разрядки телу противоположного пола. И стоит все это, между
прочим, хороших денег. Я уж молчу о многочисленных
обязательствах, которыми многие опутывают себя, словно бурлаки
канатами. О мозахически сладостном акте заботы о ближнем своем.
Короче, в тяжкие времена потребности духа входят в
противоречие с потребностями плоти. Вот и вынуждены
интеллектуалы идти на компромисс. Выражается это, как минимум,
в том, что зрение, слух и память у них начинают носить
избирательный характер, а представления о морали несколько
деформируются.
Что же касается Лили, то, безусловно, по уровню интеллекта
она гораздо выше боевиков. Но по натуре она - не интеллигент.
Повадки и интересы у нее криминальные. Она напоминает эстета,
который долгие годы провел в колонии для особо опасных
рецидивистов. Она - что-то вроде современного Франсуа Вийона.
Вот и получается, что в "Гвидоне", с одной стороны, -
интеллектуалы, а с другой - ведомые Лили боевики. Нравится ей
подобное разделение или нет. (Конечно, я вполне сознаю, что
могу ответить за свои слова. А если продолжения этим запискам
не последует, то, значит, уже ответил.)
И все же, если выделить в Лили главное, то это - пасть:
ненасытная пасть акулы империализма. В переносном смысле,
разумеется. С отточенными до совершенства зубами-финками в три
ряда. А "Гвидон" - ее чудовищное дитя-исполин. И идея с
детективным бюро должна была показаться ей несостоятельной в
первую очередь, с экономической точки зрения. Слишком мелкой,
не того масштаба, что ли. Что-то здесь было не так. И это мне
категорически не нравилось. На своем месте бухгалтера я четко
знал, на что я способен и чего от меня ждут. Предлагаемая же
вакансия "голого пистолета"... Черт подери! Пожалуй, о
сладостном, полусонном существовании с нынешнего момента
придется просто забыть.
Для начала я получил задание принести что-либо из
собственных сочинений и прочитать перед советом "Гвидона".
Вообще-то, в совет, помимо самой Лили, входили главбух Ада
Борисовна, главный юрист Тигран Ваграмович и руководители всех
отделов, включая нескольких иностранцев. Но сегодня, учитывая
специфику заседания, Лили пригласила только главбуха, главного
юриста, руководителя отдела охраны грузина Бондо и руководителя
издательского отдела Васельцова. Присутствовали, естественно, и
Пью Джефферсон с переводчиком - маленьким головастиком в очках
и пуловере. Я не намеревался превращать заседание совета в
творческий вечер Миши Крайского, а посему прихватил с собой
лишь один короткий рассказ, который назывался "Иметь или не
иметь?"
- Между прочим, он был написан еще в 1983 году, - отметил
я горделиво.
Все, кроме Лили и Бондо, вежливо закивали. Я откашлялся.
- Имеет, - начал я, - новую "Волгу ГАЗ-24", дачу на
взморье, тайник с золотом, брильянтами и валютой. Ежегодно
меняет видик: "Шарп", "Сони", "Панасоник", "Тошиба", "Хитачи".
Раз в месяц меняет любовницу: Нина, Мина, Соня, Феня, Клава.
Владеет многокомнатной изолированной квартирой в центре города,
в которой живет один.
Как-то раз Клава позвонила и сказала, что не придет. Он
вспомнил, что намедни отказался купить ей теплые колготки,
подошел к окну и мстительно глянул на градусник. Зима была на
редкость суровой: термометр показывал 30Н ниже нуля, и
температура продолжала падать. Тут он перевел взгляд на улицу и
неожиданно увидел, что возле его машины играют дети. Он мигом
взгромоздился на батарею, высунул голову в форточку и с
внезапно вспыхнувшейся в нем яростью изложил детям основы
дарвинизма, а также свои взгляды об их месте в мире, согласно
этой теории. Детей словно ветром сдуло...
