Орджоникидзе, но если они работают на нее, страдать за свои взгляды не
должны. Здесь они с отцом были единомышленники.
Никто не может опровергнуть такой факт: во время войны в тех отрас-
лях, которыми руководил Берия, не было ни одного ареста, ни одного сня-
тия с должности. Так было и в период, когда шла работа над бомбой. И
совсем не потому, что не пытались это делать. Пытались. Но отец санкции
не давал, требуя у органов реального обоснования обвинения. Другие пос-
тупали иначе. Когда с такими предложениями приходили к Ворошилову, тот
подписывал тут же или сам садился писать... И не он, к сожалению, один.
- Дайте мне факты, что этот ученый действительно сотрудничает с раз-
ведкой, а не рассказывайте, что он английский шпион, - говорил отец.
Фактов, разумеется, не было, и человек, даже не догадываясь о том,
что ему угрожало, продолжал спокойно работать. Отец никогда не допускал
шельмования людей. Почитайте материалы Пленума ЦК, где его обвиняли в
том, что он прикрывал политически не преданных людей. Такие обвинения
звучали и раньше, но отец был последователен:
- То, что этот ученый считает, что мы сволочи, это его личное дело,
но ведь работает он честно?
Эти принципы он исповедовал на протяжении всей жизни, как я рассказы-
вал. И когда на том Пленуме ЦК говорили, что Берия всегда исходил не из
партийной сущности человека, а исключительно из деловых качеств, это бы-
ло правдой. А для партийной верхушки это и было как раз самым большим
нарушением большевистских принципов...
Из выступления А. П. Завенягина, члена ЦК КПСС, заместителя министра
среднего машиностроения на июльском (1953 г.) Пленуме ЦК КПСС:
"...товарищ Маленков говорил в своем докладе о практике Берия игнори-
ровать Центральный Комитет и правительство в важнейших вопросах, в том
числе в вопросе относительно использования атомной энергии. Товарищ Ма-
ленков сказал, что решение по испытанию водородной бомбы не было доложе-
но правительству, не было доложено Центральному Комитету и принято Берия
единолично. Я был свидетелем этой истории.
Мы подготовили проект решения правительства. Некоторое время он поле-
жал у Берия, затем он взял его с собой почитать. У нас была мысль, что
он хочет поговорить с товарищем Маленковым. Недели через две он пригла-
шает нас и начинает смотреть документ. Доходит до конца. Подпись - Пред-
седатель Совета Министров Г. Маленков. Зачеркивает ее. Говорит - это не
требуется. И ставит свою подпись.
Что такое, товарищи, водородная бомба? Это сейчас важнейший вопрос не
только техники, не только вопрос работы бывшего первого главного управ-
ления (теперь нового Министерства среднего машиностроения), это вопрос
мирового значения. В свое время американцы создали атомную бомбу, взор-
вали ее. Через некоторое время, при помощи наших ученых, нашей промыш-
ленности, под руководством нашего правительства мы ликвидировали эту мо-
нополию атомной бомбы США. Американцы увидели, что преимущества потеря-
ны, и по распоряжению Трумэна начали работу по водородной бомбе. Наш на-
род и наша страна не лыком шиты, мы тоже взялись за это дело, и, нас-
колько можем судить, мы думаем, что не отстали от американцев. Водород-
ная бомба в десятки раз сильнее обычной атомной бомбы, и взрыв ее будет
означать ликвидацию готовящейся второй монополии американцев, то есть
будет важнейшим событием в мировой политике. И подлец Берия позволил се-
бе такой вопрос решать помимо Центрального Комитета.
...Мне кажется, в оценке Берия, как работника, имеется преувеличение
его некоторых положительных качеств. Всем известно, что он человек бес-
церемонный, нажимистый, он не считался ни с кем и мог продвинуть дело.
Это качество у него было... Без лести членам Президиума ЦК могу сказать:
любой член Президиума ЦК гораздо быстрее и глубже может разобраться в
любом вопросе, чем Берия.
