"Темная лошадка".
Я начал проникаться все большим доверием к фантому.
- А какова его реакция на происходящее? Его ближайшие
планы? - поинтересовался Тролль.
- На этот счет не было сказано ничего определенного. Мол,
еще не решил.
- Не нравится мне этот Горовиц.
- Значит, имеем подозреваемого номер один?
- Можно считать, что так.
- Наконец-то! Следующими идут два приятеля: Вилли Гройпнер
и Карлхайнц Бреме. Тоже, нужно отметить, фантазеры те еще.
Лепили горбатого по поводу какой-то культурно-криминальной
гуппы "Фокстрот" и некого преступника по прозвищу Дервиш. Он же
- Шаман. Он же - Колдун. Якобы получили эту информацию из
конфиденциального источника в Париже.
- Значит, у них есть связи с Парижем?
- Выходит, что есть.
- Не нравятся мне эти приятели.
Тролль встал на голову.
- Немедленно прекрати! - потребовал я.
- А, может, мне так лучше думается? - Тролль наморщил
лобик. - Нельзя исключать, что культурно-криминальная группа
"Фокстрот" - это они и есть. Причем, кличка одного - Дервиш,
другого - Шаман, а третьего их напарника, которого мы пока еще
не знаем, - Колдун. Что скажешь?
- У тебя с фантазией дело обстоит не хуже, чем у Отто
Горовица. Не удивлюсь, если Колдуном в итоге окажешься ты.
- Ха-ха-ха!
- Не расслабляйся!
- Хорошо.
- Записываем и их в подозреваемые?
- А что они собираются делать в ближайшее время?
- Спрятаться как можно надежнее. Куда именно -
естественно, не уточняли.
- Записываем.
- Правда, Шрико охарактеризовал их, как наиболее приятных
людей из всех берлинских антикварщиков.
- Тем более записываем.
- Дальше идет Анатолий Косых. Приперся со своей
женой-красавицей, сексуальным чудовищем. Этому чудовищу, видите
ли, страшно остаться одному, если супруга ее ненароком
укокошат. Тот, правда, справедливо возражал, что со своими
физическими данными она не пропадет. И я охотно к нему
присоединяюсь... - Я посмотрел на Малышку и замолчал. - Вообще,
этот Косых явно не тот, кого мы ищем. Во-первых, он пьет,
во-вторых, у него на уме только его жена. Ну а в третьих, и это
- самое главное, когда он говорил, что в случае его гибели она
не пропадет, я видел, что он и впрямь допускает такую
возможность. Причем, именно в том контексте, о котором идет
речь.
- А, может быть, он просто хороший актер?
- Конечно, теоретически все возможно. Возможно даже в нем
пропадает Де Ниро или Аль Пачино. Но с учетом того уровня
допущений, с которым вынуждены в настоящий момент работать мы,
это предположение отпадает. Иначе нам придется подозревать всех
подряд, и круг замкнется. Тогда уж лучше сидеть и ждать, пока
преступники не перехлопают всех антикварщиков, кроме
последнего, и станет ясно, что это именно он и есть.
- Между прочим, хорошая идея, - заметил Тролль. -
Единственный ее недостаток заключается в том, что,
придерживаясь подобной тактитки, мы не выполним своих
обязательств по отношению к клиенту. Я предлагаю договориться о
следующем: в принципе, мы подозреваем, разумеется, всех. Но с
разной степенью вероятности. И отрабатываем версии с оглядкой
именно на этот коюффициент.
Я согласился. Обсуждение остальных действующих лиц
происходило в том же духе и закончилось со следующим
результатом: наибольший коюффициент - у Отто Горовица. Второе и
третье места поделили Гройпнер с Бреме. Далее с большим отрывом
следовала Барбара Штилике, как человек, недавно переехавший
сюда из Парижа. Потом плотной группой шли все остальные.
Причем, наряду с прочими в эту группу был включен и Шрико.
- А что, - сказал Тролль. - Ведь это не он обратился к
нам, а его мамаша, которая, разумеется, ни о чем не
подозревает. Когда Шрико стало известно о ее поступке, то
поначалу он рассвирепел, а потом понял, что это неплохая
возможность отвести от себя подозрение.
