Зарубежная фантастика - Уильям Берроуp

Нагой обед

   УИЛЬЯМ С. БЕРРОУЗ
   НАГОЙ ОБЕД

   Перевел М.Немцов

   ВВЕДЕНИЕ

   ПИСЬМЕННОЕ ПОКАЗАНИЕ: СВИДЕТЕЛЬСТВО, КАСАЮЩЕЕСЯ БОЛЕЗНИ

   Я очнулся после Болезни в возрасте сорока  пяти  лет,  спокойный  и
здравый,  к тому же относительно неплохо себя чувствовал, если не счи-
тать ослабленной печени и внешнего вида, обычного для всех, переживших
Болезнь,  - как будто плоть твою взяли напрокат.... Большинство выжив-
ших не помнят подробностей бреда; я же, по всей видимости, записывал и
болезнь,  и бред в деталях. В точности не помню, чтобы я составлял эти
заметки, которые теперь публикуются под названием Нагой Обед. Название
предложил Джек Керуак. Я не понимал, что оно означает до самого своего
недавнего пробуждения.  Означает же название именно  то,  что  говорят
слова: НАГОЙ Обед - застывшее мгновение, когда всем видно, что на кон-
це каждой вилки.
   Болезнь - это наркомания,  и я был наркоманом пятнадцать лет. Когда
я  говорю  наркоман я имею в виду зависшего на мусоре (родовое понятие
обозначающее опиум и/или его производные включая все синтетики от  де-
мерола до пальфиума.  Я употреблял мусор во многих формах: морфий, ге-
роин,  делаудид,  эвкодал,  пантопон, диокодид, диосан, опий, демерол,
долофин,  пальфиум.  Я курил мусор,  ел его,  нюхал,  колол внутривен-
но-подкожно-внутримышечно,  вводил его в ректальных  свечах.  Игла  не
важна. Нюхаешь ты его куришь или пихаешь себе в задницу результат один
и тот же:  наркомания.  Когда я говорю о наркомании я молчу про  кайф,
марихуану  или  любые препараты гашиша,  мескалин,  Bannisteria Caapi,
ЛСД6, Священные Грибы или любые другие наркотики галлюциногенной груп-
пы.... Не существует свидетельств тому что употребление каких бы то ни
было галлюциногенов ведет к физической зависимости. Действие этих нар-
котиков физиологически противоположно действию мусора. Достойная сожа-
ления путаница между этими двумя классами наркотиков возникла благода-
ря рвению американских и иных отделов по борьбе с наркотиками.
   Я наблюдал каким в точности образом вирус мусора работает в течение
пятнадцати лет пристрастия к наркотикам. Пирамида мусора, один уровень
пожирает тот что под ним (не случайно благополучные торчки всегда жир-
ны а наркоман с улицы всегда худ) до самой вершины или вершин ибо  су-
ществует  множество  пирамид  мусора  пожирающих народы мира и все они
построены на основных принципах монополии:
   1 - Никогда не отдавай ничего просто так.
   2 - Никогда не отдавай больше чем от тебя  требуется  (всегда  лови
покупателя голодным и всегда заставляй его ждать).
   3 - Всегда забирай все обратно если это возможно.
   Сбытчик внакладе не останется.  Наркоману нужно больше и больше му-
сора чтобы поддерживать человеческий облик.... откупайся от Мартышки.
   Мусор - отливка монополии и обладания. Наркоман стоит в стороне по-
ка  торчковые ноги несут его прямиком на луч мусора к рецидиву.  Мусор
поддается исчислению и точному измерению.  Чем больше мусора потребля-
ешь  тем  меньше  у  тебя остается а чем больше у тебя есть тем больше
потребляешь.  Все галлюциногенные наркотики почитаются священными теми
кто ими пользуется - существуют Пейотовые Культы и Культы Баннистерии,
Гашишные Культы и Грибные - "Священные Грибы Мексики позволяют челове-
ку  увидеть Господа" - но никто никогда не предлагал считать священным
мусор.  Опиумных культов нет. Опиум штука мирская и количественная как
деньги.  Я слышал что был некогда в Индии благотворный и не образующий
привычки наркотик.  Он назывался сома и изображался в виде прекрасного
голубого  прилива.  Если  сома и существовала то был там обязательно и
Сбытчик разливавший ее по пузырькам и монополизировавший ее  и  прода-
вавший ее и превративший ее в обычный стародавний МУСОР.
   Мусор -  идеальный  продукт...  предельный товар.  Не нужны никакие
торговые переговоры.  Клиент приползет даже по канализационной трубе и
будет  умолять  продать....  Торговец  мусором не продает свой продукт
потребителю,  он продает потребителя своему продукту. Он не приукраши-
вает и не упрощает товар.  Он принижает и упрощает клиента.  Он платит
мусором своим сотрудникам.
   Мусор выводит основную формулу "злого" вируса: Алгебру Потребности.
Лик  "зла"  - всегда лицо тотальной нужды.  Конченный торчок - человек
тотально нуждающийся в ширке.  Преодолев определенную частоту  потреб-
ность не знает абсолютно никаких границ или контроля. По выражению то-
тальной потребности:  "А сам-то стал бы?"  Да  сам-то  стал.  Стал  бы
врать,  накалывать, стучать на друзей, воровать, все что угодно делать
лишь бы удовлетворить тотальную потребность.  Ибо иначе бы ты оказался
в состоянии тотальной болезни,  тотального обладания, не в том положе-
нии чтобы поступать как-то иначе. Глухие торчки - больные люди не уме-
ющие  поступать  по-другому.  Бешеная собака не выбирает - она кусает.
Напускное ханженство ничего не значит для конечной  цели  если  только
эта цель - не поддерживать активность мусорного вируса.  А мусор - это
большая индустрия. Помню разговаривал я с одним американцем работавшим
в  Комиссии по Афтозе в Мексике.  Шестьсот в месяц плюс представитель-
ские:
   "И сколько еще продлится эпидемия?" - полюбопытствовал я
   "Столько, на сколько мы сможем ее поддержать....  Ну и... может по-
том афтоза вспыхнет в Южной Америке," - мечтательно протянул он.
   Если вы  желаете изменить или уничтожить пирамиду чисел упорядочен-
ных по отношению друг к другу вы изменяете или удаляете нижнее  число.
Если  же мы хотим уничтожить пирамиду мусора,  мы тоже должны начать с
самого дна:  с Уличного Наркомана - и хватит  донкихотствовать  против
"шишек" так называемых,  все они незамедлительно заменимы. Наркоман на
улице которому мусор необходим чтобы жить дальше  -  вот  единственный
незаменимый  фактор  во  всем  мусорном уравнении.  Когда не останется
больше наркоманов чтобы покупать мусор не будет  и  торговли  мусором.
Сколько  будет существовать потребность в мусоре,  обязательно будет и
тот кто станет ее обслуживать.
   Наркоманов можно излечить или изолировать - то  есть,  посадить  на
рацион  морфия под минимальным надзором как носителей тифа.  Когда это
будет сделано,  мусорные пирамиды мира рухнут. Насколько мне известно,
Англия - единственная страна применяющая этот метод к проблеме мусора.
В Великобритании около пяти сотен наркоманов  пребывают  в  карантине.
Через  одно поколение когда изолированные наркоманы вымрут,  и откроют
болеутоляющие средства действующие на внемусорной основе, вирус мусора
превратится в некую оспу,  в закрытую главу - станет медицинским курь-
езом.
   Уже существует вакцина способная низвести вирус  мусора  до  уровня
замкнутого  в себе существования в прошлом.  Это - Лечение Апоморфином
открытое английским врачом чье имя я должен утаить в ожидании разреше-
ния  огласки  и  цитирования  из его книги охватывающей тридцатилетний
опыт апоморфиновой терапии наркоманов и алкоголиков.  Соединение  апо-
морфина образуется путем кипячения морфия с соляной кислотой.  Его об-
наружили за много лет до того как начали употреблять для лечении  нар-
команов. Многие годы апоморфином не имеющим наркотических или болеуто-
ляющих свойств пользовались исключительно как  рвотным  средством  при
случаях  отравления.  Он воздействует непосредственно на рвотный центр
затылочных долей мозга.
   Я обнаружил эту вакцину в конце своей мусорной  карьеры.  Я  жил  в
комнатке  посреди  Туземного  Квартала Танжера.  Уже год я не принимал
ванну и не менял одежду - и даже не снимал ее если не считать того что
каждый  час  втыкал  иглу в волокнистую серую одеревеневшую плоть пре-
дельной наркомании. Я никогда не убирался в комнате и не вытирал пыль.
Коробки  с  пустыми ампулами и всякий мусор громоздились до самого по-
толка.  Свет и вода давно отключены за неуплату. Я абсолютно ничего не
делал.  Я  мог смотреть на носок своего ботинка по восемь часов кряду.
Меня подвигало к действию только когда склянка с  мусором  истощалась.
Если в гости заходил какой-нибудь приятель - а заходили они редко пос-
кольку к кому или к чему осталось заходить - я сидел безучастный к то-
му  что  он попал в мое поле зрения - на серый экран становившийся все
мутнее и слабее - и не обращал внимания когда он из него выходил. Если
б он умер прямо у меня на глазах я бы продолжал сидеть уставясь на бо-
тинок ожидая случая обшарить его карманы.  А  вы  разве  не  стали  бы
ждать?  Поскольку мне вечно не хватало мусора - никому его не хватает.
Тридцать гранов морфия в день и все равно не достаточно. И долгие ожи-
дания  перед аптекой.  Задержка - правило в мусорном бизнесе.  Человек
никогда не приходит вовремя. Это не случайно. В мире мусора случайнос-
тей нет. Наркомана учат снова и снова что именно произойдет если он не
рассчитается за свой рацион мусора.  Гони башли,  а не то.  А моя доза
внезапно начала подскакивать все выше и выше. Сорок, шестьдесят гран в
день. И все равно мало. И расплатиться я уже не мог.
   Я стоял там с последним чеком в руке и понимал что это мой  послед-
ний чек. Я сел на первый же самолет в Лондон.
   Врач объяснил  мне  что  апоморфин  воздействует на затылочные доли
мозга регулируя метаболизм и нормализуя ток крови  таким  образом  что
энзимная  система  привыкания  к наркотику уничтожается за четыре-пять
дней.  Как только затылочные доли приводятся в норму употребление апо-
морфина  можно  прервать  и  пользоваться им только в случае ремиссии.
(Никто не захочет принимать апоморфин оттяга ради. Не зафиксировано ни
одного случая подсадки на апоморфин.) Я согласился пройти курс лечения
и лег в клинику. Первые сутки я буквально обезумевал и бился в парано-
йе как и многие другие наркоманы в жестком воздержании. Этот бред рас-
сеялся суточным курсом интенсивной апоморфиновой терапии. Врач показал
мне схему. Я получал микроскопические количества морфия которыми никак
не возможно было объяснить отсутствия у меня более  суровых  симптомов
воздержания вроде судорог ног и спазм желудка,  жара и моего собствен-
ного особого симптома, Холодного Ожога, чего-то вроде гигантского улья
охватывающего все тело и натертого ментолом.  У каждого наркомана есть
свои личные симптомы взламывающие любой контроль.  В уравнении воздер-
жания  недоставало одного фактора - этим фактором мог быть только апо-
морфин.
   Я видел что апоморфиновая терапия в самом деле работает.  Через во-
семь дней я покинул клинику - ел и спал я нормально.  Я соскочил с му-
сора на два полных года - рекорд за  двенадцать  лет.  Рецидив  правда
произошел  на  несколько месяцев в результате боли и недомогания.  Еще
один курс лечения апоморфином не давал мне сесть на мусор пока я писал
эту книгу.
   Апоморфиновое лечение  качественно отличается от других методов.  Я
перепробовал их все.  Краткосрочное снижение дозы,  медленное снижение
дозы,  кортизон,  антигистамины, транквилизаторы, лечение сном, толсе-
рол, резерпин. Ни одно из этих средств не действовало когда предостав-
лялась первая же возможность ремиссии.  Могу сказать определенно что я
не излечился метаболически до тех пор пока не прошел апоморфиновую те-
рапию.  Ошеломляющие  данные Лексингтонской Наркологической Клиники по
рецидивам привели многих врачей к утверждению,  что наркомания неизле-
чима.  В  Лексингтоне пользуются долофиновой методикой снижения дозы и
насколько мне известно никогда  не  пробовали  апоморфин.  Фактически,
этим методом лечения в значительной мере пренебрегали.  Не проводилось
никаких исследований ни с вариациями апоморфиновой формулы,  ни  с  ее
синтетиками.  Вне всякого сомнения, могли бы получить вещества в пять-
десят раз сильнее апоморфина, и побочный эффект рвоты мог бы быть уст-
ранен.
   Апоморфин -  метаболический  и психический регулятор,  употребление
которого можно прервать, как только он сделает свою работу. Мир затоп-
лен  успокоительными  и  возбуждающими  средствами в то время как этот
уникальный регулятор не получает должного внимания.  Ни  одна  крупная
фармацевтическая компания не проводила никаких исследований. Я предпо-
лагаю что изучение вариаций апоморфина и процесса его синтеза  откроет
новые медицинские горизонты,  уходящие далеко за пределы проблемы нар-
комании.
   Вакцинации оспы противостояла крикливая полоумная группа  анти-вак-
цинистов.  Без  сомнения,  заинтересованные  или неуравновешенные лица
поднимут вопль протеста, когда из-под них выдернут вирус мусора. Мусор
- большой бизнес, в нем всегда найдутся и придурки, и манипуляторы. Им
не следует позволять вмешиваться в сущностно важную работу по инокуля-
ционной терапии и карантинированию. Мусорный вирус - проблема здоровья
общества номер один в сегодняшнем мире.
   Поскольку Нагой Обед рассматривает  эту  проблему  здравоохранения,
он,  по необходимости, груб, непристоен и отвратителен. Болезнь зачас-
тую состоит из отталкивающих подробностей не для слабых желудков.
   Определенные эпизоды книги, названные порнографическими, были напи-
саны  как памфлет против Смертной Казни в манере Скромного Предложения
Джонатана Свифта. Эти части намеренно обнажают смертную казнь как неп-
ристойный, варварский и омерзительный анахронизм, коим она и является.
Как и всегда,  обед наг. Если цивилизованные страны желают вернуться к
Друидическим Обрядам Повешения в Священной Роще или к тому, чтобы пить
кровь вместе с Ацтеками и кормить их Богов кровью человеческих  жертв,
то пускай увидят,  что же на самом деле они едят и пьют. Пусть увидят,
что лежит на кончике этой длинной газетной ложки.
   Я уже почти закончил продолжение Нагого Обеда.  Математическое рас-
ширение Алгебры Потребности за пределы мусорного вируса. Поскольку су-
ществует множество форм наркотической зависимости,  я считаю,  все они
подчиняются основным законам.  Как сказал Гейдерберг: "Возможно, это и
не самая лучшая из всех возможных вселенных,  но она очень даже  может
оказаться одной из простейших". Если человек сможет увидеть.
                           Постскриптум... А сами-то?
   А говоря  Лично  и если человек говорит как-то по-другому,  то мы с
таким же успехом можем начать поиски его Протоплазменного Папашки  или
Мамы-Клетки....  Я Не Желаю Больше Слышать Этого Остохреневшего Мусор-
ного Базара и Мусорных Приколов.... Те же самые вещи произносятся мил-
лион раз и даже больше, и нет смысла ничего говорить, поскольку в мире
мусора НИЧЕГО Никогда Не Происходит.
   Единственное оправдание этого опостылевшего смертного пути -  ОТКАЗ
когда  мусорный контур перекрывается за неуплату и клемент подыхает от
нехватки мусора и передозировки временем а Парниша и  думать  забыл  о
финтах  своих упрощая путь под мусорные покровы как обычно и случается
с такими парнишами.... Ускоряется состояние тотального обнажения, ког-
да  Пыжику-Отказнику ничего не остается делать кроме как видеть нюхать
и слушать... Берегись автомобилей....
   Ясно что мусор -  Маршрут-Вокруг-Света-Подталкивая-Шарик-Опия-Собс-
твенным-Носом.  Только  для  Скарабеев - спотыкающихся бродяг мусорных
доходяг. А значит подлежащих свалу на свалку. Осточертело их везде ви-
деть.
   Торчки вечно сетуют на Холод, как они его называют, поднимая ворот-
ники черных пальто и хватаясь за свои увядшие шеи...  чистейший мусор-
ный  розыгрыш.  Торчку незачем согреваться,  ему хочется быть Прохлад-
ным-Холоднее-ЗАМЕРЗШИМ.  Но Холода ему хочется так же,  как  и  Мусора
Своего  -  НЕ  СНАРУЖИ где он ему ни к чему,  а ВНУТРИ чтоб можно было
рассиживать с позвоночником точно  замороженный  гидравлический  домк-
рат...  его обмен веществ приближается к Абсолютному НУЛЮ.  ЗАШИРЕННЫЕ
пыжики зачастую ходят по два месяца не испражняясь и зарабатывают себе
заворот  кишок - А сами-то что?  - Требующие вмешательства машинки для
удаления яблочных сердцевин или ее хирургического эквивалента....  Та-
кова жизнь в Старом Ледяном Доме. К чему дергаться и тратить ВРЕМЯ?
   Внутри Еще Одно Место, Сэр.
   Некоторые сущности оттягиваются по термодинамике. Они изобрели тер-
модинамику.... А сами вы разве не стали бы?
   А некоторые из нас Оттягиваются Иначе и это ясно как божий день как
мне  нравится видеть то что я ем и наоборот mutatis mutandis в зависи-
мости
   от обстоятельств. Столовая Нагого Обеда Билла.... Подходите.... По-
лезно  для старых и малых,  людей и зверей.  Ничего лучше чем немножко
змеиной шарлатанской панацеи подмазать колеса и пуститься в путь с ба-
лаганом Джек.  На чьей ты стороне? Дзен-Мороженого Гидравлика? Или хо-
чешь осмотреться что к чему вместе с Честным Биллом?
   Вот значит в чем Проблема Мирового Здравоохранения о которой я  го-
ворил еще в Статье.  Перспектива Открывающаяся Нам Друзья МОИ. Что это
я слышу - какое-то бормотание про персональную бритву и некоего халяв-
ного жоха известного тем что изобрел Банкноту?  А сами-то? Бритва при-
надлежала человеку по фамилии Оккам и он  отнюдь  не  коллекционировал
шрамы.  Людвиг Витгенштейн Tractatus Logico-Philosophicus: "Если пред-
ложение НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО оно БЕССМЫСЛЕННО и приближается к ЗНАЧЕНИЮ  НУ-
ЛЯ".
   "А что может быть НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНЕЕ мусора если он Вам Не Нужен?"
   Ответ: "Наркоты, если вы сами не сидите НА МУСОРЕ".
   Скажу вам так парни, я слышал какой-то навязший в зубах базар но ни
одной другой ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ГРУППЕ и приблизиться не удалось к  этой
старой термодинамической мусорной От-ТАСКЕ. Теперь ваш героиновый дра-
парник едва ли вообще что-то говорит и это я еще  могу  стерпеть.  Ваш
"Шаровой"  же  более активен поскольку у него по-прежнему есть шалаш и
лампа... а может и 7-9-10 залегшие там как рептилии в спячке поддержи-
вая температуру на Разговорном Уровне: Как опустились остальные торчки
"в то время как Мы - У НАС есть этот шалаш и эта лампа и вот этот  ша-
лаш  и  эта лампа и этот шалаш и у нас тут славно и тепло тут славно и
тепло славно и ТУТ У НАС и славно а СНАРУЖИ ХОЛОДНО... ХОЛОДНО СНАРУЖИ
где  эти глотари шлака и ширевые и двух лет не протянут и даже полгода
вряд ли продержатся доходяги пошиб в них не тот....  А МЫ СИДИМ ТУТ  и
ДОЗУ никогда не наращиваем....  никогда-никогда не наращиваем дозу ни-
когда вот только СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ сегодня ОСОБЫЙ СЛУЧАЙ а все эти  гло-
тари  нифельные  и  игловые там снаружи на холоде....  И мы никогда не
глотаем никогда никогда никогда не глотаем....  Прошу прощения я  пока
отлучусь  к Источнику Живительных капель они у всех в карманах имеются
и опиумные пульки засунутые в жопу в гондоне с Фамильными Драгоценнос-
тями и прочей сранью.
   Внутри есть место еще для одного, Сэр.
   Что ж  раз  эта  запись  заводится снова миллиардный световой год и
пленка никогда не меняется мы не-торчки принимаем решительные  меры  и
мужики отделяются от юных Торчков.
   Единственный способ защитить себя от этой кошмарной опасности - пе-
рейти СЮДА и завалиться с Харибдой....  Нормально будет к  тебе  отно-
ситься пацан.... Конфетки с сигаретками.
   Я пятнадцать  лет в этом шалаше.  Вошел-вышел вошел-вышел вошел-ВЫ-
ШЕЛ.  Вышел и Баста. Поэтому послушайте Старого Дядюшку Билла Берроуза
который  изобрел  Регулирующую  Примочку  к Счетной Машине Берроуза на
Принципе Гидравлического Домкрата как бы вы ни дергали  за  ручку  ре-
зультат один и тот же для данных координат.  С ранних лет учился...  а
сами-то?
   Дурцефалы Всех Стран Соединяйтесь.  Нам нечего терять  кроме  Своих
Сбытчиков. А ОНИ НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНЫ.
   Опустите глаза ВЗГЛЯНИТЕ ВНИЗ вдоль этой мусорной трассы прежде чем
пойти по ней и затусоваться с Гнилой Урлой....
   Умнику совет не помешает.
   - Уильям С. Берроуз
   МЫСЛИ ВДОГОНКУ ПИСЬМЕННОМУ ПОКАЗАНИЮ
   Когда я говорю, что не помню как написал Нагой Обед, это, разумеет-
ся,  преувеличение, и не следует забывать, что у памяти есть различные
области.  Мусор - болеутоляющее средство,  он убивает также и боль,  и
удовольствие,  внутренне присущие осознанию. В то время, как фактичес-
кая память наркомана может быть довольно точна и обширна,  его эмоцио-
нальная память может оказаться скудна и, как в случае с тяжелой формой
пристрастия, приближаться к аффективному нулю.
   Когда я говорю: "вирус мусора представляет сегодня проблему здраво-
охранения  номер один в мире",  я имею в виду не только действительные
болезнетворные воздействия опиатов на здоровье индивида  (которые  при
контролируемой дозировке могут быть минимальны),  а и истерию, которую
зачастую употребление наркотиков разжигает в  группах  населения,  уже
подготовленных  средствами  массовой информации и службами по борьбе с
наркотиками к истерической реакции.
   Проблема мусора в ее теперешнем виде началась с принятия  Соединен-
ными Штатами в 1914 году Акта Гаррисона О Наркотиках.  Антинаркотичес-
кая истерия распространилась сейчас по всему миру и представляет собой
смертельную угрозу для личных свобод и должной защиты закона где бы то
ни было.
   - Уильям С. Берроуз
   Октябрь 1991
   Чувствую стремнина крутеет, вон они там задрыгались, готовят серики
свои дьявольские для стукачиков своих,  замурлыкали над ложечкой и пи-
петкой что я скинул на станции Вашингтон-Сквер, перемахиваю через тур-
никет и два пролета вниз по железной лестнице,  еле успеваю на поезд А
на окраину... Молодой, смазливый, стриженный ежиком фрукт типа реклам-
ного  спеца с престижным универом за плечами,  придерживает мне дверь.
Очевидно,  я отвечаю его представлениям о народном  характере.  Знаете
таких  субъектов  что  вечно подтусовываются с барменами и таксистами,
рассуждая о хуках справа и Доджерах и запанибрата с продавцом из Неди-
ка.  Жопа с ручкой,  в общем. Как раз в этот момент тот душман в белом
пыльнике (только представьте себе -  следить  за  кем-нибудь  в  белом
пыльнике, за педака проканать пытаясь, я полагаю) вылетает на платфор-
му. Я уже представляю себе, каким тоном он говорит, держа мою аптеку в
левой  руке,  а правой мацая пушку:  "Мне кажется,  вы что-то уронили,
приятель".
   Но подземка уже поехала.
   "Пока, топтун!" ору я, радуя сердце фрукта дешевым понтом. Загляды-
ваю фрукту в глаза,  подсекаю белые зубы,  флоридский загар, вискозный
костюмчик с лоском за двести долларов,  застегнутую наглухо  рубашечку
от  Братьев  Брукс и Ньюс под мышкой для реквизита.  "А я читаю только
Малыша Абнера."
   Квадрат желает схилять за хипа.... Лепечет что-то про "план", поку-
ривает сам время от времени, в доме держит небольшую заначку - угощать
угорелых из Голливуда.
   "Спасибо, пацан," отвечаю я,  "я уже вижу,  что ты наш."  Его  лицо
расцветает как игральный автомат - глупо, розово.
   "Закозлил он меня,  точно," угрюмо продолжаю я. (Примечание: Закоз-
лить на жаргоне английских воров означает донести.) Я придвинулся поб-
лиже и уцепился своими липкими от пластилина пальцами за его вискозный
рукав. "А мы с тобой кровные братья по грязной игле. Могу тебе по сек-
рету сказать,  ему горячая шпиганка светит.  (Примечание: Это колпачок
ядовитого ширева,  который толкают наркоману, если его надо устранить.
Часто дается стукачам. Обычно горячее ширево - это стрихнин, поскольку
на вкус и на вид похож на шмаль.)
   "Видел когда-нибудь,  как горячее ширево торкает,  пацан?  Я видел,
как  его  Кандыба схавал в Фильке.  Мы ему в комнату поставили зеркало
одностороннее и посадили хозяина наблюдать с другой стороны.  Он  даже
иголку из вены вытащить не успел. Обычное дело, если шмаль нормальная.
Их так и находят потом - в машинке полно сгустков крови,  сама в поси-
невшей руке торчит.  И в глазах взгляд такой, когда его шарахает - ци-
мес просто, Пацан, доложу я тебе...
   "Помнишь, ездил я с Линчевателем, лучшим Ломщиком в нашем деле. Ну,
в Чи еще... Раскручиваем мы это педиков в Линкольн-Парке. И вот однаж-
ды вечером Линчеватель заявляется на работу  в  ковбойских  сапогах  и
черной жилетке с офигенной бляхой а через плечо еще и лассо болтается.
   "Я ему грю: "Чего это с тобой? Уже с дуба рухнул?"
   "А он на меня смотрит и отвечает:  "Грабли не топырь, незнакомец" и
выуживает старый ржавый шестизарядник и тут я задаю  деру  через  весь
Линкольн-Парк, а вокруг только пули рассекают. Он же успел троих пида-
ров вздернуть, пока его менты не повязали. Я в смысле, что Линчеватель
свою кликуху правильно заслужил...
   "Замечал когда-нибудь,  сколько  выражение  передается от голубых к
зэкам?  Типа "ломись", как бы давая понять, что вы с ним в одной теле-
ге?
   ""Впендюрь ей!"
   ""Ломи Дурцефала, он уже вон пассажира готовит!"
   "Что-то Бобер слишком быстро письку на него раскатал."
   "Как Сапожник (он это погоняло заработал разводя фетишистов в обув-
ных магазинах) говорит:  "Дай лоху конского возбудителя,  и он еще  за
добавкой  приползет".  А когда Сапожник видит лоха,  он неровно дышать
начинает.  Харя у него вспухает вся, и губы лиловеют, как у эскимоса в
жару. Затем он медленно так, не спеша, надвигается на этого лоха, про-
щупывает его, пальпирует пальчиками гнилой эктоплазмы.
   "У Бажбана  подкупающая  внешность  маленького  мальчика,   ребенок
сквозь него прямо просвечивает синей неонкой.  Зашел такой прямо с об-
ложки Сэтердей Ивнинг Пост вместе с кучкой других остолопов и заформа-
линился  в  мусоре.  Лохи у него никогда не гундят а Жоржики на цырлах
иглу за ним таскают. Как-то Синюшный Мальчонка начал съезжать, и нару-
жу такое выползло,  что даже санитара со скорой бы вырвало. Бажбан под
конец включается, начинает бегать по пустым кафетериям и станциям мет-
ро и вопить: "Вернись, пацан!! Вернись!!" и кидается вслед за ним пря-
мо в Ист-Ривер,  под воду сквозь презера и апельсиновые шкурки, сквозь
мозаику плавающих газет,  в саму молчаливую черную жижу, к гангстерам,
закатанным в бетон,  и к пистолетам,  расплющенным так, чтобы избежать
пронырливых пальчиков любопытствующих экспертов по баллистике."
   А фрукт мой думает себе: "Вот это тип!! То-то расскажу о нем парням
в Кларке." Он коллекционирует народные характеры, замереть готов, если
Джо Гулд ему чайку покажет. Поэтому вешаю я ему на уши, типа крутой, и
сбиваю стрелку,  продать немного "плана",  как он его называет,  думая
про себя:  "Загоню-ка я придурку кошачьей мяты." (Примечание:  Кошачья
мята пахнет как марихуана,  когда горит.  Часто втуляется неосторожным
или неопытным.)
   "Ну ладно,"  сказал я,  постукивая пальцем себе по запястью,  "долг
зовет.  Как сказал один судья другому: "Будь справедлив, а если не мо-
жешь, то суди от фонаря"."
   Залетаю я в кафетерий,  а там Билл Гэйнз съежился в паленом пальту-
гане в углу,  будто полупарализованный банкир в 1910 году,  и  Старина
Барт, потасканный и неприметный, ломает фунтовый кекс грязными пальца-
ми, лоснящимися от пластилина.
   У меня на окраине были клиенты, о которых заботился Билл, да и Барт
знал  нескольких реликтов еще со времен гаяновых раскурок,  призрачных
дворников,  серых как пепел, привратников-привидений, выметающих пыль-
ные вестибюли медленной старческой рукой, кашляя и сплевывая поминутно
в предрассветном отходняке,  вышедших на пенсию барыг-астматиков в те-
атральных отелях,  Пантопонную Розу, пожилую мадам из Пеории, стоичес-
ких официантов-китайцев,  по которым никогда не видно, есть у них дол-
бата или нет.  Барт выискивал их,  прогуливаясь своей старой торчковой
походкой,  терпеливо,  осторожно и медленно, ронял им в обескровленные
ладони несколько часов тепла.