Берия слыл организатором, а в действительности был отчаянным бюрокра-
том. После смерти товарища Сталина Берия особенно заметно стал демагоги-
чески вести игру в экономию. Американцы строят новые большие заводы по
производству взрывчатых атомных веществ. Тратят на это огромные средс-
тва. Когда мы ставили вопрос о новом строительстве, Берия нам говорил:
"К черту, вы тратите много денег, укладывайтесь в пятилетку". Мы не мог-
ли с этим мириться, государство не может мириться. Берия же повторял
нам: "К черту, укладывайтесь в утвержденные цифры".
Товарищи, с изъятием Берия из состава Президиума ЦК и руководства на-
шей партии... Центральный Комитет, Президиум ЦК поведут нашу партию и
государство вперед, к новым успехам".
И повели...
В Комитет, занимающийся ядерными делами, входили... Маленков и Булга-
нин. И отец, конечно. О чем тогда может идти речь? Кто от кого что
скрыл? Абсурд. В день так называемого ареста моего отца мы как раз долж-
ны были докладывать с генералом Ванниковым, Курчатовым и еще целым рядом
людей проект решения правительства по этому вопросу. Я сам участвовал в
работе над этим документом. Там прямо говорилось: "Принять предложения
Комитета... Поручить Комитету..." Речь шла о водородной бомбе. Мы сдела-
ли ее на год раньше американцев. В тот день и должны были решить, как и
где взрывать.
Даже человек с такой властью, как отец, не мог втайне от ЦК, прави-
тельства принять эти решения. Министром обороны был Булганин, военные,
естественно, подчинялись ему. А ведь именно они только и могли взорвать
бомбу. Да и зачем отцу надо было кого-то обходить? Я сам видел на этом
документе подписи членов Политбюро, но формально мы должны были получить
еще и решение расширенного президиума Совета Министров. Это была узако-
ненная система. Так было еще при Сталине.
Правда лишь в том, что отец - об этом тоже шла речь на Пленуме ЦК - с
сарказмом относился к партийным работникам и не допускал их к участию в
ядерном проекте. И он действительно требовал экономии средств. И когда
ему говорили, что Соединенные Штаты в сто раз больше вкладывают в воору-
жение, он отвечал, что и экономика у них более сильная. Пора соизмерять
свои желания с возможностями страны. Дальнейшее напряжение равносильно
самоубийству. Ведь это были тяжелейшие послевоенные годы...
Было время, когда его точно так же обвиняли в расточительстве. Отец
курировал нефтяную промышленность. Созданное в те годы нефтяное оборудо-
вание превосходило американское. Кто сегодня помнит, что турбобуры соз-
дали не американцы, а мы. Теперь мы покупаем их у США... Тогда по насто-
янию моего отца впервые началось бурение шельфов. Это было еще до войны.
Целые промыслы в Азербайджане заработали по его инициативе. Но - дорого.
Его обвинили, что не экономит средства. Зачем, мол, в море лезть, на
земле-то дешевле... Такая логика.
Один отец знал, чего ему стоило обойти Центр, но делу помочь.
Он был очень дружен с академиком Иваном Михайловичем Губкиным, осно-
вателем советской нефтяной геологии. Тот, кстати, говорил отцу, что
нефть непременно должна быть и в Татарстане. Позднее отец в этом убедил-
ся, и тогда начали закладывать там первые промыслы. Нефтяную промышлен-
ность, как и угольную, некоторые другие отрасли он курировал как член
Государственного Комитета Обороны.
Возвращаясь к тому Пленуму ЦК, могу добавить, что столь же абсурдны
были и обвинения Маленкова. Он тоже сказал, что "Берия без ведома ЦК и
правительства принял решение о взрыве водородной бомбы".
Из доклада члена Президиума ЦК КПСС, Председателя Совета Министров
СССР Г. М. Маленкова:
"...известно, что Берия ведал Специальным комитетом, занятым атомными
делами. Мы обязаны доложить Пленуму, что и здесь он обособился и стал
действовать, игнорируя ЦК и правительство в важнейших вопросах работы
Специального комитета".
