проклятие Многорукого, обрекающее его на вечное одиночество.
Илбэч - желанная добыча для любого правителя, потому что илбэч
создает в далайне новую сушу. Новая суша - новые территории. Без
комментариев.
Шооран бродит, автор же вместе с ним осваивает мир далайна,
описывая его реалии (перечислять которые было бы слишком долго)
и то, что формирует духовный мир его обитателей. "Миф о
творении" здесь уже цитировался. Есть и мифы о культурном герое,
героические и любовные предания, скабрезный "низовой" фольклор.
И почти везде - центральная фигура - Многорукий, дьявол и бог
этого мира. И при всей его искусственности, лабораторной
заданности, мир получается весьма достоверным и в чем-то очень
знакомым. Сравните:
"И каждый говорил своему брату: - То, что ты видишь,- мое, и все
иное - тоже мое" (Логинов).
"И сказал брат брату: "Это мое, и это - мое же". ("Слово о
полку Игореве").
"Ты хочешь меня уничтожить, о Тэнгэр! Но подумал ли ты, что
вместе со мной ты разом уничтожишь половину вечного времени, и
половину бесконечности, их обратную, темную сторону? Сможет ли
твоя светлая сторона существовать без меня, и на чем будет
стоять алдан-тэсэг, если не будет моей бездны?"
(Логинов).
"Ты произнес свои слова так, будто ты не признаешь теней, а
также и зла. Не будешь ли ты так добр подумать над вопросом: что
делало бы твое добро, если если бы не существовало зла, и как бы
выглядела земля, если бы с нее исчезли тени? Ведь тени
получаются от предметов и от людей... Не хочешь ли ты ободрать
весь земной шар, снеся с него прочь все деревья и все живое
из-за твоей фантазии наслаждаться голым светом?"
(М.Булгаков, "Мастер и Маргарита").
"Изгои - люди, загнанные жизнью туда, где жить нельзя"
(Логинов).
"Жизнь - это место, где жить нельзя". (М. Цветаева. "Поэма
конца").
Этот ряд можно было бы продолжить вплоть до братьев Стругацких,
и, кажется, подобные "скрытые цитаты" не есть случайные
оговорки, и уж, конечно, не плагиат, а цепь условных знаков -
следуем за русской литературной традицией. Но только ли русской
и только ли литературной?
"За прошедшее время страна всеобщего братства одряхлела еще
больше, хотя и вела успешные войны разом на двух фронтах. В
общинах оставались только женщины, которые и кормили всю страну,
выполняя как женские, так и мужские работы. Мужчины поголовно
считались цэрэгами. Сказочная добыча... давно рассосалась
неведомо куда, новых приобретений заметно не было, но весь
народ... жил надеждами, а значит не жил вовсе". Знакомо?
Или: "После падения твердокаменного государства принудительной
любви и узаконенного братства, на каждом оройхоне обосновался
свой особый царек или республика, отличающаяся от прошлых времен
лишь немощью и особым изуверством. Никто там не стал жить ни
лучше, ни сытнее, все, как и прежде, ненавидели чужаков, а сами
старались кормиться за счет более слабых соседей".
Политический памфлет? Не без этого. К счастью, этим дело не
ограничивается, иначе "Многорукий бог" ничем не отличался бы от
"Анастасии" Бушкова, от чего Тэнгэр миловал.
Что же до принадлежности к культурным традициям, то тут невольно
вспоминается, что культурологи определяют цивилизацию Запада как
"культуру вины", а цивилизацию Востока как "культуру стыда". В
своих рассуждениях Шооран приходит к мысли, что во всех бедах
мира виноват не дьявол - Многорукий, но демиург Тэнгэр, ибо
творение - это действие, а всякое действие влечет за собой зло.
Рассуждение абсолютно в духе китайской (конкретно, даосской)
философии, проповедующей принцип "недеяния". Но вывод-то каков?
"Виноват тот, кто делает. Значит, будем виновны". Спрашивается,
ушел ли Логинов в действительности от своего изначального
"западничества"?
