"Бронзовую Улитку" и "Странник", но в первом случае изменять и
улучшать ничего не требуется - любое решение Б.Н. принимается,
как данность, поскольку премия лично его, а во втором случае я
сделать практически ничего не могу. Впрочем, к "Страннику" я еще
вернусь.
А теперь о премии "Интерпресскон" - нашей, общей премии.
Неоднократно высказывались упреки, что не тем даем. Ну и что, я
сам не всегда доволен результатами, но ведь и полного счастья в
жизни не бывает. Неоднократно высказывались предположения, что
результаты премии можно... Нет, фальсифицировать нельзя, здесь я
прилагаю максимум усилий, чтобы даже подозрений не возникало. И
не возникает. Но, так сказать, пролоббировать можно. Пока
высказывались лишь предположения. Внимательное изучение списков
голосовавших и итогов голосования этого года и прошлых лет
показывает - пока это только предположения. Да, конечно,
личность автора иногда влияет на результаты, влияет и еще ряд
факторов, не всегда имеющих отношение к литературе, например,
удачно проведенная агитационная кампания, как в случае с
доктором Кацем. Но, прямого лоббирования не было. Казалось бы
чего беспокоиться?
Перед Интерпрессконом мне позвонил один хороший знакомый и
сказал, что группа, так называемых "толкинутых" вышла на него и
через него спрашивает: могут ли в день голосования приехать
тридцать человек и получить бюллетени? Я заявил, что голосование
открытое - пожалуйста, пусть приезжают. Что я при этом
чувствовал, неважно. Я уважаю всех людей, искренне любящих
фантастику. Но тридцать человек! И, самое главное,- вопрос
провокационный. Хочешь голосовать - приезжай и не спрашивай. Но,
слава гомеостатическому мирозданию, при изучении списков
голосующих большого количества неизвестных мне фамилий я не
обнаружил.
Далее. Почему я вообще встрепенулся? Есть такой отличный парень
- Антон Первушин. Его пока мало кто знает. Действительно мало.
Его известность пока не выходит за пределы Питера, он посещает
семинары Стругацкого и Балабухи и публикует неплохие рассказы в
молодежной газете. Даже члены семинара Стругацкого не всегда
могут вспомнить его. К чему я это? Он приехал в день открытия в
окружении пяти друзей. И по результатам голосования премии
"Звезда фэндома" занял пятое место (с тремя первыми и четырьмя
вторыми в бюллетенях), обойдя таких известных людей, как
Байкалов, Чертков, Лукин, Васильев, Вершинин - это из тех, что в
десятку попали. Я ничего против Антона Первушина не имею,
отнюдь. Но реально вижу угрозу, как какой-нибудь питерский
фантаст, привозит с собой весь свой клуб на день открытия, то
есть голосования. И даже ничего просить не надо - члены клуба
твое произведение читали точно, а остальные позиции списков -
бабушка надвое сказала. При такой ситуации питерские фантасты
оказываются в выгодном положении - из Урюпинска клуб не
привезешь.
Это для нас прозвучал звонок. Серьезный звонок. Даже, если Антон
честно занял причитающееся ему место, случай приоткрыл проблему,
к которой раньше относились... ну, не очень серьезно, как к
чему-то гипотетическому, далекому и нереальному. Будем думать.
Еще несколько слов по процедуре голосования. В этом году мы
ввели новую систему. Вроде бы претензий нет. У меня в том числе
- итоги оказались много интереснее, дают гораздо больше пищи для
глубоких раздумий. Да и голосовать было приятнее. Единственное
замечание и улучшение на следующий год - надо чтобы голосующий
не вписывал от руки кандидатов, а чтобы у каждой позиции были
клеточки с цифрами - зачеркни единицу у своего избранника,
двойку и тройку у двух других. Для чего? Ну, во-первых, быстрее
и проще, во-вторых, при нынешней системе хоть и для членов
счетной комиссии, но все же анонимность голосующего нарушается -
по почерку опознать можно, в этом году уже в узком кругу
кое-кого опознали. Таких претензий быть не должно.
