сердце, -- поцелуй меня, дорогой, один раз поцелуй, пока я не проснулась.
Тарзан не заставил себя просить. Он обнял любимую девушку своими
сильными руками и поцеловал ее не раз, а сотни раз, пока она не замерла,
трепещущая в его объятиях; когда он отпустил ее, она сама обвила руками его
шею и, притянув его к себе, прижалась губами к его губам.
-- Ну, что же? -- спросил он. -- Сон ли я? Или живой, реальный человек?
-- Если ты не живой человек, муж мой, -- отвечала она, -- то я молю
бога, чтобы он послал мне смерть раньше, чем я проснусь для ужасной
действительности.
Несколько минут они молча смотрели друг другу в глаза; каждый как будто
задавался вопросом, реально ли изумительное счастье, которое послала им
судьба. Забыто было прошлое, с его разочарованиями и ужасами; будущее не
принадлежало им, но настоящее -- никто не мог отнять его у них. Первая
прервала молчание девушка:
-- Куда мы идем, дорогой? -- спросила она. -- Что мы будем делать?
-- Куда вы хотите идти? -- отвечал он вопросом. -- Что вы хотите
делать?
-- Идти -- куда идешь ты, муж мой; делать то, что захочешь ты, --
отвечала она.
-- А Клейтон? -- спросил он. На мгновение он как будто забыл, что есть
кто-нибудь на земле, кроме их двоих. -- Мы забыли о вашем муже.
-- Я не замужем, Тарзан, -- крикнула она. -- Я даже не помолвлена.
Накануне того дня, когда эти чудовища похитили меня, я сказала м-ру
Клейтону, что люблю вас, и он понял, что я не могу сдержать слова, которое я
дала ему, что это было бы дурно с моей стороны. Это случилось после того,
как мы чудесным образом были спасены от когтей льва. -- Она вдруг
остановилась и вопросительно посмотрела на него. -- Тарзан! -- воскликнула
она, -- это сделали вы? Только вы один и могли это сделать.
Он опустил глаза, ему было стыдно.
-- Как вы могли уйти и оставить меня одну? -- упрекнула она его.
-- Не надо, Джэн, -- просил он. -- Не надо, прошу вас! Вы не можете
себе представить, как я страдал с тех пор, как упрекал себя за этот жестокий
поступок, но вы не можете себе представить и того, как я страдал тогда,
сначала от бешеной ревности, потом от обиды на судьбу, которая послала мне
незаслуженное горе. После этого я опять вернулся к обезьянам, Джэн, с тем,
чтобы никогда больше не видеть человеческого существа.
Он рассказал ей затем о своей жизни в джунглях со времени возвращения,
о том, как он падал все ниже и ниже, как гиря, увлекаемая собственной
тяжестью: от культурного парижанина до дикого воина Вазири, и от Вазири --
до зверя, одного из тех зверей, среди которых он вырос.
Она задавала ему много вопросов и, наконец, самый страшный -- о той
женщине в Париже, о которой ей говорил Тюран. Тарзан рассказал ей подробно
всю историю своей цивилизованной жизни, не упустив ни одной детали, -- ему
нечего было скрывать, сердцем он всегда оставался верен ей. Когда он
закончил, он посмотрел на нее, словно ожидая приговора.
-- Я знала, что он лжет, -- сказала она. -- О, что за отвратительное
создание!
-- Так вы не сердитесь на меня? И ответ ее, хотя не вполне логичный,
звучал совсем по-женски:
-- А Ольга де Куд очень красива? -- спросила она. И Тарзан,
засмеявшись, снова поцеловал ее:
-- В десять раз менее красива, чем вы, дорогая.
Она довольно вздохнула и опустила голову к нему на плечо. Он понял, что
прощен.
В этот вечер Тарзан построил уютную маленькую хижину высоко среди
качающихся ветвей исполинского дерева, и там уснула усталая девушка, а
человек-обезьяна поместился в развилине дерева, возле нее, даже во сне
готовый защищать.
Много дней шли они к берегу. Когда дорога была легкая, они шли рука об
руку под зелеными сводами могучего леса, как ходили, должно быть, в давно
прошедшие времена их первобытные предки. Когда внизу чаща заплеталась, он
брал ее на руки и легко переносил с дерева на дерево. И все дни казались
такими короткими -- они были счастливы. Они готовы были продлить этот путь
до бесконечности, если бы не беспокойство о Клейтоне и желание помочь ему.