Очень весело! Веселее не бывает!! Подозреваются все!!!
- И как теперь мы можем использовать эту стряпню? -
поинтересовался я.
- То есть? - не понял Тролль. - С завтрашнего же дня ты
начинаешь плотную слежку за Отто Горовицем.
- А если это не он?
- Если это не он, то через несколько дней переключишься на
Бреме с Гройпнером.
- Ну, эдак Джаичу точно каюк прийдет. Даже если сейчас он
еще жив.
- К сожалению, больше мы ничего не можем сделать.
Тут я вспомнил, что уже восемь часов не ел, и отправился
на кухню, где без особого аппетита сжевал еще один кусок пиццы.
Неожиданно мне так захотелось посидеть в "Блудном сыне", что на
глазах даже слезы выступили.
Появилась Малышка.
- Ты очень плохо питаешься, - буркнула она.
- Смешно заботиться о пищеварении, когда из тебя все время
норовят кишки выпустить.
- Мой бедный мальчик.
- Послушай, Малышка, давай договоримся: мулатки не в счет.
- Я никогда не была расисткой.
- Я тоже. Но все-таки мулатки не в счет. О'кэй?
С этими словами я пошел в чуланчик и улегся спать,
предварительно положив "Макарова" под подушку.
Утром меня разбудил звонок Горбанюка.
- Третий готов, - сообщил он.
- Отто Горовиц? - поинтересовался я, осененный внезапной
догадкой.
- Значит, тебе уже все известно?
- Нет, просто когда судьба начинает испытывать меня, она
теряет всякое чувство меры.
- Машина в порядке?
- В порядке, в порядке...
Я положил трубку. Все наши вчерашние рассуждения - коту
под хвост!
- Основного нашего подозреваемого шлепнули, - сообщил я
Троллю.
- Тем лучше, - невозмутимо отозвался тот. - Они сюкономили
нам несколько дней работы. Теперь ты сразу же сможешь
переключиться на Гройпнера и Бреме.
Я извлек из-под подушки пистолет и потряс им в воздухе..
- Горовиц, Гройпнер - все это химеры. Вообще еще
неизвестно, выследил ли кто-нибудь Джаича или он сам неудачно
попытался кого-то задержать. Единственная конкретная
информация, которой мы располагаем, это пистолет прапорщика
Никодимова. Этим и нужно заняться.
Я погулял с Саймоном, затем съездил на "Сюксише" штрассе к
"голым пистолетам". С утра у них было прибрано. На полу - ни
единой мятой банки. Но портативные компьютеры уже находились в
состоянии боевой готовности. Я вспомнил, как Лили чуть ли не
насильно пыталась заставить меня написать лучше любого из них,
и горько усмехнулся. Когда одного бывшего фронтовика спросили:
"Вы умеете писать тушью?", он отрицательно покачал головой: "Я
умею писать кровью".
"Голые пистолеты" в принципе одобрили мой план действий,
хотя одобрять или не одобрять не входило в их компетенцию. Их
делом было фиксировать происходящее, преломляя его через призму
собственного сознания. Я выпил у них две чашки черного кофе и
разжился географическим атласом бывших восточно-германских
земель.
И все же прежде, чем ехать в Вюнсдорф, я попытался
разыскать Павлинову. Где она жила мне не было известно. Но у
меня в блокноте имелся адрес магазина, принадлежащего Жопесу, и
я отправился туда.
Лучше бы я этого не делал. Я-то надеялся, что в Павлиновой
заговорит жалость к своему бывшему соратнику или что ее
начальство проявит живой и непосредственный интерес к повороту
событий. И что они активно вмешаются, борясь за его жизнь.
Конечно, то, что он рассказал мне о подлинной роли Павлиновой,
могло в какой-то степени дискредетировать его в глазах бывших
коллег. Но я посчитал, что лучше живой дискредетированный
капитан Болин, чем недискредетированный мертвый. Может быть,
какая-либо из пружин, на которые я расчитывал, и сработала бы в
итоге, доведись мне поговорить непосредственно с Павлиновой. Но
это как раз у меня и не получилось.
