оружием, но зато все знали, что он смел и будет сражаться нисколько не хуже
других, хотя ему это совсем не по душе. Лично я считал, что Дождливое
Облако отважнее меня. Он ведь мог делать то, что ему не нравится, я же мог
делать только то, что мне нравится.
Гриф любил кровь также , как и я. Поэтому мы всегда оставляли
Дождливое Облако дома, чтобы он охранял женщин и детей. Это не было чем-то
постыдным. Напротив, это было почетная обязанность члена клана. Сами же мы
уходили на поиски врагов. Сколько раз я пробирался по тропе вдоль границы,
желая увидеть врага, в которого я бы мог вонзить копье!
Сколько раз, завидя незнакомца, выезжал ему навстречу, выкрикивая свое
имя и мы неслись на лошадях навстречу друг другу. А потом с места боя
уезжал один, везя с собой свежий скальп - свидетельство победы, тело же
второго оставалось на поле боя и служило пищей грифам и койотам.
В шатре кроме матери были еще две мои сестры, Налла и Нита, а также
три девушки рабыни, готовые выполнить любой приказ сестер. Наши женщины не
работали. Они ездили верхом, плавали, сохраняли силу в своих телах. Каждая
могла бы победить могучего воина. Но работа была не для них и не для нас.
Мы охотились, сражались, пасли свои стада, но всю остальную работу
делали рабы. Они были всегда здесь - крепкие темнокожие люди, искусные
ткачи, гончары, огородники... Мы хорошо относились к ним и они были
счастливы с нами.
Калькары, которые были здесь перед нами, плохо относились к ним, и они
ненавидели их. Мы прогнали Калькаров. Эти простые люди остались здесь и
стали служить новым хозяевам, но в их памяти осталась ненависть к
Калькарам.
У них были старинные легенды о далеком прошлом, когда по пустыне
ездили железные кони, возившие железные шатры, где жили люди. И они
показывали на пещеры в горах, через которые эти кони проезжали в зеленые
долины. Они рассказывали о людях, которые летали по небу. Но мы знали, что
все это сказки, какие женщины рассказывают детям. Но нам нравилось слушать
эти сказки.
Я рассказал матери о своих планах напасть на Калькаров после сезона
дождей.
Она помолчала, прежде чем ответить.
- Конечно, - наконец сказала она. - Ты не был бы Юлианом, если бы не
сделал такой попытки. До тебя наши воины раз двадцать пытались ворваться в
долины, но каждый раз терпели неудачу. Я бы хотела, чтобы ты женился и
получил сына, Юлиана Двадцать Первого, прежде чем пошел бы в этот поход, из
которого ты можешь не вернуться. Год или два ничего не изменят. Подумай
хорошо, сын мой. Но ты Великий Вождь, и если ты решишь идти, мы будем ждать
твоего возвращения и молиться за тебя и твоих воинов.
- Ты не поняла меня, мать, - ответил я. - Я сказал, что после дождей
мы пойдем в долины. Но я не сказал, что мы собираемся возвращаться. Я не
сказал, что вы останетесь здесь и будете дожидаться нас. Вы пойдете вместе
с нами.
Племя Юлиана после дождей пойдет в долину Калькаров вместе с
женщинами, детьми, стадами, шатрами и со всем имуществом, которое можно
переносить. Племя больше никогда не вернется в пустыню.
Она сидела в задумчивости и молчала.
Пришел раб, чтобы позвать мужчин ужин. Женщины и дети ели в своих
шатрах, а мужчины собирались за общим круглым столом, который назывался
Кольцо Совета.
Этим вечером здесь собралась сотня воинов. Факелы в руках рабов и
огонь из очага, разложенного внутри Кольца Совета, освещали стол. Все ждали
стоя, пока я не сяду. Это был сигнал начинать еду.
Рабы стали приносить мясо и овощи, рыбу и фрукты, кукурузы и бобы.
За столом много говорили и смеялись, громко, заразительно. Вечерний
ужин в лагере всегда был праздником для всех. Мы все мало времени проводили
дома. Мы ездили, охотились, сражались. Часто мы голодали в пути, умирали от
жажды. В нашей земле было мало воды, да и та теплая и нечистая.
