- "Макаров", - произнес он с удовлетворением. - Новенький.
Из него, наверное, не угробили еще ни одной живой души.
- Лучше бы твоя тетя действительно прислала нам антоновки.
- Между прочим, у меня на самом деле есть тетя Мотя, без
болды. Матрена Петровна. Она сейчас, правда, старенькая...
Тут Джаич посмотрел на часы и резко прервал воспоминания.
- Пора на выход, - коротко бросил он.
На сей раз, когда мы позвонили в дверь и, будто по
команде, задрали головы, раздался долгожданный лязг замка, и
нас впустили в "святая святых".
Лавка Шрико состояла из двух комнат: большой и маленькой.
В большой на стенах висели православные иконы, а в
многочисленных витринах под стеклом располагался фарфор.
Имелась здесь и полка со старинными книгами. Маленькая же
комната выполняла функции кабинета: письменный стол, заваленный
папками, компьютер, большой металлический шкаф, в углу - машина
для измельчения бумаги. Монитор с видом улицы стоял на
журнальном столике рядом с телефоном и горой проспектов.
Изображение в нем постоянно менялось. В комнату были втиснуты и
несколько кресел. Едва кивнув головой фрау Сосланд и пожав руку
Шрико, мы расположились напротив них.
- Во-первых, что это за выходка с вашим вчерашним
появлением? - с полуоборота завелся Шрико. - Признаться, я
вообще не в восторге от этой маминой затеи, а если учесть,
какую сумму вы с нее содрали...
- Мы можем расторгнуть договор, - тут же согласился Джаич.
- Часть денег, правда, уже истрачена, но по сравнению с общей
суммой это сущие пустяки. Честно говоря, я был бы только рад,
поскольку дело приобретает такой оборот, что лучше держаться от
него подальше.
Лично я был глубоко убежден, что "подальше" - это еще не
то слово. Однако, вопреки здравому смыслу, мы продолжали
оставаться в самом эпицентре.
Шрико был долговязым малым лет сорока пяти с тонким
длинным носом и плешью на макушке. Кисти рук его, необычайно
большого размера, сложенные на плеши, создавали нечто вроде
крыши теремка. Одет он был в голубую футболку с замысловатым
рисунком и хорошо отутюженные серые брюки. Ступни ног также
были огромны, на них красовались черные кожаные кроссовки фирмы
"Риббок".
Фрау Сосланд на сей раз, видимо, решила пощадить наш вкус
и надела легкое летнее платье с оборками цвета спелой вишни. В
руке она держала бокал с какой-то освежающей жидкостью. Нам,
впрочем, выпить предложено не было.
Итак, события, вроде бы, начали развиваться в нужном мне
направлении, но тут Шрико резко дал задний ход.
- Что значит - расторгнуть договор! - возмущенно
проговорил он из своего теремка. - Вы хотите нас оставить у
разбитого корыта? Ведь потеряно столько времени. Мы могли бы
нанять кого-то другого. А теперь!... Когда мы больше всего
нуждаемся в помощи... Только вздумайте лечь на дно, я с вас
сдеру такую компенсацию...
- Ничего вы с нас не сдерете, - отмахнулся Джаич. - Мы -
ваша единственная надежда и опора. Здорово вам помогла полиция?
Советую помнить об этом всякий раз, когда вам вздумается
заговорить о деньгах.
Ей-богу, если требуется урезонить нахала, Джаич незаменим.
Фрау Сосланд отхлебнула из своего бокала и сделала попытку
завладеть инициативой.
- Время дебатов прошло, - со значительностью в голосе
произнесла она. - Сейчас уже нельзя просто сидеть и дожидаться
дальнейшего развития событий. Я твердо намерена выяснить, что
же, в конце концов, вы намерены предпринять?
- Для начала - ознакомиться с системой сигнализации.
- Пожалуйста. Шрико, покажи им.
- Кстати, - спохватился Джаич. - Вы случайно не знаете,
отчего вас так зовут - Шрико. В этом замешаны грузины?
Шрико озадаченно почесал плешь.
- Не думаю. Правда, я был тогда маленьким и однозначно не
могу сказать, но мне хочется верить, что Шрико - это
переиначенное Жерико.