Здесь я сделал паузу, дожидаясь, пока переводчик добубнит
в ухо Пью Джефферсону . Затем продолжил:
- Немного успокоившись, он попытался всунуть голову назад,
но не тут-то было. Форточка оказалась слишком узкой. Тогда он
вспомнил, что раньше ему никогда не удавалось просунуть в нее
голову. А мороз все крепчал! Рискуя оставить на улице уши, он
сделал еще одну отчаянную попытку. Фиг! Форточка держала
крепче, нежели ошейник собаку. Так он и стоял какое-то время
башкой наружу. Лицо дьявольски замерзало, к тому же батарея,
словно черти в аду, поджаривала ему пятки.
И тогда он заорал. И ор этот был подобен кличу стада
слонов в саванне. Но пока возглавляемые дворником мужики
взламывали двойную дверь с семью замками, его нос превратился в
отмороженную свеклу, уши - в вареники с вишнями, а пятки - в
жареных куропаток...
Имеет: инвалидность первой группы, нервный тик, заикание,
а также лицо всех цветов радуги - от фиолетового до
буро-малинового, - с которым живет один.
Я дочитал и посмотрел на окружающих. Напряженное молчание
сохранялось. Первой отреагировала Лили.
- Он закончил, - сообщила она.
Аудитория зашевелилась.
- Весьма лапидарно, - неожиданно произнес головастик, хотя
его мнением здесь интересовались меньше всего.
- Злой, бродяга, - неуверенно проговорил Тигран
Ваграмович.
- Миша, как вам не стыдно? - возмутилась Ада Борисовна. -
После этого кошмара я не смогу ночью заснуть!
Собственно, другого я и не ожидал. Ведь "Гвидон" слишком
хорошо знал меня как бухгалтера - в особенности Ада Борисовна,
- чтобы теперь воспринять в каком-либо ином качестве.
- Почюму так мало чытал? - осведомился Бондо.
- Краткость - сестра таланта, - захихикал Васельцов.
- Я сказал все, что хотел сказать, - с чувством
собственного достоинства произнес я.
- Почэму так мало хотэл? Почэму нэ хотэл сказат, гдэ
находытся тайнык?
К счастью, мнение Бондо на подобные темы здесь тоже не
очень котировалось. Я сложил лист, на котором был написан
рассказ, вчетверо и спрятал в боковой карман.
- А ты почему отлыниваешь, не высказываешь своего мнения?
- набросилась Лили на глупо ухмыляющегося Васельцова. - Кто у
нас руководитель издательского отдела?
- Лили Аркадьевна, я ведь не редактор, - тут же запричитал
тот. - Вы же знаете, что мы преимущественно выпускаем:
календарики с женскими задницами да гороскопы. Если нужно
будет, издадим и Крайского. Хотя лучше бы он - честное слово! -
придумал гороскоп. На гороскопах мы тройной навар с каждого
листа бумаги имеем.
- Может, еще лучше сфотографировать свою голую жопу? - с
вызовом поинтересовался я.
- Твою не надо. Но если на то пошло, голая жопа Альбины
принесет нам куда больше прибыли, нежели собрания сочинений
Толстого, Шоу и твое вместе взятые.
Вот так компания! Правда, он не уточнил, какого именно
Толстого имеет в виду и какого именно Шоу, но я был согласен на
любых.
У Ады Борисовны и Тиграна Ваграмовича тут же сделались
лица а ля "ничего не слышу, ничего не вижу".
- Значит у тебя нет своего мнения? - уточнила Лили с
угрозой.
- Лили Аркадьевна, у меня, конечно, есть мнение. Но вы
ведь знаете, каким дефицитом сейчас является бумага. Какими
потом и кровью она достается. И после этого печатать на ней
Крайского!
- Ну а ты что скажешь? - повернулась Лили к Пью
Джефферсону.
Тот что-то коротко произнес по-английски.
- Он ничего не понял, но ему понравилось, - перевел
головастик.
Лили хлопнула ладонью по столу.
- Значит, вопрос решен.
Потом обвела всех взглядом.
- Свободны.
Однако присутствующие не спешили расходиться.
- Лили Аркадьевна, - слащавым тоном начал Тигран
Ваграмович, - мы конечно ничего не имеем против Миши Крайского,
но вообще вся эта затея... - Он замялся.
- Что вы имеете в виду? - тут же насторожилась Лили.
