настаивал я. - Ты даже не хочешь рассмотреть всерьез эту
возможность, хотя, пожалуй, только КГБ под силу подобные
манипуляции с замками и сигнализацией.
Я посмотрел на него с вызывом. Последний довод
представлялся мне достаточно веским.
- Как ты думаешь, кто такая Таня Павлинова? - неожиданно
поинтересовался Джаич.
- То есть как это кто? Любовница Жопеса. Хотя теперь,
возможно, не только его.
- Очень ценное дополнение, - сказал Джаич и отхлебнул
пива. - Я познакомился с ней много лет назад под Витебском. В
одной из спецшкол КГБ.
Я разинул рот. Вот уж чего-чего, а этого я не ожидал.
- Разумеется, ты понимаешь, что пока это не для
сумасшедших "пистолетов". Я и тебе доверился только оттого,
что, возможно, в ближайшее время нам предстоит совместно
рисковать жизнью.
- Значит, ты уже знаешь,в чем тут дело? - уточнил я.
- Ни черта я не знаю! Знаю только, что КГБ здесь ни
причем, поскольку они сами обеспокоены случившимся. Они
предполагают, что против них готовится какая-то
широкомасштабная провокация.
- И поютому Павлинова сделалась любовницей Жопеса?
- Приблизительно. И настоящая фамилия ее, разумеется, не
Павлинова.
- А какая?
- Не твое дело.
- М-да...
Какое-то время я занимался одновременным перевариванием
пищи и информации
- Ну тогда остается моя версия с маньяком. Не имеешь
ничего против?
- Не буду иметь, если объяснишь, каким именно образом у
маньяка оказался пистолет прапорщика Никодимова.
- Он ему его продал. Дело в том, что маньяком вообще может
быть выходец из России. И он мстит за то, что антикварщики
способствуют вывозу культурных ценностей за рубеж. Надеюсь, ты
обратил внимание, что и в Париже и здесь жертв не убивают - их
казнят.
- В Париже - да. Здесь же подобное известно пока только в
отношении Бенеке. И то исключительно со слов Пауля фон Лотмана.
- Не сомневаюсь, что все это подтвердится.
- Тогда твоя версия будет иметь право на существование.
- Ах, какой добрый дядя! - не выдержал я. - Единственная
версия, которая почти все объясняет. Может быть, у тебя имеется
другая?
- Конечно, - Джаич изо всех сил старался казаться
невозмутимым. - Мне, например, больше понравилось предположение
Марка Немировского, что это дело рук одного из конкурентов.
Во-первых, как заметила еще фрау Сосланд, злоумышленник хорошо
разбирается в антиквариате, во-вторых, именно в данном случае
нет смысла что-либо воровать, поскольку реализовать это все
равно не удастся. Напротив, взятое явилось бы потенциальной
уликой. Задача здесь может быть только одна - запугать
конкурентов до смерти и завоевать рынок.
- Он их не запугивает до смерти, а применяет для этого
огнестрельное оружие.
- Ну, это когда менее эффективные меры не приносят
результата.
- Тогда встречный вопросик, - я насадил на вилку очередную
порцию вырезки. - Каким именно образом пистолет прапорщика
Никодимова оказался у нашего гипотетического кровожадного
антикварщика?
- А кто тебе сказал, что он у него оказался? Антикварщик
мог нанять самого прапорщика Никодимова или Гунько. Или их
обоих.
- Но, насколько я понял, Никодимов и Гунько дезертировали
совсем недавно. Как они могли умудриться устроить разборку в
Париже?
- В Париже исполнители были другими. Заказчик - тот же.
- Хорошо, тогда нам остается выяснить, кто из
антикварщиков торгует и в Берлине, и в Париже. И дело в шляпе.
Насколько я помню, из таковых имеется только Барбара Штилике.
Но у меня сложилось впечатление, что это мелкая сошка. Если,
разумеется, за ней никто не стоит.
- Видишь ли, не исключен вариант, что этот некто работает
пока что только в Берлине, или только в Париже, а, возможно, к
примеру, и только в Вене. И заблаговременно готовит для себя
повсюду благоприятную почву.
