потолком, а другие в нескольких дюймах от пола. Утонченные балийцы и
малайцы, мексиканские индейцы с суровыми невинными лицами и ярко-крас-
ными деснами. Негры (зубы, пальцы, ногти на ногах и лобковые волосы
позолочены), японские мальчики, гладкие и белые, как китайский фарфор,
венецианские парубки с тициановскими волосами, американцы со светлыми
или черными чубчиками, спадающими на лоб (гости нежно откидывают их
наверх), дующиеся светловолосые поляки с карими глазами животных,
арабские и испанские уличные мальчишки, австрийские мальчики, розовые
и нежные, с легкой тенью светлых волос на лобке, скалящиеся немецкие
юноши с ярко-голубыми глазами вопят "Хайль Гитлер!", когда под ними
проваливается крышка люка. Соллубис срет и хнычет.
Г-н Богато-Вульгарный жует свою гавану, похотливый и мерзкий, рас-
кинулся на флоридском пляже в окружении жеманных блондинчиков-плашке-
тов.
"У этого гражданина есть Латах, которого он импортировал из Ин-
до-Китая. И вот прикидывает он повесить этого Латаха и отправить своим
друзьям телевизионную короткометражку на Рождество. Цепляет он, зна-
чит, две веревки - одна как бы на растяжку, а другая - самое то, что
надо. Латах же этот поднимается в состоянии кровной вражды, надевает
свой костюм Деда Мороза и делает все с точностью до наоборот. Наступа-
ет рассвет. Гражданин нацепляет одну веревку, а Латах, как это у Лата-
хов обычно бывает, нацепляет другую. Когда дверцы люка опускаются,
гражданин виснет взаправду, а Латах стоит с карнавальной резинкой. Ну,
и понятно, имитирует каждое подергивание и каждый спазм. Кончает три
раза.
"Этому продувному Латаху палец в рот не клади. Я взял его на один
из своих заводов экспедитором."
Ацтекские жрецы сдирают облачение из синих перьев с Нагого Юнца.
Они перегибают его назад над известняковым алтарем, прилаживают ему на
голову хрустальный череп, закрепляя два полушария, переднее и заднее,
хрстальными винтами. На череп обрушивается водопад, переламывая маль-
чику шею. Он извергает семя в радуге на фоне восходящего солнца.
Резкий белковый запах семени заполняет воздух. Гости ощупывают ру-
ками подергивающихся мальчиков, сосут им хуи, виснут у них на спинах,
будто вампиры.
Нагие лейб-гвардейцы вносят искусственные легкие, наполненные пара-
лизованными юношами.
Слепые мальчики на ощупь выбираются из громадных пирогов, разложив-
шиеся шизофреники выскакивают из резиновой пизды, мальчики с кошмарны-
ми кожными болезнями восстают из черного пруда (студенистая рыба поку-
сывает желтые какашки на поверхности).
Мужчина в белдом галстуке и парадной рубашке, нагой от пояса и ни-
же, если не считать черных пажей, беседует с Пчеломаткой в элегантных
тонах (Пчеломатки - старухи, окружающие себя педиками, чтобы образо-
вать "рой". Это зловещая мексиканская практика.)
"Но где же скульптурная группа?" Он разговаривает одной стороной
лица, другая же корчится в Пытке Миллиона Зеркал. Он дико дрочит. Пче-
ломатка продолжает беседу, не замечая ничего.
Кушетки, стулья, весь пол начинают дрожать, сотрясая гостей до та-
кой степени, что они превращаются в размытых серых призраков, визжащих
в охуелой агонии.
Два паренька отбивают под железнодорожным мостом. Поезд сотрясает
их тела насквозь, спускает их, растворяется с дальним гудком. Квакают
лягушки. Пареньки смывают сперму с тощих смуглых животов.
Купе поезда: два обдолбанных юных торчка по пути в Лексингтон сди-
рают с себя штаны в конвульсиях похоти. Один из них намыливает себе
хуй и пропихивает его в жопу другому, как штопор. "Бооооооооооооооже!"
Оба извергают семя, вставая одновременно. Они отодвигаются друг от
друга и натягивают штаны.
"Старый лепила в Маршалле выписывает настойку и сладенькое прованс-
кое масло."
"Геморрой матери-старушки вопит, аж кровью обливается, по Черному
Говну.... Док, предположим, это твою мать отодрали в жопу местные пи-
явки, что так и кишат мерзопакостно.... Деактивируй этот добок, мама-
ша, меня от тебя уже тошнит"
"Давай заглянем туда и разведем его на рецепт."