Мы сидели на скамье вокруг стола. Рабы с подносами находились внутри
круга и подносили пищу каждому воину. Когда раб останавливался против
воина, тот вставал, перегибался через стол, брал руками кусок и отрезал его
острым ножом. Рабы двигались вдоль стола медленной процессией и над столом
постоянно сверкали ножи, мелькали раскрашенные лбы и щеки, колыхались
перья. Было и шумно.
Позади скамьи бегали собаки, ожидая кусков со стола. Это были сильные
злые животные. Они охраняли наши стада от койотов и волков, бродячих собак
и горных львов. Они хорошо справлялись со своим делом.
Когда воины закончили еду, я сделал знак, и раздались звуки барабана.
Воцарилась тишина. Я стал говорить.
- Больше ста лет живем мы под жарким солнцем пустыни, а наши враги
живут в богатых плодородных долинах. Их тела ласкает прохладный морской
ветерок. Они живут в богатстве, их женщины едят фрукты прямо с деревьев, а
наши довольствуются сушеными и сморщенными.
Их стада имеют богатые пастбища и чистую воду прямо у шатров своих
хозвяев, а нашему скоту приходится бродить по каменистой пустыне без воды,
под жарким солнцем, чтобы найти немного травы. Но это меньше всего волнует
душу Красного Ястреба. Вино становится горьким у меня во рту, когда я
смотрю на долины и вспоминаю, что это единственное место на земле, где еще
не развивается наше Знамя!
Грозный гул голосов прервал меня.
- С самого детства у меня была мечта отобрать эти земли у Калькаров. Я
только ждал дня, когда плащ Великого Вождя ляжет на мои плечи. И этот день
настал. Теперь я подожду только окончания сезона дождей. За сто лет
двадцать раз воины Юлиана пытались захватить долины. Но они оставляли в
пустыне своих женщин, детей и имущество. Всем было ясно, что они должны
вернуться.
Так больше не будет. В апреле племя Юлиана навсегда покинет пустыню.
Мы со всеми стадами, женщинами, детьми, шатрами спустимся с гор и будем
жить в апельсиновых рощах. На этот раз мы возвращаться не будем. Я, Красный
Ястреб, сказал.
Волк вскочил, выхватил нож. Лезвие сверкнуло в лучах факелов.
- Знамя! - крикнул он.
Сотня воинов вскочила, сверкнули мечи над головами.
- Знамя! Знамя!
Я вскочил на стол, поднял кубок с вином.
- Знамя! - крикнул я и все выпили вино.
Вошла моя мать. Она несла, Знамя прикрепленное к длинному посоху. Она
остановилась возле стола. Остальные женщины толпились сзади нее. Мать
развязала веревочки и Знамя распустилось, заколыхалось на ветру. Мы все
склонили головы перед этой выцветшей тканью, которая передавалась от отца
сыну через все пятьсот лет, с того самого дня, как Юлиан Первый пришел
домой с победой со старой давно забытой войны.
Это Знамя называлось Знаменем Аргона, хотя значение этого слова было
давно потеряно в пучине времени. На Знамени были чередующиеся белые и
красные полосы, а в углу голубой квадрат с множеством белых звездочек.
Белый цвет от времени стал желтым, голубые и красные цвета выцвели. Знамя
было во многих местах порвано, запачкано кровью тех Юлианов, что погибли,
защищая его. При виде Знамени благоговейный трепет наполнил наши души.
Знамя имело власть над жизнью и смертью, оно приносило дожди, ветры, гром.
Вот почему мы склоняли головы перед ним.
Глава вторая
Исход
Пришел апрель и все кланы собрались по моему зову. Сезон дождей
кончился и можно было начинать путь. Оказаться в долинах в сезон дождей
было смертельно опасно. Жидкая топкая грязь лишала нас свободы передвижения
и Калькары могли легко уничтожить нас всех.
Калькаров было гораздо больше, чем нас и наша единственная надежна -
это мобильность. Мы понимали, что лишаемся этого преимущества, взяв с собой
женщин, детей и стада, но мы верили в то, что победим. Единственной
альтернативой победе была смерть, смерть всем нам. И что еще хуже -
женщинам и детям.