В последний день, когда они уже подходили к берегу, Тарзан услышал
запах людей -- черных. Он предупредил девушку, чтобы она молчала.
-- В джунглях мало друзей, -- сухо сказал он.
Через полчаса они осторожно приблизились к маленькой группе черных
воинов, направлявшихся на запад. Увидев их, Тарзан радостно вскрикнул. Это
был отряд его Вазири. Был тут Бузули и многие другие из тех, что ходили с
ним в Опар. При виде его они начали плясать и кричать в восторге. Они ищут
его уже целые недели, говорили они.
Черные проявили большое удивление, видя, что с ним белая девушка, а
когда они узнали, что она будет его женой, один перед другим старались как
можно сильней выразить ей свое почитание. Окруженные счастливыми Вазири,
смеющимися и пляшущими, они подошли к шалашу на берегу.
Не было никаких признаков жизни. Никто не отзывался. Тарзан быстро
взобрался в хижину из древесных ветвей и сейчас же выглянул оттуда с пустой
кружкой в руках.
Бросив ее Бузули, он просил его принести воды, а Джэн предложил
подняться наверх.
Они вместе нагнулись над исхудавшим существом, которое было некогда
английским лордом. Слезы навернулись у девушки на глаза при виде несчастных
запавших щек, провалившихся глаз и печати страдания на недавно еще молодом и
красивом лице.
-- Он еще жив, -- сказал Тарзан. -- Мы сделаем все, что возможно, но,
боюсь, мы пришли слишком поздно.
Когда Бузули принес воду, Тарзан влил несколько капель между
потрескавшимися, распухшими губами, помочит горячий лоб, освежил исхудавшие
члены.
Клейтон раскрыл глаза. Слабый отблеск улыбки осветил его лицо, когда он
узнал склонившуюся над ним девушку. При виде Тарзана на лице у него
выразилось изумление.
-- Все в порядке, старый друг, -- сказал человек-обезьяна. -- Мы
вовремя нашли вас. Теперь все будет хорошо, и вы сами не заметите, как
будете на ногах.
Англичанин слабо качнул головой:
-- Слишком поздно, -- прошептал он. -- Но так лучше. Я хочу умереть.
-- Где мсье Тюран? -- спросила девушка.
-- Он бросил меня, когда болезнь разыгралась. Он дьявол. Когда я просил
у него воды, потому что был слишком слаб, чтобы сходить за ней, он напился,
стоя возле меня, вылил остатки наземь и рассмеялся мне в лицо. -- И словно
мысль об этом человеке вернула ему силы, он приподнялся на локтях. -- Да, --
почти прокричал он. -- Я хочу жить. Я хочу жить, чтобы разыскать и убить это
чудовище! -- Но от сделанного усилия он еще больше ослабел и откинулся назад
на траву, которая когда-то, вместе со старым плащом, служила постелью Джэн
Портер.
-- Не волнуйтесь из-за Тюрана, -- сказал Тарзан, и успокаивающим
движением положил руку на голову Клейтона. -- Он принадлежит мне, и я, в
конце концов, разделаюсь с ним.
Долгое время Клейтон лежал неподвижно. Тарзан несколько раз прикладывал
ухо к запавшей груди, стараясь уловить слабое биение отработавшего сердца.
Перед вечером Клейтон опять слегка приподнялся.
-- Джэн, -- шепнул он. Девушка ниже наклонила голову, чтобы не
пропустить ни одного слова. -- Я виноват перед вами и перед ним, -- он
кивнул в сторону человека-обезьяны. -- Я так сильно любил вас, -- это,
конечно, слабое оправдание. Но я не мог примириться с мыслью, что потеряю
вас. Я не прошу у вас прощения. Я только хочу сделать сейчас то, что должен
был сделать год назад.
Он порылся в кармане плаща, лежавшего возле него, и вытащил оттуда то,
что нашел там недавно, между двумя приступами лихорадки, -- маленький
измятый кусочек желтой бумаги. Он протянул его девушке, и когда она взяла
его, рука Клейтона упала безжизненно к ней на грудь, голова откинулась, и с
легким вздохом он вытянулся и затих. Тогда Тарзан от обезьян концом плаща
закрыл ему лицо.