   Однажды прикола  ради  я сходил с ним на один такой обход.  Знаете,
как старики уже теряют всякий стыд по части еды,  и когда смотришь  на
них, тошнит? Со старыми торчками точно так же насчет мусора. Они лепе-
чут и повизгивают при виде его. Слюна висит у них с подбородков, в жи-
воте урчит и все нутро у них скрежещет в перистальтике,  пока они лиз-
нуть собираются,  растворяя пристойную кожу своего тела,  так и ждешь,
что  в любой момент сейчас огромный пузырь протоплазмы вырвется из них
на поверхность и всосет в себя мусор. Отвратительное зрелище в натуре.
   "Что ж, мои мальчишечки тоже такими когда-нибудь станут," подумал я
философски. "Странная штука жизнь, а?"
   И вот,  значит,  обратно в центр,  к станции Шеридан-Сквер,  на тот
случай если душман еще рыщет по подсобкам.
   Я говорил, что это ненадолго. Я знал, что они там свои макли плетут
и злую ментовскую порчу наводят, подкидывая мне моргалки в Ливенворте.
"Бесполезно его на иглу подсаживать, Майк."
   Я слышал, что они замели Чапина на колесах. Этот старый евнух обес-
хуевший  просто  сидел в подвале участка,  пичкая его сериками денно и
нощно,  год за годом.  А когда Чапин кинулся в петлю  в  Коннектикуте,
этого старого акуса находят со свернутой шеей.
   "С лестницы упал," говорят. Знаете эту вечную ментовскую баланду.
   Мусор весь  окружен  чарами и табу,  заговорами и амулетами.  Я мог
отыскать своего связного в Мехико как по радару. "Не на этой улице, на
следующей,  направо...  теперь налево.  Теперь опять направо," а вот и
он, беззубое старушечье лицо и вымаранные глаза.
   Я знаю,  что этот старый сбытчик ходит везде и мычит себе  под  нос
песенку,  и  все,  мимо кого он проходит,  подхватывают.  Он так сер и
призрачен,  что они его не замечают и думают, что песенка у них сама в
мозгах мычится.  Так клиенты и подсаживаются на Улыбки, или на Я Наст-
роен Любить,  или на Говорят,  Мы Слишком Молоды,  Чтобы Ходить Вместе
Долго,  или на то,  что у него сегодня в программе.  Иногда можно уви-
деть,  к примеру, полсотни крысячьего вида пыжиков, до визга оприходо-
ванных, бегущих гурьбой за парнишкой с губной гармошкой, и сидит Чувак
на плетеном стульчике,  хлеб лебедям кидает, жирный травестит прогули-
вает свою афганскую борзую по Восточным Пятидесятым, старый алкаш ссыт
на Эль столбо, радикал из студентов-еврейчиков раздает листовки на Ва-
шингтон-Сквер,  садовник стрижет кусты, дезинсектор, рекламный фрукт в
Недике, что запанибрата с продавцом. Всемирная сеть торчков, настроен-
ная  на  пуповину  протухшей молофьи,  перетягивающаяся в меблирашках,
дрожащая в предутренних ломках.  (Старые Медвежатники сосут черный дым
в  подсобке  Китайской прачечной,  а Меланхоличная Малышка подыхает от
передоза временем или отвыкши дышать в долбате.) В Йемене, Париже, Но-
вом Орлеане, Мехико и Стамбуле - дрожа под отбойными молотками и паро-
выми экскаваторами,  по-торчковому визгливо драконя друг друга на  чем
свет  стоит,  никто из нас ничего подобного прежде не слыхал,  а Чувак
высунулся из проезжающего парового катка, и я грюкнулся в ведерко гуд-
рона. (Примечание: Стамбул сейчас сносят и отстраивают заново, особен-
но ветхие торчковые кварталы. В Стамбуле больше героиновых героев, чем
в  Нью-Йорке.)  Живые и мертвые,  в тоске или откидоне,  подсевшие или
спрыгнувшие, или подсевшие снова, заходят они на лучик мусора, а Связ-
ник жует Чоп-Суи на Долорес-Стрит,  пеленг Мехико, макая пальцами фун-
товый кекс в кафетерии самообслуживания,  загнанный сюда с толкучки  с
цепи сорвавшейся сворой Людей. (Примечание: Люди на новорлеанском жар-
гоне значит душманы.)
   Старый Китаец зачерпывает речной воды в ржавую консервную  банку  и
промывает сифилис тяги,  плотный и черный как шлак. (Примечание: Сифи-
лис тяги - это пепел скуренного опия.)
   Ладно, у душманов остались моя ложка с пипеткой,  и я знаю, что они
выходят  на  мою частоту по наводке этого слепого стукача,  известного
под именем Вилли-Диск. У Вилли круглый рот, похожий на диск, обрамлен-
ный чувствительной,  постоянно встающей черной волосней. Он ослеп, ши-
ряясь в глазное яблоко,  нос и нчбо у него изъедены от вдыхания гарри-
ка,  а тело - сплошная зарубцевавшаяся масса, тердая и сухая как дере-
во. Говно жрать он может теперь только этим своим ртом, иногда тот по-
качивается  на конце длинной трубки эктоплазмы,  нащупывающей эту нес-
лышную частоту мусора. Он идет за мной по следу через весь город в но-
мера,  из которых я уже выехал,  и душманы наезжают на каких-то новоб-
рачных из Сиу-Фоллз.
   "Ладно, Ли!! Выходи из-за занавески! Мы знаем, что ты там" - и тот-
час выдергивают у парня член.
   И вот Вилли припекает,  и ты всегда слышишь в темноте его (он функ-
ционирует только в темноте) скулеж и чувствуешь ужасающую  настырность
этого слепого, ищущего рта. Когда они уже подтягиваются кого-то брать,
Вилли совершенно выходит из-под контроля и ртом проедает дырку прямо в
двери.  Если менты не успеют утихомирить его разрядником для скота, он
готов высосать все соки из каждого наркоши, которого вложил.
   И я сам знал,  и все остальные знали, что они спустили на меня Дис-
ка. И если мои пацаны-клиенты когда-нибудь расколются в суде: "Он зас-
тавлял меня совершать всякие ужасные половые акты в обмен на мусор," -
я могу навсегда расцеловаться с топталовкой.
   Поэтому мы затариваемся гарриком,  покупаем подержанный студебеккер
и отчаливаем на Запад.
   Линчеватель закосил под шизу, одержимого бесами:
   "Я стоял вне себя,  пытаясь остановить призрачными пальцами эти по-
вешения.... Я дух, желающий того же, чего хотят все духи - тела - пос-
ле того как Долгое Время перемещался по ничем  не  пахнущим  переулкам
пространства  где  никакой жизни нет только бесцветная никакого запаха
смерти.... Никто не в состоянии дышать и чуять ее запах сквозь розовые
спирали  хрящей  окаймленных  кристальными  соплями,  говном времени и
плотскими фильтрами черной крови как кружевом."
   Он стоял там в продолговатой тени зала суда, все лицо изодрано буд-
то изломанная пленка похотями и голодами личиночных органов копошащих-
ся в предполагаемой эктоплазменной плоти мусорного оттяга (десять дней
на инее во время Первого Слушания) плоти блекнущей при первом молчали-
вом касании мусора.
   Я видел как это произошло.  Десять фунтов скинуто за  десять  минут
стоя со шприцем в одной руке поддерживая штаны другой,  его отрекшаяся
плоть пылает холодным желтым нимбом,  именно там в нью-йоркском гости-
ничном  номере...  ночная  тумбочка  замусорена  конфетными коробками,
окурками сигарет,  каскадом сыплющихся из трех пепельниц, мозаика бес-
сонных  ночей и внезапных приступов голода у торчка в тасках лелеющего
свою младенческую плоть....
   Линчевателя судит Федеральный Суд по обвинению в самосуде  Линча  и
он  оказывается в Федеральном Дурдоме специально приспособленном к со-
держанию духов:  точное,  прозаичное воздействие объектов...  умываль-
ник...  дверь...  параша... решетки... вот они... вот оно... все связи
обрезаны...  снаружи ничего... Мертвый Тупик... И Мертвый Тупик в каж-
дом лице...
   Физические перемены  сначала были медленны,  затем поскакали вперед
черными толчками,  проваливаясь сквозь его вялую ткань, смывая челове-
ческие  черты...  В его месте вечной тьмы рот и глаза - это один орган
бросающийся щелкая прозрачными зубами... но ни один орган не постоянен
в том что касается либо его функции либо его положения...  половые ор-
ганы дают побеги где угодно... задние проходы открываются, испражняют-
ся  и закрываются снова...  весь организм целиком изменяет цвет и кон-
систенцию за какие-то доли секунды....
   Бажбан - угроза обществу из-за своих приступов, как он их называет.
К  нему подступал Лох Внутри а это шарманка которую никто не может ос-
тановить; под Филькой он выскакивает из машины отмазать нас у блондин-
ки  и  легавым  одного  взгляда на его рожу хватило чтобы замести всех
нас.
   Семьдесят два часа и пятеро клементов в кумаре с нами в стойле. Те-
перь  не желая разлатывать свою заначку перед этими голодными чушпана-
ми,  приходится поманеврировать и дать сламу на фараона прежде чем от-
тырить себе отдельную морилу.
   Запасливые торчки, иначе белочки, хранят курки против любого шмона.
Ширяясь всякий раз, несколько капель я намеренно роняю в жилетный кар-
машек,  подкладка  вся  уже заскорузла от ширева.  Пластиковая пипетка
хранилась у меня в башмаке, английская булавка вколота в ремень. Знае-
те,  как описывают эти прибамбасы с пипеткой и булавкой: "Она схватила
безопасную булавку,  всю ржавую от запекшейся крови,  выдолбила здоро-
венную дырку у себя в ноге,  как бы раззявившуюся непристойным,  гноя-
щимся хавлом ожидающим невыразимого совокупления с пипеткой, уже засу-
нутой ею прочь с глаз в зияющую рану. Но ее отвратительная гальванизи-
рованная нужда (голод насекомых в пересохших местах) обломила  пипетку
во глубине плоти ее изуродованного бедра (похожего скорее на плакат об
опасности эрозии почв).  Но какая ей разница?  Она даже не побеспокои-
лась вынуть осколки, глядя глядя на свою окровавленную ляжку холодными
пустыми глазами торговки мясом.  Какое ей дело до  атомной  бомбы,  до
вольтанутых клопов,  до злокачественной квартплаты,  Дружелюбная Касса
уже готова изъять ее просроченную плоть....  Сладких снов тебе, Панто-
понная Роза."
   В реальной  же  сцене  вы щипком захватываете немного мякоти ноги и
быстро пронзаете ее булавкой. Затем прилаживаете пипетку над отверсти-
ем, а не в нем, и медленно и осторожно подаете раствор, чтобы не брыз-
нуло за края....  Когда я схватил Бажбана за бедро плоть подалась  под
пальцами как воск да так и осталась,  и медленная капелька гноя просо-
чилась из дырочки.  А я никогда не дотрагивался до живого тела, такого
холодного, как у Бажбана тогда в Фильке...
   Я решил обломить его если даже это значило спертую пьянку. (Это та-
кой английский деревенский обычай, когда нужно устранить престарелых и
прикованных к постели иждивенцев. Семья, подверженная такого рода нес-
частью,  устраивает "спертую пьянку", когда гости заваливают матрасами
старую обузу,  сами забираются сверху и надираются вусмерть.) Бажбан -
мертвый груз нашего дела и должен быть выведен в  трущобы  мира.  (Это
африканский ритуал. В обязанности того, кого официально называют "Про-
водником", входит выводить всяких старперов в джунгли и там бросать.)
   Приступы Бажбана становятся привычным состоянием.  Фараоны, швейца-
ры,  собаки  и секретарши рычат при его приближении.  Светлокудрый Бог
пал до неприкасаемой мерзопакостности. Жохи не меняются, они ломаются,
раскалываются вдребезги - взрывы материи в холодном межзвездном прост-
ранстве,  дрейфуют в разные стороны в космической пыли,  оставляют  за
собою  пустое тело.  Фармазоны всего мира,  одного Лоха вам никогда не
выставить: Лоха Внутри....
   Я оставил Бажбана на углу,  краснокирпичные развалюхи до небес, под
нескончаемым  дождем копоти.  "Схожу наеду на одного знакомого лепилу.
Сразу вернусь с хорошей чистой аптечной Мурой.... Нет, ты здесь постой
-  не хочу,  чтоб он еще и на тебя кулак подносил." Сколь долго бы это
ни было,  Бажбан,  дожидайся меня вот на этом самом углу. Прощай, Баж-
бан,  прощай,  парниша....  Куда они деваются, когда выходят из себя и
оставляют тело позади?
   Чикаго: невидимая иерархия выпотрошенных итальяшек,  вонь атрофиро-
вавшихся гангстеров,  привидение, по которому земелька плачет, сбивает
вас на углу Северной и Хэлстеда,  Цицерон,  Линкольн-Парк,  попрошайка
снов,  прошлое вторгается в настоящее, прогорклое очарование одноруких
бандитов и придорожных буфетов.
   Во Внутрь: обширнейший подотдел внутренних дел, антенны телевидения
уперты в бессмысленное небо. В жизнеупорных домах цацкаются с молодня-
ком,  впитывают в себя немного того, что он отвергает. Только молодняк
приносит что-то,  а молодым он остается недолго.  (Сквозь решетки Вос-
точного Сент-Луиса пролегает мертвая граница, дни речных лодок.) Илли-
нойс и Миссури,  миазм кучеройных народов,  низкопоклонствующих в обо-
жествлении Источника Пищи, жестокие и уродливые празднества, тупиковый
ужас  Многоногого Бога простирается от Кучевилля до лунных пустынь пе-
руанского побережья.
   Америка - не юная страна:  она была стара, грязна и зла еще до пер-
вопоселенцев, до индейцев. Зло затаилось там в ожидании.
   И вечно  легавые:  уравновешенные  и ловкие наймиты полиции штата с
высшим  образованием,  отрепетированная  примирительная  скороговорка,
электронные  глаза просвечивают насквозь вашу машину и вещи,  одежду и
лицо; оскаленные крючки больших городов, вкрадчивые деревенские шерифы
с  чем-то  черным  и угрожающим в старых глазах цвета поношенной серой
байковой рубахи....
   И вечно засады с машиной:  в Сент-Луисе махнули студебеккер 42 года
(в  нем  был  встроенный дефект конструкции как и в Бажбане) на старый
перегретый лимузин паккард и еле доехали до Канзас-Сити,  а там купили
форд,  который жрал топливо,  как выяснилось,  отказались от него ради
джипа,  который слишком гнали (ни к черту они не годятся на шоссе) - и
спалили у него что-то внутри,  начало греметь и перекатываться,  вновь
пересели на старенький восьмицилиндровый фордик.  Если надо доехать до
конца,  с  этим  движком ничего не сравнится,  жрет он там горючку или
нет.
   А тощища США смыкается над нами как никакая другая  тоска  в  мире,
хуже,  чем в Андах, высокогорные городки, холодный ветер с открыточных
пиков,  разреженный воздух как смерть в горле, речные города Эквадора,
малярия, серая как мусор под черным стетсоном, дробовики, заряжаемые с
дула,  стервятники роются в грязи посреди улиц - и что  вас  поражает,
стоит  сойти с парома в Мальмч (на пароме налога на газ не берут) Шве-
ция вышибает из вас всю эту дешевую,  беспошлинную горючку и прямо вы-
тирает об вас ноги: в глаза никто не смотрит и кладбище в самом центре
города (каждый город в Швеции,  кажется,  выстроен вокруг кладбища), и
днем совершенно нечего делать,  ни бара,  ни киношки, и я взорвал свой
последний кропаль танжерского чая и сказал:  "Килограша, а не пойти ли
нам обратно на паром."
   Ничто не сравнится с американской тоской.  Ее не видно,  никогда не
знаете,  откуда она подползет.  Возьмите, к примеру, какой-нибудь кок-
тейль-бар  в  конце  боковой  улицы подотдела - в каждом квартале свой
бар, и своя аптека, и рынок, и винная лавка. Заходите, и тут вас шара-
хает. Но откуда она берется?
   Не от бармена, не от посетителей, не из кремовой пластиковой отдел-
ки табуретов у стойки,  не из тусклой неоновой вывески. Даже не из те-
левизора.
   А наши  привычки лепятся этой тоской,  как будет лепить вас кокаин,
опережая антрацитовый соскок.  А мусор уже на исходе. И вот мы здесь в
этом безлошадном мухосранске строго на сиропе от кашля.  И сблевали мы
весь сироп, и поехали дальше и дальше, холодный весенний ветер свистал
сквозь  эту  кучу  металлолома вобравшую в себя наши дрожащие и потные
кумарные тела ведь вас всегда сваливает простуда когда из тела вытека-
ет  мусор....  Дальше сквозь шелушащийся пейзаж,  дохлые броненосцы на
дороге и стервятники над топью и пнями кипарисов.  Мотели с  фанерными
касторовыми стенками, газовой горелкой, тощими розовыми одеялами.
   Залетная мазь,  гастролеры и шаровики,  уже замочили лепил из Теха-
са....
   А на луизианского лепилу никто в здравом уме никогда не наедет. Та-
кой в штате Антимусорный Закон.
   Наконец, приехали в Хьюстон, где я знаю одного аптекаря. Я там пять
лет не был,  а он поднимает взгляд  и  моментально  меня  срисовывает,
просто кивает и говорит: "Подождите у стойки...."
   И вот  я сажусь и выпиваю чашечку кофе,  и через некоторое время он
подходит, садится рядом и спрашивает: "Так что вы хотите?"
   "Кварту гатогустрицы и сотню нембиков."
   Тот кивает: "Заходите через полчаса."
   И вот когда я возвращаюсь,  он протягивает  мне  пакет  и  говорит:
"Пятнадцать долларов.... Будь осторожнее."
   Двигаться настойкой дурцы - жуткая заруба,  сначала надо выжечь ал-
коголь,  затем выморозить камфару и отсосать эту бурую жидкость пипет-
кой;  вмазываться нужно в венярку,  иначе схватите абсцесс, куда бы не
вмазывали.  Самый ништяк - хапнуть ее с дуровыми сериками....  Поэтому
мы  выливаем  ее в бутылку из-под Перно и стартуем в Новый Орлеан мимо
радужно переливающихся озер и оранжевых всполохов газа,  мимо болот  и
мусорных  куч,  крокодилов,  ползающих  по битым бутылкам и консервным
банкам,  мимо неоновых арабесок мотелей, севшие на мель шмаровозы орут
непристойности  проезжающим машинам со своих необитаемых островков по-
моек....
   Новый Орлеан - мертвый музей.  Мы гуляем по Толкучке, нюхтаря дурцу
и  сразу же находим Чувака.  Мир здесь тесен,  и душманы всегда знают,
кто банкует,  поэтому он прикидывает, какая, к чертям, разница, и тол-
кает кому попало. Мы затариваемся гарриком и отваливаем в Мексику.
   Обратно через  озеро Чарльз и страну дохлых автоматов,  южный конец
Техаса, шерифы, чпокающие черномазых, оглядывают нас и проверяют бума-
ги на машину. Что-то спадает с плеч, стоит пересечь границу в Мексику,
и неожиданно пейзаж лупит вас в лицо,  и между вами с ним нет  ничего,
пустыня,  горы и стервятники;  крохотные пылинки, описывающие круги, а
иные - так близко, что слышно, как крылья рассекают воздух (сухой сип-
лый звук),  и когда они что-то замечают, то изливаются стремительно из
голубого неба,  из этого сокрушительного проклятого голубого неба Мек-
сики,  черной  воронкой вниз....  Ехали всю ночь,  на заре очутились в
теплом туманном местечке, собаки гавкают и слышно, как льется вода.
   "Пиздопропащенск," сказал я.
   "Что?"
   "Городок так называется. Уровень моря. Отсюда прямо вверх нам полз-
ти еще десять тысяч футов." Я лизнул и улегся спать на заднее сиденье.
Хорошо она машину водит.  Это видно сразу,  как только человек садится
за руль.
   Мехико где  Лупита сидит как ацтекская Богиня Земли,  скупо выделяя
маленькие чеки с паршивым говном.
   "Продавать - больше входит в привычку,  чем  употреблять,"  говорит
Лупита.  У непользующихся кровососов развивается контактная привычка и
вот с нее-то уже соскочить нельзя.  У агентов она тоже есть.  Возьмите
Брэдли-Покупателя. Лучший агент по борьбе с наркотиками в своей отрас-
ли. Любой на мусоре его сделает. (Примечание: Сделает в смысле врубит-
ся  или  оценит.) То есть он может подрулись к такому пирату и огрести
все скопом. Он так анонимен, сер и призрачен, что пират его потом и не
вспомнит. Вот он и винтит одного за другим...
   Так вот,  Покупатель все больше и больше становится похожим на дра-
парника. Пить он не может. Стоять у него не стоит. Зубы выпадают. (Как
беременные женщины теряют зубы, выкармливая постороннего человека, так
и торчки теряют свои желтые клыки, выкармливая мартышку.) Он все время
посасывает леденец.  Особенно врубается в Бэби Рутс. "В натуре омерзи-
тельно видеть, как Покупатель сосет эти свои леденцы," свидетельствует
один мент.
   Покупатель принимает зловещий серо-зеленый оттенок. Факт в том, что
его тело само начинает вырабатывать свой собственный мусор или его эк-
вивалент.  У Покупателя - постоянный подхват.  Чувак Внутри можно ска-
зать. Или он так сам считает. "Вот просто засяду в комнате и все," го-
ворит он.  "Ебать их всех.  Со всех сторон квадраты.  Я - единственный
полноценный в нашей отрасли."
   Но приход нисходит на него великим черным ветром сквозь кости. Поэ-
тому  Покупатель  выслеживает  какого-нибудь молодняка и дает ему чек,
чтоб закорешиться.
   "О, ладно," говорит мальчуган. "Так что вы хотите сделать?"
   "Я просто хочу потереться об тебя и поймать кайф."
   "Ну... Ну, хорошо... А вы что, физически не можете, как все люди?"
   Позже мальчишка сидит в Уолдорфе с двумя коллегами,  ломая пальцами
фунтовый кекс. "Самое отвратительно в жизни, ради чего я стоял спокой-
но," рассказывает он.  "Он каким-то образом весь размягчается, как ме-
дуза из студня,  и так мерзко меня окутывает.  Потом весь увлажняется,
как будто зеленая слизь выступает.  Поэтому я догадываюсь,  что у него
что-то  вроде какого-то жуткого оргазма....  У меня чуть крыша не едет
от этой зеленой дряни, которой он меня облепил, а воняет он как старая
гнилая канталупа."
   "Да все равно на шару и уксус сладок."
   Мальчишка обреченно вздыхает:  "Да,  наверно ко всему привыкаешь. У
меня с ним завтра опять стрелка."
   Покупатель подсаживается так все туже.  Подзарядка  ему  нужна  уже
каждые полчаса. Иногда он крейсирует по участкам, подмазывая попкарей,
чтоб впустили его в стойло к пыжикам.  Постепенно он доходит до  того,
что сколько бы контактов у него ни было, словить приход не получается.
И тут он получает повестку от Районного Инспектора:
   "Брэдли, вышеповедение дает пищу слухам - и ради вашего же блага  я
надеюсь,  что это не более чем слухи - настолько они отвратительны....
Я имею в виду,  что супруга Цезаря....  хрумп...  то есть. Департамент
должен быть вне подозрений....  определенно, вне тех подозрений, кото-
рые вы,  кажется,  возбуждаете. Вы порочите весь дух нашей отрасли. Мы
готовы принять вашу немедленную отставку."
   Покупатель бросается  наземь и подползает к Р.И.  "Нет,  Начальник,
нет... Департамент - это вся моя жизнь."
   Он целует руку Р.И.,  засовывая его пальцы себе в рот. (Р.И. должен
чувствовать  его  беззубые десны),  жалуясь,  что потерял все зубы "на
шлювбе". "Умоляю вас, Начальник. Я буду подтирать вам зад, стирать ва-
ши  испачканные  гондоны,  драить вам ботинки салом с собственного но-
са...."
   "Нет, в самом деле,  это отвратительно! У вас что, гордости никакой
нет?  Должен вам сказать,  я испытываю отчетливое омерзение.  Я имею в
виду, что в вас есть что-то, ну, гнилое, что ли, и несет от вас как от
компостной кучи." Он подносит к лицу надушенный платок. "Я должен про-
сить вас покинуть этот кабинет немедленно."
   "Я все сделаю,  Начальник,  все что угодно." Его разоренное зеленое
лицо раскалывается в ужасной ухмылке.  "Я еще молод,  Начальник, и до-
вольно силен, если подкачаю крови."
   Р.И. отрыгивается в носовой платок и указывает на дверь  вялой  ру-
кой. Покупатель встает и мечтательно смотрит на Р.И. Его тело начинает
изгибаться как прутик лозоходца. Он стремительно бросается вперед....
   "Нет! Нет!" орет Р.И.
   "Шлюп... шлюп шлюп." Через час  Покупателя  в  отключке  находят  в
кресле Р.И. Сам Р.И. исчез бесследно.
   Судья: "Все  указывает  на  то,  что вы,  неким невыразимым образом
э-э... ассимилировали Районного Инспектора. К сожалению, доказательств
этому нет.  Я бы рекомендовал,  чтобы вас изолировали или, точнее, со-
держали в некоем заведении, но мне не известно ни одно подобное место,
соответствовавшее бы человеку вашего калибра. Весьма неохотно я вынуж-
ден распорядиться об освобождении вас из-под стражи."
   "Его в аквариум надо поставить," говорит арестовавший его офицер.
   Покупатель наводит ужас на всю отрасль.  Исчезают торчки и  агенты.
Подобно летучей мыши-вампиру, он испускает наркотические миазмы, затх-
лый зеленый туман, анестезирующий его жертвы и парализующий их до бес-
помощности в его обволакивающем присутствии. Собрав улов, он заползает
на несколько дней в нору, словно насытившийся боа-констриктор. В конце
концов,  он попадается за перевариванием Коммиссионера По Наркотикам и
уничтожается из огнемета - следственная комиссия постановляет, что та-
кие средства оправданы, поскольку Покупатель утратил свое человеческое
гражданство и,  следовательно,  является существом без видовой принад-
лежности и угрозой наркотической отрасли на всех уровнях.
   В Мехико весь трюк в том,  чтобы найти местного наркошу с официаль-
ной чекухой,  по которой им каждый месяц выделяется определенное коли-
чество.  Нашим Чуваком был Старый Айк, большую часть жизни проведший в
штатах.
   "Я ездил с Айрин Келли,  рисковая баба была.  В Бьютте,  штат  Мон-
танья,  ее  от кокса жутики взяли,  и она забегала по всей гостинице с
воплями, что китайские литера за ней с мясницкими тесаками гоняются. Я
знал одного тихаря в Чикаго,  тоже марафет во всю втыкал,  так он кайф
от кристалликов ловил, голубеньких таких. И вот, значит, у него чердак
однажды  слетает  и он начинает орать,  что на него Федералы охотятся,
несется по этому переулку и голову в мусорный бак засовывает.  А я го-
ворю:  "И что же это,  по-твоему,  ты делаешь?" а он отвечает:  "Пошел
вон, а не то пристрелю. Я спрятался лучше некуда.""
   Тут мы получаем немного кикера по чекухе. Шпигайся им в главный ка-
нал, сынок. По запаху можешь отпределить, как прошел - чистый и холод-
ный запах в носу и горле,  а за ним сквозь самый  мозг  хлынет  чистое
удовольствие,  поджигая все эти снежные связочки. Голова у тебя разле-
тается снежными взрывами.  Через десять минут хочется еще  один  сеанс
сделать...  через весь город и пешком пройдешь ради следующего сеанса.
Но если на кикс фарта нет, то ты поешь, поспишь и забудешь о нем.
   Тяга к нему - только в мозгу,  это нужда без чувства  и  без  тела,
нужда призрака,  по которому земля плачет, тухлая эктоплазма, выметае-
мая старым ширакетом с кашлем и харчками в утренней долбате.
   Однажды утром просыпаешься и хаваешь ускоритель,  и чувствуешь, как
под  кожей мураши побежали.  1890 черноусых фараонов блокируют двери и
заглядывают в окна оскалив синие отчеканенные бляхи вместо зубов. Нар-
куши маршируют по комнате, распевая Мусульманский Похоронный Марш, не-
сут труп Билли Гэйнза, стигматы его ран от струны мерцают мягким голу-
бым  пламенем.  Целеустремленные детективы-шизофреники обнюхивают твой
ночной горшок.
   Коксовые жутики....  Расслабьтесь, пускай себе мультик крутится, да
ширнитесь посильнее беляшкой казенного образца.
   День Покойников:  На меня напал жор и я слопал сахарную башку моего
маленького Вилли.  Тот заплакал,  и мне пришлось выйти на улицу за но-
вой. Прошел мимо коктейль-бара, где оттаскивали джай-лайного букашку.
   В Куэрнавако - или это было в Тэкско?  Джейн знакомится со шмарово-
зом,  дующим в тромбон, и испаряется в облаке чайного дыма. Шмаровоз -
один из тех артистов,  что втухают по вибрациям и диетам, которые слу-
жат ему средством унижения женского пола, он насильно заставляет своих
кисок глотать все это говно.  Он непрерывно развивал свои теории... он
устраивал бывало киске экзамен и грозился бросить ее,  если она не за-
помнит  всех  нюансов его последней атаки на логику и человеческий об-
раз.
   "Так, бэби.  У меня тут есть чего дать.  Но если ты не  примешь,  я
просто больше ничего не смогу сделать."
   Он был  ритуальным  чайным планкешей и очень пуритански относился к
мусору,  как к нему обычно относятся некоторые плановые. Он утверждал,
что  чай  позволяет  ему  соприкоснуться  с  голубыми  гравитационными
над-полями. У него были телеги на любой предмет: какое исподнее полез-
но для здоровья,  когда нужно пить воду и как подтирать задницу.  Лицо
его было красным и блестящим,  нос - большим  и  гладким,  с  широкими
ноздрями,  красненькие глазки,  зажигавшиеся,  когда он смотрел на ка-
кую-нибудь биксу,  и гасшие,  когда он смотрел на  что-нибудь  другое.
Плечи у него были очень широкими и наводили на мысль о каком-то уродс-
тве.  Он вел себя так, как будто других мужиков не существовало, пере-
давая распоряжения в ресторане или магазине обслуживавшим его мужчинам
через тетку-посредника. И ни один Чувак никогда не вторгался в его за-
пущенное тайное пристанище.