Поезд рвет себе дальше сквозь дымную высветленную неоном июньскую
ночь.
Картинки мужчин и женщин, мальчиков и девочек, животных, рыб, птиц,
ритм совокупления вселенной течет по комнате, виликий синий прилив
жизни. Вибрирующий, беззвучный гул лесной глуши - внезапная тишь горо-
дов, когда торчок выправляет баш. Мгновение, когда все замерло в ожи-
дании чуда. Даже Владелец Льготного Билета прозванивает засоренные ли-
нии холестерола в поисках контакта.
Хассан визжит: "Это ты натворил, А.Дж.! Ты мне балчху изговнял!"
А.Дж. смотрит на него, лицо отстраненное, как известняк: "Себе в
жопу засунь, чурка разжиженная."
Врывается орда обуянных похотью американских баб. Сочащиеся пизды,
с ферм и пижонских ранчо, с фабрик, из борделей, из сельских клубов,
особняков и пригородов, из мотелей, с яхт и из коктейль-баров, сдирают
с себя одежду для верховой езды, лыжные костюмы, вечерние платья, ли-
вайсы, домашние халаты, бумазейные платьица, брючки. купальники и ки-
моно. Они вопят, подвизгивают и воют, прыгают на гостей, как бешеные
суки в течке. Они рвут ногтями мальчиков-висельников, вопя: "Ты, пи-
дар! Сволочь ты! Еби меня! Еби меня! Еби меня!" Гости с воплями разбе-
гаются, уворачиваясь от висящих мальчиков, опрокидывают искусственные
легкие.
А.Дж.: "Позовите моих Швейцеров, черт побери! Охраните меня от этих
лисиц!"
Г-н Хислоп, секретарь А.Дж., отрывает взгляд от своих комиксов:
"Швейцеры уже разжижились".
(Разжижение включает в себя расщепление белка и низведение к жид-
кости, которая впитывается в чье-то другое протоплазменное существо.
Хассан, сам видный разжижитель, в данном случае, вероятно, оказывается
в выигрыше.)
А.Дж.: "Сачки хуесосные! Куда мужику без Швейцеров? Нас приперли к
стене, джентльмены. Сами наши хуи поставлены на кон. Товсь отразить
абордаж, г-н Хислоп, и раздайте холодное оружие людям."
А.Дж. выхватывает абордажную саблю и принимается сечь головы Амери-
канским Девчонкам. Он похотливо распевает:
Пятнадцать живых на сундук мертвеца
Йо Хо Хо и бутылка рому.
Пей, дьявол всч доведет до конца
Йо Хо Хо и бутылка рому.
Г-н Хислоп, скучающий и безропотный: "Ох, Хоссподи! Снова он за
старое!" Он вяло размахивает Веселым Роджером.
А.Дж., окруженный и сражающийся против огромного численного превос-
ходства, откидывает голову и орет в мегафон. Сразу же следом тысяча
эскимосов в течке хлещет внутрь, хрюкая и повизгивая, хари распухшие,
глаза красны и пылают, губы лиловы, накидываются на американских жен-
щин.
(У эскимосов сезон течки начинается, когда племена кратким Летом
собираются вместе, чтобы потешить себя оргиями. Лица их распухают, а
губы лиловеют.)
Штатный Штемп с сигарой в два фута длиной просовывает голову сквозь
стену: "У вас тут что, бродячий зверинец?"
Хассан заламывает руки: "Бардак! Грязный бардак! Клянусь Аллахом, я
никогда не видел ничего настолько мерзкого!"
Он бросается на А.Дж., сидящего на рундуке, на плече - попугай, на
глазу - повязка, пьет ром из кружки. Он озирает горизонт в большой
медный телескоп.
Хассан: "Ах ты дешевая фактуалистская сука! Вали, чтоб и тени твоей
больше не падало на мою шумную комнату!"
СТУДГОРОДОК УНИВЕРСИТЕТА ИНТЕРЗОНЫ
Ослы, верблюды, ламы, рикши, повозки с товаром, толкаемые изо всех
сил мальчишками, глаза выпучены, словно языки удавленников - пульсиру-
ют красным от животной ярости. Стада баранов, козлов, длиннорогатого
скота проходят между студентами и кафедрой лектора. Студенты сидят
везде на ржавых парковых скамейках, известняковых блоках, парашах,
ящиках из-под стеклотары, нефтяных бочках, пнях, пыльных кожаных поду-
шечках, заплесневелых спортивных матах. одеты они в ливайсы - джелла-
бы.... рейтузы и дублет - глушат самогон трехлитровыми банками, кофе
из жестянок, смолят ганжу (марихуану) косяками, забитыми из оберточной
бумаги и лотерейных билетов... шмаляются мусором с помощью английских
булавок и пипеток, изучают беговые формы, комиксы, кодексы майя....