И еще выхожу на ваш суд, господа, с такой проблемой: в этом году
можно было не вписывать второе и третье место. Мы
руководствовались рядом вполне понятных соображений. Но практика
моментально показала: искренне желаешь победы своему избраннику
- не ставь никого на вторые и третьи места, не добавляй очков
конкурентам. Сообразили это не все, но многие. Тем не менее,
многие честно поставили достойных на вторые и третьи места, но
не все. Проблемка... И как к ней подступиться - не имею ни
малейшегопредставления. "Интерпресскон" - наша премия, помогайте
советом, давайте вместе решать.
Рассказывая об Интерпрессконе, естественно, нельзя не сказать о
"Страннике". В этом году все было проведено на высоком уровне -
нет сомнений. Нет претензий к организаторам, есть только теплые
слова благодарности. И лауреаты, бесспорно, достойное. Но не
бывает бочек с медом, без этого... самого... дегтя. Присуждения
по двум позициям вызвали недоумение в зале. А у меня еще и
резкое неприятие, правда, по другим причинам. Сначала о первом
впечатлении. Номинация: "Редактор/составитель". Естественно было
бы предположить, что главным претендентом является единственный
регулярный журнал фантастики "Если". Большая аудитория (тираж
пятьдесят тысяч), ежемесячная периодичность, прекрасное
оформление, проза - на уровне. Тем не менее, присуждается премия
главному редактору журнала "День и ночь" Роману Солнцеву.
Редактору журнала, который фантастику периодически печатает - и
только. Зато - Лазарчук, Успенский, Геворкян, Пелевин,
Лукьяненко, анонсирован Столяров... По номинации "Критика,
публицистика" - премия вручается... "Зомбификации" Пелевина, при
наличии в списке действительно критических, литературоведческих
работ Рыбакова и Ланина!
Но, в конце концов, это дело жюри, оно профессиональное. У меня
лично выбор именно этих лауреатов не вызывает претензий. Однако!
Я член номинационной комиссии "Странника" и работал честно, как
и все остальные. Мы обсуждали кандидатуру Романа Солнцева и не
внесли в номинации при четырех голосах против. Рассказ Пелевина
был отнесен к "малой форме" общим решением номинационной
комиссии.
Настораживает отношение членов жюри к номинационной комиссии.
Андрей Михайлович Столяров, присутствовавший на одном из
заседаний номинационной комиссии "Странника" в качестве
наблюдателя от жюри, заявил, что его роман "Я - Мышиный Король"
не вошел в жанровые списки фэнтези исключительно по той причине,
что педагог Стругацкий решил вставить в семерку рассказ
любимчика Логинова "Мед жизни". Я был возмущен и сказал: решение
общее, если не нравится - увольняйте всю комиссию, вы нас сами
приглашали, никто не напрашивался. Очень серьезный Борис
Натанович, сказал, что это оскорбление его как члена комиссии, и
как ее Председателя, обвинение как в интригах, так и в
некомпетентности. И как же теперь рассматривать ситуацию, когда
жюри на Сибконе вносит два изменения, и оба кандидата,
вставленные волей жюри, становятся лауреатами? Ответ
напрашивается один - комиссия некомпетентна. И, если честен,
должен выходить из комиссии сам. О чем я очень корректно и тихо
сказал Стругацкому сразу после вручения. Он ответил: после
поговорим.
После был банкет. Но еще до него я просмотрел врученные вместе с
пригласительным билетом бумаги о премии "Странник". Цитирую:
"Составленные номинационной комиссией списки рассылаются членам
Литературного Жюри, которые имеют право выдвинуть в каждой
категории еще по одной кандидатуре, которая - по той или иной
причине - могла быть пропущена комиссией, однако достойна
участвовать в конкурсе". Кандидатура Романа Солнцева не была
пропущена, она обсуждалась, что может засвидетельствовать
ответственный секретарь "Странника", обязанный хранить
протоколы. И еще цитата: "Доработка номинационных списков может
быть осуществлена не позднее двадцатого февраля года, следующего
за номинационным". Сибкон, на котором и произошла доработка,
проводился, как известно с девятнадцатого по двадцать шестое
марта...