   И вот,  значит,  откладывает  он мусор и извлекает чай.  Я три раза
дергаю,  а Джейн посмотрела на него,  и вся ее плоть  закристаллизова-
лась.  Я  подскочил с воплем "Шугань берет!" и выбежал из дому.  Выпил
пива в ресторанчике - бар с мозаикой,  очки футбольных матчей и  афиши
коррид - и стал дожидаться автобуса в город.
   Год спустя в Танжере я услышал, что она умерла.
   БЕНВЭЙ
   Итак, мне  поручено нанять Доктора Бенвэя для оказания услуг Исламу
Инк.
   Д-ра Бенвэя пригласили советником в Республику  Свободию  -  место,
отведенное  под  свободную любовь и нескончаемое купание.  Граждане ее
общительны,  уживчивы,  честны, терпимы и превыше всего прочего чисты.
Но вызов Бенвэя свидетельствует, что не все благополучно за этим гиги-
еничным фасадом:  Бенвэй - манипулятор и координатор знаковых  систем,
специалист по всем фазам допроса, промывки мозгов и контроля. Я не ви-
дел Бенвэя со времени его внезапного отъезда из Аннексии, где заданием
его была Т.Д. - Тотальная Деморализация. Первым шагом Бенвэя стало уп-
разднение концентрационных лагерей, массовых арестов и, при определен-
ных ограничениях и особых условиях, использования пыток.
   "Я сожалею о жестокости," говорил он.  "Она не эффективна. С другой
стороны,  продолжительное плохое обращение, на грани физического наси-
лия,  способствует  возникновению,  при  умелом применении,  тревоги и
чувства особой вины.  Следует иметь в виду несколько правил или,  ско-
рее,  направляющих принципов.  Объект не должен осознавать, что плохое
обращение с ним - намеренный штурм его личной целостности  античелове-
ческим неприятелем. Его нужно заставить почувствовать, что он заслужи-
вает любого обращения,  которое получает,  поскольку с ним что-то (ни-
когда не уточняется, что именно) кошмарно не так. Нагая нужда маньяков
контроля должна быть пристойным образом прикрыта произвольной и  запу-
танной бюрократией,  с тем чтобы объект не смог вступить с неприятелем
в непосредственный контакт."
   От каждого гражданина Аннексии  требовалось  подавать  прошение  на
постоянное ношение с собой целого портфеля документов.  Граждане могли
в любое время задерживаться на улице; и Экзаменатор, могущий быть оде-
тым в партикулярное платье,  в различную форму, зачастую - в купальный
костюм или пижаму,  иногда совершенно обнаженный, если не считать бля-
хи,  приколотой к левому соску, по произведении проверки каждого доку-
мента проштамповывал их.  При последующей инспекции от гражданина тре-
бовалось  предъявить должным образом внесеные печати последней инспек-
ции.  Экзаменатор,  при остановке большой группы граждан,  проверял  и
проштамповывал  только карточки нескольких избранных лиц.  Остальные в
таком случае подвергались аресту,  поскольку их карточки не были долж-
ным образом проштампованы. Арест означал "временное задержание"; иными
словами,  заключенного отпускали только в том случае, если и когда его
Объяснение,  Данное Под Присягой, должным образом подписанное и скреп-
ленное печатью, заверялось Помощником Арбитра По Объяснениям. Посколь-
ку это официальное лицо едва ли вообще когда появлялось у себя в каби-
нете,  а Объяснение, Данное Под Присягой следовало представлять лично,
объяснители  неделями  и  месяцами ожидали в неотапливаемых помещениях
без стульев и услуг туалета.
   Документы, выписанные исчезающими чернилами,  превращались  встарые
квитанции  из ломбарда.  Постоянно требовались все новые и новые доку-
менты. Граждане носились из одного бюро в другое в лихорадочных попыт-
ках успеть к невозможным срокам.
   Из города были убраны все скамьи, отключены все фонтаны, уничтожены
все цветы и деревья.  Огромные электрические звонки на  крыше  каждого
жилого  дома  (все  проживали  в многоквартирных домах) звонили каждые
четверть часа. Часто их вибрации выбрасывали людей из постели. Прожек-
торы шарили по городу всю ночь (никому не позволялось пользоваться на-
весами, шторами, ставнями или жалюзи).
   Никто никогда не смотрел ни на кого другого вследствие закона о до-
кучании, с вербальным домогательством или без оного, кому угодно с ка-
кой угодно целью - сексуальной или иной. Все кафе и бары были закрыты.
Спиртное  могло  приобретаться  только при наличии особого разрешения,
причем приобретенное таким образом спиртное не могло быть продано, от-
дано или любым иным способом передано другому лицу, и присутствие ино-
го лица в комнате расценивалось как доказательство prima facie загово-
ра с целью передачи спиртного.
   Никому не  разрешалось  запирать  дверь,  и полиция обладала ключа-
ми-вездеходами ко всем комнатам города. В сопровождении менталиста они
врываются в чье-либо жилище и начинают "поиски".
   Менталист приводит их к тому, что человек желает сокрыть: тюбик ва-
зелина,  спринцовку,  носовой платок с засохшей спермой, оружие, нели-
цензионный алкоголь.  И подозреваемого всегда подвергали унизительней-
шему обыску нагишом,  при котором отпускались презрительные и уничижи-
тельные  замечания.  Многих скрытых гомосексуалистов приходилось выно-
сить в смирительных рубашках после того,  как в задний проход им подк-
ладывали вазелин.  Или придирались к любому предмету. К перочистке или
к обувному рожку.
   "А каково предназначение вот этого?"
   "Это перочистка."
   "Перочистка, говорит."
   "Я уже все понял."
   "Полагаю, этого нам уже хватит. Собирайся, ты."
   Через несколько месяцев вот такого граждане жались по углам  словно
кошки-невротички.
   Разумеется, полиция  Аннексии  обрабатывала  подозреваемых агентов,
саботажников и политических уклонистов на конвейерной основе.  Что ка-
сается допроса подозреваемых, Бенвэй мог сказать следующее:
   "Хотя в целом я избегаю применения пыток - пытки выявляют оппонента
и мобилизуют сопротивление - угроза применения пыток полезна для вызы-
вания в объекте соответствующего чувства беспомощности и благодарности
лицу, ведущему допрос, за их неприменение. Пытки, к тому же, могут вы-
годно применяться как наказание,  когда объект уже достаточно смирился
с таким обращением и готов принять наказание как должное. С этой целью
я  разработал  несколько форм дисциплинарной процедуры.  Одна известна
под названием Коммутатор.  В любой момент могут приводиться в действие
электрические сверла,  подведенные к зубам объекта;  а сам он получает
инструкции управлять произвольным коммутатором, вставлять определенные
вилки в определенные розетки,  реагируя на звонки и огоньки. Стоит ему
допустить ошибку,  как на двадцать секунд включаются  сверла.  Частота
сигналов постепенно увеличивается, превышая его способность к реакции.
Полчаса на таком коммутаторе - и  объект  ломается  как  перегруженная
мыслящая машина.
   "Изучение мыслящих  машин больше учит нас работе мозга,  чем методы
интроспекции.  Западный человек находит себе внешнее выражение в форме
устройств.  Когда-нибудь втыкали рассыпуху в венярку? Сразу же дает по
мозгам,  приводя в действие связки чистого удовольствия.  От морфия же
кайф во внутренностях.  Как ужалитесь, так сразу прислушайтесь к себе.
Но кокс - это разряд электричества в мозгу,  и тяга к коксу - дело од-
ного лишь мозга,  нужда без тела и без чувства. Заряженный коксом мозг
- это сбесившийся китайский бильярд,  мигающий голубыми и розовыми ог-
нями в электрическом оргазме. Коксовое удовольствие ощущается мыслящей
машиной - первое пробуждение отвратительной насекомой жизни.  Позывы к
коксу длятся лишь несколько часов, ровно столько, сколько стимулируют-
ся коксовые каналы.  Разумеется,  воздействие, равносильное коксовому,
может производиться электротоком, активирующим коксовые каналы....
   "Поэтому через некоторое время каналы, подобно венам, изнашиваются,
и наркоман вынужден искать новые. Вена-то со временем восстановится, и
путем  искусного чередования вен наркот может уравнять шансы,  если не
станет прожигателем топлива.  Но клетки мозга, исчезнув, не восстанав-
ливаются,  и когда у наркомана заканчиваются клетки мозга, он попадает
в ужасную хуйню.
   "Сидя на корточках на куче старых костей, испражнений и ржавого же-
леза,  в белом мареве стрема, до горизонта расстилается панорама нагих
идиотов.  Полная тишина - их речевые центры уничтожены - если не  счи-
тать потрескивания искр и хлопков лопающейся плоти,  когда к позвоноч-
нику сверху и снизу прикладывают электроды. Белый дымок опаленной пло-
ти  висит  в  неподвижном  воздухе.  Группа детишек привязала идиота к
столбу колючей проволокой,  развела у него между ног костер  и  стоит,
смотрит  со звериным любопытством,  как языки пламени лижут ему ляжки.
Его плоть дергается в огне насекомой агонией.
   "Как обычно,  я отвлекаюсь.  За неимением более точного  знания  об
электронике  мозга,  наркотики  остаются сущностно важным инструментом
следователя в его атаке на личную  целостность  объекта.  Барбитураты,
разумеется, практически бесполезны. То есть, любой, кого можно сломать
подобными средствами,  не устоит и перед детскими методами, используе-
мыми в американском околотке.  Для растворения сопротивления часто бы-
вает эффективен скополамин,  но он ослабляет память:  агент может быть
готов к тому,  чтобы выдать свои секреты, но совершенно не в состоянии
их вспомнить, либо легенда и информация о тайной жизни могут неразрыв-
но перемешаться. Мескалин, гармалин, ЛСД6, буфотенин, мускарин во мно-
гих случаях приносят успех. Бульбокапнин вызывает состояние, близкое к
шизофренической кататонии...  могут наблюдаться мгновения автоматичес-
кого послушания. Бульбокапнин - депрессант, воздействующий на затылоч-
ные доли мозга,  вероятно, выводящий из действия центры движения в ги-
поталамусе. Другие наркотики, вызывавшие экспериментальную шизофрению,
- мескалин,  гармалин, ЛСД6 - стимуляторы задних долей. При шизофрении
задние доли поочередно стимулируются и подавляются. За кататонией час-
то следует период возбуждения и моторной активности, когда псих носит-
ся по палатам, и от него достается всем. Шизики в ухудшенном состоянии
иногда  отказываются  двигаться вообще и всю жизнь проводят в постели.
Нарушение регуляторной функции  гипоталамуса  указывается  в  качестве
"причины"  (каузальное мышление никогда не даст точного описания мета-
болических процессов - ввиду ограничений существующего языка) шизофре-
нии.  Чередование доз ЛСД6 и бульбокапнина - причем бульбокапнин подк-
репляется кураре - дает самые высокие результаты автоматического  пос-
лушания.
   "Есть и  другие процедуры.  Объекта можно низвести до глубокой деп-
рессии,  вводя ему большие дозы бензедрина в течение нескольких  дней.
Может  быть  вызван  и психоз - непрерывно большими дозами кокаина или
демерола,  либо резким прекращением применения барбитуратов после дли-
тельного курса. Привыкание у него можно вызвать и дигидрооксигероином,
а затем подвергнуть его отказу (этот состав, по идее, в пять раз силь-
нее героина по формированию привычки,  и отказ от него пропорционально
суров).
   "Существуют различные "психологические методы", принудительный пси-
хоанализ,  например.  От  объекта требуется каждый день по одному часу
заниматься свободным ассоциированием (в тех случаях,  когда  время  не
играет роли).  "Ну,  ну. Давай не будем такими негативными, мальчик. А
то Папуля сейчас позовет гадкого дядю.  И пойдет с малышом погулять  к
коммутатору."
   "Случай с  агентом-женщиной,  забывшей  свою  подлинную  личность и
слившейся с собственной легендой - она до сих пор фарцует где-то в Ан-
нексии - привел меня к другому трюку.  Агента натаскивают на отрицание
собственной личности путем вхождения в легенду.  Так почему бы не при-
менить психическое джиу-джитсу и не подыграть ему?  Предположить,  что
легенда - это и есть его личность,  другой у него просто нет. Личность
его,  как агента,  становится бессознательной,  то есть выходит из-под
его контроля; и ее можно раскапывать наркотиками и гипнозом. Под таким
углом  даже квадратного гетеросексуального гражданина можно превратить
в педика... то есть, усилить и поддержать его отрицание собственных, в
нормальном состоянии подавленных гомосексуальных стремлений - одновре-
менно лишая его пизды и подвергая  гомосексуальной  стимуляциию  Затем
наркотики, гипноз и - " Бенвэй вяло взмахнул кистью руки.
   "Многие объекты уязвимы для сексуального унижения. Нагота, стимуля-
ция возбудителями,  постоянный надзор в целях смущения объекта и  пре-
дотвращения  его облегчения мастурбацией (эрекции во время сна автома-
тически включают огромный вибирирующий электрический зуммер,  выбрасы-
вающий объекта из постели в холодную воду, таким образом сокращая воз-
можность ночных поллюций до минимума).  Сплошной оттяги - загипнотизи-
ровать священника, внушив ему, что он сейчас вступит в гипостатический
брачный союз с Агнцем - а затем направить похотливого  старого  барана
прямо ему в зад.  После этого Следователь может овладеть полным гипно-
тическим контролем - объект прибежит по первому же его свисту,  насрчт
на пол,  не успеет Следователь вымолвить Сезам Откройся. Нет необходи-
мости напоминать,  что подход сексуального унижения противопоказан яв-
ным гомосексуалистам.  (Я имею в виду,  что давайте не будем тут спус-
кать глаз со всей балчхи и помнить старую партийную  линию...  никогда
не знаешь, кто может подслушивать.) Припоминаю одного мальчонку, кото-
рого я оформил так,  что он обсерался при одном моем появлении.  После
этого я его подмывал и чб. Самый смак. К тому же, он очень славненьким
был.  А иногда объект заливается мальчишескими слезами,  поскольку  не
может сдержать семяизвержения, когда вы его ебчте. Итак, вы ясно може-
те видеть,  возможности бесконечны,  словно петляющие тропы громадного
прекрасного сада.  Я лишь едва поскреб эту милую поверхность, как меня
подвергли чистке эти Обломщики.... Что ж, "son cosas de la vida"."
   Я добираюсь до Свободии,  которая чиста и скучна Боже  мой.  Бенвэй
руководит И.Ц.,  Исправительным Центром. Я заглядываю к нему, и "А что
стало с тем-то и тем-то?" заводит его надолго: "Сиди Идрисс Смизерс по
кличке "Стукач" напел Отправителям насчет сыворотки долголетия. Старо-
го педака могила исправит." "Лестер Строганофф Смуунн - "Эль  Хассейн"
- заделался Латахом,  пытаясь усовершенствовать О.А.П. - Обработку Ав-
томатического Послушания.  Мученик отрасли..." (Латах - состояние, бы-
тующее в Юго-Восточной Азии. Во всем остальном Латахи обычно сохраняют
здравый рассудок,  но стоит привлечь их внимание щелчком  пальцев  или
резким  окриком,  как они импульсивно начинают подражать любому движе-
нию.  Форма маниакального невольного гипноза.  Иногда они наносят себе
увечья, пытаясь имитировать движения нескольких человек одновременно.)
   "Останови меня, если ты уже слышал вот этот атомный секрет...."
   Лицо Бенвэя  сохраняет свои очертания в этой вспышке настоятельнос-
ти,  в любой момент оно может подвергнуться невыразимому  расколу  или
метаморфозе.  Оно мигает, словно картинка, входящая и выходящая из фо-
куса.
   "Пошли," говорит Бенвэй, "и я проведу тебя по И.Ц."
   Мы идем по длинному белому вестибюлю.  Голос Бенвэя вплывает ко мне
в  сознание из какого-то неопределенного источника...  голос без тела,
иногда он громок и ясен, иногда едва слышим, как музыка где-то на ули-
це, продуваемой ветрами.
   "Изолированные группы,  вроде аборигенов Архипелага Бисмарка. Среди
них явная гомосексуальность не распространена.  Проклятый  матриархат.
Все матриархаты анти-гомосексуальны, конформны и прозаичны. Как только
окажешься в таком матриархате - очень осторожно начинай перемещаться к
ближайшей границе, только не бегом. Если побежишь, какой-нибудь несос-
тоявшийся скрытый гомик-фараон наверняка тебя пристрелит.  Значит, ко-
му-то хочется создать плацдарм гомогенности в такой неразберихе потен-
циалов, как Западная Европа и США? Вот еще один ебаный матриархат, что
б там ни вякала Маргарет Мид... Там у нас источник беспокойства. Дуэль
на с коллегой в операционной. А моя ассистентка-бабуинесса прыгнула на
пациента  и  разорвала его в клочья.  Бабуины всегда нападают на самую
слабую сторону в ссоре.  И правильно.  Мы ни на минуту не должны забы-
вать своего достославного человекоподобного наследия. Противником выс-
тупал Док Браубек.  Абортмахер на пенсии и пухлый шифер (вообще-то  он
был ветеринаром) ,  призванный на службу ввиду нехватки людских ресур-
сов.  Так вот,  Док все утро проваландался в больничной  кухне,  ставя
пистоны в жопы медсестрам, заправляясь угольным газом и Климом - а пе-
ред самой операцией вкатывает себе двойную дозу муската, нервы успоко-
ить."
   (В Англии  и,  особенно,  в Эдинбурге граждане пропускают каменноу-
гольный газ через Клим - кошмарную разновидность  порошкового  молока,
похожую по вкусу на тухлый мел - и тащатся от результатов.  Они закла-
дывают все имущество,  чтобы оплатить счета за газ,  а когда  все-таки
приходит  человек  и  перекрывает газ за неуплату,  их вопли слышно на
много миль вокруг.  Когда гражданин болеет от его нехватки, то говорит
"Я спекся" или "Эта старая печь мне на спину лезет".
   Мускат. Цитирую  из статьи автора о наркотических препаратах в Бри-
танском Журнале Наркомании <см.  Приложение>:  "Заключенные  и  моряки
иногда прибегают к мускату. Примерно одна столовая ложка его запивает-
ся водой. Результат отдаленно напоминает действие марихуаны с побочны-
ми эффектами в виде головной боли и рвоты.  В семействе мускатных есть
несколько наркотиков,  употребляемых индейцами Южной  Америки.  Обычно
они  вводятся  вдыханием через нос сухого порошка,  приготовленного из
растения. Знахари принимают эти пагубные вещества и впадают в конвуль-
сивные состояния.  Их подергиваниям и бормотаниями придается пророчес-
кое значение.")
   "У меня был бодун ягический,  ей-Богу, и я не собирался терпеть всч
это дерьмо от Браубека. Тут он полез со своими советами, мол, я должен
разрез начинать не с переда,  а с зада, причем бормочет какую-то хрень
невнятную - чтоб я точно вырезал желчный пузырь,  не то он все мясо на
хуй испортит.  Думал,  что он - на ферме, курицу потрошит. Я велел ему
идти  и  засунуть голову обратно в духовку,  после чего у него хватило
бесстыдства пихнуть меня под руку, которой я отделял бедренную артерию
пациента. Кровь забила фонтаном - и прямо в глаза анестезиологу, кото-
рый выскочил и воплями помчался по коридорам,  ни черта не видя. Брау-
бек попытался заехать мне в коленом в промежность,  а мне удалось чик-
нуть ему по подколенным сухожилиям.  Он  пополз  по  полу,  тыча  меня
скальпелем в ноги.  Виолетта - это моя ассистентка-бабуинесса,  единс-
твенная женщина,  на которую мне было не наплевать, - совсем ополоуме-
ла.  Я  уже вскарабкался на стол и приготовился прыгнуть на Браубека и
затоптать его обеими ногами, когда ворвались легавые.
   "Ну вот,  вся эта катавасия в операционной, "это невыразимое проис-
шествие",  как его назвал Супер,  стало, можно сказать, последней кап-
лей.  Готовая поживиться нами, волчья стая сомкнулась вокруг. Распятие
- больше никак это не назовешь.  Конечно, я и сам тоже "думхайтов" по-
наделал то тут, то там. А кто нет? Был случай, когда мы с анестезиоло-
гом выжрали весь эфир, и на нас пациент наехал, а меня обвинили в том,
что я забалтываю кокаин средством для чистки унитазов.  На самом деле,
этим Виолетта занималась. Но не мог же я даму подставить....
   "Поэтому в  конце  концов вышибли нас из отрасли.  И дело не в том,
что Виолетта не была bona fide коновалом, да и Браубек, в общем-то, им
тоже не
   был, но даже мой диплом поставили под сомнение. Виолетта же знала о
медицине больше, чем вся Клиника Майо. У нее была потрясающая интуиция
и высокое чувство долга.
   "Вот так я и оказался двинутым под зад коленом и без диплома.  Сме-
нить профессию?  Нет. Врачевание у меня в крови. Я умудрялся поддержи-
вать навыки,  делая за бесценок аборты в сортирах метро.  Я даже опус-
тился до того.  что арканил беременных теток прямо на улицах.  Это  уж
совсем неэтично было.  Потом встретил обалденного парня, Плаценту Хуа-
на, Магната Последа. Разжился на выкидышах во время войны. (Выкидыши -
это недоношенные телята,  рождающиеся прицепом с детским местом и бак-
териями,  обычно в антисанитарных и вообще непригодных условиях. Такой
теленок  не  может продаваться в пищу,  пока не достигнет минимального
возраста хотя бы в шесть недель.  До этого времени он называется выки-
дышем.  Торговля  выкидышами влечет за собой суровое уголовное наказа-
ние.) Так вот,  Хуанито контролировал целый флот грузовых судов, заре-
гистрированный им под абиссинским флагом, чтоб избежать докучливых ог-
раничений.  Он дает мне место судового врача на пароходе Филиарис, бо-
лее гнусной посудины по морям никогда не ходило. Одной рукой оперирую,
другой отбиваюсь от крыс, кидающихся на пациента, а с потолка клопы со
скорпионами как из ведра сыплются.
   "Так значит,  при таком раскладе кому-то понадобилась гомогенность.
Можно, но стоить будет дорого. У меня-то уже весь этот проект в печен-
ках сидит.... Вот и пришли.... Обузный Тупик."
   Бенвэй проводит рукой по воздуху, следуя изгибам какого-то орнамен-
та,  и дверь распахивается.  Мы проходим внутрь,  и она захлопывается.
Длинная палата,  сверкающая нержавеющей сталью, белокафельными полами,
стеклоблоковыми стенами.  Вдоль одной стены - кровати. Никто не курит,
никто не читает, никто не разговаривает.
   "Пойдем, поближе  посмотришь,"  говорит Бенвэй.  "Ты никого не сму-
тишь."
   Я подхожу и становлюсь возле человека,  сидящего на постели. Загля-
дываю в его глаза. Никого там нет, на меня в ответ никто не смотрит.
   "Н.Н.Т.," говорит Бенвэй.  "Необратимая Невральная Травма. Сверхос-
вобожден, можно сказать... обуза для отрасли."
   Я провожу рукой перед глазами человека.
   "Да," говорит Бенвэй,  "рефлексы у них еще  остались.  Смотри."  Он
достает из кармана плитку шоколада, снимает обертку и подносит челове-
ку под самый нос.  Человек принюхивается.  У него начинают  шевелиться
челюсти. Руками он делает хватательные движения. Изо рта начинает течь
слюна,  свисая с подбородка длинными сосульками.  В животе у него бур-
чит.  Все его тело извивается в перистальтике.  Бенвэй на шаг отходит,
поднимает шоколадку повыше.  Человек падает на колени, задирает голову
и лает.  Бенвэй швыряет ему шоколадку. Человек кидается на нее, прома-
хивается,  возится на полу,  пытаясь ее отыскать,  чавкая и хлюпая. Он
заползает  под  кровать,  находит шоколадку и запихивает ее себе в рот
обеими руками.
   "Хосподи! Эти Н.Т. такие неотесанные."
   Бенвэй подзывает служителя,  сидящего в другом углу палаты и читаю-
щего сборник пьес Дж.М.Барри.
   "Уберите этих ебучих Н.Т.  отсюда на хуй.  И так уже грузят. На ту-
ризм плохо влияет."
   "Но что мне с ними делать?"
   "Откуда я, к ебеням, знаю? Я ученый. Чистый ученый. Убирайте их от-
сюда, и дело с концом. Не собираюсь я больше об них зрение мозолить, и
точка. Все они в совокупности - бельмо на глазу."
   "Но что? Куда?"
   "По соответствующим каналам.  Вызвоните Районного Координатора, или
как он там себя называет... каждую неделю новый титул. Сомневаюсь, что
он вообще существует."
   Доктор Бенвэй медлит у двери и оглядывается на Н.Н.Т.  "Наши прома-
хи," говорит он. "Что ж, чего в работе не бывает."
   "А они когда-нибудь восстанавливаются?"
   "Они не восстанавливаются, не желают они возвращаться, ушедши раз и
навсегда," тихо нараспев произносит Бенвэй.  "Теперь в этой палате еще
и какое-то внутреннее беспокойство появилось."
   Пациенты кучкуются,  беседуя и сплевывая на пол. Мусор висит в воз-
духе серой дымкой.
   "Сердце греет видеть вот такое," говорит Бенвэй, "когда все наркоши
просто стоят и ждут своего Чувака. Полгода назад все они были шизофре-
никами. Некоторые по многу лет с постели не вставали. А теперь погляди
на них.  За всю свою практику я ни разу не видел торчка-шизофреника, а
они,  в большинстве своем, все - шизофизического типа. Если хочешь ко-
го-нибудь от чего-нибудь вылечить,  найди того,  кто этим не болеет. У
кого,  значит,  этого нет?  У торчков этого нет.  О, кстати, в Боливии
есть район,  где не бывает психозов.  Нормальный здоровый народ в этих
горах обитает. Хотел бы я туда попасть, точно тебе говорю, пока его не
испохабили грамотностью, рекламой, телевидением и автомобильными кино-
театрами.  Исследование бы написать,  строго  по  метаболизму:  диета,
употребление наркотиков и алкоголя.  секс и т.д. Какая кому разница, о
чем они думают?  О той же самой белиберде,  что и все остальные, готов
спорить.
   "А почему у наркуш не бывает шизофрении?  Пока не знаю.  Шизофреник
может не обращать внимания на голод и умереть от недоедания,  если его
не  накормить.  А соскока с героина игнорировать никто не сможет.  Сам
факт пристрастия к наркотикам диктует необходимость контакта.
   "Но это только один аспект.  Мескалин,  ЛСД6, разложившийся адрена-
лин,  гармалин  могут  вызвать шизофрению в первом приближении.  Самая
лучшая дрянь извлекается из крови  шизофреников;  поэтому  шизофрения,
вероятно, - наркотический психоз. У них есть метаболическая связь, Чу-
вак Внутри,  можно выразиться. (Заинтересованные читатели отсылаются к
Приложению.)
   "На конечной  стадии шизофрении затылочные доли мозга постоянно по-
давлены,  а лобные остаются почти без содержимого, поскольку активиру-
ются только стимуляцией затылочных долей мозга.
   "Морфий вызывает ответное действие противоядия, вырабатываемого за-
тылочными долями,  сходного с шизовой субстанцией.  (Отметьте сходство
между синдромом отказа и интоксикацией Яге или ЛСД6.) Конечный резуль-
тат употребления мусора - особенно это касается пристрастия к героину,
когда  наркоману доступны большие дозы,  - постоянное подавление заты-
лочных долей и состояние,  весьма напоминающее предельную  шизофрению:
полнейшее отсутствие аффекта,  аутизм,  практически полное прекращение
деятельности мозга.  Наркоман может по восемь часов кряду только  лишь
разглядывать стену.  Он осозначт всч,  что его окружает, но это всч не
имеет эмоциональных коннотаций и, следовательно, - не интересно. Вспо-
минать период тяжелой наркомании - это как прокручивать назад пленку с
записью событий,  пережитых только  передними  долями  мозга.  Плоские
констатации  внешних происшествий.  "Я сходил в магазин и купил бурого
сахарного песку.  Пришел домой и съел полкоробки. Вкатил себе три гра-
на,  и т.д." Полное отсутствие ностальгии в таких воспоминаниях. Одна-
ко, как только потребление мусора падает ниже нормы, субстанция отказа
затопляет всч тело.
   "Если всч  удовольствие  - лишь облегчение от напряжения,  то мусор
дает облегчение от всего жизненного процесса,  отсоединяя гипоталамус,
являющийся центром психической энергии и либидо.
   "Некоторые из  моих ученых коллег (безымянные жопы) высказали пред-
положение,  что эйфорическое воздействие мусора происходит  непосредс-
твенно  из стимуляции центра оргазма.  Более возможным представляется,
что мусор тормозит весь цикл напряжения,  разрядки и отдыха.  Оргазм в
торчке  не функционирует.  Скука,  всегда указывающая на неразряженное
напряжение,  наркомана никогда не беспокоит. Он может смотреть на свой
ботинок по 8 часов. Он побуждается к действию только тогда, когда пус-
теют песочные часы его мусора."
   В дальнем конце палаты  служитель  рывком  поднимает  металлическую
штору и хрюкает в матюгальник.  Торчки несутся туда,  храпя и повизги-
вая.
   "Умник, тоже мне," говорит Бенвэй.  "Никакого уважения к человечес-
кому достоинству. Теперь я покажу тебе палату легких отклонений и уго-
ловников. Да, уголовник здесь считается легким отклонением. Он ведь не
отрицает контракта Свободии.  Он просто стремится обойти несколько его
параграфов.  Предосудительно, но не слишком серьезно. Вот по этому ко-
ридору... Пропустим палаты 23, 86, 57 и 97... и лабораторию."
   "А гомосексуалисты классифицируются как отклонения?"
   "Нет. Вспомни Архипелаг Бисмарка.  Никакой явной гомосексуальности.
Действенному полицейскому государству полиция не нужна.  Гомосексуаль-
ность никому не приходит в голову как мыслимый стиль поведения.... Го-
мосексуальность - политическое преступление при матриархате.  Ни  одно
общество не потерпит явного отрицания своих основных догматов. Здесь у
нас не матриархат,  Insh'allah. Тебе известен тот эксперимент с крыса-
ми,  где их подвергают электрошоку и бросают в холодную воду, если они
хоть носом поведут в сторону женской особи. Поэтому все они становятся
крысами-чудиками - и то же самое в этиологии. А стоит такой крысе вяк-
нуть: "Я гомик, и мне нраааавится" или "А тебе кто отрезал, урод двух-
дупельный?" - значит,  это вякает квадратная крыса,  так провякать. За
время моей довольно непродолжительной работы психоаналитиком -  источ-
ник достачи для Общества - один мой пациент кинулся в амок с огнеметом
посреди Большого Центрального вокзала,  двое совершили самоубийства, а
один  сдох  на  кушетке  как крыса джунглей (крысы джунглей подвержены
смерти,  если внезапно оказываются в безнадежной ситуации).  И вот его
родня начинает гундеть, а я им говорю: "Обычное дело. Забирайте отсюда
своего жмура.  Он моих живых пациентов угнетает" - я заметил,  что все
мои гомосексуальные пациенты проявляют сильные бессознательные гетеро-
сексуальные тенденции, а все мои гетеро-пациенты - бессознательные го-
мосексуальные. От этого мозги свихнуть можно, не так ли?"
