что сколько бы контактов у него ни было, словить приход не получается.
И тут он получает повестку от Районного Инспектора:
"Брэдли, вышеповедение дает пищу слухам - и ради вашего же блага я
надеюсь, что это не более чем слухи - настолько они отвратительны....
Я имею в виду, что супруга Цезаря.... хрумп... то есть. Департамент
должен быть вне подозрений.... определенно, вне тех подозрений, кото-
рые вы, кажется, возбуждаете. Вы порочите весь дух нашей отрасли. Мы
готовы принять вашу немедленную отставку."
Покупатель бросается наземь и подползает к Р.И. "Нет, Начальник,
нет... Департамент - это вся моя жизнь."
Он целует руку Р.И., засовывая его пальцы себе в рот. (Р.И. должен
чувствовать его беззубые десны), жалуясь, что потерял все зубы "на
шлювбе". "Умоляю вас, Начальник. Я буду подтирать вам зад, стирать ва-
ши испачканные гондоны, драить вам ботинки салом с собственного но-
са...."
"Нет, в самом деле, это отвратительно! У вас что, гордости никакой
нет? Должен вам сказать, я испытываю отчетливое омерзение. Я имею в
виду, что в вас есть что-то, ну, гнилое, что ли, и несет от вас как от
компостной кучи." Он подносит к лицу надушенный платок. "Я должен про-
сить вас покинуть этот кабинет немедленно."
"Я все сделаю, Начальник, все что угодно." Его разоренное зеленое
лицо раскалывается в ужасной ухмылке. "Я еще молод, Начальник, и до-
вольно силен, если подкачаю крови."
Р.И. отрыгивается в носовой платок и указывает на дверь вялой ру-
кой. Покупатель встает и мечтательно смотрит на Р.И. Его тело начинает
изгибаться как прутик лозоходца. Он стремительно бросается вперед....
"Нет! Нет!" орет Р.И.
"Шлюп... шлюп шлюп." Через час Покупателя в отключке находят в
кресле Р.И. Сам Р.И. исчез бесследно.
Судья: "Все указывает на то, что вы, неким невыразимым образом
э-э... ассимилировали Районного Инспектора. К сожалению, доказательств
этому нет. Я бы рекомендовал, чтобы вас изолировали или, точнее, со-
держали в некоем заведении, но мне не известно ни одно подобное место,
соответствовавшее бы человеку вашего калибра. Весьма неохотно я вынуж-
ден распорядиться об освобождении вас из-под стражи."
"Его в аквариум надо поставить," говорит арестовавший его офицер.
Покупатель наводит ужас на всю отрасль. Исчезают торчки и агенты.
Подобно летучей мыши-вампиру, он испускает наркотические миазмы, затх-
лый зеленый туман, анестезирующий его жертвы и парализующий их до бес-
помощности в его обволакивающем присутствии. Собрав улов, он заползает
на несколько дней в нору, словно насытившийся боа-констриктор. В конце
концов, он попадается за перевариванием Коммиссионера По Наркотикам и
уничтожается из огнемета - следственная комиссия постановляет, что та-
кие средства оправданы, поскольку Покупатель утратил свое человеческое
гражданство и, следовательно, является существом без видовой принад-
лежности и угрозой наркотической отрасли на всех уровнях.
В Мехико весь трюк в том, чтобы найти местного наркошу с официаль-
ной чекухой, по которой им каждый месяц выделяется определенное коли-
чество. Нашим Чуваком был Старый Айк, большую часть жизни проведший в
штатах.
"Я ездил с Айрин Келли, рисковая баба была. В Бьютте, штат Мон-
танья, ее от кокса жутики взяли, и она забегала по всей гостинице с
воплями, что китайские литера за ней с мясницкими тесаками гоняются. Я
знал одного тихаря в Чикаго, тоже марафет во всю втыкал, так он кайф
от кристалликов ловил, голубеньких таких. И вот, значит, у него чердак
однажды слетает и он начинает орать, что на него Федералы охотятся,
несется по этому переулку и голову в мусорный бак засовывает. А я го-
ворю: "И что же это, по-твоему, ты делаешь?" а он отвечает: "Пошел
вон, а не то пристрелю. Я спрятался лучше некуда.""