Во-первых, Жопес не сразу меня узнал. Пришлось минут пять
простоять, задрав к объективу видеокамеры голову (у него была
точно такая же система, как и у Шрико) и вести переговоры через
домофон. Наконец, замок щелкнул, и я попал внутрь.
- Ну, как продвигается расследование? - поинтересовался
Жопес.
Было видно, что он здорово напуган убийством Отто
Горовица.
- Все идет по плану, - успокоил я его.
- Игра пошла, как говорится, не на жизнь, а на смерть?
- Да уж... Г-м... Мне нужно срочно переговорить с госпожой
Павлиновой. С глазу на глаз...
Не добавь я этого "с глазу на глаз", может еще все и
обошлось бы. И не заревел бы он как буйвол. И не покраснел бы
как помидор.
- Ах, вот оно что!!! - благим матом ревел он. - Теперь
этому захотелось поговорить с ней с глазу на глаз! Что, тому
понравилось?! Тут людей убивают, а им лишь бы... Типичные
советские менты! А если вместо "с глазу на глаз" просто в глаз?
Устраивает?
- Мне нужно поговорить с ней по делу, - произнес я, тем
самым внеся весомый вклад в повсеместное торжество глупости на
земле.
- Наедине?
- Да, наедине.
- Пошел вон отсюда, ментяра поганый! Она здесь вообще ни
при чем! Понял?! Обратитесь к жене Косых. Там вы получите куда
более конфиденциальную информацию.
Сопровождаемый этим любопытным напутствием, я выскочил из
дома. Рядом с лавкой Жопеса находился продовольственный
магазин, что оказалось весьма кстати. Я накупил там печенья и
"Фанты" в дорогу и отправился в Вюнсдорф.
Поскольку о Никодимове и Гунько мне ровным счетом ничего
не было известно, за исключением того, что по званию оба
прапорщики и что их часть находится в Вюнсдорфе, нужно было
разработать какой-либо приемлемый план действий. Так что мне
было чем заняться в пути. Однако голову ничего конструктивного
так и не посетило.
По прибытии на место к тому же выяснилось, что попасть на
территорию жилого городка не так уж просто. Он был обнесен
довольно высоким забором, а на каждой из проходных дежурили
капюпюшники5, дотошно проверяя у входящих документы. Неподалеку
располагался вокзал. Я натолкнулся там на буфет, где приобрел
бутылку пятизвездочной "Метаксы". Потом принялся кружить вдоль
запретной территории, ища выход из положения (или вход в
расположение - как угодно).
Наконец-то мне повезло. С внешней стороны забора находился
небольшой деревянный магазинчик, в котором торговали
радиоаппаратурой и фототехникой. Я заметил, как двое
подростков, зайдя с тыльной стороны магазинчика, не мудрствуя
лукаво, подпрыгнули, сделали выход силой и перемахнули через
забор. Вскорости их примеру последовали трое мужчин.
Я еще немного поозирался, вышел на исходную позицию, взял
ручку портфеля в зубы и тоже сделал прыжок. Не могу сказать,
чтобы у меня получилось так же ловко, как у остальных. Я даже
испачкал рубашку. Но на заветную территорию все же приземлился.
Оглядевшись, я быстрым шагом направился к ближайшей
пешеходной дорожке, откуда выбрался уже на просторную улицу и
двинулся в сторону, противоположную КПП.
Подтвердились самые худшие из моих опасений. Жилой городок
в Вюнсдорфе представлял собой настоящий город с магазинами,
кинотеатрами и даже общественным транспортом. Говорили здесь,
правда, по-русски, что было приятно. Но кого и каким образом я
должен был здесь разыскать?
Я остановился возле большого продовольственного магазина и
принялся надоедать прохожим.
- Где я могу найти прапорщика Никодимова?
Наверное, я напоминал нищего на паперти, который вместо
милостыни выпрашивает Б-г его знает что. Никто не хотел подать.
Все пожимали плечами и говорили, что понятия не имеют.
Наконец подвернулся один молодой лейтенантик, который с