   "И какой вывод ты из этого делаешь?"
   "Вывод? Да никакого. Просто мимолетное наблюдение."
   Мы обедаем в кабинете у Бенвэя, и тут ему звонят.
   "Что такое?... Чудовищно! Фантастика!... Продолжайте и ждите."
   Он кладет  трубку.  "Я  готов немедленно принять предложение ислама
Инкорпорейтед.  Похоже на то,  что электронный мозг впал в неистовство
за  партией  в  шестимерные шахматы с Техником и выпустил на волю всех
подопечных И.Ц. Перейдем же на крышу. Целесообразен Оперативный Верто-
лет."
   С крыши  И.Ц.  мы  озираем  панораму  ни с чем не сравнимого ужаса.
Н.Н.Т.-ы стоят вокруг ресторанных столиков,  с их подбородков  свисают
длинные ленты слюны,  в животах громко урчит,  иные извергают семя при
виде женщин.  Латахи подражают прохожим с обезьяньей  непристойностью.
Торчки уже обшмонали все аптеки и ширяются на каждом углу....  Катато-
ники украшают собой парки.... Возбужденные шизофреники носятся по ули-
цам  с искромсанными нечеловеческими воплями.  Группа Ч.И.  - Частично
Исправленных - окружила каких-то туристов-гомосеков с жуткими улыбками
пониманья и показывают Нордический череп из-под низу с двойной выдерж-
кой.
   "Чего вы хотите?" рявкает один из педиков.
   "Мы хотим вас понять."
   Отряд завывающих симопатов раскачивается на люстрах, балконах и де-
ревьях,  гадя и мочась на прохожих.  (Симопат - научное название этого
отклонения не приходит мне в голову - это гражданин,  убежденный.  что
он обезьяна или иной представитель обезьяньих. Это расстройство свойс-
твенно армии и вылечивается увольнением из рядов.) Амоки носятся трус-
цой,  рубя  всем головы,  их лица нежны,  отсутствующи и по ним бродят
мечтательные полуулыбки....  Граждане в  начальной  стадии  Шпиг-утота
хватаются  за  собственные  пенисы  и  взывают к туристам о помощи....
Арабские мятежники ойкают и воют, кастрируя, потроша и обливая горящим
бензином.... Танцующие мальчики раздеваются в стриптизе до самых внут-
ренностей, женщины запихивают себе в пизду отчленчнные гениталии, вра-
щая  бедрами,  виляя  задницами и кидая их затем своим избранникам....
Религиозные фанатики разглагольствуют перед толпой с вертолетов и дож-
дем обрушивают на их головы каменные скрижали, исчирканные бессмыслен-
ными посланиями....  Люди-Леопарды разрывают просто людей на куски же-
лезными когтями,  отфыркиваясь и урча.... Посвященные в Людоедское Об-
щество Квакиутля откусывают носы и уши....
   Копрофаг требует себе тарелку,  срет в нее и съедает говно, воскли-
цая при этом: "Ммм, вот мое питательное вещество."
   Батальон безудержных  зануд рыщет по улицам и вестибюлям гостиниц в
поисках жертв.  Интеллектуальный авангардист - "Разумеется, единствен-
ную литературу, которую стоит всерьез рассматривать, сейчас можно най-
ти только в научных докладах и периодике" - сделал кому-то укол  буль-
бокапнина  и готовится прочесть ему бюллетень об "использовании неоге-
моглобина для контролирования множественной дегенеративной грануломы".
(Доклады эти,  конечно же,  - чистая тарабарщина, им же состряпанная и
распечатанная.)
   Начинает он вот так:  "Вы мне кажетесь  человеком  разумным."  (Это
всегда зловещие слова, мальчик мой... Чуть заслышишь их, не медли, бе-
ги. делай оттуда ноги моментально.)
   Английский колонист при споспешестве пяти полицейских мальчиков за-
держал  некоего субъекта в клубном баре:  "Послушайте,  а знаете ли вы
Мозамбик?" - и он пускается в бесконечную сагу  о  своей  малярии.  "И
вот,  значит,  врач мне сказал: "Я могу посоветовать вам только уехать
из этого района. Иначе я вас похороню." Этот лепила немного промышляет
похоронными делами на стороне.  Взвешивая шансы, можно сказать, и то и
дело спроворивая себе прибыльную шару." А после третьего розового джи-
на,  познакомившись  с  вами поближе,  он переключается на дизентерию.
"Весьма необычный стул.  Более-менее бело-желтого цвета,  вроде тухлой
спермы, и волокнистый, знаете ли."
   Исследователь в  солнцезащитном шлеме свалил гражданина из духового
ружья дротиком с кураре. Одной ногой он делаем ему искусственное дыха-
ние. (Кураре убивает, парализуя легкие. Иного токсического действия он
не оказывает,  это,  строго говоря,  не яд. Если сделать искусственное
дыхание, то объект не умрет. Кураре с большой быстротой нейтрализуется
почками.) "То был год чумы рогатого скота, когда всч вымерло, даже ги-
ены....  Поэтому  я  оказался  без единой капли конского возбудителя в
главном водосборе Бабуиньей Жопы.  Когда мне его сбросили с  самолета,
благодарность моя была неописуема.... На самом деле, а я ни единой жи-
вой душе никогда этого не рассказывал - неуловимые ничтожества" -  его
голос эхом разносится по громадному пустому вестибюлю гостиницы в сти-
ле 1890х годов,  красный плюш, фикусы в кадках, позолота и статуи - "Я
был  единственным  белым,  посвященным в печально известное Агутийское
Общество,  который наблюдал и участвовал в их невыразимо мерзких обря-
дах."
   (Агутийское Общество  в полном составе вышло на Фиесту Чиму.  (Чиму
древнего Перу были сильно склонны к содомии и время от времени устраи-
вали кровавые побоища дубинками,  неся по нескольку сот потерь в тече-
ние одного дня.) Юноши, злобно скалясь и подталкивая друг друга дубин-
ками, маршем выходят на поле. И вот побоище начинается.
   Милый читатель,  уродство  этого  спектакля сношает любое описание.
Кто еще может обссыкаться и сжиматься от страха,  однако злобствовать,
словно  лиловозадый  мандрил,  чередуя эти прискорбные условия,  будто
скетчи в водевиле? Кто еще может срать на поверженного противника, ко-
торый.  умирая, поедает это говно и орет от радости? Кто еще может ве-
шать слабую и покорную тварь и ловить ее сперму ртом,  точно  порочный
пес?  Милый читатель,  я принужден уберечь тебя от этого,  но перо мое
своевольно, словно Старый Мореход. О Господи, что же это за сцена? Мо-
жет  ли язык или перо соответствовать этому скандалезу?  Звероподобный
юный хулиган выдавил глаз своему собрату и ебет его в мозги. "Тут мозг
уже атрофировался и сух. как бабушкина манда."
   Он обращается в хулигана Рок-энд-Ролла. "Ебу я старую пиздень - как
в кроссворде, какое отношение ко мне имеет исход, если он исходит? Мой
отец уже или еще нет?  Я не могу трахнуть тебя, Джек, ты уже почти мой
папа,  и лучше было б перерезать тебе глотку и отхарить мою  мать  так
честнее  чем ебать отца или vice versa mutatis mutandis смотря по обс-
тоятельствам,  и перерезать глотку моей матери, этой освященной манде,
хоть самым лучшим будет насколько я знаю задержать ее словесную орду и
заморозить ее актив.  В смысле,  стоит парню намертво тормознуться  со
всего маху на стрелках,  и он не знает, подставлять ли ему очко "боль-
шому папику" или работать торсом на старухе.  Дай мне две пизды и  хуй
из стали и высунь свой грязный палец из моей сахарной попки ты что ду-
маешь я лиловозадый прием уже сбежавший с Гибралтара? Мужчина и женщи-
на кастрировал он их. Кто это не может один пол от другого отличить? Я
тебе глотку перережу ебила ты белый.  А ну,  выходи в открытую как мой
внук и встань лицом к лицу со своей нерожденной матерью в сомнительной
битве. Конфузия выебла его шедевр. Я перерезал глотку дворнику доволь-
но-таки  по  ошибке приняв его за другого,  поскольку он такой ужасный
заебанец как и старик. А в угольной яме все хуи на одно лицо."
   Так позвольте нам вернуться на пораженное поле брани.  Один вьюноша
проник в своего сотоварища, в то время, как другой юноша действительно
ампутирует самую гордую часть трепещущего получателя того хуя  с  тем,
чтобы член-посетитель проецировался для заполнения вакуума, коего при-
рода бежит и извергает семя в Черную Лагуну где  нетерпеливые  пираньи
хапают дитя пока еще ни рожденное ни - в виду определенных раз навсег-
да установленных фактов - вообще вероятное.)
   Другой зануда таскает везде с собой чемодан, набитый трофеями и ме-
далями,  кубками  и лентами.  "А вот этот я завоевал в Соревновании На
Самое Изобретательное Половое Приспособление в Йокогаме. (Держите его,
он  в отчаяньи.) Мне его вручил сам Император и в глазах у него стояли
слезы,  а все занявшие вторые места сами себя кастрировали ножами  для
харакири.  А вот эту ленту я выиграл в Состязании По Деградации на Те-
геранской встрече Анонимных Торчков."
   "Задвинулся морцефалем моей супруги, а она валяется с почечным кам-
нем, здоровым как Алмаз надежда. Поэтому я даю ей пол-Вагамина и гово-
рю:  "Слишком сильного облегчения можешь не ждать....  Заткнулась уже,
ну-ка. Дай спокойно от лекарства покайфовать."
   "Стащил опиумную свечу из бабушкиной жопы."
   Ипохондрик арканит прохожего,  втуляет его в смирительную рубашку и
начинает ему вправлять про свою гниющую перегородку.  "Ужасные гнойные
выделения подвержены вытеканию... подождите и сами увидите."
   Он устраивает стриптиз с показом послеоперационных рубцов,  направ-
ляя по ним непослушные пальцы  жертвы.  "Чувствуете  эту  нагноившуюся
опухоль в промежности,  где у меня лимфогрануломы.... А теперь я хочу,
чтобы вы пальпировали мои внутренние геморрои."
   (Сноска на лимфогранулому,  "климактические бубоны". Вирусное вене-
рическое заболевание, характерное для Эфиопии. "Не просто так известны
мы как грязные эфиопы," скалится эфиопский наемник, содомируя Фараона,
ядовитый,  как Королевская кобра. Древний египетский папирус все время
говорит о них, об этих грязных эфиопах.
   Итак, началось оно вАддис-Абебе как Джерсийский Отскок, но сейчас у
нас современность, Единый Мир. Теперь климактические бубоны вспухают в
Шанхае и в Эсмеральдасе, Новом Орлеане и Хельсинки, Сиэттле и Кейптау-
не. Но сердце тянет домой, и болезнь являет отчетливую предрасположен-
ность к неграм,  это фактически беловолосый мальчик сторонников белого
господства.  Но колдуны Мау-Мау, говорят, варганят не венерическое за-
болевание а чудо просто для белой толпы.  Дело не в том что у кавказс-
кой расы иммунитет: пять британских матросов подцепили ее в Занзибаре.
А в Графстве Дохлого Енота, Арканзас, ("Самая Черная Грязь и Самые Бе-
лые Люди в США - Негритос, Не Дай Закату Застать Себя Здесь") Окружной
Коронер свалился с бубонами спереди и сзади.  Комитет бдительных сосе-
дей  с извинениями сжег его заживо в уборной Здания Суда когда его ин-
тересное положение выплыло на свет. "Ладно, Лох, просто представь себя
коровой с афтозой." "Или зачумленным цыпленком." "Не толпитесь, парни,
у него кишки могут лопнуть в огне." Болезнь имеет свойство в два счета
распространяться  по  разным местам,  в отличие от некоторых невезучих
вирусов,  коим суждено прозябать невостребованными в кишках клеща  или
тропического компара,  или в плевках подыхающего шакала, распустившего
слюни,  серебристые в свете пустынной луны.  А  после  первоначального
повреждения  в точке заражения болезнь перекидывается на лимфатические
железы промежности, которые распухают и вскрываются гноящимися язвами,
многие дни, месяцы, годы выделяющими волокнистый гной пополам с кровью
и гнилостной лимфой.  Осложнением часто бывает элефантиаз гениталий, и
зафиксированы случаи гангрены,  когда предписывалась ампутация органов
пациента in medio от пояса вниз,  но едва ли она того стоила.  Женщины
обычно страдают вторичным воспалением заднего прохода.  Мужские особи,
покорно соглашающиеся на пассивный половой акт с зараженными партнера-
ми, точно слабые и вскоре становящиеся лиловозадыми бабуины, также мо-
гут вскормить в себе этого маленького чужака. За начальным проктитом и
неизбежными гнойными выделениями - могущими пройти незамеченными в су-
матохе - следует сужение прямой кишки,  требующее  применения  машинки
для удаления яблочных сердцевин или ее хирургического эквивалента, да-
бы несчастный пациент не был низведен до состояния пердежа и испражне-
ний в зубах, что способствует развитию трудно поддающихся лечению слу-
чаев халитоза и непопулярности у всех полов, возрастов и состояний ho-
mo sapiens. На самом деле слепого засранца бросила его полицейская со-
бака-поводырь - в глубине души сама лягавая.  До совсем недавнего вре-
мени удовлетворительного лечения не было.  "Лечение симптоматично" - в
отрасли это означает,  что его не существует.  Теперь же многие случаи
поддаются интенсивной терапии ауреомицином,  террамицином и некоторыми
новейшими видами плесневых грибков.  Однако, определенный значительный
процентаж лечению по-прежнему не поддается,  как горные гориллы...Поэ-
тому,  мальчики, когда эти горячие язычки играют среди ваших яий и му-
дей и быстро проскальзывают вам в жопу, словно невидимая голубая струя
оргонной газовой горелки, пользуясь выражением И. Б. Уотсона, Подумай-
те.  Хватит кайф хватать, пора пальпировать... и если вы нащупаете бу-
бон,  сожмитесь в себя и холодно прогнусавьте:  "Вы думаете, мне инте-
ресно подхватить вашу старую кошмарную нечисть? Меня это совершенно не
интересует.")
   Подростки-хулиганы Рок-энд-Ролла штурмуют  улицы  всех  наций.  Они
врываются  в лувр и плескают кислотой в лицо Моне Лизе.  Они открывают
зоопарки,  приюты для умалишенных, тюрьмы, рвут водоводы отбойными мо-
лотками, вышибают полы из уборных пассажирских самолетов, пулями гасят
маяки,  подпиливают лифтовые кабели, оставляя один тоненький проводок,
превращают канализации в водопроводы,  швыряют акул,  скатов, электри-
ческих угрей и кандиру в плавательные бассейны (кандиру  -  это  такая
маленькая  рыбка,  вроде  угря или червяка,  примерно четверть дюйма в
толщину и два в длину, предпочитающая определенные реки Бассейна Боль-
шой Амазонки с дурной репутацией,  она прошмыгнет вам в хуй или в сра-
ку, а женщине - в пизду faute de mieux, и закрепится там острыми шипа-
ми, по каким именно соображениям - неизвестно, поскольку никто никогда
не вызывался пронаблюдать жизненный цикл кандиру in situ),  в водолаз-
ных  костюмах таранят Королеву Мэри,  что на всех парах направляется в
Гавань Нью-Йорка, играют в "кто первый зассыт" с пассажирскими самоле-
тами и автобусами,  врываются в больницы в белых халатах,  прихватив с
собой пилы,  топоры и скальпели в три фута длиной; вышвыривают парали-
тиков из барокамер (передразнивая их удушья, валяясь по полу и закаты-
вая вверх глаза), делают уколы велосипедными насосами, отсоединяют ис-
кусственные почки, распиливают женщину напополам двуручной хирургичес-
кой пилой,  загоняют стада визжащих поросят в Обочину, они срут на пол
Организации  Объединенных  Наций и подтираются соглашениями,  пактами,
договорами.
   Самолетами, автомобилями, на лошадях, верблюдах, слонах, тракторах,
велосипедах и паровых катках,  пешком,  на лыжах, санях, костылях и на
палочке верхом туристы штурмуют границы,  требуя с несгибаемым автори-
тетом убежища от "невыразимых условий, создавшихся в Свободии", а Тор-
говая Палата тщетно пытается остановить этот потоп: "Пожалуйста, успо-
койтесь.  Это  просто несколько ненормальных,  кои из ненормального же
места вырвались."
   ХОСЕЛИТО
   А Хоселито,  писавший плохие,  классово-сознательные  стихи,  начал
кашлять. Немецкий доктор кратко обследовал Хоселито, касаясь его ребер
длинными нежными пальчиками.  Врач,  к тому же, был концертным скрипа-
чом,  математиком, гроссмейстером и Доктором Международной Юриспруден-
ции,  с лицензией на практику в уборных Гааги. Врач махнул рукой, оки-
нув отрешенным взглядом смуглую грудь Хоселито.  Он взглянул на Карла,
улыбнулся - улыбка одного образованного человека другому  -  и  воздел
бровь, говоря без слов:
   "Алзо тля такофо клупофо крестьянина мы толшны испекать
   употрепления слофа,  не так ли? Иначе он опосрчтся от страха. Кохел
и слюна - опа слова катки, я тумаю?"
   Вслух же он произнес: "Это катарро де лос пульмонес."
   Карл поговорил с врачом снаружи,  под узким навесом,  а капли дождя
отскакивали от мостовой и мочили ему брючины, думая, скольким же людям
он это говорит,  а в глазах врача - лестницы, веранды, лужайки, проез-
ды,  коридоры и улицы всего мира...  душные немецкие альковы,  бабочка
липнет, распластавшись, к потолку, тихая зловещая вонь уремии просачи-
вается из-под двери, пригородные газоны под звук поливального распыли-
теля,  в спокойной ночи джунглей под неслышными крыльями комара-анофе-
леса.  (Примечание: Это не фигура речи. Комары-анофелесы действительно
бесшумны.) Скромный дом призрения в Кенсингтоне,  весь в толстых  ков-
рах:  жесткий парчовый стул и чашка чаю, гостиная в духе шведского мо-
дерна с водяными гиацинтами в желтой вазе - снаружи  фарфорово-голубое
небо  с плывущими облаками,  под плохими акварелями умирающего студен-
та-медика.
   "Шнапса, я думаю, фрау Ундершнитт."
   Врач разговаривал по телефону - перед ним лежала  шахматная  доска.
"Довольно серьезное поражение,  я считаю... разумеется, не имея случая
заглянуть во флюороскоп." Он снимает коня,  потом задумчиво ставит  на
место. "Да... Оба легкие... вполне определенно." Кладет трубку и пово-
рачивается к Карлу.  "Я наблюдал, как эти люди поразительно быстро из-
лечиваются от ран,  с узкой сферой охвата заражением.  Виноваты всегда
легкие... пневмония и , конечно же, Старая Верная." Врач хватает Карла
за хуй,  подскакивая и грубо, по-крестьянски, фыркнув. Его европейская
улыбка независима от проказ ребенка или животного. Он гладко продолжа-
ет  говорить на своем бестелесном английском,  жутко лишенным акцента.
"Наша Старая Верная Бацилла Коха." Врач щелкает каблуками  и  склоняет
голову.  "Иначе  они размножат свою глупую крестьянскую жопу до самого
моря, не так ли?" Он взвизгивает, сунувшись лицом под самый нос Карлу.
Карл отступает в сторону, а за ним - серая стена дождя.
   "Неужели нет никакого места, где его могли бы вылечить?"
   "Мне кажется,  есть  нечто  вроде санатория," он вытягивает из себя
это слово с двусмысленной непристойностью,  "в Районной Столице. Я за-
пишу вам адрес."
   "Химическая терапия?"
   Его голос падает во влажном воздухе фальшиво и тяжело.
   "Кто может сказать. Все они - глупые крестьяне, а хуже всех кресть-
ян - так называемые образованные. Этим людям следует препятствовать не
только учиться читать, но и учиться разговаривать. Нет нужды не давать
им думать; об этом позаботится природа."
   "Вот вам адрес," прошептал врач, не разжимая губ.
   Он уронил свернутую пилюлей бумажку Карлу  в  ладонь.  Его  грязные
пальцы, лоснящиеся от пластилина, задержались у Карла на рукаве.
   "Остался еще вопрос моего гонорара."
   Карл сунул  ему скомканную банкноту....  и врач растворился в серых
сумерках, потрепанный и вороватый, как старый торчок.
   Карл увидел Хоселито в большой чистой комнате,  полной света, с от-
дельной  ванной  и бетонным балконом.  И ведь не о чем говорить в этой
холодной пустой комнате, водяные гиацинты растут из желтой вазы и фар-
форово-голубое небо с плывущими облаками, страх то пропадает, то появ-
ляется в его глазах.  Когда он улыбался, страх улетучивался маленькими
кусочками света,  загадочно таился в высоких прохладных углах комнаты.
А что я могг сказать, чувствуя смерть вокруг себя и маленькие расколо-
тые образы, что лезут перед сном в голову?
   "Завтра меня отправят в новый санаторий. Приезжай меня навестить. Я
там буду один."
   Он закашлялся и проглотил конфетку с кодеином.
   "Доктор, я понимаю,  то есть,  мне дали понять,  я читал и слышал -
сам  я  не отношусь к медицинской профессии - и даже не пытаюсь делать
вид - что концепция санаторного лечения в большей или меньшей  степени
вытеснена, или. по крайней мере, весьма определенно дополнена химичес-
кой терапией.  Соответствует ли это истине, по вашему мнению? То есть,
я хочу сказать, Доктор, пожалуйста, будьте со мной откровенны, как че-
ловек с человеком, как вы относитесь к химической терапии по сравнению
с санаторным лечением? Вы ее приверженец?
   Индейское лицо врача с признаками больной печени было непроницаемо,
как лицо банкомета.
   "Полностью современная,  как видите," он обводит комнату жестом ли-
ловых от дурного кровообращения пальцев. "Ванна... вода... цветы. Весь
чох." Он завершил выражением на кокни с торжествующей ухмылкой. "Я на-
пишу вам письмо."
   "Вот это письмо? В санаторий?"
   Голос врача доносился из страны черных скал и огромных бурых лагун,
масляно переливавшихся на поверхности.  "Мебель... современная и удоб-
ная. Вы так и находите, разумеется?"
   Карл не  мог разглядеть санатория из-за фальшивого фасада с зеленой
лепниной,  который венчала хитрая неоновая вывеска, мертвая и зловещая
на  фоне  неба в ожидании темноты.  Санаторий был,  по всей видимости,
построен на огромном известняковом мысе, о который волнами разбивались
приливы цветущих деревьев и щупальцев лоз. В воздухе висел тяжелый за-
пах цветов.
   Комманданте сидел за длинными  деревянными  козлами  под  решеткой,
заплетенной  лианами.  Он  абсолютно ничего не делал.  Он взял письмо,
протянутое ему Карлом,  и шепотом прочел от начала до конца,  пальцами
левой руки читая у себя по губам.  Потом наколол письмо на шип над па-
рашей.  Потом начал что-то списывать с конторской книги,  полной цифр.
Он все писал и писал.
   В голове у Карла мягко взрывались расколотые образы,  и в неслышном
падении он выскальзывал из себя.  Ясно и резко с огромного  расстояния
он видел самого себя сидящим в столовой. Передоз гарриком. Его старуха
трясет его и подносит к самому носу горячий кофе.
   Снаружи старый наркуша в костюме Деда Мороза продает рождественские
брелоки. "Боритесь с туберкулезом, народ," шепчет он своим бестелесным
торчковым голосом.  Хор Армии Спасения,  состоящий из искренних, гомо-
сексуальных футбольных тренеров, поет: "В Сладком Грядущем".
   Карл вплыл обратно в свое тело, мусорных призрак, по которому земля
плачет.
   "Я мог бы его подкупить, конечно."
   Комманданте постукивает по столу одним пальцем и мычит  "Пробираясь
до Калитки".  Далеко,  затем настойчиво близко - что-то вроде сирены в
тумане, за долю секунды до скрежещущего грохота.
   Карл наполовину извлек банкноту  из  кармана  брюк....  Комманданте
стоял  возле огромной стены шкафчиков и сейфов.  Он взглянул на Карла,
глаза больного животного потухли, умирая внутри, безысходный страх от-
ражал лик смерти. В этом цветочном запахе, с банкнотой, наполовину вы-
нутой из кармана,  Карла охватила слабость, спирая дыхание, останавли-
вая ток крови. Он оказался в громадной воронке, кружась спиралью вниз,
к черной точке.
   "Химическая терапия?" Вопль выплеснулся из его плоти сквозь  пустые
раздевалки и казармы,  затхлые отели курортов и призрачные,  кашляющие
коридоры туберкулезных санаториев,  бормочущий,  отхаркивающийся серый
запах воды из-под грязной посуды - запах ночлежек и Домов Престарелых,
гигантские, пыльные таможенные сараи и склады, сквозь разломанные пор-
тики и размазанные арабески,  железные писсуары,  протертые до толщины
листка бумаги струями мочи миллионов педиков,  заброшенные и  заросшие
сорняками  уборные  с  затхлым запахом говна,  вновь превращающегося в
почву, торчащий деревянный фаллос на могиле вымирающих народов, жалоб-
ный,  как листва на ветру, через широкую бурую реку, по которой плывут
целые деревья с зелеными змеями в ветвях,  а грустноокие лемурывысмат-
ривают  берег поверх громадной равнины (крылья стервятников шелестят в
сухом воздухе).  Путь усыпан  рваными  гондонами,  пустыми  пульманами
из-под гаррика и тюбиками конского возбудителя,  выжатыми досуха,  как
костяная мука на летнем солнцепеке.
   "Моя мебель." Лицо комманданте пылало металлом во вспышке настойчи-
вости. Глаза его погасли. По комнате повеяло озоном. "Новиа" бормотала
над своими свечками и алтарями в одном углу.
   "Все это - Трак... современный, отличный..." он идиотски качает го-
ловой и распускает слюни. Желтый кот тянет Карла за штанину и выбегает
на бетонный балкон. Мимо проплывают облака.
   "Я мог бы вернуть свой депозит.  Начните мне какое-нибудь маленькое
предприятие где-нибудь." Он кивает и улыбается, как заводная игрушка.
   "Хоселито!!!" Мальчишки,  играющие на улице в мяч, гоняющие быков и
рассекающие на великах,  поднимают головы,  когда это имя  со  свистом
проносится мимо и медленно тает вдали.
   "Хоселито!... Пако!...  Пепе!... Энрике!..." Жалостливые мальчишес-
кие крики плывут в теплой ночи.  Знак Трака ворочается ночным зверем и
вспыхивает синим пламенем.
   ЧЕРНОЕ МЯСО
   "Мы друзья, да?"
   Юный чистильщик обуви натянул свою фарцовую ухмылку и заглянул сни-
зу в мертвые,  холодные, подводные глаза Моряка - глаза без следа теп-
ла, похоти, ненависти или какого бы то ни было чувства, подобных кото-
рым мальчишка не только ни разу в жизни не испытывал в себе, но и ни у
кого не видел,  одновременно холодные и напряженные,  безличные и хищ-
ные.
   Моряк наклонился и дотронулся пальцем до внутренннего  сгиба  локтя
мальчишки. Он заговорил мертвым, торчковым шепотом:
   "С такими венами, как у тебя, Пацан, я бы за всю оттянулся!"
   Он рассмеялся,  черный насекомый смех,  казалось,  служивший некоей
непостижимой функцией ориентации, вроде писка летучей мыши. Моряк зас-
меялся трижды. Потом остановился и завис неподвижно, вслушиваясь в се-
бя.  Он нащупал неслышную частоту мусора. Лицо его разгладилось, будто
высокие скулы облил желтый воск. Он выждал полсигареты. Моряк умел вы-
жидать. Но глаза его горели отвратительным сухим голодом. Он медленным
полуоборотом обернул свое лицо,  полное контролируемой чрезвычайности,
срисовывая только что зашедшего внутрь человека. "Жира" Терминал сидел
там,  прочесывая кафе пустым взглядом перископа. Когда глаза его натк-
нулись на Моряка,  он коротко кивнул.  Только оголенные нервы мусорной
болезни засекли это движение.
   Моряк протянул  мальчишке  монету.  Он перетек к столику Жиры своей
дрейфующей походочкой и уселся. Долго они сидели в молчании. Кафе было
встроено в один бок каменного пандуса у подножия высокого белого кань-
она, сложенного из кирпича. Лица Города вливались внутрь по-рыбьи мол-
ча,  испятнанные порочными пристрастиями и насекомыми похотями.  Осве-
щенное кафе было водолазным колоколом с порванным кабелем наверх, мед-
ленно оседавшим в черные пучины.
   Моряк полировал ногти о лацканы пиджака из горной шотландки. Сквозь
блестящие желтые зубы он насвистывал песенку.
   Когда он шевелился,  миазмы плесени исходили от его одежды, затхлая
вонь  опустевших  раздевалок.  Он  изучал свои ногти с фосфоресцентным
напряжением.
   "Тут ништяк, Жира. Могу раздобыть двадцать. Аванс нужен, конечно."
   "Со свисту, что ли?"
   "Ну не в кармане же у меня два десятка яиц. Говорю тебе - оно уже в
натуре студень. Напрячься чуток - и готово." Моряк рассматривал ногти,
как лоцию. "Ты же знаешь, я всегда доставляю."
   "Давай тридцать сделаем.  И десять тюбиков  авансом.  На  этот  раз
завтра."
   "Мне сейчас тюбик нужен, Жира."
   "Прогуляйся - получишь."
   Моряк выплыл  на Толковище.  Уличный разносчик пихнул ему в портрет
вайер,  прикрыв им свою руку на моряцкой авторучке.  Моряк шел дальше.