Несколько минут они простояли на коленях, девушка читала про себя
молитву. Потом они поднялись по обе стороны уже успокоившегося навеки
Клейтона. На глаза человека-обезьяны навернулись слезы: собственные
страдания научили его состраданию к другим.
Сквозь слезы девушка прочла то, что было написано на желтой бумажке, и
глаза у нее широко раскрылись. Дважды прочла она поразившие ее слова, прежде
чем поняла их значение.
Отпечатки пальцев доказывают вы Грейсток. Поздравляю.
Д'Арно.
Она протянула бумажку Тарзану.
-- И он знал это все время? -- проговорила она, -- и не сказал нам?
-- Я узнал об этом первый, Джэн, -- возразил тот, -- не знаю, каким
образом телеграмма попала к нему. Должно быть, я обронил ее в зале ожидания.
Я там получил ее.
-- И после того вы сказали нам, что матерью вашей была обезьяна и что
вы никогда не знали своего отца? -- недоверчиво спросила она.
-- На что мне были титул и поместья без вас, моя дорогая? А если бы я
отнял их у него, -- я ограбил бы женщину, которую люблю, -- понимаете, Джэн?
-- Казалось, что он оправдывается перед ней.
Она взяла его руки в свои.
-- А я чуть было не отказалась от такой любви! -- шепнула она.
XXVI
НЕТ БОЛЬШЕ ЧЕЛОВЕКА-ОБЕЗЬЯНЫ
На следующее утро они двинулись в путь к хижине Тарзана. Четверо Вазири
несли тело англичанина. Это человеку-обезьяне пришла мысль похоронить
Клейтона рядом с покойным лордом Грейстоком у опушки джунглей около хижины,
выстроенной старшим.
Джэн Портер была рада этому, и в глубине души она удивлялась
необыкновенной чуткости этого удивительного человека, который, воспитанный
зверями и среди зверей, отличался истинным рыцарством и нежностью, обычно
считающимися прерогативами людей высшей культуры.
Они прошли около трех миль из пяти, отделяющих их от собственного
берега Тарзана, когда Вазири, шедшие впереди, внезапно остановились,
удивленно показывая на приближающуюся к ним вдоль берега странную фигуру.
Это был мужчина с блестящим цилиндром на голове, он шел медленно, опустив
голову и заложив руки за полы своего длинного черного сюртука.
При виде его Джэн Портер радостно вскрикнула и быстро побежала ему
навстречу. При звуке ее голоса мужчина поднял голову и, узнав ее, в свою
очередь закричал, счастливый и довольный. Когда профессор Архимед К. Портер
заключил дочь в объятия, слезы заструились по его морщинистому лицу, и
прошло несколько минут, пока он был в состоянии заговорить.
Когда затем он узнал Тарзана, пришлось долго убеждать, что горе не
помутило его рассудка, потому что он, как и другие члены партии, был твердо
убежден в том, что человек-обезьяна умер, и примирить это убеждение с весьма
реальной внешностью лесного бога Джэн было довольно трудно. Старик был очень
растроган известием о смерти Клейтона.
-- Не понимаю, -- говорил он. -- Ведь мсье Тюран уверил нас, что
Клейтон умер много дней назад.
-- Тюран с вами? -- быстро спросил Тарзан.
-- Да, он недавно разыскал нас и привел к вашей хижине. Мы стояли
лагерем немного севернее. То-то будет обрадован, увидев вас обоих.
-- И удивлен, -- добавил Тарзан.
Немного погодя странная группа подошла к полянке, на которой стояла
хижина человека-обезьяны. Взад и вперед ходили люди, и одним из первых
Тарзан увидел д'Арно.
-- Поль! -- крикнул он. -- Во имя здравого смысла, что вы здесь
делаете?! Уж не сошли ли мы все с ума!
Все быстро разъяснилось, как и многое другое. Корабль д'Арно
крейсировал вдоль берега, неся сторожевую службу, и, по предложению
лейтенанта, бросил якорь в маленькой бухте, чтобы взглянуть на хижину и
