в западном шатре, но Рабан не собирается идти туда в ближайшее время.
Поэтому я решил ждать, в надежде, что судьба предоставит мне возможность
освободить ее. Тем более, что в темноте будет гораздо меньше опасности, что
меня обнаружат и помешают. Кроме того прибудет Окконор с помощью и я не
хотел ничего делать сейчас. Когда у меня будут люди, шансы на спасение
Бетельды возрастут.
Наступила ночь, но Окконора не было. От шатра доносились взрывы смеха
и я решил, что Рабан со своими миньонами ужинает, заливая мясо крепким
вином Калькаров. Я никого не видел и поэтому решил выбраться из укрытия и
исследовать место, где заперта Бетельда. Если удастся освободить ее -
прекрасно, если нет - подожду Окконора.
Как только я стал спускаться, ветер донес из каньона до боли знакомый
звук - ржание моего коня. Оно прозвучало музыкой в моих ушах. Я должен был
ответить на него, даже рискуя вызвать подозрение у Калькаров.
И я свистнул громко и пронзительно. Не думаю, чтобы Калькары слышали
меня. Они производили слишком много шума. Но знакомое ржанье, сказало мне,
что чуткие уши Красной Молнии уловили мой зов.
И я спустившись с дерева, пошел не к западному шатру, а к подножию
холма, чтобы встретить коня, ибо я знал, что в конечном счете от него будет
зависеть успех или поражение, жизнь или смерть Бетельды.
Спустившись, я услышал стук копыт, который становился все громче. Стук
копыт бегущей лошади и гул боевых барабанов! Может ли быть на свете музыка
приятней этой?
Он увидел меня раньше, чем я его, остановился в клубах пыли в
нескольких ярдах и, вытянув шею, стал настороженно нюхать воздух. Он был
готов к действию при первых признаках опасности.
Он осторожно подошел ко мне, обнюхал меня, ткнулся бархатной губой в
мою щеку. Я отвел его в лес и приказал ждать.
С седла я взял лук и стрелы и пошел по той дороге, по которой шел Тав.
Вскоре я оказался у южной арки. Передо мной был маленький двор и шатер с
открытыми окнами и дверями. Свет из окон освещал двор, но большая часть его
была в тени. Я прошел во двор, подобрался к одному из окон. В комнате
сидели Калькары за двумя большими столами. Они ели, пили. Но отсюда я не
видел Рабана, так что не знаю был ли он там.
Прежде чем приступить к действиям всегда полезно изучить обстановку.
Поэтому я снова выбрался со двора и пошел, намереваясь обогнуть все здание
и выйти к западным развалинам. Там я надеялся найти Бетельду и попытаться
освободить ее.
Я дошел до трех гигантских деревьев, которые росли так близко друг к
другу, что их можно было принять за одно, и осторожно выглянул, чтобы
увидеть, что ждет меня впереди. Один Калькар вышел из дома и направился
куда-то, ступая по траве, которая доходила ему до пояса.
Я приготовил лук. У Калькара было то, в чем я нуждался - меч! Удастся
ли мне убить его бесшумно? Если он повернется, то да. И он, как бы угадав
мое желание, повернулся ко мне спиной.
Свистнула стрела и вонзилась прямо в основание черепа. Тело упало с
глухим стуком. Вокруг не было никого. Я подбежал, снял с него пояс, на
котором были меч и нож.
Затем я закрепил пояс на себе и заглянул в освещенную комнату, откуда
вышел Калькар. Это была та же комната, которую я видел с другой стороны
здания. Отсюда я уже мог видеть всех.
Рабана не было среди них. Где же он? Холодный ужас охватил меня. Может
пока я ждал Красную Молнию он ушел отсюда и пошел в западные развалины? Я
вздрогнул и побежал вдоль северной стороны к другому зданию.
Возле него я остановился и прислушался. Голоса! Но откуда они
доносятся? Здание очень странной конструкции. В нем много входов. Который
же мне нужен?
Пожалуй, лучше всего начать с первой. Я бросился к ближайшей и до меня
донесся голос Рабана.
Я рванул дверь, она открылась и я очутился перед лестницей, ведущей
вниз. Теперь я слышал голос более отчетливо. Значит я вошел туда, куда
надо. Снизу был виден мерцающий свет, и я устремился вниз по лестнице.