- Вас бы это больше устроило?
- Да, мне нравится этот художник.
- О'кэй, вернемся к сигнализации.
Джаич все исследовал тщательным образом. На дверях, окнах,
фрамугах стояли системы, призванные реагировать на открывание и
взлом. Помимо этого, в обеих комнатах были установлены датчики,
реагирующие на движение. Для наглядности Шрико включил
сигнализацию и предложил Джаичу пошевелиться. Тот приподнял
руку. Мгновенно что есть мочи заверещала сирена. Звук был
препротивнейшим. Шрико отключил его и снял трубку телефона.
- Нужно успокоить полицию, а то у них тоже со всей этой
историей нервы на пределе. Кстати, точно так же срабатывает
сигнализация, если открыть форточку или дверь. Включается
сирена, и вспыхивает лампочка на пульте в полиции.
- Точнее, должна была бы срабатывать, однако не
срабатывает? - уточнил Джаич.
- Совершенно верно.
На одной из висящих на стене икон я заметил следы краски,
подошел и прикоснулся к ней рукой. Краска осталась на пальцах.
- Всегда так легко снимается? - поинтересовался я.
- До сих пор это было сравнительно несложно, но где
гарантия, что так же будет и впредь? Существуют ведь и другие
аюрозолевые красители. Где гарантия, что не начнут пропадать
вещи? Господи, да и не это сейчас главное! Где гарантия, что
завтра я сам буду цел?
- Ваша единственная гарантия - это мы, - повторил Джаич. -
Но только при условии, что вы будете нам оказывать всестороннюю
поддержку.
Местоимение "мы" в данном контексте мне категорически не
нравилось. По-видимому, Джаич начал путаться в распределении
ролей. Нечто подобное, очевидно, почувствовал и Шрико.
- Вы бы предпочли, чтобы мы засели в одном окопе плечом к
плечу? - уточнил он. - Вы, я и моя мама?
- Мы не нуждаемся в окопе ни в вас, ни в вашей маме. Но мы
вправе требовать содействия. К примеру, нам нужно во что бы то
ни стало побеседовать с остальными берлинскими торговцами
антиквариатом.
Не спросив разрешения, Джаич задымил "Партагазом".
Вообще-то, я не очень точно описываю последовательность
событий. Иначе бы только и пришлось упоминать, что Джаич вынул
из пасти жвачку и сунул туда "партагазину"> Джаич затушил
окурок в пепельнице и сунул в пасть новую порцию жевательной
резинки.
- Со всеми остальными владельцами антикварных магазинов в
Берлине? - переспросил Шрико.
- Да.
- Но это не так-то просто организовать!
- В противном случае через какое-то время вы соберетесь в
морге. Фридрих Бенеке уже там.
- Хорошо, я попробую. Но я не уверен...
- Они придут, - заверила его фрау Сосланд. - Или я не знаю
эту шайку. Придут как миленькие
- Отлично, мама, если ты так уверена, можешь взяться за
это. Я не возражаю.
- Когда они вам нужны? - спросила фрау Сосланд Джаича
воинственным тоном. Казалось, она готова вытащить их из кармана
и предъявить.
- Завтра. Время можете назначить сами.
- А где же мы вас завтра найдем?
- О, это пусть вас не беспокоит. Мы остаемся тут на ночь.
- Но вечером я должен буду включить сигнализацию! -
запротестовал Шрико. - Как вы себе это представляете?
- А вы можете вдключить только сигнализацию на взлом?
- Нет, все включается одновременно: и на взлом, и на
движение. Беретесь просидеть здесь всю ночь не шелохнувшись?
- Ну разве что в позе фарфоровых статуюток. Неужели нельзя
позвонить в полицию и сказать, что вы задержитесь здесь сегодня
допоздна?
- Ну, я попробую...
- Вот и попробуйте. Сколько раз к вам проникали
неизвестные?
- Трижды. Месяц назад, затем через десять дней, затем еще
через неделю.
- Понятно.
Джаич продолжал наполнять помещение клубами табачного
дыма. Впрочем, нам не было предложено ничего прохладительного,
и это могло послужить им неплохим наказанием.