Следует заметить, что роман вовсе не является мешаниной
философских, религиозных и политических рассуждений, как,
похоже, следует из моих заметок. Это, как и положено роману,
прежде всего история. История о творце. Ибо дар илбэча -
метафора творчества (определение "поэт" в романе прилагается
только к Шоорану, хотя сказители в далайне не так уж редки). И
творчества как жажды абсолюта. У Шоорана есть еще один
антагонист, кроме Многорукого. Это его собственный брат и
антипод Ээтгон. Если Шооран - "тип творца", Ээтгон - "тип
реального политика", "рачительный хозяин", вроде ануйевского
Креона. Шооран стремится уничтожить зло, Ээтгон - к нему
приспособиться. И житейская правда в конечном счете на стороне
Ээтгона. Что, в общем, тоже малоутешительно.
...И о том, куда такая жажда абсолюта способна завести. Потому
что в борьбе с жестокостью мира Шооран незаметно перешагивает
грань, за которой строит уже "не для людей, а против далайна". А
человечество для него сосредоточилось в прибившейся к нему
юродивой карлице Ай, по слабоумию своему не понимающей, кто с
ней рядом. И когда Ай убивают оголодавшие крестьяне (а оголодали
они, между прочим, из-за того, что в результате глобального
творения Шоораном суши в далайне царит страшная засуха), люди
вообще перестают для него что-то значить. Важна только борьба с
Многоруким. "В вечном чудовище скрывался смысл и оправдание
борьбы и надрывной испепеляющей работы". И Многорукий, незримо
присутствующий в сознании Шоорана, как черт в сознании Ивана
Карамазова, говорит:
"Я вижу, добрый илбэч, ты еще страшней, чем я. Думающий как ты
может и победить, а если бы люди пережили тебя, ты остался бы в
их памяти великим богом. Тогда нас стало бы трое: старик,
сделавший все и не делающий ничего, я - его тень и истинная
суть, и ты - предвечный и единосущный сын и вместе с тем лучшее
из творений, пришедший во имя любви и убивший мир. Жаль, некому
будет полюбоваться на такую троицу".
Все со временем становятся похожими на своих врагов.
И гибнет Многорукий, и рушится стена Тэнгэра. А за ней - мир.
Наш мир в его первозданной чистоте. Хэппи-энд? Ни в коем разе.
Потому что человеческая природа осталась прежней, а в нашем мире
свои трудности, и Логинов под занавес создает "мир будущего", в
котором воплощенный кошмар далайна представляется золотым веком,
раем земным, сказочной страной изобилия, а Многорукий - добрым и
благостным божеством. И потому, что поблизости маячит стена
нового далайна. И потому, что этот мир невыносим для Шоорана -
для нынешнего Шоорана. "Он не может жить без ненавистного
далайна, без ядовитой влаги, стылой бездны и дыма жгучих аваров.
Нельзя прожившему жизнь в борьбе лишаться врага. Он создал новый
мир, но ему нет в нем места". И в последний раз он призывает
свой дар, и в новом далайне становится новой инкарнацией
Многорукого, с которым будет бороться новый илбэч... Кольцо
замкнулось. Что соответствует древней и почтенной традиции.
Убийца царя становится царем. Убийца дракона - драконом. А
убийца Многорукого...
Питерский фантаст Святослав Логинов написал хороший роман. И это
единственный утешительный итог, который я могу здесь
представить. Других нет.
--------------------------------------------------------------------
Николай ПЕРУМОВ
Марина и Сергей ДЯЧЕНКО. Привратник: Роман-фантазия.-
Киев: РПО "Полиграфкнига", 1994.- 328 стр.- ("Fantasy
Collection").
Романом это произведение можно назвать едва ли - скорее длинная
повесть. Классическая, выдержанная в лучших традициях "fantasy".
Сделана небезуспешная попытка отойти от традиций "qwest'a",
когда седобородый маг в самом начале объясняет накачанным
героям, что нужно делать, после чего книгу можно читать лишь для
того, чтобы посмотреть, удалось ли автору придумать новый способ
"низведения" и "курощения" главного негодяя.
