И тогда увидела она, что по веткам деревьев к ней мчится с быстротой
белки какая-то исполинская фигура.
Порыв ветра обволок их облаком дыма, и она потеряла из вида человека,
который спешил к ней. Но вдруг ее охватила большая рука и подняла куда-то
вверх. Она почувствовала напор ветра и изредка легкое прикосновение ветки в
быстром полете вперед.
Она открыла глаза.
Далеко под ней расстилались мелколесье и земля.
Вокруг струилась листва.
Гигантская фигура, которая несла Джэн Портер, перепрыгивала с дерева на
дерево, и ей казалось, что она в каком-то сне, снова переживает приключение,
выпавшее на ее долю в далеких африканских джунглях.
О, если бы это был тот самый человек, который тогда нес ее сквозь
запутанную зелень листвы! Но это невозможно. И однако, кто же другой во всем
мире достаточно силен и ловок, чтобы делать то, что делает сейчас этот
человек?
Она украдкой бросила взгляд на лицо, близко склонившееся к ее лицу, и у
нее вырвался слабый, испуганный вздох:
-- это был он.
-- Мой возлюбленный! -- шепнула она. -- Нет, это предсмертный бред!
Должно быть, она сказала это громко, потому что глаза, по временам
скользившие по ней, засветились улыбкой.
-- Да, ваш возлюбленный, Джэн, ваш дикий, первобытный возлюбленный,
явившийся из джунглей потребовать свою подругу -- потребовать женщину,
которая от него убежала, -- добавил он почти свирепо.
-- Я не убежала, -- прошептала она. -- Я согласилась уехать только
после того, как целую неделю прождали вашего возвращения.
Они уже выбрались из полосы огня, и он повернул обратно к поляне. Они
шли теперь рядом к коттеджу. Ветер опять повернул, и огонь гнало обратно;
еще час -- и все должно было погаснуть.
-- Отчего вы тогда не вернулись? -- спросила она.
-- Я ухаживал за д'Арно. Он был тяжело ранен.
-- Ах, я знала это! -- воскликнула она. -- А они уверяли, будто вы
присоединились к неграм и что вы были из их племени.
Он засмеялся.
-- Но вы им не верили, Джэн?
-- Нет! Как мне звать вас? -- спросила она. -- Я не знаю, как вас
зовут.
-- Я был Тарзан из племени обезьян, когда вы меня впервые узнали, --
сказал он.
-- Тарзан из племени обезьян? -- крикнула она. -- Так это была ваша
записка, на которую я уезжая ответила?
-- Да! Чья же еще она могла быть?
-- Я не знала; только она не могла быть вашей: ведь Тарзан, из племени
обезьян, писал по-английски, а вы не понимали ни слова ни на каком языке!
Он опять засмеялся.
-- Это длинная история: я написал то, чего не мог сказать, а теперь.
д'Арно еще ухудшил дело, выучив меня говорить на французском языке вместо
английского.
-- Идем! -- добавил он. -- Садитесь в мой автомобиль, мы должны догнать
вашего отца; они лишь немного впереди нас. Когда они отъехали, он снова
обратился к ней:
-- Значит, когда вы написали в записке к Тарзану, что любите другого,
вы подразумевали меня?
-- Да, -- ответила она просто.
-- Но в Балтиморе, -- о, как я искал вас там, -- мне сказали, что вы,
быть может, теперь уже замужем! Что человек, по имени Канлер, приехал сюда,
чтобы повенчаться с вами! Правда ли это?
-- Правда.
-- Вы его любите?
--Нет.
-- Любите ли вы меня, Джэн? Она закрыла лицо руками.
-- Я дала слово другому. Я не могу ответить вам, Тарзан! -- крикнула
она.
-- Вы мне ответили. Теперь скажите мне, как вы решаетесь выйти замуж за
человека, которого вы не любите?
-- Мой отец ему должен много денег.
В памяти Тарзана неожиданно всплыло письмо, которое он прочел, и имя
Роберта Канлера, и то горе, на которое ока намекала в письме и которое он
тогда не мог понять. Он улыбнулся.
-- Если бы ваш отец не потерял своего клада, вы были бы все же
вынуждены сдержать ваше обещание этому Канлеру?
-- Я могла бы просить его вернуть мне мое слово.