Отправляясь "в ночное", мы захватили с собой пива и
бутербродов. Саймон остался дома. В виде компенсации я открыл
ему деликатесных собачьих консервов. Прежде чем скрыться в
помещении лавки, Джаич с тоской поглядел на вход в пивную.
Шрико показал нам, где находится туалет, и пожелал
спокойной ночи.
- Ты, вообще-то, собираешься сегодня почивать? -
поинтересовался я у Джаича.
- Зависит от обстоятельств. Держи. - Он передернул затвор
пистолета и протянул его мне.
- Почему я? А ты?
- У меня имеется оружие и покруче. - Он потряс над головой
скакалкой.
- Что-то новенькое. С каких это пор скакалка круче, чем
пистолет?
- Смотря в чьих руках.
Он развалился в кресле в кабинете у Шрико, а я принялся
расхаживать по большой комнате, разглядывая иконы, книги и
фарфор. Пистолет я осторожно положил на одну из стеклянных
витрин.
- Может, расставим фарфор на подоконнике и постреляем? -
предложил Джаич, наблюдая за мной через распахнутую дверь.
- Очень смешно, прямо обхохочешься, - угрюмо отозвался я.
На некоторых иконах снизу имелись надписи: "Воскресение -
сошествие во ад", "Параскева Пятница", "Троица ветхозаветная",
"Никола Зарайский", "Чудо Георгия о змие", "Богоматерь
Одигитрия Смоленского"... Печальные святые с укором глядели на
меня, словно именно я был повинен в отлучении их от стен родных
соборов и монастырей.
Насмотревшись на культурные реликвии, я занялся
разглядыванием пистолета. Он был тяжелым, холодным и внушал к
себе уважение.
- Ты там здорово не шастай, - крикнул мне Джаич. - Еще,
чего доброго, спугнешь добычу.
Я побрел к нему. Оказалось, он уже успел вылакать три
банки пива.
- Только не кури "Партагаз", - попросил я его. -
Преступник учует нас за три версты.
- Ерунда. Вот свет действительно включать нельзя. Придется
сидеть в темноте.
- Ничего страшного, если учесть, что почитать все равно
ничего не захватили.
Я рухнул в одно из кресел и попытался вздремнуть. Сумерки
сгущались. Время от времени было слышно пивное бульканье
Джаича.
- Ты подумай, из-за кого приходится шкурой рисковать, -
проговорил я. - Эти Сосланды только тем и занимаются, что
помогают разбазаривать достояние страны. Все эти иконы, книги,
фарфор...
- А таких Шрико знаешь сколько? - подал голос Джаич.
- Завтра узнаем.
- Узнаем только о берлинцах. А по всему миру? Я бы их,
честно говоря, саморучно... - Он замолчал.
- Поразительно! Нам приходится решать проблемы людей,
которые по нашему же собственному мнению совершенно этого не
заслуживают.
- Ничего не поделаешь. Ведь частный детектив - та же
проститутка, лижет задницу тому, кто платит.
- Я сам - человек маленький, - упрямо продолжал я, - и
хотел бы помогать маленьким людям. А задницы лизать -
удовольствие спорное.
Мне вспомнилось пение Джо Коккера
- Забудь об этом. У маленьких людей никогда не хватит
средств, чтобы с тобой расчитаться.
- Послушай, Джаич, - воскликнул я под воздействием
внезапного порыва. - Давай поклянемся, что, если это будет в
наших силах, если выбор будет за нами, мы станем помогать
только тем, кто этого достоин.
- О'кэй, - согласился он. - Клянусь, потому что знаю, что
выбора у нас не будет никогда. А теперь заткнись. Мы должны
довести до конца это дело.
- Представь, что их выслеживают патриоты? - не унимался я.
- А мы, дураки, в свою очередь устраиваем на них облаву.
- Не думаю, - отозвался он, - патриоты вели бы себя
совершенно иначе. Для начала они бы вынесли отсюда наиболее
ценные экспонаты и переправили в Россию. А не стали бы поливать
их красителями.
- Если не патриоты, тогда кто?
- Хотелось бы мне что-нибудь выяснить об их поставщиках.