Тут мы получаем немного кикера по чекухе. Шпигайся им в главный ка-
нал, сынок. По запаху можешь отпределить, как прошел - чистый и холод-
ный запах в носу и горле, а за ним сквозь самый мозг хлынет чистое
удовольствие, поджигая все эти снежные связочки. Голова у тебя разле-
тается снежными взрывами. Через десять минут хочется еще один сеанс
сделать... через весь город и пешком пройдешь ради следующего сеанса.
Но если на кикс фарта нет, то ты поешь, поспишь и забудешь о нем.
Тяга к нему - только в мозгу, это нужда без чувства и без тела,
нужда призрака, по которому земля плачет, тухлая эктоплазма, выметае-
мая старым ширакетом с кашлем и харчками в утренней долбате.
Однажды утром просыпаешься и хаваешь ускоритель, и чувствуешь, как
под кожей мураши побежали. 1890 черноусых фараонов блокируют двери и
заглядывают в окна оскалив синие отчеканенные бляхи вместо зубов. Нар-
куши маршируют по комнате, распевая Мусульманский Похоронный Марш, не-
сут труп Билли Гэйнза, стигматы его ран от струны мерцают мягким голу-
бым пламенем. Целеустремленные детективы-шизофреники обнюхивают твой
ночной горшок.
Коксовые жутики.... Расслабьтесь, пускай себе мультик крутится, да
ширнитесь посильнее беляшкой казенного образца.
День Покойников: На меня напал жор и я слопал сахарную башку моего
маленького Вилли. Тот заплакал, и мне пришлось выйти на улицу за но-
вой. Прошел мимо коктейль-бара, где оттаскивали джай-лайного букашку.
В Куэрнавако - или это было в Тэкско? Джейн знакомится со шмарово-
зом, дующим в тромбон, и испаряется в облаке чайного дыма. Шмаровоз -
один из тех артистов, что втухают по вибрациям и диетам, которые слу-
жат ему средством унижения женского пола, он насильно заставляет своих
кисок глотать все это говно. Он непрерывно развивал свои теории... он
устраивал бывало киске экзамен и грозился бросить ее, если она не за-
помнит всех нюансов его последней атаки на логику и человеческий об-
раз.
"Так, бэби. У меня тут есть чего дать. Но если ты не примешь, я
просто больше ничего не смогу сделать."
Он был ритуальным чайным планкешей и очень пуритански относился к
мусору, как к нему обычно относятся некоторые плановые. Он утверждал,
что чай позволяет ему соприкоснуться с голубыми гравитационными
над-полями. У него были телеги на любой предмет: какое исподнее полез-
но для здоровья, когда нужно пить воду и как подтирать задницу. Лицо
его было красным и блестящим, нос - большим и гладким, с широкими
ноздрями, красненькие глазки, зажигавшиеся, когда он смотрел на ка-
кую-нибудь биксу, и гасшие, когда он смотрел на что-нибудь другое.
Плечи у него были очень широкими и наводили на мысль о каком-то уродс-
тве. Он вел себя так, как будто других мужиков не существовало, пере-
давая распоряжения в ресторане или магазине обслуживавшим его мужчинам
через тетку-посредника. И ни один Чувак никогда не вторгался в его за-
пущенное тайное пристанище.
И вот, значит, откладывает он мусор и извлекает чай. Я три раза
дергаю, а Джейн посмотрела на него, и вся ее плоть закристаллизова-
лась. Я подскочил с воплем "Шугань берет!" и выбежал из дому. Выпил
пива в ресторанчике - бар с мозаикой, очки футбольных матчей и афиши
коррид - и стал дожидаться автобуса в город.
Год спустя в Танжере я услышал, что она умерла.
БЕНВЭЙ
Итак, мне поручено нанять Доктора Бенвэя для оказания услуг Исламу
Инк.
Д-ра Бенвэя пригласили советником в Республику Свободию - место,
отведенное под свободную любовь и нескончаемое купание. Граждане ее
общительны, уживчивы, честны, терпимы и превыше всего прочего чисты.
