он угадал тайные
замыслы девушки. Она хочет перебраться через реку. Иначе ей никак не
вернуться к своим покровителям. Облегченный вздох вырвался из его груди,
когда он убедился, что все пироги на месте. Оглянувшись, он заговорил с
начальником отряда, который, в сопровождении нескольких негров, следовал за
ним. По приказанию Мальбина, все пироги, кроме одной, были спущены на воду.
Мальбин позвал стражу, оставленную в деревне, затем все они сели в пироги и
поплыли вверх по течению.
Мериэм следила за ними, пока они не скрылись за изгибом реки. Их нет!
Какая радость! Они оставили ей пирогу, в которой лежит весло! Она не верила
своему счастью. Теперь ей нечего медлить. Она спрыгнула на землю. Между ней
и пирогой было не больше десяти шагов.
За изгибом реки Мальбин причалил к берегу. Он оставил своих негров в
лодках, а сам высадился на берег вместе с начальником своего отряда и
принялся искать места, откуда ему было бы удобнее следить за оставленной
пирогой. Мальбин заранее улыбался. Он был уверен в успехе. Рано или поздно
девушке непременно придется переехать реку. Может быть, она не скоро
додумается до этого. Что ж? Они подождут. Они готовы ждать хоть день, хоть
два.
Увы, он не ожидал, что она так скоро пустится в путь. Когда он вышел на
место, откуда видна была оставленная пирога, он заревел от ярости. Девушка
была уже на середине реки.
Он кинулся к своим лодкам. Начальник отряда бежал за ним. Мальбин
заставил своих гребцов работать изо всех сил. Пироги помчались вниз по
течению. Расстояние между ними и девушкой становилось все меньше и меньше.
Она увидела их, когда была уже недалеко от берега. Надо удвоить усилия. О,
если бы ей удалось причалить хоть на две минуты раньше! Скорее туда, к
деревьям! Там ее не поймают! Она была уже совсем недалеко от берега.
Увидев, что добыча снова ускользает из рук, Мальбин стал кулаками и
бранью подгонять своих черных гребцов. Между его передней лодкой, где сидел