Я не помню, как спустился по лестнице, но вот я стою на пороге комнаты
с высокими сводчатыми потолками. В комнате было мало света, но я разглядел
громадную фигуру Рабана, который возвышался над Бетельдой. Он тащил ее за
волосы в другую комнату.
- Ортис! - ревел он. - Ортис! Кто бы мог подумать, что Рабан возьмет
себе в жены дочь Джемадара? О, тебе это не нравится, да? Но кто посмеет
сказать нет Рабану?
- Красный Ястреб, - сказал я и вошел в комнату.
Великан повернулся и в мерцающем свете я увидел, как его лицо сначала
побагровело, а затем побелело. О, Боги! Он возвышался надо мною, как башня!
Как гора мяса! Я был ростом в шесть футов, а он наверное вдвое выше.
Клянусь, что мне показалось, что я уменьшился в размерах и стал не больше
японца.
Молча он стоял и смотрел на меня, затем отшвырнул Бетельду и выхватив
меч, двинулся ко мне. Он рычал и ревел, желая испугать меня, но я думаю,
что он хотел привлечь внимание своих миньонов.
Я шел навстречу ему и он казался мне горой, но несмотря на это я не
чувствовал страха, он не вызывал во мне ни почтения, ни уважения. Более
того, я чувствовал, что сам внушаю ему страх, который он старался погасить
в себе своим ревом.
В бою с ним мне понадобилось все мое искусство, но я думаю, что одно
оно не выручило бы меня. Мною двигала любовь и необходимость защитить
предмет моей любви. Каждый удар, который я наносил, я наносил во имя ее.
Каждый удар, который я парировал, я парировал от ее нежной кожи.
Когда мы сблизились, он нанес удар такой силы, что попади он, меч
разрубил бы меня пополам. Я парировал удар и одновременно пригнулся. Передо
мною оказались его ноги. Я вонзил меч в толстую ляжку. Он взревел и
отпрянул назад. Но я преследовал его и колол мечом в живот, под кольчугу.
Он издал ужасный крик и стал орудовать мечом с такой ловкостью, какой
я не ожидал от него. Только быстрота и ловкость спасли меня от тяжелых
ударов.
И во многом я обязан Бетельде, которая подскочила к очагу и выхватила
из него горящее полено, чтобы лучше осветить комнату. Она стояла в опасной
близости от нас и я умолял ее отойти подальше, но она не послушалась и
осталась, хотя могла бы бежать.
Я все время ждал, что сюда придут люди Рабана, потому что был уверен,
что его крики можно было расслышать на расстоянии нескольких миль отсюда.
Рабан уже дышал с трудом и прекратил реветь. На это у него не хватало
дыхания. Я видел, что он слабеет от усилий и от потери крови.
Но вот я услышал голоса и топот бегущих ног. Они идут! Я удвоил свои
усилия и Рабан тоже. Я стремился убить его, он хотел продержаться, пока
придет помощь. Он уже был весь покрыт ранами, многие из которых были
смертельными бы для обычного человека, но с большой раной в животе, с
проткнутым горлом, он продолжал яростно сражаться.
Он покачнулся и упал на колено. Я решил, что с ним все кончено. На
лестнице уже слышались шаги. Бетельда сразу погасила огонь и мы оказались в
полной темноте.
- Идем, - прошептала она, взяв меня за руку. - Их слишком много. Нам
надо бежать, или мы погибнем.
Воины ругались в темноте, требуя света.
- Кто тут прячется? - послышались крики. - Выходи! Сдавайся!
Бетельда и я подкрались к двери, надеясь проскользнуть между ними,
пока нет огня. Из центра комнаты, оттуда, где я оставил Рабана, донесся
хриплый стон и странное бульканье. Я взял Бетельду за руку, подошел к
двери. Там стояли люди.
- В сторону, - сказал я. - Я принесу свет.
Меч уперся мне в живот.
- Назад! - послышался голос. - Мы сначала посмотрим на тебя. Другой
принесет свет.