Но вызов Бенвэя свидетельствует, что не все благополучно за этим гиги-
еничным фасадом: Бенвэй - манипулятор и координатор знаковых систем,
специалист по всем фазам допроса, промывки мозгов и контроля. Я не ви-
дел Бенвэя со времени его внезапного отъезда из Аннексии, где заданием
его была Т.Д. - Тотальная Деморализация. Первым шагом Бенвэя стало уп-
разднение концентрационных лагерей, массовых арестов и, при определен-
ных ограничениях и особых условиях, использования пыток.
"Я сожалею о жестокости," говорил он. "Она не эффективна. С другой
стороны, продолжительное плохое обращение, на грани физического наси-
лия, способствует возникновению, при умелом применении, тревоги и
чувства особой вины. Следует иметь в виду несколько правил или, ско-
рее, направляющих принципов. Объект не должен осознавать, что плохое
обращение с ним - намеренный штурм его личной целостности античелове-
ческим неприятелем. Его нужно заставить почувствовать, что он заслужи-
вает любого обращения, которое получает, поскольку с ним что-то (ни-
когда не уточняется, что именно) кошмарно не так. Нагая нужда маньяков
контроля должна быть пристойным образом прикрыта произвольной и запу-
танной бюрократией, с тем чтобы объект не смог вступить с неприятелем
в непосредственный контакт."
От каждого гражданина Аннексии требовалось подавать прошение на
постоянное ношение с собой целого портфеля документов. Граждане могли
в любое время задерживаться на улице; и Экзаменатор, могущий быть оде-
тым в партикулярное платье, в различную форму, зачастую - в купальный
костюм или пижаму, иногда совершенно обнаженный, если не считать бля-
хи, приколотой к левому соску, по произведении проверки каждого доку-
мента проштамповывал их. При последующей инспекции от гражданина тре-
бовалось предъявить должным образом внесеные печати последней инспек-
ции. Экзаменатор, при остановке большой группы граждан, проверял и
проштамповывал только карточки нескольких избранных лиц. Остальные в
таком случае подвергались аресту, поскольку их карточки не были долж-
ным образом проштампованы. Арест означал "временное задержание"; иными
словами, заключенного отпускали только в том случае, если и когда его
Объяснение, Данное Под Присягой, должным образом подписанное и скреп-
ленное печатью, заверялось Помощником Арбитра По Объяснениям. Посколь-
ку это официальное лицо едва ли вообще когда появлялось у себя в каби-
нете, а Объяснение, Данное Под Присягой следовало представлять лично,
объяснители неделями и месяцами ожидали в неотапливаемых помещениях
без стульев и услуг туалета.
Документы, выписанные исчезающими чернилами, превращались встарые
квитанции из ломбарда. Постоянно требовались все новые и новые доку-
менты. Граждане носились из одного бюро в другое в лихорадочных попыт-
ках успеть к невозможным срокам.
Из города были убраны все скамьи, отключены все фонтаны, уничтожены
все цветы и деревья. Огромные электрические звонки на крыше каждого
жилого дома (все проживали в многоквартирных домах) звонили каждые
четверть часа. Часто их вибрации выбрасывали людей из постели. Прожек-
торы шарили по городу всю ночь (никому не позволялось пользоваться на-
весами, шторами, ставнями или жалюзи).
Никто никогда не смотрел ни на кого другого вследствие закона о до-
кучании, с вербальным домогательством или без оного, кому угодно с ка-
кой угодно целью - сексуальной или иной. Все кафе и бары были закрыты.
Спиртное могло приобретаться только при наличии особого разрешения,
причем приобретенное таким образом спиртное не могло быть продано, от-
дано или любым иным способом передано другому лицу, и присутствие ино-
го лица в комнате расценивалось как доказательство prima facie загово-
ра с целью передачи спиртного.
Никому не разрешалось запирать дверь, и полиция обладала ключа-
ми-вездеходами ко всем комнатам города. В сопровождении менталиста они
врываются в чье-либо жилище и начинают "поиски".
Менталист приводит их к тому, что человек желает сокрыть: тюбик ва-
зелина, спринцовку, носовой платок с засохшей спермой, оружие, нели-
цензионный алкоголь. И подозреваемого всегда подвергали унизительней-
шему обыску нагишом, при котором отпускались презрительные и уничижи-
тельные замечания. Многих скрытых гомосексуалистов приходилось выно-
сить в смирительных рубашках после того, как в задний проход им подк-