Профессор прибывает на велосипеде, волоча связку бычьих голов. Он
влезает на кафедру, хватаясь за поясницу (подъемный кран раскачивает у
него над головой мычащую корову).
ПРОФ: "Прошлой ночью был выебан Султановым Войском. Спину растянул
на службе своей постоянной королеве.... Не могу выселить эту старую
манду. Нужно, чтобы лицензированный электрик мозга разъединил ей си-
нопсис за синопсисом, а хирург-пристав выставил ее кишки на тротуар.
Когда Ма нагрянет к какому-нибудь мальчонке со всеми пожитками, тот,
себя не помня, начинает избавляться от такой Завидной Постоялицы...."
Он бросает взгляд на бычьи головы, мыча песенки 1920-х годов. "Ох-
ватил меня, мальчики, приступ ностальгии, и хочу его выместить, хо-
чешь-грохочешь.... мальчики гуляют по балаганному Прешпекту, жуя розо-
вую сахарную вату... пихают друг друга под ребра, подглядывая за
стриптизом в окошечко... сдрачивают в Чертовом Колесе, швыряясь спер-
мой в красную и дымную луну, встающую над литейными цехами за рекой.
Нигра болтается на трехгранном тополе перед Старым Зданием Суда...
похныкивающие тетки ловят его сперму вагинальными зубами.... (Муж
смотрит на маленького мутанта с узкими глазами, цвета вылинявшей серой
фланелевой рубахи.... "Док, я подозреваю, что он - Нигра."
Врач пожимает плечами: "Это Старая Армейская Игра, сынок. Горошина
под гильзой.... Вроде видишь - вроде нет....")
"А Док Паркер в подсобке своей аптеки ширяется лошажьим героином по
три грана на шпиг - "Тонизирует," бормочет он. "И Вечная Весна."
""Ручонки" Бенсон Городской Извращенец принял кверенсию в школьном
сортире (Кверенсия - термин корриды.... Бык найдет место на арене, ко-
торое ему понравится, и останется там, а тореадор вынужден входить ту-
да и встречать быка на его, бычьих условиях, или же выманивать его от-
туда - либо одно, либо другое). Шериф П.К. "Плоский" Ларсен грит "Нам
как-то придется выманивать его из этой кверенсии."... А Старая Ма Лот-
ти уже десять лет как спит с дочкой-покойницей, подлеченной дома к то-
му же, просыпается, дрожа, на рассвете Восточного Техаса... стервятни-
ки вылетели по-над черной болотной водой и пнями кипарисов....
"А теперь, джентльмены - я полагаю, среди присутствующих нет транс-
веститов - хи хи - и все вы являетесь джентльменами по уложению Конг-
ресса, причем остается только установить мужского ли вы пола особи,
определенно никаких Переходников ни в каком направлении допущено не
будет в этот достойный зал. Джентльмены, предъявите холодное оружие.
Итак, всех вас кратко проинформировали о важности хранения своего ору-
жия хорошо смазанным и готовым к любого рода действиям на флангах или
же в арьергарде."
СТУДЕНТЫ: "Слушайте! Слушайте!" Они устало расстегивают свои ширин-
ки. Один из них выставляет напоказ громадную эрекцию.
ПРОФ: "А теперь, джентльмены, о чем это я? Ох да, Ма Лотти... Она
просыпается, дрожа в нежной розовой заре, розовой, будто свечки на
именинном тортике маленькой девочки, розовой, словно сахарная вата,
розовой, как раковина морская, розовой, как хуй, пульсирующий в крас-
ном ебаном свете.... Ма Лотти... харрумпф... если эту велеречивость не
прекратить, она поддастся немощам старости и сойдет к своей дочери в
формальдегид.
"Поэма о Старом Мореходе Кольриджа-поэта... Мне следует обратить
ваше внимание на символизм самого Старого Морехода."
СТУДЕНТЫ: "Самого, чувак грит."
"Следовательно, обратить внимание на его собственную неаппетитную
личность."
"Это не очень мило с твоей стороны было, Педель."
Сотня малолетних преступников... выкидные ножи, щелкая клыками,
надвигаются на него.
ПРОФ: "О, силы земные!" Он отчаянно пытается замаскироваться под
