огнестрельное оружие. Меня бросило в дрожь. И, действительно, в
какой-то мере они сами оказались оружием.
- "Голые пистолеты"! - представил их Джефферсон, церемонно
взмахнув рукой.
Мы облегченно вздохнули.
Одного из них звали Курт Трахтенберг, другого - Жан Дюруа.
- Ну, как мы вас выследили, - на ломаном русском языке
похвастался Трахтенберг. Он был высоким и белобрысым, как и
положено немцу. Вылитая белокурая бестия. Француз же Жан Дюруа
был мулатом.
- И все же вынужден заметить, что пунктуальность не входит
в число ваших добродетелей, - проговорил я.
Никто этой фразы не понял. В том числе и русскоязычные
Джаич с шофером.
- Куда вас отвезти? - нетерпеливо поинтересовался
последний.
- Вы знаете, где находится Паризю штрассе? - Это снова был
Трахтенберг.
- Нет.
- О'кэй, тогда мы на "Вольво" поедем впереди, а вы
следуйте за нами.
Пью Джефферсон предпочел общество "голых пистолетов", мы
же с Джаичем и Саймоном снова оказались в БМВ.
Будучи писателем еще неопытным, я совершенно забыл
упомянуть, что стояло лето. Солнце щедро одаривало все вокруг
своей бесплатной энергией, и от подобной расточительности и
предметы, и люди доходили до состояния белого каления. В нашем
БМВ, очевидно, имелся кондиционер, но жмот-шофер не пожелал его
включить. Вместо этого он открыл окошко со своей стороны и
наслаждался бьющим оттуда горячим потоком воздуха. Я тоже было
нажал кнопку на двери и опустил стекло, но ощущение было такое,
словно я подставился под аппарат для обсушивания рук. Бедняга
Саймон совсем скис. Лучше всего было Джаичу. С такой худобой
подобные превратности судьбы переносились с куда большей
легкостью, нежели с моим жирком или с шерстью Саймона, пусть
даже стриженой. Грянь морозы, тогда бы мы еще посмотрели...
Мы обогнули какую-то живописную церковь и остановились у
дома, напротив которого располагался продовольственный магазин
с математическим названием "Плюс". Шофер с отвращением
вышвырнул наши вещи из багажника, глянул на часы и собрался
было улизнуть.
- Чуть позже я позвоню Горбанюку и сообщу, когда ты нам
завтра понадобишься, - бросил ему вдогонку Джаич.
Слова настигли того, словно камень, пущенный из пращи. Он
замер, повернулся, и на губах его заиграла нехорошая улыбка.
- Может, вам еще и "Ролс-Ройс" подать?
Теперь настала очередь Джаича улыбнуться. Причем улыбка
его выглядела куда более искренней и дружелюбной. Сверкая этой
обаятельнейшей из улыбок, он приблизился к шоферу вплотную и
сделал неуловимый жест рукой. Вроде ничего особенного и не
произошло, просто оба одновременно перестали улыбаться. Зубы
Джаича снова вонзились в жевательную резинку, а нижняя челюсть
шофера отвисла, и он всем телом навалился на Джаича.
- Если нужно будет, ты и "Ролс-Ройс" подашь, - с любовью
заверил его тот. - И не только "Ролс-Ройс", но и "Феррари", и
"Ламборджини". В лепешку расшибешься, но подашь.
Затем Джаич бережно усадил его в машину и повернулся в
нашу сторону.
- Пробелы в воспитании, - словно бы извиняясь, проговорил
он. - Его гувернер, очевидно, был пьяницей
Тут только я заметил, что все "голые пистолеты" будто по
команде что-то лихорадочно строчат в записных книжках.
Героические действия Джаича тиражировались сразу же на трех
языках. И ни малейшей жалости по отношению к шоферу: из живого
человека он уже превратился в литературный персонаж.
Первым утолил свой писательский зуд Курт Трахтенберг и с
уважением посмотрел на нас.
- Вот в этом доме вы будете жить. Мы помогли "Гвидону"
подыскать для вас подходящую квартирку.
- Угу, - откликнулись мы одновременно.
- А наша ставка будет у меня в доме на Зюксише штрассе.
Вот моя визитная карточка.