Он вытащил ручку и разломал ее,  как орех, своими толстыми, жилистыми,
розовыми пальцами.  Он извлек свинцовый тюбик.  Один конец обрезал ма-
леньким кривым ножом. Изнутри выползло черное облачко тумана и повисло
в воздухе кипящим мехом.  Лицо Моряка растворилось. Его рот пошел вол-
нами вперед, смыкаясь на длинном тюбике, всасывая черный пух, вибрируя
в сверхзвуковой перистальтике, и исчез неслышным розовым взрывом. Лицо
вновь сошлось в фокусе, непереносимо резком и ясном, пылая желтой мар-
кой мусора, опаляющей серые ляжки миллиона вопящих торчков.
   "Так будет длиться месяц," решил он,  сверившись с незримым  зерка-
лом.
   Все улицы  Города скатывались вниз между каньонами,  становившимися
все глубже и глубже,  к громадной площади в форме  почки,  заполненной
тьмой.  Стены улицы и площади истыканы жилыми клетушками и кафе, неко-
торые из них - всего несколько футов глубиной, а некоторые простирают-
ся, пока хватает глаз, лабиринтами комнат и коридоров.
   На всех уровнях пересечения мостов,  подмосток,  фуникулеров.  Юно-
ши-кататоники, переодетые женщинами, в платьях из джута и гнилых тряп-
ках,  с  лицами,  грубо  и густо размалеванными яркими красками поверх
слоя побоев,  арабесок треснувших, сочащихся шрамов до самой жемчужной
кости, толкают прохожего в молчаливой льнущей настойчивости.
   Контрабандисты, торгующие  Черным  Мясом,  плотью гигантской водной
черной многоножки - иногда достигающей длины шести футов - обитающей в
проходе между черных скал и переливающихся бурых лагун, выставляют па-
рализованных ракообразных в закамуфлированных кармашках Толковища, ви-
димых одним только Мясоедам.
   Последователи устаревших  немыслимых  занятий,  машинально рисующие
этрусские закорючки,  пристрастившиеся к еще не синтезированным нарко-
тикам,  чернорыночники Третьей Мировой войны,  акцизные телепатической
чувствительности, остеопаты духа, расследователи нарушений, изобличае-
мых ломовыми параноидными шахматистами,  прислужники фрагментарных ор-
деров,  записанных гебефренической скорописью и обвиняющих в несказан-
ных надругательствах над духом,  чиновники неконституционных полицейс-
ких государств,  ломщики изысканных грез и ностальгий,  испытанных  на
клетках  мусорной  болезни с повышенной чувствительностью и выменянных
на сырье воли, пьяницы Тяжелой Жидкости, запечатанной в полупрозрачный
янтарь снов.
   Кафе Встреч занимает одну сторону Толковища,  лабиринт кухонь, рес-
торанов,  ночлежных каморок, опасных железных балконов и подвалов, вы-
ходящих к подземным баням.
   На табуретах, обитых белым атласом, сидят нагие Воротилы, посасывая
полупрозрачные разноцветные сиропы сквозь  алебастровые  соломинки.  У
Воротил  нет печени,  и они вскармливают себя исключительно на сладос-
тях.  Тонкие, лилово-синие губы прикрывают острый, как бритва, клюв из
черной кости,  которым они зачастую рвут друг друга в клочья,  если не
поделят клиента.  Эти существа выделяют из своих возбужденных  пенисов
вызывающую привыкание жидкость, которая продляет жизнь, замедляя мета-
болизм.  (Фактически,  все агенты долголетия,  как доказано,  вызывают
привыкание  в  прямой пропорции к их эффективности в продлении жизни.)
Зависшие на жидкости Воротил известны под названием Рептилии. Несколь-
ко  таких  Рептилий  перетекают  через стулья своими гибкими костями и
черно-розовой плотью. Веер из зеленого хряща, покрытый полыми, возбуж-
денными волосками, сквозь который Рептилии впитывают жидкость, взбуха-
ет за каждым ухом. Вееры, время от времени колыхаемые невидимыми тока-
ми воздуха,  также служат некоей формой общения, ведомой только Репти-
лиям.
   Во время Паник, случающихся раз в два года, когда освежеванная, об-
рушенная Полиция Грез штурмует Город,  Воротилы ищут спасения в глубо-
чайших расселинах стены, запечатывая себя в глиняные клетушки, и оста-
ются там в биостазе на много недель. В такие дни серого ужаса Рептилии
мечутся все быстрее и быстрее,  с визгом проносятся друг мимо друга на
сверхзвуковых скоростях, их гибкие черепа трепыхаются на черных ветрах
насекомой агонии.
   Полиция Грез рассыпается на комочки  гнилой  эктоплазмы,  сметаемой
прочь старым наркошей,  кашляющим и отхаркивающимся в утреннем кумаре.
Чувак Воротил приходит с алебастровыми банками  жидкости,  и  Рептилии
разглаживаются.
   Воздух снова неподвижен и чист, как глицерин.
   Моряк засек  свою Рептилию.  Он подплыл к ней и заказал зеленый си-
роп. У Рептилии был маленький, круглый диск рта с бурой щетиной, невы-
разительные  зеленые  глаза,  почти полностью прикрытые тонкой пленкой
век. Моряк ждал час, пока тварь не осознает его присутствия.
   "Есть яйца для Жиры?" спросил он, и его слова зашевелились в волос-
ках веера Рептилии.
   Рептилии потребовалось два часа, чтобы поднять три розовых прозрач-
ных пальца, покрытых черным пушком.
   Несколько Мясоедов валялись в блевотине, слишком ослабев, чтобы по-
шевельнуться.  (Черное  Мясо - вроде разложившегося сыра,  ошеломляюще
вкусное и тошнотворное,  поэтому едоки едят его и блюют, и едят снова,
пока не падают в измождении.)
   Размалеванный юноша  проскользнул внутрь и схватил один из огромных
черных когтей,  пустив клубы сладкого, тошнотворного дыма по всему ка-
фе.
   БОЛЬНИЦА
   Заметки О Дезинтоксикации.  Паранойя ранней стадии соскока....  Все
выглядит голубым.... Плоть мертва, одутловата, тускла.
   Кошмары Соскока. Кафе, обрамленное зеркалами. Пустое.... В ожидании
чего-то....  В  боковом проеме дверей возникает человек....  Худощавый
маленький араб в бурой джеллабе с седой бородой и серым лицом... У ме-
ня  в руке кувшин с кипящей кислотой....  В конвульсии необходимости я
плескаю ее ему в лицо....
   Все похожи на наркоманов....
   Предпринимаю небольшую прогулку по больничному дворику.... Пока ме-
ня не было,  кто-то брал мои ножницы, они измазаны какой липкой, крас-
но-бурой жижей....  Без сомнения,  эта сучка-криада  подравнивает  ими
свою ветошь.
   Ужасные на  вид европейцы заполонили собой лестницу,  перехватывают
медсестру,  как раз когда мне нужно лекарство,  впустую ссут в  тазик,
когда я моюсь,  занимают туалет по многу часов кряду - вероятно, пыта-
ются выудить резиновый палец с бриллиантами, который закурковали у се-
бя в заднице....
   На самом  деле,  весь  клан  европейцев переехал ко мне поближе....
Старой мамаше делают операцию,  а ее доченька влезает  в  самое  нутро
проследить,  чтоб эту рухлядь обслужили как полагается. Странные посе-
тители,  предположительно родственники...  На одном вместо очков такие
прибамбасы,
   опустившийся гранильщик алмазов...  Человек,  испохабивший Трокмор-
тонский Бриллиант и вышибленный из отрасли....  Все эти ювелиры, стол-
пившиеся вокруг Бриллианта в своих рясах, прислуживающие Чуваку. Ошиб-
ка в одну тысячную дюйма полностью гробит камень, и им приходится спе-
циально импортировать этого типа из Амстердама, чтоб сделал работу....
И вот он вваливается вусмерть бухой с громадным  отбойным  молотком  и
раздалбывает алмаз в прах....
   Я не  подрубаюсь по этим гражданам....  Сбытчики дури из Алеппо?...
Контрабандисты выкидышей из Буэнос-Айреса?...  Нелегальные  покупатели
алмазов из Йоханнесбурга?... Работорговцы из Сомалиландии? Подельники,
по меньшей мере...
   Непрерывные сны о мусоре: Я ищу маковое поле.... Самогонщики в чер-
ных стетсонах отправляют меня в Ближневосточное кафе....  Один из офи-
циантов - связник по югославскому опию....
   Покупаю пакет героина у Малайской Лесбиянки в кителе с  белым  рем-
нем....  Тырю бумажку в тибетском отделе музея. Она пытается отлямзить
ее обратно.... Ищу место вмазаться....
   Критическая точка соскока - не ранняя фаза обостренной  болезни,  а
финальный  шаг  на свободу от мусорной среды....  Начинается кошмарная
интерлюдия клеточной паники,  жизнь зависает между двумя  способамибы-
тия....  В этот момент тяга к мусору концентрируется в последнем, все-
выплескивающемся усилии и,  кажется,  приобретает  сновидческую  силу:
обстоятельства подкладывают мусор тебе на пути....  Ты встречаешь Шме-
кера былых времен,  вороватого больничного служителя, старпера-писате-
ля....
   Охранник в форме из человеческой кожи, в черной куртке с пуговицами
из съеденных кариесом желтых зубов, эластичной водолазке цвета полиро-
ванной индейской меди,  подростково-нордических смуглых штанах, санда-
лиях из ороговевших от мозолей подметок молодого малайского фермера, в
пепельно-буром шарфике,  повязанном и заткнутом под рубашку.  (Пепель-
но-бурый - это цвет вроде серого под коричневой кожей. Иногда его мож-
но найти у помесей негров и белых,  смесь эта не сошла, и цвета разде-
лились, словно масло на воде....)
   Охранник - франт,  поскольку ему больше нечем заняться,  и всю свою
зарплату он откладывает на хорошую одежду, и переодевается по три раза
на дню перед громадным увеличивающим зеркалом.  У него латинское смаз-
ливо-гладкое лицо с тоненькими усиками,  словно прочерченными каранда-
шиком, маленькие черные глазки, пустые и жадные, не видящие снов насе-
комые глаза.
   Когда я добираюсь до границы, Охранник выскакивает из своей каситы,
на шее у него болтается зеркало в деревянной рамке.  Он пытается сдер-
нуть его с шеи.... Такого никогда раньше не было, чтобы кто-то добрал-
ся до границы.  Охранник повредил себе гортань, пытаясь снять зеркаль-
ную рамку.... Он потерял голос.... Он открывает рот, видно, как внутри
у него скачет язык.  Гладкое тупое юношеское лицо и  раскрытый  рот  с
прыгающим внутри языком невероятно отвратительны. Охранник тянет руку.
Все тело его сотрясается в конвульсиях неприятия.  Я подхожу и отмыкаю
цепь, перегораживающую дорогу. Она падает с лязгом металла о камень. Я
прохожу.  Охранник остается стоять в тумане,  глядя мне  вслед.  Затем
снова  запирает  цепь,  возвращается в каситу и принимается выщипывать
себе усики.
   Только что принесли так называемый завтрак....  Яйцо вкрутую с очи-
щенной скорлупой являет собой предмет,  подобного которому я ни разу в
жизни не видел....  Очень маленькое яичко  желтовато-бурого  цвета....
Возможно,  снесено утконосом. Апельсин содержал только громадного чер-
вяка и довольно мало всего остального....  Вот уж в  самом  деле,  кто
смел,  тот и съел....  В Египте есть червяк, проникающий вам в почки и
вырастающий там до невообразимых размеров.  В  конечном  итоге,  почка
становится  лишь тонкой скорлупкой вокруг червя.  Небрезгливые гурманы
ценят плоть Червя превыше всех прочих деликатесов.  Говорят, она невы-
разимо вкусна....  Коронер Интерзоны, известный по кличке Ахмед-Вскры-
тие, сколотил себе состояние, подпольно торгуя Червем.
   Напротив моего окна - французская школа,  и я врубаюсь в  мальчишек
через свой восьмикратный полевой бинокль....  Так близко, что я мог бы
протянуть руку и дотронуться до них....  На них шортики.... Я вижу гу-
синую кожу у них на ногах холодным Весенним утром.... Я проецирую себя
сквозь бинокль, через дорогу, призрак в утреннем солнечном свете, раз-
дираемый бестелесной похотью.
   Я вообще когда-нибудь вам рассказывал про тот раз,  когда мы с Мар-
вом заплатили двум арабским пацанятам шестьдесят центов, чтобы посмот-
реть, как они отдрючат друг друга? Тогда я говорю Марву, "Как ты дума-
ешь, они это сделают?"
   А тот отвечает, "Думаю, да. Они проголодались."
   А я говорю, "Вот такими они мне и нравятся."
   Я как бы начинаю от этого себя чувствовать  грязным  стариком,  но,
"Son cosas de la vida," как сказал Трезвяга де ла Флор,  когда легавые
прикопались к нему за то,  что он ухайдокал эту пизду,  а труп завез в
Бар-О-Мотель и выеб его....
   "Она сама сильно допросилась," говорит он.... "Терпеть не могу этих
воплей." (Трезвяга де ла Флор был мексиканским уголовным зэком с  нес-
колькими довольно бессмысленными убийствами на счету.)
   Уборная была заперта три часа кряду.... Думаю, ею пользуются вместо
операционной....
   СЕСТРА: "Не могу найти у нее пульс, доктор."
   Д-Р БЕНВЭЙ: "Может, она его себе в резиновом пальце в щелку запиха-
ла."
   СЕСТРА: "Адреналин, доктор."
   Д-Р БЕНВЭЙ: "Ночной портье весь его себе вмастырил оттяга ради." Он
озирается и берет такую резиновую присоску на палке, которой прочищают
унитазы....  Он надвигается на пациентку.... "Проводите надрез, доктор
Лимпф," говорит он своему довольно потрясенному ассистенту....  "Я се-
годня буду массировать сердце."
   Д-р Лимпф пожимает плечами и начинает разрез.  Д-р Бенвэй споласки-
вает вантуз, болтая его по унитазу....
   СЕСТРА: "Разве его стерилизовать не нужно, доктор?"
   Д-Р БЕНВЭЙ:  "Весьма вероятно, но времени нет." Он присаживается на
вантуз,  будто  на трость с сиденьем,  наблюдая,  как ассистент делает
надрез....  "Вы,  шпана зеленая,  даже прыщика вскрыть не  можете  без
скальпеля с электровибратором,  автоматическим отсосом крови и наложе-
нием швов....  Скоро мы будем оперировать с дистанционным  управлением
больных,  которых  так  и не увидим....  Только на кнопочки нажимать и
придется....  Из хирургии все мастерство уходит....  Все  знания,  все
умения....  Я вам когда-либо рассказывал про тот случай, когда я выре-
зал аппендицит ржавой жестянкой из-под сардин?  А однажды  вляпался  в
историю  без инструмента номер один,  и пришлось удалять маточную опу-
холь зубами. То было в Верхнем Эффенди, а кроме этого...."
   Д-Р ЛИМПФ: "Разрез готов, доктор."
   Д-р Бенвэй впихивает вантуз в разрез и начинает давить  на  него  -
вверх-вниз. Кровь хлещет на врачей, сестру и стену.... Вантуз ужасающе
хлюпает.
   СЕСТРА: "Мне кажется, она скончалась, доктор."
   Д-Р БЕНВЭЙ: "Ну что ж, чего в жизни не бывает." он подходит к шкаф-
чику с препаратами на другой стороне комнаты.... "Какой-то ебучий нар-
коман заболтал мой кокаин с хлоркой!  Сестра! Отправьте мальчишку ото-
варить этот рецепт - мухой!"
   Д-р Бенвэй  проводит операцию в аудитории,  полной студентов.  "Ну,
мальчики,  теперь такие операции вы нечасто увидите,  и вот почему....
Видите ли,  медицинской ценности в ней абсолютно никакой нет. Никто не
знает,  в чем была ее первоначальная цель,  да и была ли  она  вообще.
Лично я думаю,  что она с самого начала была творением чистого искусс-
тва.
   "Подобно тореадору,  своим умением и знаниями избегающему  опаснос-
тей,  кои сам же на себя и вызвал,  так и в этой операции хирург наме-
ренно подвергает опасности своего пациента,  а  затем,  с  невероятной
быстротой  и  проворством  спасает его от смерти в последнюю возможную
долю секунды....  Кто-либо из вас видел  когда-нибудь,  как  исполняет
операцию Д-р Тетраццини?  Я говорю исполняет с умыслом,  поскольку его
операции - это представления.  Он начинает, запуская в больного скаль-
пелем через всю комнату,  а затем входит и сам,  словно солист балета.
Скорость его невероятна: "Я не даю им времени умереть," говорит обычно
он. Опухоли вызывали у него бешеное неистовство. "Ебаные недисциплини-
рованные клетки!" рычал он обычно, атакуя опухоль ножом, как в уличной
драке."
   Молодой человек  спрыгивает  с  задних  рядов  к столу и,  выхватив
скальпель, надвигается на пациента.
   Д-Р БЕНВЭЙ:  "Эспонтаньо!  Остановите его,  пока он мне больного не
выпотрошил!"
   (Эспонтаньо -  таким словом в корриде называют человека из публики,
который выскакивает на арену,  выхватывает запрятанную накидку и пыта-
ется проделать несколько пассов перед быком,  пока его не успели отта-
щить с арены.)
   Ординардцы возятся с эспонтаньо, которого, в конце концов, вышвыри-
вают из зала. Анестезиолог пользуется сумятицей, чтобы спереть крупную
золотую фиксу изо рта больного....
   Я прохожу мимо комнаты 10, из которой меня перевели вчера.... Роды,
полагаю.... Горшки с кровью, тампонами и безымянными женскими субстан-
циями,  которых хватит на то, чтобы загрязнить целый континент... Если
кто-нибудь  придет навестить меня в мою прежнюю комнату,  то подумает,
что я родил чудовище,  а Госдепартамент теперь пытается это скрыть  от
общественности....
   Музыка из  Я - Американец...  Пожилой господин в полосатых штанах и
визитке дипломата стоит на платформе,  обтянутой американским  флагом.
Разложившийся  тенор  в  корсете - не вмещаясь в костюм Дэниэла Буна -
поет Звездно-Полосатое Знамя по аккомпанемент всего оркестра.  Он поет
и слегка шепелявит....
   ДИПЛОМАТ (читая  с огромного свитка телеграфной ленты,  который все
увеличивается и запутывается у него в ногах):  "И мы категорически от-
рицаем,  что  какой бы то ни было гражданин Соединенных Штатов Америки
мужского пола..."
   ТЕНОР: "О фкавы,  видиф ты..." Голос у него ломается и выстреливает
пронзительным фальцетом.
   В радиорубке  Техник  мешает  бикарбонат соды и срыгивает в ладонь:
"Чертов тенор - ловкий жулик!" кисло бормочет он.  "Майк! рампф," крик
завершается отрыжкой. "Обруби этого пердуна понтяжного и выдай ему ли-
ловый билет.  Он уволен с этого момента....  Поставь вместо  него  эту
Лиз,  атлетку,  которая раньше мужиком была....  Она. по крайней мере,
тенор не по совместительству....  Костюм?  Откуда я, к ебеням, знаю? Я
тебе не хлыщ-модельер из костюмерной! Чего еще? Весь костюмерный отдел
закрыли по соображениям безопасности?  Что я вам, осьминог? Давай пог-
лядим...  Как  насчет  номера с индейцем?  Покахонтас или Гайавата?...
Нет,  так не годится.  Какой-нибудь гражданин обязательно ляпнет,  что
нужно вернуть ее индейцам.... Униформа Гражданской войны, китель с Се-
вера,  а штаны с Юга,  чтоб как бы показать, что они снова вместе? Она
может выйти как Буффало Билл или Пол Ревер, или тот гражданин, что ни-
как не хотел валить с руля,  то есть судно подкладывать не хотел,  или
как Пехтура, или Дохляк, или как Неизвестный Солдат.... Так лучше все-
го будет....  Накрой ее памятником,  так на нее глазеть никому не при-
дется...."
   Лесбиянка. спрятанная  в Триумфальной Арке из папье-маше,  набирает
воздуху в легкие и испускает неимоверный рев.
   "О скажи, вьется ли Звездный наш Флаг..."
   Здоровенная прореха распарывает Триумфальную  Арку  сверху  донизу.
Дипломат подносит руку ко лбу....
   ДИПЛОМАТ: "Что  любой гражданин Соединенных Штатов Америки мужского
пола родил в Интерзоне или любом другом месте...."
   "Над землчю СВОБОООООООООООООДЫ..."
   Рот Дипломата шевелится,  но никто его не слышит.  Техник  зажимает
уши  руками:  "Матерь Божья!" вопит он.  Его вставная челюсть начинает
дрожать, как варган, неожиданно вылетает у него изо рта.... Он раздра-
женно щелкает зубами,  пытаясь ее поймать,  промахивается и прикрывает
рот ладонью.
   Триумфальная Арка рушится с душераздирающим, оглушительным треском,
обнажает под собой Лесбиянку, стоящую на пьедестале, облаченную лишь в
суспензорий из леопардовой шкуры  с  неимоверными  подкладными  грудя-
ми.... Она стоит там, глупо улыбаясь и поигрывая своими огромными мус-
кулами....  Техник ползает по полу контрольной рубки в  поисках  своей
челюсти и орет неразборчивые приказы:  "Шверх жвуковое фто-то!  Жаткни
тефь там!"
   ДИПЛОМАТ (отирая со лба пот):  "Какое бы то ни было существо какого
бы то ни было типа или наружности..."
   "Над страной храбрецов."
   Лицо Дипломата серо. Он шатается, запутывается в свитке, валится на
перила,  из глаз,  носа и рта хлещет кровь,  умирая от кровоизлияния в
мозг.
   ДИПЛОМАТ (едва слышно):  "Департамент отрицает... не-американски...
Он был уничтожен... в смысле, никогда не был... Категор..." Умирает.
   В Контрольной Рубке приборные панели взрываются...  огромные  ленты
электрического  серпантина  с  треском  проносятся по всей комнате....
Техник,  обнаженный, тело обожжено дочерна, шатаясь, бродит, будто фи-
гура из Gotterdammerung, вопя при этом: "Шверх жвуково!! Эй вы чам!!!"
Окончательный взрыв звука обращает Техника в угли.
   Ночи доказал
   Что наш флаг так же горд....
   Заметки О Привычке.  Ширяюсь Эвкодолом каждые два часа. У меня есть
место, где я могу скользнуть иглой себе прямо в вену. Она остается все
время открытой,  как красный,  гноящийся рот, вспухший и непристойный,
накапливает медленную капельку крови и гноя после сеанса....
   Эвкодол - химическая разновидность кодеина, дигидрооксикодеин.
   Эта дрянь торкает больше как кокс,  чем как марфа....  Когда двига-
ешься Кокой в главный канал,  к голове стремительно  приливает  чистое
наслаждение....  Через десять минут хочется еще одного сеанса.... Удо-
вольствие от морфия - в потрохах....  После шпиганки  вслушиваешься  в
себя.... А марафет внутривенно - электрический разряд сквозь мозг, ак-
тивирующий связки кокаинового наслаждения....  У  кокса  нет  синдрома
соскока.  Это - нужда одного лишь мозга, нужда без тела и без чувства.
Нужда призрака,  по которому землица плачет. Стремление к коксу длится
всего лишь несколько часов,  ровно столько, сколько стимулируются кок-
совые каналы. После этого о нем забываешь. Эвкодол же - как комбинация
мусора и кокса.  Если нужно сварганить какое-нибудь действительно адс-
кое говно - доверьтесь немцам.  Эвкодол,  как и морфий,  в  шесть  раз
сильнее кодеина.  Героин в шесть раз сильнее морфия. Дигидрооксигероин
должен быть в шесть раз сильнее героина.  Вполне возможно  разработать
наркотик,  формирующий такую привычку, что одного сеанса хватит на по-
жизненную наркоманию.
   Продолжение Заметок О Привычке: Беря в руку струну, я непроизвольно
тянусь  левой рукой за перетяжкой.  Этот жест я принимаю за знак того,
что могу шоркнуться в единственную годную вену на левой руке.  (Движе-
ния при перетяжке таковы, что обычно вы перетягиваете ту руку, которой
тянетесь за жгутом.) На краю мозоли игла  скользит  внутрь  гладко.  Я
ощупываю  вокруг.  Вдруг тоненький столбик крови выстреливает в шприц,
на какое-то мгновение острый и плотный, как красный шнурок.
   Тело знает,  в какие вены можно шоркаться,  и передает  это  знание
спонтанными движениями, которые вы совершаете, готовясь к шпиганке....
Иногда игла шевелится и указывает,  словно  прутик  лозоходца.  Иногда
послания я вынужден ждать.  Но стоит ему прийти, как я постоянно наты-
каюсь на кровь.
   Красная орхидея расцвела на дне пипетки. Он с секунду посомневался,
затем надавил на резиновый пузырек,  наблюдая,  как жидкость хлынула в
вену, как бы засосанная неслышной жаждой его крови. В пипетке осталась
переливающаяся  тоненькая  пленка  крови,  и белый бумажный воротничок
весь пропитался ею,  как бинт.  Он нагнулся и набрал в  пипетку  воды.
Когда он выжимал из машинки воду,  зараза шарахнула его в живот - мяг-
кий сладкий удар.
   Опустил взгляд на свои грязные штаны,  не менял их несколько  меся-
цев....  Дни  скользят  мимо,  нанизанные на шприц длинной ниткой кро-
ви.... Я забываю секс и все острые наслаждения тела - серый, привязан-
ный к мусору призрак. Мальчишки-испанцы зовут меня El Hombre Invisible
- Человек-Невидимка....
   Двадцать отжиманий каждое утро.  Употребление мусора  удаляет  жир,
оставляет мускулы более-менее нетронутыми.  Наркоману,  кажется, нужно
все меньше и меньше ткани.... Возможно ли будет выделить сжигающую жир
молекулу мусора?
   Больше и больше статики в Аптеке, бормотанья контроля, как телефон-
ная трубка,  снятая с крючка....  Потратил весь день до 8 вечера, чтоб
нахнокать две упаковки Эвкодола....
   На исходе и вены, и деньги.
   Откидон продолжается.  Вчера  ночью  проснулся от того,  что кто-то
сжимает мне руку.  То была моя другая рука....  Засыпаю за чтением,  и
слова принимают значение шифра.... Одержим шифрами.... Человек заража-
ется цепочками болезней, выдающих зашифрованное послание....
   Ужалился на глазах у Д.Л.  Нащупываю вену в босой левой ноге....  У
торчков нет стыда....  Они непроницаемы для отвращения остальных. Сом-
нительно,  чтобы стыд мог существовать в отсутствие сексуального либи-
до.... Стыд торчка исчезает вместе с его несексуальной общительностью,
которая также зависит от либидо....  Наркоман относится к своему  телу
безлично,  как  к инструменту поглощения среды,  в которой он обитает,
оценивает свою ткань холодными руками лошадника.  "Ширяться сюда  бес-
толку." Мертвые рыбьи глаза шарят по изувеченной вене.
   Пользуюсь снотворным нового типа, называется Сонерил.... Сонным се-
бя не чувствуешь....  В сон сдвигаешься без перехода,  резко выпадаешь
прямо в середину сновидения.... Я много лет провел на зоне, страдая от
недоедания....
   Президент - торчок,  но не может принять это прямо из-за своего по-
ложения.  Поэтому он шмыгается через меня.... Время от времени мы вхо-
дим в контакт,  и я его подзаряжаю. Эти контакты выглядят, для случай-
ного наблюдателя, как гомосексуальные практики, но действительное воз-
буждение не сексуально в первую голову,  а климакс -  момент  разрыва,
когда перезарядка завершена. В контакт вводятся восставшие пенисы - по
крайней мере,  мы пользовались этим методом в  начале,  но  контактные
точки изнашиваются, как вены. Теперь мне иногда приходится проскальзы-
вать своим пенисом под его левое веко. Разумеется, я всегда могу зара-
зить  его  Осмотической Подзарядкой,  которая соответствует подкожному
впрыскиванию,  но это означает признать поражение. О.П. испортит наст-
роение  Президенту  на  много  недель  и вполне может повлечь за собой
атомные заморочки.  И Президент платит высокую цену за  свою  Окольную
Привычку. Он пожертвовал всем контролем и зависим, как нерожденное ди-
тя.  Окольный Наркоман страдает от целого спектра субъективного ужаса,
неслышного  фотоплазменного неистовства,  омерзительной агонии костей.
Напряги нарастают,  чистая энергия без  эмоционального  наполнения.  в
конце концов, продирает все тело, швыряя его в стороны, будто человека
в контакте с высоковольтными проводами.  Если его связь подзарядки на-
мертво обрезана, Окольный Наркоман впадает в настолько яростные элект-
рические конвульсии, что кости его расшатываются, и он умирает с собс-
твенным скелетом,  изо всех сил пытающимся выкарабкаться из своей нес-
терпимой плоти и бежать по прямой к ближайшему кладбищу.
   Отношения между О.Н. (Окольным Наркоманом) и его С.П. (Связным Под-
зарядки)  так интенсивны,  что они в силах терпеть общество друг друга
лишь очень краткие и нечастые промежутки времени - я имею в виду,  по-
мимо встреч для перезарядки, когда все личное общение затмевается про-
цессом подзарядки.
   Читаю газету.... Что-то насчет тройного убийства на рю де Рьма, Па-
риж: "Сведение счетов."... Продолжаю ускользать.... "Полиция идентифи-
цировала автора...  Пепе Эль Кулито...  Маленькая Срака, уменьшительно
ласкательная кличка." Что,  в самом деле так написано?... Пытаюсь пой-
мать слова в фокус... они распадаются бессмысленной мозаикой....
   ЛАЗАРЬ, СТУПАЙ ДОМОЙ
   Роясь в поблекшей пленке на съемной границе - в вялой  серой  мест-
ности,  зияющей  зловонными  провалами и испещренной отверстыми дырами
торча,  Ли обнаружил, что молодой планкеша, стоящий в его комнате в 10
часов утра, вернулся с Корсики после двух месяцев водолазания и соско-
чил с иглы....
   "Пришел повыпендриваться своим новым телом," решил  Ли,  содрогаясь
от утренних ломок.  Он знал,  что видел - ах да, Мигель, спасибо - три
месяца назад,  сидя в Метрополе,  отключился над черствым желтым экле-
ром,  которым два часа спустя отравится кошка, решил, что усилия, зат-
раченного на то,  чтобы увидеть Мигеля вообще в 10 утра, вполне доста-
точно  и  без  невыносимой работы по исправлению ошибки - ("что это за
ебаная ферма?"),  что, к тому же, потянет за собой нынешний вид Мигеля
в сильно попользованных областях,  как некоего громадного,  неудобного
зверя, лежащего поверх остальных вещей в чемодане.