В "Привратнике" все не так. Есть загадка - в мир, где живут
люди, некоторые из которых являются магами, пытается прорваться
некая Третья Сила. Что это такое, откуда она взялась, чего хочет
- никому не понятно. Вокруг этого и строится сюжет, состоящий их
двух линий - собственно расследования того, что же это за Сила и
странствия - на первый взгляд бесцельного - бывшего мага
Маррана, он же - Руал Ильмарранен (отчетливый отзвук "Калевалы",
хотя никакой связи с финским эпосом в дальнейшем не
обнаруживается). Маррана лишили силы его былые коллеги за... В
общем, за дело. И теперь блистательному в прошлом чародею
приходится все начинать сначала - чуть ли не учиться ходить. Что
и неудивительно - несколько лет он простоял, превращенный в
вешалку. ("Amber" помните? Кого там в Замке Четырех Миров
превратили в тот же предмет обстановки?).
Дальше начинаются его странствия - тщательно выписанные, с
яркими характерами второстепенных героев, но не слишком
связанные с основным сюжетом. Они скорее работают на раскрытие
характера самого Руала. Это, пожалуй, главная слабость книги -
сократи на один эпизод, на два, на три - едва ли что-то
изменилось бы. И все это время Третья Сила настойчиво стремится
достучаться до сознания Руала, что бы тот, естественно, послужил
бы ей посредником, открыл бы ей дорогу в этот мир. Открыл в
буквальном смысле слова - отпер большую железную дверь. Способ
покупки также весьма прост - "ты все потерял, а со мной ты вновь
сможешь обрести все".
Собственно, весь ряд руаловых приключений - а для него они не
слишком приятны и прибыльны - служит для того, чтобы максимально
заострить этот выбор. Герой потерял все, его предали и продали
почти все, кто мог - так почему бы не принять королевский
подарок, почему бы не отодвинуть засов на железной двери? Вторая
линия, с расследованием, которое ведут колдуны Ларт, Бальтазар и
прорицатель Орвин, выписана менее тщательно - хотя удач там
больше. Яркие и живые характеры колдунов - отнюдь не ангелов во
плоти по типу Гэндальфа, много веселых, комичных ситуаций, в
которые попадает ученик колдуна Ларта по имени Дамир -
трусоватый и не слишком обремененный умом паренек. Колдуны ищут
посредника Третьей Силы - хотя читатель обо всем догадывается
сразу, что несколько снижает общий интерес к книге. Есть много
прекрасных деталей, очень оживляющих происходящее. Например,
одни только кисти штор на окнах в доме колдуна Ларта - кисти
штор, что ловят мух и питаются ими! Мне понравилось...
Однако чувствуется, что авторы изо всех сил все-же пытались уйти
от развлекательности. Отсюда некоторые неувязки с сюжетом, его
откровенное "провисание" в середине книги - когда мне уже все
ясно, кто привратник и что Руал Ильмарранен уже потерял все, что
имел - там есть эпизоды, которые неоправдано затянуты и которые
можно спокойно пропустить. Например, история с волком -
оборотнем, рассказанная необычайно подробно, но закончившаяся
пшиком. Оборотень есть Ильмарранена отказывается и ускакивает
себе в степь. Зачем, почему, для чего - объяснений нет. Можно
строить предположения, но нужно ли?
Подоводя итоги, скажу, что дебют авторам - если это дебют - явно
удался. Отмеченные выше слабости вытекают, скорее, из излишнего
"умения" авторов, их стремления сделать вещь ближе к
"мэйнстриму" (что-то наподобие "Альтиста Данилова" В. Орлова).
Так что будем с нетерпением ждать следующих их книг! Тем более,
что, по слухам, продолжение уже есть...
----------------------------------------------------------------
Сергей БЕРЕЖНОЙ
Сергей ЛУКЬЯНЕНКО. Лорд с планеты Земля: Фантаст.
произведения.- Алматы: ЛИА "Номад", 1994.- 576 с.
Сначала пара замечаний, отношения к литературе не имеющих.
Во-первых, обложка. Такого позорного оформления книги я не видел
уже давно. При виде этой живописи хочется выть, топтать книгу и
увлеченно мешать ее с грязью. Давненько книга не будила во мне
обезьяну...
Теперь о близком и родном - об авторских правах. Я так и не
сумел понять, кто же владеет, говоря унылым канцелярским слогом,
копирайтом на текст. С оформлением все ясно - на него копирайт
художника проставлен. Наверное, чтобы никто не вздумал украсть
эту обложку. А вот с текстом - сплошные непонятки. Два
копирайта: первый ТОО "Пан", Москва. Второй ЛИА "Номад", Алматы.