Кланы собирались два дня и сейчас все были здесь: пять тысяч человек и
тысяча тысяч овец, лошадей, коров. Все же мы были богатый народ. Предыдущие
два месяца по моему приказу люди зарезали всех свиней и закоптили мясо. Все
же со свиньями идти в поход бессмысленно, они не выдержат тягот пути.
Нам придется долго идти по пустыне. В это время года там есть вода и
трава, но все равно путь будет трудным. Мы потеряем очень много скота. Одну
овцу из десяти. А Волк утверждает, что пять из десяти.
Мы должны выехать завтра за час до восхода солнца и пройдем около
десяти миль до колодца, расположенного возле старой дороги. Странно видеть
в дикой пустыне следы большой работы людей. Хотя прошло больше пятисот лет
все еще хорошо видны дороги, остатки строений. И это несмотря на движущиеся
пески, ветры, дожди...
А для чего они тратили столько сил, столько времени на все это? Они
исчезли и их труд вместе с ними.
Мы выехали и Дождливое Облако очень часто оказывался рядом со мной.
Как всегда он смотрел на звезды.
- Скоро ты все узнаешь о них, - улыбнулся я. - Почему ты все время на
них смотришь?
- Я изучаю их, - ответил он серьезно.
- Только Знамя, которое зажгло их на небе, чтобы освещать нам путь,
знает все о звездах.
Он покачал головой.
- Нет. Я думаю, что они были на небе задолго до того, как появилось
Знамя.
- Тихо! - предостерег я его. - Не говори плохо о Знамени.
- Я не говорю плохо. Я поклоняюсь ему, я отдам за него жизнь, как и
ты, но я думаю, что звезды старше Знамени. И земля старше его.
- Знамя сделало землю, - напомнил я ему.
- Как же оно существовало, когда не было земли?
Я почесал голову.
- Об этом не спрашивают. Достаточно того, что наши отцы сказали нам об
этом. Почему ты спрашиваешь?
- Я хочу знать правду.
- Зачем она тебе?
Настала очередь чесаться Дождливого Облака.
- Ничего не знать плохо, - сказал он наконец. - Я вижу горы и хочу
знать, что за ними. Мы идем к морю. Я надеюсь, что мы дойдем до него. Там я
сделаю лодку и поплыву через море, чтобы посмотреть, что находится за ним.
- Ты просто доплывешь до края земли и свалишься с нее вместе со своей
лодкой.
- Этого я не знаю. Ты думаешь, что земля плоская.
- А кто думает иначе? Разве мы этого не видим? Посмотри - она большая
плоская круглая тарелка.
- В центре суша, а вокруг вода?
- Конечно.
- А почему вода не стекает с края? - иронически спросил он.
Я никогда не задумывался над этим и поэтому дал ему единственный
возможный ответ.
- Знамя держит.
- Не будь дураком, брат. Ты великий воин и великий вождь. Ты должен
быть мудрым. А мудрый человек должен знать, что ничто, даже Знамя не может
удержать воду, стекающую вниз с холма.
- Может там есть земля, которая держит воду, чтобы та не стекала с
края мира.
- А что за той землей?
- Ничего, уверенно сказал я.
- А на чем держится земля?
- Она плавает в большом океане, - снисходительно объяснил я.
- А на чем держится тот большой океан?
- Не будь дураком. Я думаю, что под тем океаном второй океан.
- А на чем держится он?
Я решил, что он никогда не остановится. Лично мне не доставляет
удовольствия думать над такими вещами, совершенно бесполезными вещами. Это
просто трата времени. Но сейчас, когда он заставил меня задуматься, я
понял, что должен продолжать разговор. Я глубоко задумался и понял, как
глупы все наши представления о земле.
- Мы знаем только то, что видим сами, или то, что видели другие и
рассказали нам, - заговорил я наконец. - Что держит землю, мы не знаем,
этого никто не видел. Но несомненно, что она плавает в воздухе, как плавают
облака. Ты удовлетворен?
- Теперь я скажу тебе, что думаю я, - сказал он. - Я наблюдал за