- На Сюксише штрассе? - удивленно переспросил Джаич.
Курт рассмеялся.
- На Зюксише. По-русски - Саксонская улица.
- Так ведь Саксонская, а не Заксонская.
- Ну, это долго объяснять.
Тут послышался оглушительный визг рессор. Это БМВ,
сорвавшись с места, словно ненормальный понесся прочь.
Мы проводили машину взглядом, подхватили вещи и вошли в
дом. Квартира оказалась на последнем этаже, так что я несколько
раз врезал углом своего фибрового чемодана по стене, прежде,
чем мы поднялись.
Когда Курт, пошуровав в замке ключом, пригласил нас войти,
я обомлел: квартира практически полностью копировала мою
родимую берлогу. Те же кухня, ванная, совмещенная с туалетом,
квадратная комната. И вторая, совсем маленькая, которую я
использовал под чуланчик, тоже точно такая же. Разница
заключалась лишь в том, что в оригинале имелось центральное
отопление, а здесь были установлены печи. Впрочем, как я уже
упоминал, стояло лето.
Саймон, видимо, тоже подметил сходство, поскольку тут же,
не раздумывая, забрался на свое любимое место под кухонным
столом.
- Располагайтесь, - произнес Трахтенберг. - Можете принять
душ, здесь есть газовая колонка.
- А более внушительные аппартаменты госпожа Сосланд не
могла оплатить? - поинтересовался Джаич.
Он мне снова понравился. По крайней мере, он вполне сносно
представлял себе порядок движения денежной массы.
Трахтенберг сконфуженно улыбнулся.
- Но это ведь ненадолго, - мягко произнес он. - Пью
вкратце уже изложил нам суть дела...
- О'кэй, все в порядке, - поспешил успокоить его Джаич. -
К тому же я не думаю, что нам придется тут часто ночевать.
- А где же? - удивился Курт.
Я тоже удивился, но предпочел не подавать вида.
- В лавке у сына этой скареды госпожи Сосланд, - гласил
ответ.
Рука Трахтенберга снова метнулась в направлении нагрудного
кармана, где находилась записная книжка. Но на этот раз ему все
же удалось с собой совладать и воздержаться от немедленной
фиксации данного глубокомысленного изречения. Последовал лишь
устный перевод его на английский.
- Завтра мы ожидаем ваше первое сообщение, - сказал Курт
Трахтенберг, поворачиваясь ко мне.
Я кивнул. Они пожали нам руки и удалились.
- Кто будет первым принимать душ? - тут же поинтересовался
я.
- Ты, - сказал Джаич.
- Охотно.
Я принялся распаковывать чемодан в поисках халата и
мыльных принадлежностей, а Джаич тем временем отправился в
"Плюс" и вскоре припер оттуда ящик пива, несколько упаковок
жевательной резинки и большую коробку с пиццей.
За время его отсутствия я чуть было не взорвал квартиру,
разбираясь с газовой колонкой. Потом пришлось отремонтировать
душ, почти все отверстия которого оказались забиты какой-то
гадостью. Я стоял голый, полумокрый и остервенело орудовал
булавкой. Наконец, с наслаждением подставил свое в меру
упитанное (как у Карлсона) тело под освежающие струи воды.
Когда я входил в комнату, на ходу причесываясь, Джаич с
усердием прыгал через скакалку. Он был в одних плавках.
Журнальный столик и кресла оказались сдвинутыми в угол.
- Ну что, разобрался с душем? - поинтересовался он.
Я утвердительно кивнул.
- К сожалению, они оставили нам только один ключ, и я
оставил его у себя.
- Почему?
- Потому что ты первый воспользовался возможностью
освежиться с дороги.
- А... - вырвалось у меня.
Здорово же он меня купил!
- Идем, - сказал Джаич, - покажешь, как функционирует
колонка.
Чуть позже мы сидели на кухне и пили пиво. Перед Саймоном
на блюдце лежал кусок сырой пиццы.
- Где-то поблизости живет Сергей Бубка, - мрачно заметил
Джаич. - Расползлись, как тараканы... Мать твою!
- По-моему, это - не нашего ума дело?
- Не нашего? На честь страны им начхать!