-- А если бы он отказал?
-- Я дала свое слово.
С минуту они молчали. Автомобиль бешено мчался по изрытой неровной
дороге, потому что огонь снова стал угрожать им справа и новая перемена
ветра могла мгновенно перебросить его через этот единственный путь к
спасению.
Наконец, они миновали опасное место и Тарзан замедлил ход.
-- Предположим, что я его попрошу? -- предложил Тарзан.
-- Едва ли он согласится исполнить просьбу незнакомца, -- ответила
девушка, -- особенно такого, который сам желает меня получить.
-- Теркоз согласился, -- мрачно промолвил Тарзан.
Джэн Портер вздрогнула и с испугом взглянула на него.
-- Здесь не джунгли, -- сказала она, -- и вы уже больше не дикий зверь.
Вы джентльмен, а джентльмены не убивают хладнокровно и зря.
-- Я все еще дикий зверь в душе, -- проговорил он тихо, как бы про
себя.
Они снова помолчали некоторое время.
-- Джэн Портер! -- сказал наконец Тарзан, -- если бы вы были свободны,
вышли бы вы за меня?
Она не ответила сразу, но он ждал терпеливо.
Девушка старалась собраться с мыслями. Что знала она о странном
существе, сидящем рядом с нею? Что знал он сам о себе? Кто был он? Кто были
его родители?
Даже имя его было отзвуком его таинственного происхождения и его дикой
жизни.
У него не было человеческого имени. Могла ли она быть счастлива с
мужем, который всю жизнь провел на вершинах деревьев в африканских пустынях,
который с детства играл и сражался с антропоидами, вырывая куски из
трепещущего бока свежеубитой добычи и вонзал крепкие зубы в сырое мясо, в то
время как товарищи его рычали и дрались кругом него за свою часть? Мог ли он
когда-нибудь подняться до ее общественного круга? Могла ли она вынести мысль
о том, чтобы спуститься до его уровня? Будет ли кто-нибудь из них счастлив в
таком ужасном неравном браке?
-- Вы не ответили, -- сказал он. -- Вы боитесь причинить мне боль?
-- Я не знаю, что ответить, -- печально проговорила Джэн Портер. -- Я
не могу разобраться в своих мыслях.
-- Значит, вы меня не любите? -- спросил он ровным голосом.
-- Не спрашивайте меня. Вы будете счастливее без меня. Вы не созданы
для мелочных ограничений и условностей общества. Цивилизация скоро стала бы
вам невыносима, и вы стали бы рваться к свободе вашей прежней жизни --
жизни, к которой я так же не приспособлена, как и вы к моей.
-- Я думаю, что понял вас, -- спокойно ответил он. -- Я не буду больше
настаивать. Для меня важнее видеть вас счастливой, чем быть счастливым
самому. Я сам понимаю теперь, что вы не смогли бы быть счастливой -- с
обезьяной!
В его голосе прозвучала слабая нотка горечи.
-- Не надо, -- умоляюще проговорила она. -- Не говорите так! Вы не
поняли!
Но прежде, чем она успела сказать что-либо дальше, неожиданный поворот
дороги привез их в середину маленького лагеря.
Перед ними стоял автомобиль Клейтона, окруженный всем обществом,
которое он привез из коттеджа.
XXVIII
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
При виде Джэн Портер, крики облегчения и восторга сорвались со всех
уст, и когда автомобиль Тарзана остановился рядом с другим автомобилем,
профессор Портер схватил дочь в свои объятия.
Одну минуту никто не обратил внимания на Тарзана, который продолжал
молча сидеть на своем месте. Первым вспомнил о нем Клейтон и, обернувшись,
протянул ему руку.
-- Как сумеем мы когда-либо отблагодарить вас? -- воскликнул он. -- Вы
спасли всех нас. В коттедже вы назвали меня по имени, но я никак не могу
припомнить, где мы встречались, и как вас зовут, хотя в вас есть что-то
очень знакомое. Мне кажется, что я вас знал при совершенно других
обстоятельствах и много времени тому назад.
Тарзан улыбнулся и пожал протянутую руку.
-- Вы правы, мосье Клейтон, -- ответил он по-французски. -- Простите,
что не говорю с вами по-английски. Как раз учусь этому языку и, хотя понимаю
его очень хорошо, но говорю на нем еще очень плохо.