- Ну, тогда задача практически неразрешимая. Пойди туда,
не знаю куда, найди то, не знаю что. Маньяка было бы выловить
гораздо проще. Советую принять мою сторону.
- Да не верю я в существование подобного маньяка! Это раз.
Маньяки в основном обитают в американском кино. А, к тому же,
совершенно не нахожу, чтобы разыскать его оказалось проще.
Единственное, от чего реально мы можем оттолкнуться, это
пистолет прапорщика Никодимова.
- И как ты собираешься отталкиваться?
Он хитро улыбнулся.
- Поскольку с Павлиновой мы старые приятели, мне удалось
выяснить, что служили Никодимов и Гунько в Вюнсдорфе. И еще
кое-что удалось разузнать.
- Ага, - осклабился я.
- Не знаю, почему это вызывает у тебя сарказм.
Вечером Джаич отправился в пивную, что напротив магазина
Шрико, на очередное рандеву с красномордыми. Я же предпочел
остаться дома. Я бы, конечно, съездил на улицу "17 июня", но
под рукой не оказалось автомобиля. Надо будет попросить Джаича,
чтобы выбил из Горбанюка еще один.
Пришлось ограничиться прогулкой с Саймоном по опустевшим
улицам. А по возвращени домой меня ждал сюрприз. На диване в
большой комнате сидели Малышка с Троллем и о чем-то яростно
спорили.
- Я ведь говорил, чтобы ноги вашей здесь не было! - тут же
вспылил я. - Немедленно отправляйтесь восвояси.
- Ну вот еще, - запротестовал Тролль. - Вместо того, чтобы
пожать мою мужественную руку и чмокнуть в щеку Малышку, он
открывает вот такое орало... - Его руки сделали движение,
напоминающее жест рыболова, когда тот хвастается особенно
крупным уловом, только ладони разошлись не в горизонтальном, а
в вертикальном направлении. - Мы, между прочим, более суток в
пути, пересекли три границы, ужасно устали, хотим кофе и даже с
места не сдвинемся.
- Ты не будешь указывать мне, куда чмокать Малышку!
Все же Малышку я поцеловал, но Троллю руки не подал.
- Может быть, у вас и виза немецкая имеется? - съязвил я.
- Может, и была бы, соизволь ты побеспокоиться о наших
заграничных паспортах.
- Я тебе сто раз говорил: для этого нужна фотография...
- Очень мило! Фантом должен предоставить тебе фотографию!
Ты - самый худший из всех бюрократов России.
- Ладно, заткнись!
Я сконцентрировал внимание на Малышке.
- Как поживаешь, радость моя?
- Я очень по тебе соскучилась.
- Я тоже.
- Жалкий лицемер! - вновь вмешался Тролль. - А как же
улица "17 июня"? А поганый секс-шоп, из которого ты вылетел,
будто ошпареный?
Я мигом пришел в бешенство и поискал глазами какую-нибудь
емкость, чтобы наполнить ее водой. Но по всей комнате валялись
только мятые металлические банки из-под пива.
- Ладно, ладно, - буркнул Тролль. - Мокрушник хренов...
Так и быть, оставлю вас наедине. Отчет о проделанной работе
готов заслушать позднее.
Его наглости не было предела.
Тролль удалился в чулан, а я повалил Малышку на пол и
занялся с нею любовью. Использовать для этого диван Джаича
почему-то не хотелось.
Проснувшись утром, я обнаружил, что Джаич не ночевал дома.
Очень мило с его стороны! И главное - вовремя! Интересно, с кем
это он разделил ложе? Уж наверняка не с фантомами.
Я позавтракал в гордом одиночестве, погулял с Саймоном,
минут пятнадцать пререкался с Троллем, а Джаич все не
появлялся. Наконец, мое терпение лопнуло, и я поехал
осматривать город. Ведь до сих пор, по сути, я его так и не
видел.
Нужно сразу сказать, что в восторг я не пришел. Немыслимое
нагромождение домов, крупномасштабные ремонтные работы повсюду.
Полное отсутствие какого-либо ансамбля, единого архитектурного
стиля. Ничегошеньки, что могло бы порадовать глаз. Берлин
определенно не являлся "праздником, который всегда с тобой".