Кстати, зададимся вопросом, почему именно отцу было поручено руко-
водство работами по созданию ядерного оружия?
Первая комиссия, которая рассматривала реальность и необходимость
атомного проекта, была создана по инициативе моего отца. Как человек,
руководивший стратегической разведкой, он располагал той информацией, с
которой все и началось.
Возглавлял эту комиссию Молотов, в ее состав входили Иоффе, Капица,
другие видные советские ученые.
Разговор был предметный - отец представил убедительные разведданные,
полученные к тому времени из
Германии, Франции, Англии. Тем не менее проект был отклонен. Комиссия
признала, правда, что теоретически проблема существует, но практически
реализация такого проекта требует десятилетий. Следовательно, не время,
да еще при нависшей угрозе войны вкладывать средства в то, что в обозри-
мом будущем не обещает отдачу. Отец с такими выводами был категорически
не согласен - западные источники говорили о другом.
Это была первая попытка отца убедить ЦК и правительство, но дальше
работы комиссии, на создании которой он настоял, дело не пошло.
Но разведка свое дело делала - отец организовал сбор данных из запад-
ных стран, причем любых данных, связанных с этой проблемой. Еще тогда он
убеждал:
- Нельзя допустить, чтобы Германия получила такое оружие раньше нас.
В начале 1940 года отец повторно обращается в Центральный Комитет
партии и к Сталину с предложением начать работы по атомному оружию. В
основу этой записки были положены новые материалы, добытые разведкой. К
тому же к этому времени и наши, и западные ученые уже не сомневались,
что такой проект реализуем.
Но у Сталина и ЦК были свои контрдоводы: война приближается, надо пе-
ревооружать армию. Стране нужны новые самолеты, танки. Словом, не время.
А там и полный план "Барбаросса" наша разведка получила, началась разра-
ботка контрударов по будущему противнику. Вопрос с бомбой отложили до
лучших времен.
А донесения разведки продолжали беспокоить отца. Отец докладывал в ЦК
и Сталину, что уран из Чехословакии не экспортируется, так как полностью
уходит на исследовательские работы в Германию. Все запасы тяжелой воды в
Европе немцы также пытаются захватить. Помешали французы - почти весь
запас тяжелой воды попал к Жолио-Кюри. По всей вероятности, эти развед-
данные поступали тогда из Франции.
И самое интересное, что тогда же разведка сообщила, что из Африки
тайно переправляется в Америку запас обогащенного урана.
Аналитикам не составило особого труда сделать соответствующие выводы
- работы за границей переходят в инженерную стадию. Отец был крайне
обеспокоен, что Запад может получить какой-то результат.
Отец предлагал хотя бы не в полном объеме, но развернуть такие работы
и в СССР. Технологию мы уже имели...
А потом началась война. Всем уже было не до этого. В сорок втором,
когда полным ходом шла работа над созданием атомной бомбы в Америке, где
были собраны научные кадры из Италии, Германии, Франции, Англии, отец
вновь обратился к Сталину: "Больше ждать нельзя". И вновь, как и прежде,
были представлены материалы разведки.
И наконец дело сдвинулось с мертвой точки. Пусть в нешироком объеме,
но работы таки развернули. Было создано Главное управление по реализации
уранового проекта. А это уже было что-то. И хотя тогда, в условиях вой-
ны, не было ни ресурсов, ни средств, начало было положено. Возглавил но-
вое управление Борис Льво вич Ванников, впоследствии трижды Герой Социа-
листического Труда, первый заместитель министра среднего машиностроения,
дважды лауреат Государственной премии. А в годы войны, как нарком, гене-
рал Ванников занимался вооружением и боеприпасами. А подчинили это уп-
равление моему отцу. Почему именно ему? Потому что это был единственный
человек, который последовательно, начиная с 1939 года, настаивал на не-
обходимости разворота этих работ.
Учли и то, что он, как член ГКО, сумел наладить выпуск танков, воору-
жения, боеприпасов. Успешно работали на оборону страны и другие отрасли,