-- Но кто же вы? -- спросил Клейтон, на этот раз по-французски.
-- Тарзан, из племени обезьян. Клейтон отшатнулся от удивления.
-- Клянусь Юпитером, -- воскликнул он, -- верно! И профессор Портер и
м-р Филандер продвинулись вперед, чтобы присоединить свою благодарность к
благодарностям Клейтона и высказать Тарзану свое изумление и удовольствие
встретить своего друга из джунглей так далеко от его дикой родины. Все пошли
в бедную деревенскую гостиницу, где Клейтон тотчас же сделал распоряжение,
чтобы их устроили и накормили.
Они сидели в убогой маленькой гостиной, когда их внимание было
привлечено отдаленным пыхтением приближающегося автомобиля. М-р Филандер,
стоявший у окна, выглянул в то время, как мотор остановился перед гостиницей
рядом с другими автомобилями.
-- Господь мой, -- сказал м-р Филандер с тенью неудовольствия в голосе.
-- Это м-р Канлер. А я-то уж надеялся... Я думал ... Э ... Впрочем мы все
очень рады, конечно, что он не попал в полосу пожара, -- докончил он с
грехом пополам.
-- Ой, ой, м-р Филандер, -- сказал профессор Портер. -- Ой, ой! Я часто
увещевал моих учеников считать до десяти, прежде чем начинать говорить. Будь
я на вашем месте, м-р Филандер, я считал бы, по крайней мере, до тысячи, и
все же даже и после того хранил бы скромное молчание!
-- Спаси, господи! Вы правы, -- сконфуженно согласился м-р Филандер. --
Но что это с ним за джентльмен крерикального вида.
Джэн побледнела.
Клейтон беспокойно задвигался на стуле.
Профессор Портер нервно снял очки, подышал на них и надел их снова на
нос, забыв протереть стекла.
Вездесущая Эсмеральда заворчала. Только один Тарзан не понимал ничего.
И вот Роберт Канлер влетел в комнату.
-- Слава богу, -- крикнул он. -- Я боялся наихудшего, пока не увидел
вашего автомобиля, Клейтон! Пожар отрезал меня на южной дороге, и мне
пришлось вернуться в город, а оттуда направиться на запад по этой дороге. Я
уже думал, что никогда не доберусь до коттеджа.
Никто не выказал большого восторга. Тарзан наблюдал за Робертом Канлер,
как Сабор наблюдает за своей добычей. Джэн Портер взглянула на него и нервно
кашлянула.
-- М-р Канлер, -- сказала она, -- это мосье Тарзан, старый Друг.
Канлер обернулся и протянул руку. Тарзан встал и поклонился так, как
только один д'Арно мог научить джентльмена кланяться; но, казалось, он не
заметил протянутой руки Канлера.
Канлер, по-видимому, не обратил на это внимания.
-- Вот пастор, почтенный м-р Туслей, Джэн, -- объявил Канлер,
повернувшись к священнику, стоявшему позади него. -- М-р Туслей, мисс
Портер!
М-р Туслей поклонился и засиял.
Канлер познакомил его и с остальным обществом.
-- Джэн, обряд венчания может быть совершен немедленно, -- сказал
Канлер. -- Тогда мы сможем еще с вами поспеть на ночной поезд в город.
Тут Тарзан сразу все понял. Он посмотрел из-под полуопущенных век на
Джэн Портер, но не шевельнулся.
Девушка колебалась. Комната была полна напряженного молчания. Все нервы
были натянуты.
Все глаза обратились к Джэн Портер, ожидая ее ответа.
-- Нельзя ли подождать еще несколько дней? -- промолвила она наконец.
-- Я так потрясена! Столько пришлось мне пережить сегодня.
Канлер почувствовал враждебность, исходящую от всех присутствовавших.
Это его разозлило.
-- Мы ждали до тех пор, покуда я соглашался ждать, -- резко ответил он.
-- Вы обещали выйти за меня замуж. Я не позволю дольше играть собой. У меня
в руках разрешение, и тут вот священник. Идемте, мистер Туслей! Идем, Джэн!
Свидетелей здесь довольно, даже больше, чем надо, -- добавил он неприятным
тоном. И, взяв Джэн Портер за руку, он повел ее к уже ожидавшему священнику.