Я побродил по Александрплатц, потом проехал две остановки
на С-бане2 и прошелся по Унтер-ден-Линден. Дворцы, конечно,
впечатляли, и Бранденбургские ворота - тоже. Но помимо этого я
не обнаружил практически ничего, достойного внимания. Рейхстаг
откровенно разочаровал. Раньше я представлял его себе
значительно более крупным и внушительным. Или он так и застыл с
опущенными плечами, ссутулившись после того, как его взяли
штурмом русские солдаты?
И еще: в Берлине, если не считать здания "Европа-центр" на
Курфюрстендам, совершенно отсутствовали небоскребы. Да и
"Европу-центр" можно было отнести к небоскребам лишь очень
условно . Тоже мне, дикий Запад!
Короче, домой я вернулся не в самом восторженном
состоянии, а тут еще выяснилось, что Джаича до сих пор нет. Я
почитал Фолкнера. Конечно, с большим удовольствием я полистал
бы Фитцжеральда, но вчера вечером я начал Фолкнера, а я всегда
дочитываю до конца книгу, в которой прочел хотя бы три
страницы.
К половине четвертого пополудни меня начало охватывать
беспокойство. Сначала это была какая-то смутная тревога, затем
упорное игнорирование часовых стрелок и насильственное
обращение своего взора к книге. Потом все же страх навалился на
меня огромной тяжестью.
Я вскочил с дивана, наспех затолкал в рот кусок пиццы,
прислушиваясь к любому шороху, и помчался в магазин Шрико. На
подходе к дому я немного успокоился, поскольку обнаружил
"Варбург", томящийся под палящими лучами солнца. Видимо,
температура воздуха в нем была сейчас не меньше, чем в сауне.
Но это, по крайней мере, говорило о том, что Джаич не угодил в
автокатастрофу и должен находиться где-то поблизости. Может
быть, в магазине?
Однако своими словами Шрико поставил крест на моих
надеждах.
- Ну, где вы пропадаете?! - набросился он на меня. -
Сегодня ночью эти бандюги побывали здесь снова! Полюбуйтесь!
Большинство его икон и часть фарфора были свеже выкрашены.
Фрау Сосланд, вооруженная тряпкой и ведром воды, занималась
восстановительными работами.
- Какое счастье, что они пользуются легко смываемыми
красителями! - воскликнула она.
- Конечно, счастье, - отозвался Шрико. - Такое счастье,
что меня скоро кондражка хватит.
- А где Джаич? - полюбопытствовала фрау Сосланд,
оборачиваясь ко мне.
- А его не было здесь сегодня? - Я напряженно замер.
- Нет. - Они оба оставили работу и внимательно посмотрели
на меня.
- Дело в том, что мы решили разделиться, - попытался я
выкрутиться. - Каждый взял на себя определенную часть
расследования, а встретиться договорились у вас.
- Ну и что ваша часть расследования? Принесла хоть
какие-нибудь плоды?
- Безусловно! Однако информацию еще нужно обмозговать, - я
поспешил замять тему.
- А ваша колымага, между прочим, целый день простояла
здесь, - заметила фрау Сосланд.
- Правильно, - кивнул я, - так и должно быть.
И поспешил покинуть магазин. Немного покрутившись подле
"Варбурга", я сообразил, что это небезопасно. При том условии,
разумеется, что с Джаичем действительно стряслась беда. Я
принялся исподтишка оглядываться, но не обнаружил за собой
никакой слежки. Что, конечно же, ровным счетом ничего не
значило.
Было уже около шести часов вечера. Жара потихоньку
переходила из разряда убийственной в разряд тяжелопереносимой.
Я шел по улицам, нашпигованный чугунным страхом. В животе
словно засело чугунное ядро. Я еле шевелил чугунными руками и
едва передвигал чугунными ногами. Все встречные казались мне до
крайности подозрительными. Зловещие ухмылки, двусмысленные
взгляды, лживое проявление полного отсутствия интереса ко мне.
Я совершил ряд маневров, дабы убедиться, что за мной и в
самом деле никто не следит. И все же полной уверенности в этом