   "Ты великолепно выглядишь," сказал Ли, стирая более очевидные приз-
наки отвращения неряшливой, повседневной салфеткой, при виде серой жи-
жи мусора, проступающей на лице Мигеля, изучая узоры изношенности, как
если бы и сам человек,  и его одежда много лет перемещались по закоул-
кам времени,  а космическая станция, где можно было бы привести себя в
порядок, им так никогда и не попалась....
   "Кроме этого,  к тому времени, как я мог бы исправить ошибку... Ла-
зарь,  иди вон....  Уплати Чуваку и ступай домой.... К чему мне лицез-
реть твои старые телеса, взятые напрокат?"
   "Ну что ж,  клево,  что ты соскочил... Оказал себе любезность." Ми-
гель плавал по комнате, гарпуня рыбу рукой....
   "Когда там, то о гарике вообще не думаешь."
   "Тебе так лучше," сказал Ли,  мечтательно оглаживаяшрам от иглы  на
тыльной  стороне  руки Мигеля,  медленными завихрениями пальца водя по
изгибам и узорам гладкой лиловой плоти....
   Мигель почесал руку....  Выглянул в окно....  Его  тело  шевелилось
крохотными  гальванизированными  рывками по мере того,  как зажигались
мусорные каналы....  Ли сидел и ждал.  "От одного сеанса  еще  обратно
никто не садился, пацан."
   "Я знаю, что делаю."
   "Все всегда знают."
   Мигель взял пилочку для ногтей.
   Ли прикрыл глаза: "Слишком утомительно."
   "А, спасибо, было здорово." Брюки Мигеля опали на лодыжки. Он стоял
в бесформенном чехле плоти,  из  бурой  становившейся  зеленой,  затем
бесцветной в утреннем свете, комьями отваливавшейся на пол.
   Глаза Ли шевелились в веществе лица...  маленький,  холодный, серый
проблеск.... "Убери за собой," сказал он. "И без этого грязи хватает."
   "О, э-э, конечно," Мигель загоношился с совочком.
   Ли спрятал пакет героина.
   Ли жил на постоянном трехдневном оттяге с, разумеется, определенны-
ми,  э-э  необходимыми  перерывами,  чтобы подкинуть дровишек в огонь,
снедавший его желто-розово-бурое желеобразное вещество и не подпускав-
ший излишек маячащей плоти. В начале плоть его была просто мягка - так
мягка, что его до кости ранили пылинки, сквозняки и шуршавшие мимо по-
лы пальто,  в то время как непосредственный контакт с дверями и стуль-
ями дискомфорта,  казалось, не вызывал. Ни одна рана не заживала в его
мягкой,  неуверенной плоти....  Длинные белые щупальцы грибов обвивали
обнаженные кости.  Затхлые ароматы атрофировавшейся мошонки  окутывали
его тело мохнатым серым туманом....
   Во время его первой жестокой инфекции закипевший градусник сверкнул
ртутной пулей прямо в череп медсестре,  и та пала замертво с  исковер-
канным  воплем.  Врач  окинул  его одним взглядом и захлопнул стальные
шторы надежды на спасение.  Он приказал немедленно вышвырнуть с терри-
тории больницы и пылающую постель, и ее обитателя.
   "Он, наверное,  сам  свой пенициллин вырабатывать умеет!" проворчал
врач.
   Но инфекция выжгла плесень....  Ли теперь жил с  разными  степенями
прозрачности.... Хоть он и не был в точности невидимкой, но разглядеть
его,  по меньшей мере, было сложно. Его присутствие не привлекало осо-
бого внимания....  Люди прикрывали его проекцией, либо отмахивались от
него, как от отражения, от тени: "Какая игра света или неоновая вывес-
ка."
   Теперь Ли чувствовал первую сейсмическую дрожь подступавшего Старо-
го Верного Холодного Ожога.  Он выпихнул дух Мигеля в коридор  добрым,
твердым щупальцем.
   "Господи!" сказал Мигель. "Мне пора!" Он выскочил наружу.
   Розовые языки гистамина пыхнули из раскаленной сердцевины Ли и пок-
рыли собой всю его болезненную периферию.  (Комната была  огнеупорной,
стены  из  железа  обожжены  и  усеяны лунными кратерами.) Он вмазался
по-крупной и фальсифицировал свой распорядок.
   Он решил навестить коллегу,  НеГодного Джо,  которого подцепило  во
время приступа Шпиг-утота в Гонолулу.
   (Примечание: Шпиг-утот, буквально, "попытка подняться со стоном..."
Смерть посреди кошмара...  Состояние,  поражающее выходцев из ЮВ  Азии
мужского   пола...  В  Маниле  около  двенадцати  смертельных  случаев
Шпиг-утота рагистрируется каждый год.
   Один из поправившихся рассказывал,  что у него на груди сидел  "ма-
ленький человечек" и душил его.
   Жертвы зачастую знают, что умрут, выказывают страх того, что их пе-
нис войдет в тело и прикончит их. Иногда они хватаются за пенис в сос-
тоянии вопящей истерики,  зовя других на помощь, чтобы пенис не сбежал
и не пронзил им тело.  Эрекции,  вроде тех,  что обычно происходят  во
сне,  считаются особенно опасными и способными вызвать начальный прис-
туп....Один человек разработал хитроумное приспособление в  духе  Руба
Голдберга для предотвращения эрекции во сне. Он он умер от Шпиг-утота.
   Тщательные вскрытия  жертв Шпиг-утота не выявили никаких естествен-
ных причин смерти.  Часто наблюдаются  признаки  удушения  (вызванного
чем?);  иногда  незначительные  кровотечения из поджелудочной железы и
легких - недостаточные для смертельного исхода  и  также  неизвестного
происхождения.  Автору  пришло в голову,  что причина смерти - неверно
направленная сексуальная энергия,  заканчивающаяся эрекцией легкого  с
последующим удушением....  [См.  статью д-ра Нильса Ларсена Мужчины Со
Смертельным Сном в Сэтердей Ивнинг Пост от 3 декабря 1955 года. А так-
же статью Эрла Стэнли Гарднера для Правдивого Журнала.])
   НГ жил в постоянном страхе эрекции, поэтому его привычка все скака-
ла и скакала вверх.  (Примечание:  Хорошо известный утомительный факт,
печально известный, скучный и замысловатый факт заключается в том, что
любому подсевшему из-за какой бы то ни было неспособности вообще будет
выставлен,  в  периоды нехватки или лишения [такая штука,  как слишком
много оттяга, знаете ли] неслыханно раздутый, геометрически прогресси-
рующий, множащийся счет.)
   Электрод, подсоединенный к одному из яичек,  затлел на мгновение, и
НГ проснулся от запаха горящей плоти и потянулся за  заряженным  шпри-
цем.  Он свернулся зародышем и скользнул иглой себе в позвоночник. За-
тем вытянул иглу,  тихонько вздохнув от удовольствия, и осознал, что в
комнате  находится  Ли.  Из правого глаза Ли,  волнообразно колыхаясь,
выдвинулся слизень и написал на стене  радужно  переливающейся  жижей:
"Моряк - в Городе, скупает ВРЕМЯ."
   Я жду  перед  входом,  когда в девять часов откроется аптека.  Двое
мальчишек-арабов подкатывают мусорные баки к массивной деревянной две-
ри  в  побеленной  стене.  Пыль перед дверью исчерчена струйками мочи.
Один из мальчишек склонился,  перекатывая тяжелый бак,  штаны натянуты
на его поджарой юной попке. Он смотрит на меня безразличным, спокойным
взглядом животного. Я просыпаюсь как от толчка, осознавая, что мальчик
может быть настоящим, а я просохатил стрелку, назначенную у меня с ним
на сегодняшний день.
   "Мы ожидаем дополнительных уравниваний," говорит  Инспектор  в  ин-
тервью Вашему Корреспонденту. "Иначе наступит," Инспектор задирает од-
ну ногу типично нордическим жестом, "кессонная болезнь, не так ли? Но,
вероятно, мы сможем обеспечить подходящую декомпрессионную камеру."
   Инспектор расстегивает ширинку и начинает выискивать мандавошек, то
и дело подмазываясь мазью из маленького глиняного  горшочка.  Интервью
явно подошло к концу. "Вы не уходите?" восклицает он. "Что ж, как ска-
зал один судья другому: "Будь справедлив, а если не можешь, то суди от
фонаря". Сожалею, что не в состоянии соблюдать привычные непристойнос-
ти." Он протягивает правую руку, всю в вонючей желтой мази.
   Чей-то Корреспондент бросается вперед и  сжимает  испачканную  руку
обеими своими.  "Было очень приятно,  Инспектор,  невыразимо приятно,"
произносит он,  сдирая с рук перчатки,  комкая их и швыряя в  мусорную
корзину. "Представительские расходы," улыбается он.
   ШУМНАЯ КОМНАТА ХАССАНА
   Позолота и  красный плюш.  Бар в стиле рококо,  обрамленный розовой
раковиной.  Воздух насыщен сладкой злой субстанцией, вроде разложивше-
гося меда. Мужчины и женщины в вечернем платье посасывают слоеные раз-
ноцветные ликеры сквозь алебастровые трубочки. Ближневосточный Вороти-
ла сидит нагой на табурете у стойки,  покрытый розовым шелком. Он сли-
зывает теплый мед с хрустального кубка длинным черным языком.  Его по-
ловые органы сложены идеально - обрезанный хуй, черные с отливом воло-
сы лобка.  Губы его тонки и лилово-сини,  будто губы пениса,  а  глаза
пусты от насекомого спокойствия.  У Воротилы нет печени,  поддерживает
себя исключительно сладостями.  Воротила толкает стройного светловоло-
сого юношу на тахту и со знанием дела раздевает его.
   "Встань и повернись," приказывает он телепатическими пиктограммами.
Он связыват мальчику руки за спиной красным шелковым шнуром.  "Сегодня
вечером мы дойдем до конца."
   "Нет, нет!" вопит мальчик.
   "Да. Да."
   Хуи извергаются неслышным "да".  Воротила раздвигает шелковые зана-
веси, за которыми перед подсвеченным экраном из красного кремния стоит
виселица из тикового дерева. Она располагается на возвышении, украшен-
ном ацтекскими мозаиками.
   Мальчик валится на колени с протяжным "ООООООООХ," обсераясь и обс-
сыкаясь от ужаса.  Он ощущает тепло говна между бедер.  Огромная волна
горячей крови вздувает его губы и гортань.  Тело его сжимается в заро-
дыши  сперма горячей струей бьет в лицо.  Воротила зачерпывает горячей
благоухающей воды из алебастровой чаши,  задумчиво подмывает  мальчику
жопу и хуй,  вытирает его мягким синим полотенцем. Теплый ветер играет
по телу мальчика и волосы его полощутся свободно. Воротила просовывает
руку мальчику под грудь и ставит его на ноги.  Держа за оба прижатые к
телу локтя,  подталкивает его вверх по ступенькам под самую петлю.  Он
останавливается перед мальчиком, держа петлю обеими руками.
   Мальчик смотрит в глаза Воротиле,  пустые, словно обсидиановые зер-
кала, пруды черной крови, дыры между кабинками сортира, смыкающиеся на
Последней Эрекции.
   Старый сборщик мусора, лицо утонченное и пожелтевшее, точно китайс-
кая слоновая кость, выдувает Таски из своей гнутой медной дудки, будит
испанца-шмаровоза,  у  которого встал.  Спотыкаясь сквозь завесу пыли,
говно и дохлых котят, выходит блядь, неся охапки мертоврожденных заро-
дышей,  рваные гондоны, окровавленные тампоны, говно, завернутое в яр-
кие красочные комиксы.
   Обширная тихая гавань с радужно переливающейся водой.  Сполохи заб-
рошенных  газовых скважин на дымном горизонте.  Вонь нефти и канализа-
ции.  Больные акулы рассекают черную воду, отрыгиваются серой из гнию-
щих печенок, не обращают внимания на окровавленного, сломанного Икара.
Нагой Мистер Америка,  сгорая от неистовства костяного себялюбия, вык-
рикивает:  "Моя жопа посрамит Лувр!  Я пержу амброзией и сру какашками
из чистого золота! Мой хуй извергает мягкие брильянты в свете утренне-
го  солнца!"  Он сигает с безглазого маяка,  целуя и дроча перед лицом
черного зеркала, скользит по наклонной с загадочными гондонами и моза-
икой  тысячи газет сквозь утопленный город из красного кирпича,  чтобы
осесть в черную жижу с жестянками и пивными бутылками,  гангстерами  в
бетоне,  пистолетами,  расплющенными и бессмысленными,  чтобы избежать
инспекции табельного оружия снедаемыми любопытством экспертами по бал-
листике.  Он обслуживает медленный стриптиз эрозии окаменелыми чресла-
ми.
   Воротила накидывает петлюна голову мальчика и затягивает узел, лас-
кая его за левым ухом. Пенис мальчика ушел в себя, яйца туги. Он смот-
рит прямо перед собой,  глубоко дыша.  Воротила обходит  боком  вокруг
мальчика,  пихая  его в задницу и оглаживая гениталии иероглифами нас-
мешки.  Он заходит мальчику за спину и после серии толчков пропихивает
хуй ему в жопу. Потом стоит и вращает бедрами.
   Гости шикают друг на друга, перепихиваются и хихикают.
   Внезапно Воротила сталкивает мальчика вперед,  в пустоту,  прочь от
собственного хуя.  Он придерживает мальчика за кости таза,  перебирает
своими  стилизованными  иероглифическими руками и,  дотянувшись до шеи
мальчика, переламывает ее. Тело мальчика содрогается. Его член восста-
ет тремя сильными рывками, подтягивая вверх лобок, немедленно изверга-
ет семя.
   Зеленые искры взрываются у него в глазах.  Сладкая зубная боль про-
бивает ему шею вниз по позвоночнику до самой промежности, сотрясая те-
ло спазмами упоения.  Все его тело выжимается наружу через хуй. Заклю-
чительная  конвульсия мечет огромную струю спермы поперек красного эк-
рана, будто метеорит.
   Мальчик падает, мягко и нутряно засасываясь в лабиринт грошовых га-
лереек и непристойных картинок.
   Его жопа  прямо выстреливает острой какашкой.  Пердеж сотрясает его
стройное тельце.  Сигнальные ракеты взрываются зелеными купами на дру-
гой  стороне  реки.  Он  слышит  слабое  тарахтенье моторки в сумерках
джунглей.... Под неслышными крыльями комара-анофелеса.
   Воротила снова натягивает мальчика себе на хуй. Мальчик извивается,
насаженный,  точно рыба на острогу.  Воротила раскачивается у мальчика
на спине,  тело его пульсирует жидкими волнами. Кровь струится у маль-
чика по подбородку изо рта, полуоткрытого, сладкого и надутого в смер-
ти. Воротила плюхается вниз с жидким, насытившимся шлепком.
   Конурка с синими стенами без окон.  Грязная розовая штора закрывает
дверь. По стене ползают красные жуки, собираются по углам. Нагой маль-
чик посреди комнаты тренькает на двухструнном уде,  ощупывает взглядом
арабеску на полу. Другой мальчик развалился на постели, покуривая кайф
и обдувая дымом свой напряженный хуй. Они играют на постели гадальными
картами, чтобы посмотреть, кто кого ебет. Жульничают. Дерутся. Катают-
ся по полу,  рыча и плюясь,  как юные животные. Проигравший садится на
пол,  уперев подбородок в колени, зализывает сломанный зуб. Победитель
сворачивается на постели,  делая вид, что спит. Всякий раз, когда вто-
рой мальчик подбирается поближе, лягает его. Али хватает его за лодыж-
ку, зажимает ее под мышкой, рукой перехватывает ляжку. Мальчик отчаян-
но брыкается,  стараясь попасть Али в лицо. Вот зажаты и вторая лодыж-
ка.  Али нажимает и ставит мальчика на лопатки. Хуй мальчика вытягива-
ется вдоль живота,  паря и свободно пульсируя. Али закидывает его руки
себе за голову.  Сплевывает на хуй. Второй глубоко вздыхает, когда Али
вводит  свой хуй внутрь.  Рты трутся друг об друга,  размазывая кровь.
Резкий затхлый запах взломанной прямой кишки.  Нимун  загоняет  внутрь
как  клин,  выжимая спермь из второго хуя длинными горячими струйками.
(Автор наблюдал,  что хуи арабов имеют склонность быть широкими и кли-
нообразными.)
   Сатир и  нагой  парнишка-грек в аквалангах выделывают балетные па в
поисках чудовищной вазы из прозрачного алебастра. Сатир ловит парнишку
спереди и вихрем разворачивает к себе.  Они движутся рывками рыб. Пар-
нишка выпускает серебристую струйку пузырьков изо  рта.  Белая  сперма
извергается в зеленую воду и лениво парит вокруг извивающихся тел.
   Негр нежно  поднимает  утонченного китайского мальчика в гамак.  Он
закидывает ноги мальчика ему за голову и оседлывает  гамак.  Он  прос-
кальзывает своим хуем в мальчиков изящный тугой зад. Он нежно раскачи-
вает гамак взад и вперед. Мальчик вопит, зловещим высоким воем непере-
носимого восторга.
   Яванский танцор  в  изысканном  вращающемся кресле тикового дерева,
установленном в гнезде между двух ягодиц из известняка, стягивает аме-
риканца-мальчика - рыжие волосы,  ярко-зеленые глаза - себе на хуй ри-
туальными движениями. Мальчик сидит, насаженный на него лицом к танцо-
ру,  вращающему себя круговыми движениями,  испуская жидкую субстанцию
на кресло.  "Уииииииииииии!" визжит мальчик,  когда его сперма брызжет
на тощую смуглую грудь танцора. Одна из капель ударяется в уголок тан-
цорова рта.  Мальчик запихивает ее пальчиком внутрь и смеется: "Чувак,
вот это как раз я и называю всасыванием!"
   Две арабские  женщины со зверскими рожами стащили шортики с малень-
кого светловолосого французского мальчишечки.  Они ебут  его  красными
резиновыми хуями.  Мальчишечка рычит, кусается, брыкается, заходится в
рыданиях, когда его петушок встает и прыскает.
   Лицо Хассана вспухает, наливаясь кровью. Губы его лиловеют. Он сди-
рает с себя костюм из банкнот и швыряет его в открытый сейф, закрываю-
щийся бесшумно.
   "Зал Свободы здесь, народы!" орет он со своим липовым техасским ак-
центом.  Десятигаллонная шляпа и ковбойские сапоги все еще на нем,  он
пляшет Разжижительскую Джигу, заканчивая гротескным канканом под мело-
дию Она Обдала Волной Жара.
   "Да будет так! И не закрыта ни одна дыра!!!"
   Пары в  барочно изукрашенных сбруях с искусственными крылышками со-
вокупляются в воздухе, вопя, как сороки.
   Воздушные акробаты исторгают друг у друга семя в пространстве одним
уверенным движением.
   Эквилибристы искусно отсасывают друг у друга, балансируя на опасных
шестах и стульях,  клонящихся над бездной.  Теплый ветер несет с собой
запах рек и джунглей из туманных глубин.
   Мальчики сотнями  пикируют  сквозь крышу,  подрагивая и брыкаясь на
концах веревок. Мальчики виснут на разных уровнях, некоторые под самым
потолком,  а другие в нескольких дюймах от пола.  Утонченные балийцы и
малайцы, мексиканские индейцы с суровыми невинными лицами и ярко-крас-
ными деснами.  Негры (зубы,  пальцы,  ногти на ногах и лобковые волосы
позолочены), японские мальчики, гладкие и белые, как китайский фарфор,
венецианские парубки с тициановскими волосами,  американцы со светлыми
или черными чубчиками,  спадающими на лоб (гости нежно  откидывают  их
наверх),  дующиеся  светловолосые  поляки  с  карими глазами животных,
арабские и испанские уличные мальчишки,  австрийские мальчики, розовые
и нежные,  с легкой тенью светлых волос на лобке,  скалящиеся немецкие
юноши с ярко-голубыми глазами вопят "Хайль Гитлер!",  когда  под  ними
проваливается крышка люка. Соллубис срет и хнычет.
   Г-н Богато-Вульгарный жует свою гавану,  похотливый и мерзкий, рас-
кинулся на флоридском пляже в окружении жеманных  блондинчиков-плашке-
тов.
   "У этого  гражданина  есть  Латах,  которого он импортировал из Ин-
до-Китая. И вот прикидывает он повесить этого Латаха и отправить своим
друзьям телевизионную короткометражку на Рождество.  Цепляет он,  зна-
чит,  две веревки - одна как бы на растяжку,  а другая - самое то, что
надо.  Латах же этот поднимается в состоянии кровной вражды,  надевает
свой костюм Деда Мороза и делает все с точностью до наоборот. Наступа-
ет рассвет. Гражданин нацепляет одну веревку, а Латах, как это у Лата-
хов обычно бывает,  нацепляет другую.  Когда дверцы  люка  опускаются,
гражданин виснет взаправду, а Латах стоит с карнавальной резинкой. Ну,
и понятно,  имитирует каждое подергивание и каждый спазм.  Кончает три
раза.
   "Этому продувному  Латаху палец в рот не клади.  Я взял его на один
из своих заводов экспедитором."
   Ацтекские жрецы сдирают облачение из синих перьев  с  Нагого  Юнца.
Они перегибают его назад над известняковым алтарем, прилаживают ему на
голову хрустальный череп,  закрепляя два полушария, переднее и заднее,
хрстальными винтами.  На череп обрушивается водопад, переламывая маль-
чику шею. Он извергает семя в радуге на фоне восходящего солнца.
   Резкий белковый запах семени заполняет воздух.  Гости ощупывают ру-
ками подергивающихся мальчиков,  сосут им хуи, виснут у них на спинах,
будто вампиры.
   Нагие лейб-гвардейцы вносят искусственные легкие, наполненные пара-
лизованными юношами.
   Слепые мальчики на ощупь выбираются из громадных пирогов, разложив-
шиеся шизофреники выскакивают из резиновой пизды, мальчики с кошмарны-
ми кожными болезнями восстают из черного пруда (студенистая рыба поку-
сывает желтые какашки на поверхности).
   Мужчина в белдом галстуке и парадной рубашке,  нагой от пояса и ни-
же,  если не считать черных пажей, беседует с Пчеломаткой в элегантных
тонах (Пчеломатки - старухи,  окружающие себя педиками,  чтобы образо-
вать "рой". Это зловещая мексиканская практика.)
   "Но где  же  скульптурная  группа?" Он разговаривает одной стороной
лица, другая же корчится в Пытке Миллиона Зеркал. Он дико дрочит. Пче-
ломатка продолжает беседу, не замечая ничего.
   Кушетки, стулья,  весь пол начинают дрожать, сотрясая гостей до та-
кой степени, что они превращаются в размытых серых призраков, визжащих
в охуелой агонии.
   Два паренька  отбивают под железнодорожным мостом.  Поезд сотрясает
их тела насквозь,  спускает их, растворяется с дальним гудком. Квакают
лягушки. Пареньки смывают сперму с тощих смуглых животов.
   Купе поезда:  два обдолбанных юных торчка по пути в Лексингтон сди-
рают с себя штаны в конвульсиях похоти.  Один из них  намыливает  себе
хуй и пропихивает его в жопу другому, как штопор. "Бооооооооооооооже!"
Оба извергают семя,  вставая одновременно.  Они отодвигаются  друг  от
друга и натягивают штаны.
   "Старый лепила в Маршалле выписывает настойку и сладенькое прованс-
кое масло."
   "Геморрой матери-старушки вопит,  аж кровью обливается,  по Черному
Говну....  Док, предположим, это твою мать отодрали в жопу местные пи-
явки,  что так и кишат мерзопакостно.... Деактивируй этот добок, мама-
ша, меня от тебя уже тошнит"
   "Давай заглянем туда и разведем его на рецепт."
   Поезд рвет  себе  дальше сквозь дымную высветленную неоном июньскую
ночь.
   Картинки мужчин и женщин, мальчиков и девочек, животных, рыб, птиц,
ритм  совокупления  вселенной  течет по комнате,  виликий синий прилив
жизни. Вибрирующий, беззвучный гул лесной глуши - внезапная тишь горо-
дов,  когда торчок выправляет баш. Мгновение, когда все замерло в ожи-
дании чуда. Даже Владелец Льготного Билета прозванивает засоренные ли-
нии холестерола в поисках контакта.
   Хассан визжит: "Это ты натворил, А.Дж.! Ты мне балчху изговнял!"
   А.Дж. смотрит на него,  лицо отстраненное,  как известняк:  "Себе в
жопу засунь, чурка разжиженная."
   Врывается орда обуянных похотью американских баб.  Сочащиеся пизды,
с ферм и пижонских ранчо,  с фабрик,  из борделей, из сельских клубов,
особняков и пригородов, из мотелей, с яхт и из коктейль-баров, сдирают
с себя одежду для верховой езды,  лыжные костюмы, вечерние платья, ли-
вайсы,  домашние халаты, бумазейные платьица, брючки. купальники и ки-
моно.  Они вопят,  подвизгивают и воют, прыгают на гостей, как бешеные
суки в течке.  Они рвут ногтями мальчиков-висельников,  вопя: "Ты, пи-
дар! Сволочь ты! Еби меня! Еби меня! Еби меня!" Гости с воплями разбе-
гаются,  уворачиваясь от висящих мальчиков, опрокидывают искусственные
легкие.
   А.Дж.: "Позовите моих Швейцеров, черт побери! Охраните меня от этих
лисиц!"
   Г-н Хислоп,  секретарь А.Дж.,  отрывает взгляд от  своих  комиксов:
"Швейцеры уже разжижились".
   (Разжижение включает  в  себя расщепление белка и низведение к жид-
кости,  которая впитывается в чье-то другое протоплазменное  существо.
Хассан, сам видный разжижитель, в данном случае, вероятно, оказывается
в выигрыше.)
   А.Дж.: "Сачки хуесосные!  Куда мужику без Швейцеров? Нас приперли к
стене,  джентльмены.  Сами наши хуи поставлены на кон.  Товсь отразить
абордаж, г-н Хислоп, и раздайте холодное оружие людям."
   А.Дж. выхватывает абордажную саблю и принимается сечь головы Амери-
канским Девчонкам. Он похотливо распевает:
   Пятнадцать живых на сундук мертвеца
   Йо Хо Хо и бутылка рому.
   Пей, дьявол всч доведет до конца
   Йо Хо Хо и бутылка рому.
   Г-н Хислоп,  скучающий и безропотный:  "Ох,  Хоссподи!  Снова он за
старое!" Он вяло размахивает Веселым Роджером.
   А.Дж., окруженный и сражающийся против огромного численного превос-
ходства,  откидывает  голову и орет в мегафон.  Сразу же следом тысяча
эскимосов в течке хлещет внутрь,  хрюкая и повизгивая, хари распухшие,
глаза красны и пылают,  губы лиловы, накидываются на американских жен-
щин.
   (У эскимосов сезон течки начинается,  когда племена  кратким  Летом
собираются вместе,  чтобы потешить себя оргиями.  Лица их распухают, а
губы лиловеют.)
   Штатный Штемп с сигарой в два фута длиной просовывает голову сквозь
стену: "У вас тут что, бродячий зверинец?"
   Хассан заламывает руки: "Бардак! Грязный бардак! Клянусь Аллахом, я
никогда не видел ничего настолько мерзкого!"
   Он бросается на А.Дж.,  сидящего на рундуке, на плече - попугай, на
глазу  -  повязка,  пьет ром из кружки.  Он озирает горизонт в большой
медный телескоп.
   Хассан: "Ах ты дешевая фактуалистская сука! Вали, чтоб и тени твоей
больше не падало на мою шумную комнату!"
   СТУДГОРОДОК УНИВЕРСИТЕТА ИНТЕРЗОНЫ
   Ослы, верблюды,  ламы, рикши, повозки с товаром, толкаемые изо всех
сил мальчишками, глаза выпучены, словно языки удавленников - пульсиру-
ют красным от животной ярости.  Стада баранов,  козлов, длиннорогатого
скота проходят между студентами и  кафедрой  лектора.  Студенты  сидят
везде  на  ржавых парковых скамейках,  известняковых блоках,  парашах,
ящиках из-под стеклотары, нефтяных бочках, пнях, пыльных кожаных поду-
шечках,  заплесневелых спортивных матах. одеты они в ливайсы - джелла-
бы....  рейтузы и дублет - глушат самогон трехлитровыми банками,  кофе
из жестянок, смолят ганжу (марихуану) косяками, забитыми из оберточной
бумаги и лотерейных билетов...  шмаляются мусором с помощью английских
булавок и пипеток, изучают беговые формы, комиксы, кодексы майя....
   Профессор прибывает на велосипеде,  волоча связку бычьих голов.  Он
влезает на кафедру, хватаясь за поясницу (подъемный кран раскачивает у
него над головой мычащую корову).
   ПРОФ: "Прошлой ночью был выебан Султановым Войском.  Спину растянул
на службе своей постоянной королеве....  Не могу выселить  эту  старую
манду.  Нужно,  чтобы лицензированный электрик мозга разъединил ей си-
нопсис за синопсисом,  а хирург-пристав выставил ее кишки на  тротуар.
Когда  Ма нагрянет к какому-нибудь мальчонке со всеми пожитками,  тот,
себя не помня, начинает избавляться от такой Завидной Постоялицы...."
   Он бросает взгляд на бычьи головы,  мыча песенки 1920-х годов. "Ох-
ватил меня,  мальчики,  приступ ностальгии,  и хочу его выместить, хо-
чешь-грохочешь.... мальчики гуляют по балаганному Прешпекту, жуя розо-
вую  сахарную  вату...  пихают  друг  друга под ребра,  подглядывая за
стриптизом в окошечко...  сдрачивают в Чертовом Колесе, швыряясь спер-
мой  в красную и дымную луну,  встающую над литейными цехами за рекой.
Нигра болтается на трехгранном тополе  перед  Старым  Зданием  Суда...
похныкивающие  тетки  ловят  его  сперму вагинальными зубами....  (Муж
смотрит на маленького мутанта с узкими глазами, цвета вылинявшей серой
фланелевой рубахи.... "Док, я подозреваю, что он - Нигра."
   Врач пожимает плечами:  "Это Старая Армейская Игра, сынок. Горошина
под гильзой.... Вроде видишь - вроде нет....")