- Очевидно, он имеет в виду это начинание с частным сыском
как таковое, - пришла на помощь юристу Ада Борисовна. - Как
главный бухгалтер корпорации, не могу не отметить, что с точки
зрения ожидаемой прибыли, идея не выдерживает никакой критики.
- Это не переводить, - тут же приказала Лили головастику.
- Лили Аркадьевна, мы вас очень уважаем как руководителя,
- вновь заворковал Тигран Ваграмович, - но...
- Оставим дифирамбы! - резко оборвала его Лили. Она,
видимо, хотела что-то добавить, но промолчала,
сосредотачиваясь.
Я затаился, втайне надеясь, что бунт мозговой элиты
образумит патроншу, она пойдет на попятный, и я вновь окажусь в
своем уютном кабинете с видом на ресторанчик под названием
"Блудный сын". В Лили бурлили какие-то сложные процессы.
- Да! - наконец, с вызовом произнесла она. - Да! На сей
раз мое начинание, как вы изволили выразиться, имеет несколько
иную подоплеку, весьма далекую, нужно признать, от соображений
высокой коммерции. Я рассчитывала, что мне не придется
объясняться на подобную тему, но, если вам так угодно...
- Поймите, нам не угодно! - воскликнул Тигран Ваграмович,
прижимая руки к груди.
Лили поправила прическу и продолжила как ни в чем не
бывало:
- Если называть вещи своими именами, то, в основном, тем,
что мы сейчас имеем, мы обязаны исключительно моему умению
трахаться с нужными людьми. Не вашим светлым умам - мы ведь
живем не в Америке, на хрен они здесь кому нужны, - а тем
прелестям, которыми природа не скупясь наградила меня. Никто
еще, пожалуй, ни одна женщина в мире не заработала телом
столько, сколько заработала я. Я имею в виду весь "Гвидон". Что
имела Жаклин Онасис-Кеннеди? Танкерный флот? Вы прекрасно
знаете, что наша корпорация сейчас стоит значительно больше. Я
не жалела для дела ни титек, ни всего остального. Но сама, если
от чего-то и получала удовольствие, то только от сознания тех
выгод и льгот, которые за это даруют "Гвидону".
Пью Джефферсон наклонился к головастику и о чем-то тихо
спросил.
- Не переводить! - рявкнула Лили.
- Вай? - с вызовом поинтересовался Пью.
- Зыс из ноу-хау, - так же с вызовом ответила патронша.
Пью успокоительно поднял вверх ладони: мол, на обладание
секретами фирмы он ни в коей мере не претендует.
- Так вот, - продолжила Лили, - впервые в жизни я получила
удовольствие не от сознания собственного могущества над
сильными мира сего, если это интересно совету. Впервые в жизни
я получила удовольствие от того, что у мужчины все оказалось на
своем месте. Мое тело, столь незаменимое для корпорации,
ощутило сладостное удовлетворение. Но я не хочу ничего брать
бесплатно. Если со мной рассчитывались сполна, то и я желаю
расплатиться по-королевски. Иначе потеряю уважение к самой
себе. По-моему, это вполне деловой разговор, и, по-моему, по
отношению к моему телу это справедливо.
- М-да, - произнес Тигран Ваграмович, - хоть и обидно для
светлых умов, но, пожалуй, в самую точку. Не так ли, Ада
Борисовна?
- Не знаю, не знаю, - проворчала та. - Я - бухгалтер, а не
сексопатолог. Как я могу это акцептировать?
- Она тоже права, - согласился главный юрист, имея в виду
Аду Борисовну.
- Пусть Крайский печатается в "Шности", - по-петушиному
прокукарекал Васельцов.
- Что ж, ладно, - сказала Лили вполне спокойно. - Если вам
непременно хочется иметь коммерческий результат, то под эгидой
этого дополнения к уставу мы сможем оказывать услуги другим
фирмам по обеспечению их безопасности. Деньги потекут рекой.
Наступило гнетущее молчание. Все поняли скрытый смысл
предложения. Если мы возьмемся за это, то восстановим против
себя все существующие в стране группировки. До единой. И хотя
"Гвидону" было под силу в кратчайшие сроки поставить под ружье
несколько сотен бойцов, но иметь в качестве противника весь