Вообще-то, вместо "начхать" Джаич употребил другое слово,
более похабное, но, очевидно, по природе я - чистоплюй,
поскольку у меня не поворачивается рука написать его в
литературном тексте.
- Они ведь не отказываются защищать цвета страны, -
возразил ему я.
- Ну что ты тявкаешь! - набросился на меня Джаич. - Не
отказываются! Это они пока не отказываются. А понабирают
гражданств...
- Во-первых, я не тявкаю. А, во-вторых, где жить и чьим
гражданином быть - каждый сам должен решать за себя.
- Нет, ты тявкаешь, - стоял на своем Джаич. - А произошло
то, что на боксерском языке называется подставился. Наша страна
подставилась, и Запад тут же послал ее в глубокий нокаут. Такой
глубокий, что она еще долго будет сидеть на заднице и обалдело
вертеть головой.
- Она сама себя послала в нокаут.
Джаич с жадностью присосался к банке с пивом. Затем
вытащил из сумки блок "Партагаза".
- Даже если и сама, то это из-за таких, как они. - Палец в
окно. - И таких, как ты. - Палец в меня.
- Ну, конечно, - отозвался я. - Песни не новы. Виноваты
все вокруг, только не такие, как ты.
От манипуляций собственным указательным пальцем я решил
воздержаться.
- Бухгалтеришка чертов!
- Кагебешник хренов!
- Графоманишка... - Джаич вплотную придвинулся ко мне.
Зазвонил телефон и вовремя. Иначе не миновать нам
столкновения.
Джаич положил руку на трубку и сделал глубокий вдох.
- Алло, - сказал он, отхлебнув пива.
Какое-то время молча слушал, затем повернулся ко мне.
- Ты что-нибудь понимаешь по-китайски?
Я не ответил. Тогда он вытянул трубку в моем направлении.
Женский голос мурлыкал что-то на совершенно незнакомом языке.
Только, на мой взгляд, это был датский или норвежский.
Джаич нажал на рычажок.
- Китаянка права. Пора и нам сделать несколько звонков.
"Датчанка или норвежка", - поправил я про себя.
Первой собеседницей оказалась фрау Сосланд. Я приблизился
к телефону вплотную, чтобы получше расслышать.
- Ну? - с выражением проговорила та, стоило Джаичу
произнести два слова.
- Это говорит...
- Я поняла, кто это говорит.. Ну?
- Мы приехали...
- Меня не интересует, когда вы приехали, на чем приехали и
прочая ерунда. Что вы намерены предпринять?
Думаю, Джаич не был готов к подобному напору.
- Хорошо бы встретиться, - пробормотал он.
- Да? А это обязательно?
- По крайней мере, весьма желательно
- Тогда не возражаю. А где?
- Неважно...
- Для меня это очень даже важно.
- Хотя бы у вас, - предложил Джаич.
- Вы с ума сошли! За моим домом могут следить!
- Полагаете, что дело настолько серьезно?
- Дело настолько серьезно, что я даже готова потратить
уйму денег на ваше детективное бюро.
- Предлагайте тогда вы. - Разговор у Джаича явно не
клеился.
- Мы можем встретиться в кафе на Цоо. Рядом с магазином
"Альди". Завтра, в половине одиннадцатого.
- Вечера?
- Утра, конечно! Господи!
- И как мы вас узнаем?
- Я одену джинсы и кожаную куртку. В руках буду держать
журнал... Нет, постойте! Лучше я возьму с собой свою собаку.
- Какой породы?
- Такса.
- Договорились.
- А как я вас узнаю?
На минуту Джаич задумался.
- Мы захватим с собой стриженую болонку, - проговорил он и
повесил трубку.
Потом посмотрел на меня и расхохотался.
- Ну, что скажешь?
- По-моему, она просто чокнутая.
Он открыл себе новую банку пива.
- Ты так думаешь?
- Нас ведь еще Горбанюк предупреждал. Да и как она
разговаривает? Разве человек в своем уме стал бы себя так
вести?
- А может, она попросту чем-то смертельно напугана?
- Чем?! И потом, если я правильно понял, ей не меньше
шестидесяти.
- Ну, очевидно.
- А ты обратил внимание на то, как она будет одета? Или
это тоже со страху?