Я отступил назад и скрестил с ним меч. Я надеялся, что в темноте и
суматохе нам с Бетельдой удастся выбраться. Это была наша единственная
надежда, так как за Рабана его миньоны безжалостно убьют нас обоих.
Мы дрались в темноте, но ни он не мог поразить меня, ни я его. Мой
противник был хороший мастер. Но вот на лестнице появился свет и я удвоил
усилия.
Но вот стало светло. Я взглянул на воинов в дверях и на лестнице, и
выронил свой меч от изумления. Вдруг один из моих противников издал
радостные крики.
- Красный Ястреб! - и бросился ко мне. Это был Гриф, мой брат. А с ним
Змей и еще сотня воинов из наших кланов. Но вот я заметил Окконора и
несколько неизвестных мне воинов. Они были одеты как Калькары и вооружены
оружием Калькаров.
Окконор показал в центр комнаты, где лежал труп Рабана.
- Красный Ястреб, Юлиан Двадцатый, - торжественно произнес Окконор,
повернувшись к воинам - великий Вождь Племени Юлианцев - наш Вождь!
- И Джемадар Америки! - сказал другой голос. И все воины подняли мечи
и закричали приветственные кличи. Тот, кто назвал меня Джемадаром,
протолкался вперед и встал рядом. Это был никто иной, как Ортис, которого я
освободил из тюрьмы в Капитоле, вернее, с которым бежал оттуда. Он увидел
Бетельду, бросился к ней и сжал в объятиях. Я почувствовал укол ревности,
хотя знал, что он ее брат.
- Но как это случилось, - спросила я, - что Ортис и Юлианцы оказались
вместе?
- Выслушай нас, прежде чем осуждать, - сказал мой брат. - Вражда между
Ортисом и Юлианом длится уже много столетий. И это все из-за одного
умершего человека. Нас, чистокровных американцев, осталось совсем мало и мы
должны покончить с ненавистью, разделявшей нас так долго. Мы должны жить в
дружбе.
Ортис после вашего побега пришел к нам и рассказал о желании своего
отца заключить мир с нами. Он предложил свою помощь в войне с Калькарами.
Мы провели совет с Волком, Койотом, Змеем, Камнем и решили принять ее. Мы
решили забыть о той вражде, что разделяла нас и все наши воины одобрили это
решение.
Затем, под руководством Ортиса, мы вошли в Капитоль и погнали
Калькаров. Их очень много, но у них нет Знамени и естественно они должны
были проиграть.
- Затем, - продолжал брат, - пришел японец с холмов и рассказал, что
ты был в этих горах и возле шатра Рабана. И мы пошли искать тебя. По пути
мы встретили Окконора с воинами, которые ехали освободить сестру Ортиса из
лап Рабана. И теперь мы ждем слова Великого Вождя. Если между Юлианом и
Оpтисом будет мир, мы будем рады, если - война, ну что же, наши мечи
готовы.
- Мир навсегда, - сказал я. - Ортис подошел ко мне, опустился на
колени и взял мою руку.
- Перед своим народом, - просто сказал он, - я клянусь в верности
Юлиану Двадцатому, Красному Ястребу, Джемадару Америки.
Глава десятая
Мир
Впереди было еще много борьбы, так как хотя мы и выгнали Калькаров из
Капитоля, они занимали еще большие территории на юге и западе. Мы не могли
удовлетвориться, пока не сбросим их в море. Поэтому мы решили сразу ехать
на войну, но сначала я хотел поговорить с Бетельдой, которая оставалась
здесь под надежной охраной.
Ведя под уздцы Красную Молнию, я искал девушку между развалин и
наконец нашел ее возле огромного дуба, который рос к веверо-западу от
шатра. Она была одна и я подошел к ней.
- Я уезжаю, - сказал я, - гнать врагов, твоих и моих. Я пришел
попрощаться.
- До свидания, Юлиан, - сказала она и протянула мне руку.
Я был полон смелых слов, но когда я взял эту нежную узкую руку, я мог
только стоять и молчать. Я, Юлиан Двадцатый, Красный Ястреб, впервые в
жизни ощутил страх! Юлиан трепещет перед Ортисом!
Целую минуту я стоял и пытался заговорить, но не мог. Потом я упал на
колени, припал губами к ее руке и прошептал то, что не осмеливался сказать