   "А Док Паркер в подсобке своей аптеки ширяется лошажьим героином по
три грана на шпиг - "Тонизирует," бормочет он. "И Вечная Весна."
   ""Ручонки" Бенсон  Городской Извращенец принял кверенсию в школьном
сортире (Кверенсия - термин корриды.... Бык найдет место на арене, ко-
торое ему понравится, и останется там, а тореадор вынужден входить ту-
да и встречать быка на его, бычьих условиях, или же выманивать его от-
туда - либо одно,  либо другое). Шериф П.К. "Плоский" Ларсен грит "Нам
как-то придется выманивать его из этой кверенсии."... А Старая Ма Лот-
ти уже десять лет как спит с дочкой-покойницей, подлеченной дома к то-
му же, просыпается, дрожа, на рассвете Восточного Техаса... стервятни-
ки вылетели по-над черной болотной водой и пнями кипарисов....
   "А теперь, джентльмены - я полагаю, среди присутствующих нет транс-
веститов - хи хи - и все вы являетесь джентльменами по уложению  Конг-
ресса,  причем  остается  только установить мужского ли вы пола особи,
определенно никаких Переходников ни в каком  направлении  допущено  не
будет в этот достойный зал.  Джентльмены,  предъявите холодное оружие.
Итак, всех вас кратко проинформировали о важности хранения своего ору-
жия  хорошо смазанным и готовым к любого рода действиям на флангах или
же в арьергарде."
   СТУДЕНТЫ: "Слушайте! Слушайте!" Они устало расстегивают свои ширин-
ки. Один из них выставляет напоказ громадную эрекцию.
   ПРОФ: "А теперь,  джентльмены,  о чем это я? Ох да, Ма Лотти... Она
просыпается,  дрожа в нежной розовой заре,  розовой,  будто свечки  на
именинном  тортике маленькой девочки,  розовой,  словно сахарная вата,
розовой,  как раковина морская, розовой, как хуй, пульсирующий в крас-
ном ебаном свете.... Ма Лотти... харрумпф... если эту велеречивость не
прекратить,  она поддастся немощам старости и сойдет к своей дочери  в
формальдегид.
   "Поэма о  Старом  Мореходе Кольриджа-поэта...  Мне следует обратить
ваше внимание на символизм самого Старого Морехода."
   СТУДЕНТЫ: "Самого, чувак грит."
   "Следовательно, обратить внимание на его  собственную  неаппетитную
личность."
   "Это не очень мило с твоей стороны было, Педель."
   Сотня малолетних  преступников...  выкидные  ножи,  щелкая клыками,
надвигаются на него.
   ПРОФ: "О,  силы земные!" Он отчаянно пытается  замаскироваться  под
старуху в высоких черных ботинках и с зонтиком....  "Если б не моя по-
дагра,  не очень правильно могу сгибаться,  я б отвлек  их,  предложив
свою Сахарную Попку,  как это делают бабуины.... Если на более слабого
бабуина нападает более сильный, то более слабый бабуин либо (а) предс-
тавляет  свою хрумкую попочку,  я полагаю,  именно это слово подходит,
джентльмены, хе хе для пассивного совокупления, либо (б) если он бабу-
ин  иного типа,  более экстроверт и лучше приспособлен,  то он поведет
атаку на еще более слабого бабуина, если сможет такового найти."
   Обветшалая Шансонетка в тряпье 1920-х годов,  как будто она спала в
нем с тех самых пор,  как колыхалась по унылой чикагской улице в свете
неона....  мертвый груз Дорогих Дохлых Дней висит в воздухе как  приз-
рак,  по которому землица плачет. Шансонетка: (тенор консервированного
жара). "Найдите слабейшего бабуина."
   Приграничный салун:  Педак-Бабуин,  одетый в синенькое платьице ма-
ленькой девочки, поет безропотным голоском на мотив Синего Платья Али-
сы: "Тут нет бабуина слабее меня."
   Товарняк отъединяет Профа от его малолеток....  Когда поезд  прохо-
дит, у них уже жирные брюха и ответственные посты....
   СТУДЕНТЫ: "Мы хотим Лотти!"
   ПРОФ: "То было в иной стране,  джентльмены.... Как я говорил ранее,
меня так грубо прервала одна из моих размноженных личностей... много с
этими  маленькими тварями хлопот...  представьте себе Старого Морехода
без кураре,  лассо, бульбокапнина или смирительной рубашки, тем не ме-
нее, способного цеплять и удерживать живую аудиторию.... В чем состоит
его грумп главный трюк?  Хи хи хи хи... Он не останавливает, в отличие
от так называемых в настоящее время артистов, просто первого встречно-
го, тем самым навлекая непрошенную скуку и случайно происходящие труд-
ности....  Он останавливает тех, кто не может не слышать ввиду уже су-
ществующих взаимоотношений между Мореходом (каким бы старым он ни был)
и э-э Свадебным Гостем....
   "Что Мореход  говорит  на самом деле,  не важно....  Он может нести
околесицу,  безотносительно,  даже грубо и безудержно сенильно.  Но со
Свадебным Гостем что-то происходит,  вроде того, что происходит в пси-
хоанализе,  когда оно происходит, если происходит вообще. Если мне бу-
дет позволено немного отвлечься...  мой знакомый аналитик всегда гово-
рил сам - пациенты слушают терпеливо или нет.... Он пускается в воспо-
минания...  рассказывает  грязные  анекдоты  (старые)  достигает таких
контрапунктов идиотизма,  что и присниться не могли Окружному  Ярыжке.
Он довольно продолжительно демонстрирует, что ничего никогда не дости-
гается на вербальном уровне....  Он пришел к этому  методу,  наблюдая,
что Слушатель - Говорящий - вовсе не читает мысли пациента...  Это па-
циент - Говорящий - читает его  мысли...  То  есть,  пациент  обладает
СЧВ-знанием  снов  и  замыслов аналитика,  в то время как сам аналитик
вступает в контакт с пациентом строго из передних долей мозга.... Мно-
гие  агенты пользуются этим подходом - они знамениты своим велеречивым
занудством и тем, что не умеют слушать...
   "Джентльмены, метну-ка я бисер: О ком-то можно узнать гораздо боль-
ше говоря, нежели слушая."
   Свиньи бросаются  вперед,  и  Проф.  сыплет ведра бисера им в коры-
то....
   "Я недостоин есть его ноги," говорит самый жирный из них хряк.
   "Всирано глина."
   ЕЖЕГОДНАЯ БАЛЕХА У А.ДЖ.
   А.Дж. поворачивается к гостям.  "Мокрощелки,  елдаки,  ни рыба и ни
мясо,  сегодня  я  представлю  вам - вот этого международно известного
импресарио  порнокино  и  коротковолнового  телевидения,  одного  его,
единственного, Великого Секисуку!"
   Он показывает  в  сторону  красного бархатного занавеса шестидесяти
футов в высоту. Молния вспарывает занавес сверху донизу. Великий Секи-
сука является во весь свой рост.  Лицо его огромно, недвижно, как пог-
ребальная урна Химу.  Он облачен в полный вечерний костюм, в синей на-
кидке  и с синим моноклем.  Громадные серые глаза с крохотными черными
зрачками,  словно плюющимися иголками. (Один лишь Координатный Фактог-
раф способен выдержать его взгляд.) Когда он гневается, заряд его гне-
ва сносит монокль через весь зал. Многие актеры, которым неблаговолили
звезды,  испытали  ледяной  взрыв недовольства Секисуки:  "Вон из моей
студии, дешевая сявка! На шару хотел мне фуфловый оргазм втулить?! ВЕ-
ЛИКОМУ СЕКИСУКЕ?!  Да я определю,  как ты кончаешь, по одному большому
пальцу на ноге!  Идиот! Гнус безмозглый!! Нахальный чемодан!!! Иди жо-
пой своей торгуй и запомни - чтобы работать на Секисуку, нужны искрен-
ность,  искусство и преданность. А не мыльное трюкачество, не дублиро-
ванные вздохи, не резиновые какашки и склянки с молоком, спрятанные за
ухом, и не ширки Йохимбином, тайком пронесенным за кулисы." (Йохимбин,
производное коры дерева,  растущего в Центральной Африке,  самый безо-
пасный и эффективный возбудитель.  Действует, сужая кровеносные сосуды
поверхности кожи, особенно в районе половых органов.)
   Секисука извергает свой монокль. Тот пропадает из виду, затем возв-
ращается,  будто бумеранг, прямо в глаз. Он делает пируэт и тает в го-
лубом тумане, холодном, как жидкий воздух... затемнение....
   На экране. Рыжеволосый, зеленоглазый мальчик, белая кожа, чуть-чуть
веснушек... целует худенькую девочку-брюнетку в брючках. Одежда и при-
чески подразумевают бары экзистенциалистов всех городов мира.  Они си-
дят на низкой постели,  застеленной белым шелком. Девочка расстегивает
ему  штаны  нежными  пальчиками  и вытягивает его хуй,  он маленький и
очень твердый. Капелька смазки поблескивает на его кончике жемчужиной.
Она  нежно ласкает головку:  "Раздевайся,  Джонни." Тот снимает одежду
стремительными уверенными движениями и встает  обнаженный  перед  ней,
хуй его пульсирует.  Она жестом велит ему повернуться,  и он делает на
полу пируэт,  передразнивая манекенщика, с рукой на бедре. Она снимает
рубашку.  Ее груди высоки и невелики от возбужденных сосков.  Она выс-
кальзывает из трусиков.  Волосы на лобке черны и поблескивают.  Он са-
дится с ней рядом и тянется к ее груди. Она останавливает его руку.
   "Дорогой, я хочу оприходовать тебя," шепчет она.
   "Нет. Не сейчас."
   "Пожалуйста, мне хочется."
   "Ну, ладно. Схожу вымою жопу."
   "Нет, я сама."
   "Ах, да ну его, она не грязная."
   "Нет, грязная. Пойдем же, Джоник."
   Она ведет его в ванную. "Ладно, нагибайся." Он опускается на колени
и наклоняется вперед, уперев подбородок в банный коврик. "Аллах," про-
износит он.  Он поворачивает голову и ухмыляется ей.  Она моет ему зад
мылом и горячей водой, засовывая в проход палец.
   "Больно?"
   "Нееееееееееет."
   "Пойдем, малыш." Она ведет его за собой в спальню.  Он  ложится  на
спину,  закидывает ноги себе за голову, перехватывает их под коленями,
держа себя за локти.  Она опускается на колени и гладит сзади его бед-
ра,  его яйца,  пальцы перебегают вниз к неувядаемому водоразделу. Она
раздвигает ему ягодицы, нагибается и начинает вылизывать анус, медлен-
но  передвигая голову по кругу.  Она толкается языком в стенки заднего
прохода,  вылизывая все глубже и глубже. Она закрывает глаза и ежится.
Она  вылизывает неувядаемый водораздел.  Его маленькие тугие яички....
Огромная жемчужина выступает на кончике его обрезанного  хуя.  Ее  рот
смыкается вокруг головки. Она ритмично посасывает, вверх-вниз, замирая
на касании вверх и описывая головой круг. Ее рука нежно перебирает ему
яйца,  соскальзывает вниз средним пальцем ему в жопу.  Отсасывая,  она
опускается к корню его хуя и насмешливо щекочет ему простату. Он ухмы-
ляется  и  пердит.  Она лижет ему хуй уже неистово.  Его тело начинает
биться,  сокращаясь к подбородку.  С каждым разом биение все  длиннее.
"Уииииииии!"  вопит мальчик.  каждый мускул напряжен,  все тело тщится
опорожниться через хуй.  Она пьет его молофью,  заполняющую ей рот ог-
ромными жаркими толчками. Он отпускает ноги, и те хлопаются обратно на
кровать. Он выгибает спину и зевает.
   Мэри пристегивает резиновый пенис:  "Стальной Дэн III из Йокогамы,"
произносит она, поглаживая ствол. Через всю комнату брызжет молоко.
   "Молоко точно пастеризованное?  Смотри, не зарази меня какой-нибудь
ужасной скотской болячкой, типа сибирской язвы, сапа или афтозы...."
   "Когда я была трансвеститкой Лиз в Чи,  то,  бывало,  подрабатывала
дезинсектором. Подклеивала симпатичных мальчишечек ради того, чтоб ме-
ня отлупили,  как мужика.  Потом поймала одного пацана,  оглушила  его
сверхзвуковым  дзюдо,  которому  научилась  у  старой дзэнской монахи-
ни-лесбиянки. Связываю его, сдираю всю одежду бритвой и ебу его Сталь-
ным Дэном I. Он был так рад, что я его вообще не кастрировала, что об-
кончал весь мой клопомор."
   "Что стало со Стальным Дэном I ?"
   "Разорван напополам одной коблой. Самая пиздатая хватка, что я ког-
да-либо терпела. Она вагиной своей могла б свинцовые трубы пережимать.
Один из ее коронных номеров."
   "А Стальной Дэн II ?"
   "Изжеван на части оголодавшим кандиру в Верхней Бабуинсракии.  И не
смей мне тут уиииикать на этот раз"
   "Почему? Это так по-мальчишечьи."
   "Босоногий мальчик мой, сравни всех этих олухов со своей мадам"
   Он смотрит в потолок,  заложив руки за голову, хуй пульсирует. "Так
что же мне делать? Срать я не могу, когда в меня эта хуйня воткнута. А
интересно,  можно ли ржать и кончать одновременно?  Помню,  в войну, в
Жокейском Клубе Каира я и мой приятель Лу, жопа с ручкой, оба джентль-
мены по постановлению Конгресса... ничто другое не могло ни с одним из
нас такого сделать....  Так вот,  мы ржали так,  что все обоссались, и
официант сказал: "Ах вы пахтаки проклятые, а ну, вон отсюда!" То есть,
если я могу до уссачки ржать, значит, можно ржать и до успермячки. По-
этому  расскажи  мне  что-нибудь действительно смешное,  когда я начну
кончать.  Это можно определить по неким предчувствующим  подрагиваниям
предстательной железы...."
   Она ставит пластинку, металлический кокаиновый би-боп. Она смазыва-
ет поеботину, закидывает ноги мальчика ему за голову и вставляет ему в
жопу несколькими штопорными движениями своих текучих бедер. Она описы-
вает ими медленный круг, вращаясь вокруг оси ствола. Она трется своими
твердыми сосками о его грудь. Целует его в шею. подбородок и глаза. Он
проводит руками ей по спине,  к ягодицам,  втягивая ее поглубже себе в
жопу.  Она врашается быстрее, быстрее. Его тело дергается и извивается
спазмами конвульсий. "Побыстрее. пожалуйста," говорит она. "Молоко ос-
тывает."  Он ее не слышит.  Она прижимается губами к его рту.  Их лица
плотно прилегают друг к другу.  Его сперма бьет ее в грудь легкими го-
рячими струйками.
   В дверях стоит Марк.  На нем черный свитер под горлышко.  Холодное,
привлекательное,  самовлюбленное лицо.  Зеленые глаза и черные волосы.
Он  смотрит на Джонни с легкой презрительной усмешкой,  склонив голову
набок,  руками касаясь карманов пиджака, грациозный балет хулигана. Он
дергает головой,  и Джонни проходит мимо него в спальню.  Мэри следом.
"Ладно, мальчики," говорит она, садясь, голая, на розовый шелковый по-
диум лицом к постели. "Приступайте!"
   Марк начинает раздеваться плавными движениями, вращая бедрами, ужом
выскальзывает из черного свитера,  обнажая прекрасный белый торс в из-
девательском танце живота.  Джонни смертельно серьезен, лицо замороже-
но,  дыхание быстро,  губы сухи, снимает одежду и бросает на пол. Марк
опускает трусы,  и те ниспадают ему по ноге.  Он лягает их, словно хо-
ристка,  на другую сторону комнаты.  Вот он стоит обнаженный,  хуй его
жчсток,  напряжен и торчит. Он обводит медленным взглядом тело Джонни.
Он улыбается и облизывает губы.
   Марк падает на одно колено,  рукой притягивая к себе Джонни за спи-
ну.  Встает и швыряет его на постель в шести футах от них. Джонни при-
земляется на спину и пружинит.  Марк подскакивает и хватает Джонни  за
лодыжки, закидывает ноги ему за голову. Марк разводит губы в тугом ос-
кале.  "Ладно,  Джонни, мальчонка." Он сокращает свое тело, медленно и
уверенно,  словно смазанная машина,  вставляет свой хуй Джонни в жопу.
Джонни испускает громкий вздох, извиваясь в экстазе. Марк сцепляет ру-
ки на холке у Джонни,  насаживая его себе на хуй, и так уже упрятанный
по самую рукоятку у Джонни в заднице. Воздух с громким свистом вырыва-
ется у него между зубов.  Джонни кричит птицей. Марк трется свои лицом
о лицо Джонни,  оскал исчез,  лицо невинно и пацаняче,  когда вся  его
жидкость вбрызгивается в дрожащее тело Джонни.
   Сквозь него  с ревом проносится товарняк,  гудит гудок....  свисток
парохода,  сирена, шутиха взрывается над маслянистыми лагунами... Гро-
шовая галерея открывается в лабиринт грязных картинок...  церемониаль-
ная пушка бухает в гавани....  вопль проносится по белому  больничному
коридору...  наружу вдоль широкой пыльной улицы меж пальм,  со свистом
через пустыню словно пуля (крылья стервятников шелестят в сухом возду-
хе),  тысяча мальчиков кончает одновременно в уборных, в унылых сорти-
рах публичных школ,  на чердаках,  в подвалах, в штабах, устроенных на
деревьях,  на чертовых колесах, в заброшенных домах, известняковых пе-
щерах, лодочных станциях, гаражах, сараях, на продутой ветрами щебенке
пригородов за глиняными стенками (вонь засохших экскрементов)...  чер-
ная пыль садится на тощие бронзовые тела...  обтрепанные штаны спадают
на потрескавшиеся босые ноги в крови... (место, где стервятники дерут-
ся за рыбьи головы)... у лагун в джунглях, злобная рыба пытается схва-
тить белую сперму, плывущую по черной воде, песчаные мухи кусают брон-
зовый зад,  макаки-ревуны будто ветер в деревьях (земля великих  бурых
рек,  по которым плывут целые деревья,  ярко-окрашенные змеи в ветвях,
задумчивые лемуры наблюдают за берегами  своими  печальными  глазами),
красный  самолетик выписывает арабески в синей субстанции небес,  бьет
гремучая змея,  кобра отпрядывает,  раздувается, выплевывает белый яд,
жемчужные  и опаловые щепки опадают медленным молчаливым дождем сквозь
воздух, чистый. словно глицерин. Время скачет сломанной пишущей машин-
кой, мальчики уже старики, молодые бедра подрагивающие и подергивающи-
еся в мальчишеских спазмах,обмякают и  вянут,  накинутые  на  стульчак
сортира,  скамейку в парке, каменную стенку в лучах испанского солнца,
продавленную постель меблирашки (снаружи краснокирпичная трущоба в яс-
ном зимнем свете)... подергиваются и дрожат в своем нечистом исподнем,
нащупывая вену в ломоте утра,  в арабском кафе, бормоча и пуская слюни
-  арабы  перешептываются  "Меджуб"  и  бочком отодвигаются подальше -
(Меджуб - особый сорт мусульманского религиозного безумца...  зачастую
страдающего  эпилепсией среди прочих расстройств).  "Мусульмане должны
получать кровь и молофью.... Видите, видите, где кровь Христа струится
в постоянстве спермы," завывает Меджуб.... Он восстает, вопя, и черная
кровь бьет плотной струей из его последней эрекции,  бледно-белая ста-
туя, стоящая так, словно он переступил одним махом Великий Забор, влез
внутрь,  невинный и спокойный,  как мальчишка перелез бы через  ограду
поудить рыбу в запретном пруду - через несколько секунд он поймает ог-
ромного сома - Старик выскочит из маленькой черной хижины, матерясь, с
вилами,  и мальчишка рванет,  хохоча,  по полям Миссури - наткнется на
красивый розовый стрелолист и на бегу сорвет его летящим захватом юной
кости  и  мускулов - (его кости растворяются в поле,  он лежит мертвый
под деревянным забором с дробовиком под боком, кровь из мерзлого крас-
ного рта сочится на зимнее жнивье Джорджии)....  Сом вздымается у него
за спиной.... Он подходит к забору и перекидывает сома в траву, запят-
нанную кровью...  рыба лежит,  извиваясь и хватая ртом воздух - сигает
через забор.  Он хватает сома и несется вверх по сбитой в камень крас-
ной грунтовке меж дубов и хурм,  сбрасывающих красно-коричневую листву
в ветреный осенний закат,  зеленую и плакучую в летнюю зарю, черную на
фоне ясного зимнего дня... Старик изрыгает проклятья ему вслед... зубы
вылетают у него изо рта и свистят над головой мальчишки, он порывается
вперед, жилы на шее туги, как стальные обручи, черная кровь бьет одним
плотным сгустком через забор,  и он падает бесплотной мумией у лихора-
дочного синеголовника. Чертополох прорастает в его ребрах, в его хижи-
не бьются окна,  пыльные осколки стекла в черной шпатлевке - крысы но-
сятся по полу и мальчишки сдрачивают в темной затхлой спаленке летними
днями и жуют ягоды,  выросшие на его теле и костях, рты извожены лило-
во-красными соками....
   Старый торчок отыскал вену...  кровь распускается в пипетке, словно
китайский цветок...  он догоняется героином,  и мальчишка,  сдрочивший
пятьдесят лет назад,  сияет, безупречный, сквозь измученную плоть, на-
полняет уборную сладким ореховым духом молодой мужской похоти....
   Сколько лет нанизано на иглу с кровью?  Руки обмякли на коленях, он
сидит,  глядя наружу, в зимнюю зарю, вычеркнутыми глазами мусора. Ста-
рый педик извивается на известняковой  скамейке  в  Чапультепек-Парке,
пока индейцы-подростки проходят мимо,  закинув руки за шеи друг друга,
за талии, напрягая свою умирающую плоть, дабы та заняла юные ягодицы и
бедра, тугие яйца и брызжущие хуи.
   Марк и Джонни сидят лицом друг к другу, в вибрирующем кресле, Джон-
ни насажен на хуй Марка.
   "Все готово, Джонни?"
   "Врубай."
   Марк щелкает выключателем, и кресло дрожит.... Марк склоняет голову
глядя снизу вверх на Джонни, лицо его отстраненно, глаза бесстрастно и
насмешливо остановились на лице Джонни....  Джонни вопит и  хнычет....
Его лицо распадается словно тает изнутри....  Джонни вопит как мандра-
гора, вырубается когда брызжет его сперма, обвисает на теле Марка, ан-
гел в обрубе.  Марк треплет Джонни по плечу рассеянно....  Комната как
спортзал....  Пол из пенорезины,  покрыт белым шелком.... Одна стена -
стекло....  Восходящее солнце наполняет комнату розовым светом. Вводят
Джонни,  руки связаны,  между Мэри и Марком.  Джонни видит виселицу  и
оседает  с громким "Оххххххххххх!" подбородок его тянется к хую,  ноги
подгибаются в коленях.  Брызжет сперма,  выгибаясь почти  вертикальной
дугой у него перед самым лицом. Марку с Мэри внезапно не терпится, они
разгорячены.... Они толкают Джонни вперед на помост виселицы, устелен-
ный заплесневелыми суспензориями и потниками. Марк поправляет петлю.
   "Ну вот, пожалуйста." Марк начинает спихивать Джонни с помоста.
   Мэри: "Нет,  дай мне." Она сцепляет руки у Джонни на ягодицах, упи-
рается в него лбом,  улыбаясь ему прямо в глаза, она отступает, стяги-
вая его с помоста в пространство.... Его лицо набухает кровью.... Марк
протягивает вверх руку единственным грациозным движением и переламыва-
ет Джонни шею...  звук как палка сломанная в мокрых полотенцах.  Дрожь
пробегает по телу Джонни...  одна нога трепещет словно  птица  в  сил-
ках....  Марк  обмотался  вокруг  перекладины  и копирует подергивания
Джонни, закрывает глаза и высовывает язык.... Хуй у Джонни подскакива-
ет  и  Мэри направляет его себе в пизду,  корчась возле него в текучем
танце живота,  постанывая и визжа от удовольствия... пот стекает по ее
телу,  волосы свисают на лицо мокрыми прядями. "Срезай его, Марк," во-
пит она.  Марк дотягивается выкидным ножом и  обрезает  веревку,  ловя
Джонни  в падении,  опуская его на спину а Мэри по-прежнему извивается
насаженная.... Она откусывает Джонни губы и нос и высасывает ему глаза
с легким хлопк_м....  Она отрывает огромными кусками ему щеку....  Вот
она уже обедает его хуем.... Марк подходит к ней а она отрывает взгляд
от полусъеденных гениталий Джонни,  все ее лицо в крови,  глаза фосфо-
ресцируют....  Марк ставит ногу ей на плечо и пинком  опрокидывает  на
спину....  Прыгает на нее, ебет ее обезумев.... они катаются из одного
угла комнаты в другой,  крутятся кувырком и подскакивают высоко в воз-
дух словно большие рыбы на крючке.
   "Дай я  тебя  повешу,  Марк....  Дай я тебя повешу....  Пожалуйста,
Марк, дай я тебя повешу!"
   "Конечно крошка." Он рывком грубо ставит ее на ноги и  заворачивает
руки за спину.
   "Нет, Марк!! Нет! Нет! Нет," визжит она, обсираясь и мочать от ужа-
са пока тот тащит ее к помосту.  Он бросает ее связанной там  на  куче
старых  гондонов,  а сам поправляет веревку натянутую через всю комна-
ту... и возвращается к ней неся петлю на серебряном блюде. Вздергивает
ее  на ноги и затягивает узел.  Он поглубже всовывает в нее свой хуй и
вальсирует по помосту а затем -  в  пустое  пространство  раскачиваясь
большой дугой....  "Уииииии!" вопит он,  превращаясь в Джонни.  Ее шея
лопается. Великая текучая волна струится сквозь ее тело. Джонни плюха-
ется  на пол и вскакивает на ноги спокойный и готовый ко всему как мо-
лодое животное.
   Он прыгает по всей комнате. С воплем томленья разбивающим вдребезги
стеклянную стену он подскакивает в воздух.  Дроча кувырком, на три ты-
сячи футов вниз,  его сперма парит рядом с ним,  он вопит всю дорогу в
раскалыыающую  синеву  неба,  восходящее  солнце обжигает его тело как
бензин,  вниз мимо огромных дубов и хурм, болотных кипарисов и красных
деревьев,  чтобы разбиться в текучем облегчении на заброшенной площади
вымощенной известняком.  Сорняки и лианы прорастают  сквозь  камни,  а
ржавые железные болты в три фута толщиной пробивают белый камень наск-
возь, пачкают его ржавчиной бурой как дерьмо.
   Джонни обливает Мэри бензином из непристойного чимуйского кувшинчи-
ка из белого нефрита.... Он умасливает собственное тело... Они обнима-
ются,  падают на пол и катаются под  огромным  увеличительным  стеклом
вправленным  в  крышу....вспыхивают  с криком раскалывающим стеклянную
стену, выкатываются в пространство, ебясь и вопя в воздухе, вспыхивают
пламенем и кровью и гарью на бурых скалах под солнцем пустыни.  Джонни
мечется по комнате в агонии. С воплем раскалывающим вдребезги стеклян-
ную стену он встает раскинув руки навстречу восходящему солнцу,  кровь
брызжет из его хуя... беломраморный бог, он стремительно падает сквозь
эпилептические  взрывы в старого Меджуба что корчится в говне и мусоре
у саманной стены под солнцем которое исшрамляет и грабастает кожу  гу-
сиными цыпками.... Он мальчик спящий у стены мечети, спускает в эроти-
ческом сне в тысячу пизд розовых и гладких словно раковины морские,  в
восторге от колючих волосиков лобков скользящих по его хую.
   Джон с  Мэри  в  гостиничном  номере  (музыка Восточного Сент-Луиса
Тра-ла-ла-ла). Тепелый веченний ветерок надувает линялые розовые зана-
вески на открытом окне....  Лягушки каркают на пустырях где растет ку-
куруза а мальчишки ловят маленьких зеленых ужиков  под  разбитыми  из-
вестняковыми  стелами испачканными говном и оплетенными ржавой колючей
проволокой....
   Неон - хлорофилльно-зеленый, лиловый, оранжевый - вспыхивает и гас-
нет.)
   Джонни штангенциркулем извлекает из пизды Мэри кандиру....  Бросает
ее в бутылку мескаля,  где она превращается в магейного червя....  Оп-
рыскивает ее джунглевым размягчителем костей,  ее вагинальные зубы вы-
текают вместе с кровью и кистами....  Пизда ее сияет свежестью и  сла-
достью словно весенняя травка.... Джонни вылизывает Мэри пизду, снача-
ла медленно,  со всевозрастающим возбуждением раздвигает губы и  лижет
изнутри чувствуя как покалывают волосы ее лобка его распухший язык....
Руки закинуты назад,  груди торчат прямо вверх, Мэри лежит пронизанная
неоновыми гвоздями.... Джонни переползает по ее телу наверх, хуй его с
сияющим круглым опалом смазки на отверстии щели, проскальзывает сквозь
волосы ее лобка и входит в пизду по самую рукоятку,  всосанный изголо-
давшейся плотью....  Лицо его вспухает кровью, зеленые огни взрываются
в  глазах и он рушится с живописной железной дорогой вместе сквозь во-
пящих девчонок....
   Влажные волосики у него под яйцами высыхают до травы под теплым ве-
сенним ветерком. Высокая долина джунглей, лианы вползают в окно. Хуй у
Джонни распухает,  большие буйные бутоны вскрываются.  Длинный  корень
весь в клубнях выползает из пизды Мэри,  нащупывает почву. Тела распа-
даются в зеленых взрывах.  Хижина рушится  развалинами  битого  камня.
Мальчик  -  статуя  из известняка,  побег вырывается из его хуя,  губы
раздвинуты в полуулыбке торчка в откидоне.
                                        *
                                       * *
   Шпик закурковал героин в лотерейном билете.
   Еще одна ширка - а завтра лечиться.
   Путь долог. Задроты и подставы часты.
   Долго мотался срок по регулярному сухостою до оазиса  свиданий  под
финиковыми  пальмами где арабские мальчики срут в колодец и валяют ро-
кешник по пескам мускульного пляжа жуя горячие собаки и выплевывая са-
мородки золотых зубов.
   Беззубые причем строго от длительного голода,  на ребрах можно отс-
тирывать замасленную робу,  такие они гофрированные,  дрожа спускаются
со  шлюпки  на  Остров  Пасхи  и бредут на берег на ногах негнущихся и
хрупких как ходули... отключаются в клубных окнах... падшие в жир нех-
ватки-нужды продать тощее тело.
   Финиковые пальмы засохли от нехватки встреч, колодец наполнился су-
хим дерьмом и мозаикой тысяч газет:  "Россия отрицает... Министр внут-
ренних  дел  рассматривает  с  патической тревогой...  Люк раскрылся в
12:02.  В 12:30 врач вышел поесть устриц,  вернулся в 2:00  благодушно
похлопать висельника по спине.  "Что? Вы разве еще не мертвы? Наверное
придется потягать вас за ногу. Ха Ха! Не могу позволить вам давиться с
такой  скоростью  - Президент мне сделает выговор.  А какой позор если
труповозка вывезет вас отсюда живым. У меня тогда яйца отпадут от сты-
да а ведь я дослужился подмастерьем до опытного быка. Раз два три взя-
ли"."
   Планер падает молча словно эрекция, молча словно замасленный стакан
разбитый молодым воришкой со старушечьими руками и вычеркнутыми глаза-
ми мусора....  В бесшумном взрыве он проникает в разломанный дом,  пе-
реступая  замасленные кристаллы,  в кухне громко тикают часы,  горячий
воздух ерошит ему волосы,  его голова распадается тяжелым дрянным гам-
басом.... Старик выкидывает красный патрон и вытанцовывает вокруг сво-
ей машинки. "А, херня, чуваки, раз плюнуть.... Рыбка в бочке.... Бабки
в банке....  потаскун юный, черномазый плашкет пробитый и чуть что так
сразу ноги раздвигает....  Ты меня слышишь где б ты там ни был,  маль-
чик?
   Я сам был когда-то молод и внял сиренному зову легких деньжат и баб
и тугозадых мальчонок и ради всего не повышай мне давление я намерева-
юсь рассказать тебе сказку от которой хуй у тебя восстанет и ойкнет на
розовую перламутровую природу пизды или милая  бурая  покрытая  слизью
трепещущая  мелодия  молоденькой задницы сыграет на твоем члене как на
блок-флейте... а когда стукнешься о жемчужину простаты острые брильян-
ты  соберутся  в яйцах золотого паренька неумолимых точно камни в поч-
ках....  Жаль что пришлось тебя убить.... Старая серая кобыла уж не та
что раньше.... Не может лажать публику... приходится сбивать зал в по-
лете, на бегу или же сидючи.... Как старому льву что занемог дырками в
зубах ему необходима эта паста амидент чтоб чувак мог все время кусать
мясо....  Дерьмо это со старыми львами точно тут на  мальчиков  перей-
дешь....  А кто виноват, коль скоро мальчонки эти такие сладенькие та-
кие холодненькие такие чистые в Лечебнице Св.  Джеймса??  Так,  сынок,
вот  только  ригор мортиса твоего мне сейчас не хватало.  Хоть немного
уважай стареющего мудилу....  Сам когда-нибудь  можешь  стать  нудьгой
ебучей....  Ох-хо;  наверное,  нет все-таки.... У тебя, как босоногого
бесстыжего содержанта Хаусмана, есть весь набор Свернушегося Шропширс-
кого Инженю твои быстрые ноги на бункере перемен.... Но этих шропширс-
ких мальчуганов не убьешь....  его вешали так часто что он сопротивля-
ется  как гонококк полукастрированный пенициллиновыми восстановлениями
до омерзительной силы и множится геометрически....  Так  оставьте  нас
бросать шары за пристойное оправдание и положите конец этим чудовищным
обнажениям за которые шериф взимает фунт плоти."
   Шериф: "Я спущу ему штаны за фунт,  толпа. Подходи. Серьезный и на-
учный  экспонат  касательно местонахождения Центра Жизни.  В этом типе
девять дюймов,  дамы и господа,  измерил их сам изнутри.  Только  один
фунт, одна педацкая трехдолларовая купюра за то чтобы увидеть как юный
мальчонка кончает по меньшей мере трижды - Я никогда не  опускаюсь  до
обработки  евнуха - совершенно супротив его воли.  Когда его шея резко
лопнет,  этот тип как говно точно встанет по стойке смирно и всех  вас
обтрухает."
   Мальчик стоит  на  крышке люка переминаясь с ноги на ногу:  "Божже!
Чего только мальчонке не натерпеться в таких  делах.  Наверняка  ведь,
говном клянусь, какой-нибудь старикашка липнуть станет."
   Люк падает,  веревка поет как ветер в проводах, шея лопается громко
и ясно будто китайский гонг.
   Мальчик срезает себя финкой,  гонится за вопящим пидором  по  цент-
ральному проходу.  Пидор ныряет сквозь стекло зыбалки в грошовой гале-
рее и читает сосюру ухмыляющемуся негру. Затемнение.
   (Мэри, Джонни и Марк раскланиваются с петлями на шеях.  Они не  так
молоды как кажутся в Порнухе.... Похоже, они устали и раздражены.)
   СБОР МЕЖДУНАРОДНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ ПО ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЙ ПСИХИАТРИИ
   Доктор "Пальчики" Шафер, Лоботомный Парнишка, поднимается и обраща-
ет на Конферентов холодную голубую вспышку своего взгляда:
   "Господа, человеческая нервная система может быть  редуцирована  до
компактного и сокращенного спинного мозга. Головной же мозг, передняя,
средняя и задняя его доли,  должны следовать за  аденоидом,  за  зубом
мудрости, за аппендиксом.... Я представляю вам свой Труд жизни: Полно-
го Всеамериканского Обестревоженного Человека...."
   Взрев труб:  Человека вносят в обнаженном виде два Носильщика-Негра
которые роняют его на подиум со зверской,  злорадной грубостью.... Че-
ловек извивается.... Его плоть превращается в клейкое, прозрачное желе
рассеивающееся зеленой дымкой,  являя всем чудовищную черную многонож-
ку.  Волны неизведанной вони наполняют комнату , обжигая легкие, выво-
рачивая желудок....
   Шафер заламывает руки всхлипывая:  "Кларенсе!! Как ты можешь посту-
пать так со мной?? Неблагодарные!! Все до единого неблагодарные!!"
   Конференты отпрядывают бормоча в смятении:
   "Боюсь, Шафер зашел слишком далеко...."
   "Я ведь предупреждал...."
   "Блестящий парень этот Шафер... но..."
   "Человек на что угодно пойдет ради известности...."
   "Господа, это неизъяснимо гадкое и во всех смыслах незаконное  дитя
извращенного мозга Доктора Шафера не должно увидеть свет....  Наш долг
перед человеческой расой ясен...."
   "Чувак, да свет-то он уже точно  увидел,"  вымолвил  один  из  Нег-
ров-Носильщиков.
   "Мы должны  вытоптать эту Не-Американскую тварь," произносит жирный
жаборожий врач с Юга пивший кукурузный самогон из глиняного  кувшинчи-
ка. Он пьяно надвигается, затем останавливается в отвращении от значи-
тельных размеров и угрожающего внешнего вида многоножки....
   "Принесите бензин!" ревет он.  "Мы должны сжечь этого  сукина  сына
как завравшегося негритоса!"
   "Что до меня,  то я не высовываюсь," произносит четкий хиповый врач
оттянутый ЛСД25.... "Чего ради ловкий Окружной Прокурор будет...."
   Затемнение. "Порядок в Суде!"
   О.П.: "Господа присяжные,  эти "ученые господа" утверждают, что не-
винное человеческое существо, столь бессмысленно ими убиенное, внезап-
но превратилось в огромную черную многоножку, и "их долгом перед чело-
веческой расой" было уничтожить этого монстра прежде чем он смог любы-
ми средствами находившимися в его распоряжении продлить свой род....
   И что же,  нам проглотить эту ткань лошажьего навоза? Принимать та-
кую бойкую ложь как какая-нибудь замасленная и безымянная жопа? Где же
эта чудная многоножка?
   "Мы уничтожили ее," нагло утверждают они....  А мне бы хотелось на-
помнить вам, господа и гермафродиты присяжные, что этот Великий Зверь"
- он показывает пальцем на Доктора Шафера - "в  нескольких  предыдущих
случаях уже представал перед судом по обвинению в невыразимых преступ-
лениях мозгового изнасилования....  На простом английском языке" -  он
стучит кулаком по ограждению ложи присяжных,  его голос возвышается до
крика - "на простом  английском,  господа,  в  насильственной  лобото-
мии...."
   Присяжные открывают  в  изумлении  рты....  Один умирает от инфарк-
та.... Трое падают на пол корчась в оргазмах непреодолимой похоти....
   О.П. драматически тычет перстом: "Это он.... Он и никто другой низ-
вел  целые  пределы  нашей прекрасной земли до состояния граничащего с
крайней степенью идиотизма....  Это он набил огромные склады,  ряды за
рядами,  слои  за  слоями беспомощными существами каждой нужде которых
следует потакать....  "Трутни" зовет их он с циничной ухмылкой чистого
образованного зла....  Господа, говорю вам, что бессмысленное убийство
Кларенса Корови не должно остаться безнаказанным: Это гнусное преступ-
ление вопит как раненный пидар и требует правосудия по крайней мере!"
   Многоножка мечется по залу в возбуждении.
   "Чувак, да этот ебила проголодался," вопит один из Носильщиков.
   "Вы как хотите, а я пошел отсюда."
   Волна электрического  ужаса одним махом пронизывает Конферентов....
Они штурмуют выходы вопя и царапаясь....
   РЫНОК
   Панорама Города  Интерзоны.  Начальные  такты   Покеда,   Восточный
Сент-Луис... то громко и ясно то тихо и прерывисто будто музыка где-то
на ветреной улице....
   Комната кажется трясется и дрожит от движения.  Кровь и  субстанция
многих рас,  Негритянской,  Полинезийской,  Горно-Монгольской, Пустын-
но-Кочевнической,  Полиглото-Ближневосточной,  Индейской - рас, еще не
придуманных и не рожденных,  комбинаций, доселе неосуществленных, про-
текает сквозь твое тело. Миграции, неописуемые путешествия по пустыням
и  джунглям  и горам (застой и смерть в закрытых со всех сторон горных
долинах где растения вырастают из гениталий, обширные ракообразные на-
сиживают  внутри яйца и проламывают скорлупу тела) через Тихий океан в
каноэ с выносными уключинами к Острову  Пасхи.  Сложносоставной  Город
где все человеческие потенциалы разложены на огромном молчащем рынке.
   Минареты, пальмы,  горы,  джунгли... Вялая река кишащая злобной ры-
бой,  широкие заросшие сорняками парки где мальчишки валяются в траве,
играют в загадочные игры. Ни единой запертой двери во всем Городе. Лю-
бой заходит к тебе в комнату в любое время. Начальник Полиции - Китаец
он  ковыряется  в зубах и слушает обличения высказываемые сумасшедшим.
Время от времени Китаец вынимает изо рта зубочистку и  поглядывает  на
ее  кончик.  Хипстеры  с  гладкими  медного цвета лицами валандаются в
дверных проемах покручивая ссохшимися головками на  золотых  цепочках,
их лица пусты невидящим спокойствияем насекомых.
   У них за спинами,  в открытых дверях,  столики и кабинки и бары,  и
кухни и бани,  спаривающиеся пары на рядах латунных кроватей,  паутина
тысячи гамаков, торчки перетягиваются перед ширкой, дурцефалы, драпар-
ники, люди едят болтают моются там, в дымке дыма и пара.
   Игровые столы где играют на невероятные ставки. То и дело какой-ни-
будь игрок подскакивает с воплем отчаянья, проиграв свою юность стари-
ку или став Латахом своему оппоненту.  Но есть  ставки  и  повыше  чем
юность или положение Латаха, игры где только двое игроков на всем све-
те знают каковы ставки.
   Все дома с Городе соединены друг с другом.  Дома из дерна - высоко-
горные  Монголы помаргивают в дымных проемах - дома из бамбука и тика,
дома из саманных кирпичей, каменные и краснокирпичные, южнотихоокеанс-
кие  и маорийские дома,  дома на деревьях и речных лодках,  деревянные
дома в сотню футов длиной укрывающие целые племена,  дома из ящиков  и
гофрированного  железа  где  старики  сидят в гниющем тряпье помешивая
консервированный жар чтоб остыл,  громадные  ржавые  железные  каркасы
вздымающиеся на двести футов в воздух из болот и мусора с опасными пе-
регородками воздвигнутыми на многоуровневых платформах,  и гамаки бол-
тающиеся над пустотой.
   Экспедиции уходят в неведомые места с неведомыми целями.  Прибывают
незнакомцы на плотах из старых ящиков связанных гнилой  веревкой,  они
шатаясь  бредут из джунглей глаза распухли и заплыли от укусов насеко-
мых,  они спускаются по горным тропам на  потрескавшихся  кровоточащих
ногах сквозь пыльные продутые ветрами окраины города, где люди испраж-
няются рядами вдоль саманных стен а стервятники дерутся за рыбьи голо-
вы. Они падают в парки на заплатанных парашютах.... Пьяный фараон соп-
ровождает их регистрироваться в здоровенную общественную уборную. Сня-
тые  с  них показания насаживаются на колышки и затем используются как
туалетная бумага.
   Кухонные запахи всех стран висят над Городом,  марево опия, гашиша,
смолистый красный дым Яге, запах джунглей и соленой воды и загнивающей
реки и сухих экскрементов и пота и гениталий.
   Высокогорные флейты, джаз и бибоп, однострунные монгольские инстру-
менты, цыганские ксилофоны, африканские барабаны, арабские волынки...
   Город навещают эпидемии насилия,  а неприбранных мертвецов пожирают
на улицах стервятники.  Альбиносы мигают на солнце. Мальчишки сидят на
деревьях, томно дрочат. Люди, пожираемые неведомыми болезнями наблюда-
ют за прохожим злыми, знающими глазами.
   На Городском рынке есть Кафе Встреч.  Последователи устаревших, не-
вообразимых ремеселрисующие каракули по-этрусски,  подсевшие на еще не
синтезированные наркотики,  банкометы пришпоренного  Гармалина,  мусор
низведен  до  чистой  привычки предлагающей сомнительную безмятежность
овоща,  жидкости чтобы вызвать состояние Латаха,  Титонские  сывортоки
долголетия,  фарцовщики черното рынка Третьей Мировой войны,  акцизные
телепатической чувствительности, остеопаты духа, следователи нарушений
обличаемых льстивыми параноиками-шахматистами, служители фрагментарных
ордеров записанных гебефренической скорописью  обвиняющих  невыразимые
увечья духа, бюрократы призрачных департаментов, официальные лица без-
конституционных  полицейских  государств,  карлица-лесбиянка  доведшая
операцию Шпиг-утота до совершенства,  легочная эрекция которая удушает
спящего неприятеля,  продавцы оргонных цистерн и маших для  расслабле-
ния, брокеры изощренных мечтаний и воспоминаний проверенных на клетках
мусорной болезни с повышенной чуствительностью и выменянных  на  сырье
воли, врачи искусные в лечении болезней спящих в черной пыли разрушен-
ных городов,  накапливающих яд в белой крови безглазых червей медленно
наощупь пробирающихся к поверхности и к человеку-носителю, заболеваний
океанского дна и стратосферы,  заболеваний лаборатории и атомной  вой-
ны....  Место где неведомое прошлое и возникающе будущее встречаются в
вибрирующем беззвучном гуле....  Личиночные сущности в ожидании  Живо-
го...
   (Часть описывающая  Город и Кафе Встреч написана в состоянии отрав-
ления Яге....  Яге, Аюахуаска, Пилде, Натима - индейские названия Бан-
нистериа Каапи, быстрорастущей лианы характерной для амазонского реги-
она. См. обсуждение Яге в Приложении.)
   Заметки из состояния Яге: Образы падают медленно и молчаливо словно
снег....  Безмятежность... Вся оборона рухнула... всч свободно входить
или выходить....  Страх просто невозможен.... Прекрасная голубая субс-
танция вливается в меня.... Я вижу архаическое ухмыляющееся лицо будто
маска из южной части Тихого океана...  Лицо сине лилово забрызгано зо-
лотом....
   Комната приобретает аспект ближневосточного борделя с синими стена-
ми и красными лампами с кистями....  Я чувствую как обращаюсь в негри-
тянку,  черный цвет молча вторгается в мою плоть....  Конвульсии похо-
ти...  Ноги мои приобретают округлую полинезийскую полноту.... Все ше-
велится  корчащейся  потаенной  жизнью....  Комната - ближневосточная,
негритянская,  южнотихоокеанская,  в каком-то знакомом месте которое я
никак  не могу определить....  Яге - это путешествие во времени-прост-
ранстве.... Кажется, комната трясется и дрожит от движения.... Кровь и
субстанция многих рас, Негритянской, Полинезийской, Горно-Монгольской,
Пустынно-Кочевнической,  Полиглото-Ближневосточной,  Индейской -  рас,
еще не придуманных и не рожденных,  комбинаций,  доселе неосуществлен-
ных,  протекает сквозь тело....  Миграции,  неописуемые путешествия по
пустыням и джунглям и горам (застой и смерть в закрытых со всех сторон
горных долинах где растения вырастают из гениталий,  обширные  ракооб-
разные насиживают внутри яйца и проламывают скорлупу тела) через Тихий
океан в каноэ с выносными уключинами к Острову Пасхи....
   (Меня осеняет,  что предварительная тошнота от Яге - это  от  того,
что укачивает при перемещении в состояние Яге....)
   "Все знахари используют ее в своей практике чтобы предсказывать бу-
дущее, находить потерянные или украденные предметы, ставить диагнозы и
лечить болезни,  называть виновного в преступлении." Коль скоро Индеец
(смирительная рубашка для Герра Боаса - специфическая  шутка  -  ничто
так не злит антрополога,  как Первобытный Человек) не рассматривает ни
одну смерть как случайность,  и они не знакомы с собственными самораз-
рушительными  тенденциями презрительно относящимися к ним как к "нашим
нагим собратьям", или вероятно чувствуя что эти тенденции превыше все-
го прочего подвержены манипуляциям чуждых и враждебных волеизъявлений,
любая смерть - убийство.  Знахарь принимает Яге и личность убийцы отк-
рывается  ему.  Как вы можете себе представить,  рассуждения знахаря в
течение одного из таких джунглевых дознаний порождают некоторое  чувс-
тво беспокойства среди его избирателей.
   "Давайте надеяться,  что Старый Ксиуптутоль не взбеленится и не на-
зовет одного из мальчиков."
   "Прими кураре и расслабься. У нас сеанс назначен..."
   "А если он взбеленится? Пощипывая эту Натиму все время он уже двад-
цать лет земли не касается....  Говорю вам,  Босс, никто по этой дряни
так ударяться не может.... От нее мозги спекаются...."
   "Значит объявим его некомпетентным...."
   И вот Ксиуптутоль шатаясь вываливается из ""и говорит что мальчишки
территории  Нижней Цпино это сделали-таки,  что никого не удивляет....
Старый Брухо тебе говорит, дорогуша, им сюрпризы не нравятся....
   По рынку проходит похоронная процессия. Черный гроб - арабские над-
писи серебряной филигранью - влекомый четырьмя гробоносцами. Процессия
скорбящих поет похоронную песнь...  Лох и Джоди пристраиваются  к  но-
сильщикам сзади,  из гроба вырывается труп хряка.... Хряк одет в джел-
лабу,  изо рта торчит трубка для кайфа, одно копыто сжимает пачку гря-
язных картинок,  на шее болтается мезуза....  На гробе написано:  "Это
был благороднейший араб из всех."
   Они поют омерзительную пародию на похоронный маршна ломаном  арабс-
ком.  Джоди может так по-китайски изображать что сдохнгуть можно - как
истеричная кукла чревовещателя.  Фактически, он ускорил анти-иностран-
ный мятеж в Шанхае унесший 3000 жизней.
   "Встань, Герти, уважь местных чурок."
   "Если не я, то кто же."
   "Дорогой мой,  я сейчас работаю над изумительнейшим изобретением...
мальчик,  исчезающий,  как только ты кончаешь,  оставляя запах горелых
листьев и звуковой эффект свистков паровозов вдалеке."
   "Сексом когда-нибудь  занимался без гравитации?  Сперма твоя просто
парит в воздухе словно славная эктоплазма, а посетительницы подвержены
непорочному или по меньшей мере непрямому зачатию.... Кстати напомина-
ет о моем старом друге,  одном из самых привлекательных  людей  что  я
знал и одном из безумнейших абсолютно испорченном богатством. Он быва-
ло ходил с водяным пистолетом и впрыскивал сперму в баб-карьеристок на
вечеринках.  Выигрывал все процессы о разделе детей как нечего делать.
своей-то спермой никогда не пользовался, понимаешь."
   Затемнение... "Порядок в Зале Суда." Поверенный А.Дж. "Убедительные
тесты  показали  что  мой клиент не имеет э-э персональной связи с э-э
маленьким происшествием очаровательной истицы....  Возможно она готова
соперничать  с  Девой  Марией  и зачать непорочно назвав моего клиента
гррмпф призрачным сводником....  Мне это напоминает об  одном  деле  в
Голландии пятнадцатого века когда молодая женщина обвинила престарело-
го и уважаемого колдуна в вызове суккуба который впоследствии приобрел
э-э карнальные знания о данной молодой персоне с при настоящих обстоя-
тельствах прискорбным результатом  беременности.  Поэтому  колдун  был
осужден как пособник и злостный вуайер прежде в течение и после факта.
Тем не менее, господа присяжные, мы больше уже не рассматриваем подоб-
ные э-э легенды; а молодая особа приписывающая э-э свое интересное по-
ложение вниманию суккуба, будет расцениваться в наши просвещенные дни,
как романтик или же простым английским языком как проклядая врунья хе-
хе хехе хе...."
   А теперь Час Пророка:
   "Миллинс умер на илистом грязном берегу.  Бесплатно для легких дер-
нул только один раз.
   ""Есть, Капитан," сказал он,  прищурившись на палубе....  А кто се-
годня вечером наденет цепи?  Это указывает на наблюдение некоторой ос-
торожности  при  подходе  против ветра,  коль скоро попутному ветру не
удалось выжать ничего стоящего ржавого груза....  Сеньориты в этом се-
зоне в моде в Аду, а я устал так долго карабкаться на пульсирующий Ве-
зувий чужих хуев."
   Нужен Восточный Экспресс отсюда в то место где не спрятаться (золо-
тые россыпи) часто встречаются в этих местах.... Копай понемножку каж-
дый день вот время и скоротаешь....
   Дрочливые призраки шепчут жарко во внутреннее ухо....
   Пробей свой путь к свободе.
   "Христос?" насмехается порочный,  сочный старый  Святой  накладывая
блинчик из алебастровой чаши....  "Дешевка!  Думаешь, я унижу себя со-
вершением чуда?... Да этому только в цирке выступать....
   ""Подходите, Лоханки и Лоханы,  и маленьких Лоханят тащите. Полезно
для старого и малого, человека и зверя.... Единственный и законный Сын
Человеческий излечит мальчику триппер одной рукой - одним лишь касани-
ем, толпа - сотворит марихуаны другой, прогуливаясь по воде яко посуху
и прыская вином из сраки....  Держитесь подальше,  толпа,  а не то вас
озарит сиянием его личности."
   "А я же знал его когда.  дорогуша.... Помню выступал он с Пародиями
- тоже высший класс - в Содоме, а это дешевый был городишко.... Исклю-
чительно от голода...  Так вот,  этот гражданин,  этот ебаный Филистер
подваливает из Заштат-Баала или откуда-то еще,  и называет меня ебаным
фруктом прямо на сцене.  А я ему говорю: "Три тыщи лет в шоу-бизнесе и
рыльце еще ни в чем не замарал.  А помимо этого чего ради я должен  за
каким-то  необрезанным хуесосом говно лопать."...  Потом он заходит ко
мне в гримерку извиняться....  Оказывается, он крупный лекарь. Славный
парнишка, к тому же....
   "Будда? Известный метаболический торчок...  Сам по себе врубаешься.
В Индии где никакого понятия о времени нет,  Чувак частенько на  месяц
запаздывает.... "Погодите чч-то я не понял, это второй или третий мус-
сон? У меня как бы стрелка в Кетчупуре более-менее."
   "А все эти торчки рассиживают в позах лотоса наземь  поплевывают  и
ждут Чувака.
   "А Будда значит грит:  "С какой радости я должен на слух принимать.
Ей-Богу метаболизую свой собственный мусор."
   ""Мужик, да как ты можешь.  Таможников же потом с  себя  не  стрях-
нешь."
   ""А ко мне они не липнут.  У меня приколюха есть,  усекли?  Я блядь
Святой с сего момента."
   ""Ебаный стос, шеф, вот так поворот."
   ""Ща кое-кто из граждан точно крышей съедет только свяжутся с Новой
Религией. Эти неистовые личности не прорубают как отвязываться. Класса
в них нету...  А кроме этого,  их скорее всего линчуют ибо кому понра-
вится если кто-то будет ходить и понты резать что он лучше других?  Ты
че, кент, народу кайф ломаешь?... Поэтому тут все по уму разыграть на-
до,  по умум....  Принимаем предложение,  толпа, или на фиг. Мы тебе в
душу впендюривать ничего не будем,  в отличие от определенных  дешевок
которые останутся неназванными и пребудут нигде. Освободите пещеру для
действий.  Я щас метаболизую чуму с мурой и обойдусь  Огненной  Пропо-
ведью."
   "Магомет? Вы чч смеетесь?  Его сочинила Торговая Палата Мекки. Еги-
петский рекламный агент политрук конченый а дальше сами допишете.
   ""Я еще одну возьму,  Гас.  А потом, ей-Аллаху, пойду домой и приму
свою Суру.... Погоди пока утреннее издание по базару пойдет. Разворочу
Слитые Образы вдрызг."
   "Бармен поднимает глаза от беговой формы.  "Ага.  И крах  их  будет
ужасен."
   "О... э... ну да, вполне. А теперь, Гас, я выпишу тебе чек."
   ""Ты всего лишь самый печально известная бумажная вешалка в Большой
Мекке. Я не стенка, Г-н Магомет."
   ""Ну, Гас,  у меня как бы два типа паблисити есть,  благоприятная и
наоборот.  Ты  уже наоборот хочешь?  Я должен получить Суру касающуюся
барменов кои не выписывают кредит для тех кто в нужде."
   "" И крах их будет ужасен.  Продали Аравию." Он перескакивает через
стойку бара. "С меня хватит, Ахмед. Забирай свои Суры и ступай. На са-
мом деле, я тебе помогу. И не лезь."
   ""Я твою телегу так починю,  хуесос неверующий. Я тебя насухо пере-
давлю как жопу у торчка. Я ей-Аллаху весь Полуостров высушу."
   ""Это уже континент...."
   "Оставь то  что сказал Конфуций стоять рядом с Малюткой Одри и кос-
матыми псами.  Лао-Цзы? Его уже почесали.... И хватит этих липких свя-
тых  со  взглядом  патического  смятения как будто их ебут в жопу а им
будто бы все равно. И чего ради позволять какому-то старому захезанно-
му гаеру рассказывать нам в чем мудрость?  "Три тыщи лет в шоу-бизнесе
и рыльце еще ни в чем не замарал...."
   "Во-первых, каждый Факт лишен свободы вместе с зуктерами и теми кто
оскверняет  богов  коммерции играя в мяч на улицах,  и какой-то старый
седой ебила вываливается одарить нас плодами своего зрелого идиотизма.
Неужели  мы никогда не освободимся от этого седобородого придурка рыс-
кающего по каждой горе в Тибете, могущего выволочься из хижины на Ама-
зонке,  взять  кого-нибудь на гоп-стоп в Бауэри?  "Я ожидал тебя,  сын
мой," и выдает силосную яму полную кукурузы.  "Жизнь это школа где все
ученики  должны выучить разные уроки.  А теперь я отомкну свою Кубышку
Слов...."
   ""Боюсь я ее сильно."
   ""Не-ет, ничто не отвратит наступающего прилива."
   ""Я не могу отвратить его, мальчики. Sauve qui peut."
   ""Говорю вам когда я покидаю Мудреца я даже человеком себя не чувс-
твую. Он преобразовывает мои живые оргоны в мертвое говно."
   "И вот  рая я получил такое исключение почему бы мне не жахнуть жи-
вым словом? Слово нельзя выразить непосредственно.... На него вероятно
можно  указать  мозаикой  сопоставлений  вроде вещей позабытых в ящике
гостиничного номера, определенных отрицанием и отсутствием....
   "Наверное подоткну себе живот.... Может я и стар, но до сих пор же-
ланен."
   (Подтычка Живота  есть хирургическое вмешательство в целях удаления
жира на животе с одновременным произведением складки на стенке  желуд-
ка,  ведущей к созданию корсета из плоти, который, однако, может прор-
ваться и расплескать ваши  ужасные  старые  кишки  по  всему  полу....
Стройные и фигуристые модели Плотских Корсетов,  разумеется,  наиболее
опасны. На самом деле, некоторые модели-экстремисты известны в промыш-
ленности под названием Н.З. - Ночных залетов.
   Доктор "Каракуля"  Райндфест прямолинейно запуливает:  "Постель это
самое опасное место для П.К.-шников."
   Гимн П.К.  - песня "Поверь Мне Коль Все Эти Чары".  Партнер П.К.  в
самом  деле  подвержен тому,  что "объятья растают как тают подарки от
фей".)
   В белом музейном зале полном розовых ню солнечного света шестидеся-
ти футов высотой. Обширное подростковое бормотание.
   Серебряные поручни...  пропасть  на  тысячу футов вниз в сверкающий
солнечный свет. Маленькие зеленые грядки капусты и салата. Смуглые вь-
юноши со скобелями выслеживаются старым педиком с другой стороны сточ-
ной канавы.
   "Ох дорогуша,  интересно а они человеческими экскрементами  удобря-
ют.... Может прямо сейчас удобрят."
   Он выхватывает перламутровый оперный бинокль - ацтекская мозаика на
солнце.
   Длинная вереница греческих пареньков строем подходит с алебастровы-
ми вазами полными говна, опорожняют их в дыру в известняковом мергеле.
   Пыльные тополи дрожат по ту сторону Плазы де Торос

Ваша оценка:	Подпишусь под каждым словом (+3) Понравилось (+2) Нормально (+1) Посредственно (-1) Ерунда какая-то (-2) Чушь собачья (-3)
Комментарий:
Подпись:	(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
Сайт:

Комментарии (1)