Банкет был классным - всего вдоволь и звучали прекрасные речи
благодарности учредителям. Я особо хочу подчеркнуть - какие бы
лауреаты не были названы, к учредителям нет и не может быть
никаких претензий. Скажу о себе: когда Сидорович и я придумали
"Бронзовую Улитку" - мы сразу выбрали жюри - Б.Н.- и
обеспечиваем только техническую сторону; когда мы придумали
премию "Интерпресскон" - то сразу же было выбрано жюри, и мы
обеспечиваем техническую сторону; кому бы ни достались премии,
мы к этому не имеем отношения, то есть имеем, но на общих
основаниях. Также и Николай Юрьевич Ютанов - прилагая массу
средств и усилий, он не имеет отношения к процессу определения
лауреатов, его можно упрекнуть лишь в том, что девочки на
церемонии вручения слишком высоки - мне такие не очень
нравятся... или там, что на фуршете сок был такой, а не мой
любимый... Но не более. За лауреатов отвечает ЖЮРИ. Мне же еще
раз хочется поблагодарить Николая Юрьевича за прекрасный
праздник.
После первых тостов на банкете, когда гости уже встали с мест и
тихо переговаривались компактными группами, я подошел к Андрею
Геннадьевичу Лазарчуку. И вдвоем тихонько, мы проговорили минут
пятнадцать, в частности затронули тему присуждения по номинации
"Редактор-составитель". Напрасно, ты, Андрюша, возмущаешься,-
сказал Лазарчук.- Если бы ты знал, сколько крови стоит Солнцеву
протолкнуть журнал, какой ценой ему это достается, а
произведения-то опубликованы отличные... (я не ручаюсь за
достоверность слов, но за смысл ручаюсь).- Андрей Геннадьевич,-
спросил я,- могу ли я интерпретировать ваши слова, как то, что
премия "Странник" по этому разделу вручается за
администрирование, а творческая составляющая не имеет
определяющего значения? Я не помню, что Лазарчук ответил, но
посмотрел он на меня, как на распоследнего дурака.
Я действительно ни черта не понимаю в критериях жюри премии
"Странник"! С этим горьким чувством я и сел на свое место
уткнувшись в тарелку с сочным бифштексом. Через несколько минут,
заметив мое мрачное состояние, ко мне подошел Б.Н. Поговорили. Я
изложил свои мысли и чувства. Борис Натанович сказал, что
подошел разубедить меня, но выслушав, склонен со мной
согласиться. Но просил подождать с решением о выходе месяц.
Месяц прошел. И я действительно успокоился и изменил решение: я
останусь в номинационной комиссии "Странника" пока не выгонят, и
буду работать честно. (Правда я сразу решил, что всеми силами
буду проталкивать в злополучную номинацию "Новый мир", "Звезду",
"Неву" и "Аргументы и факты", поскольку те напечатали уже
фантастику). Но, все встало на свои места само собой -
номинационную комиссию "Странника" распустили, чтобы осенью
набрать новую. Хоть в чем-то мое суждение совпало с позицией
жюри - комиссия по обоюдному мнению оказалась некомпетентна.
По-честному, этот Интерпресскон лично мне многое дал - я спорил
до хрипоты, пытаясь определиться в некоторых вопросах текущего
литературного процесса и своего отношения к нему. Пищи для
размышлений получил достаточно и очень доволен. Раз это смог
сделать я, то вполне мог и каждый другой гость Сидоркона, кто
хотел. Попробую проиллюстрировать мои слова на собственном
примере, приведя фрагмент стенограммы пресс-конференции
лауреатов всех трех премий:
Андрей НИКОЛАЕВ (СПб): Вопрос к Казакову. Вадим
Юрьевич, вы считаете "Полет над гнездом лягушки" критическим
произведением? Или это все-таки художественная проза?
КАЗАКОВ: Критическим произведением - не считаю,
художественной прозой - не считаю, считаю своеобразной
разновидностью литературоведения.
НИКОЛАЕВ: А вы не считаете, что подобным образом
создаете прецеденты, и мы рано или поздно вместо критики,
которую призывает писать Алан Кубатиев, будем получать
стилизованные под критику романы и рассказы? И сразу же вопрос к
Штерну. Борис Гедальевич, а вы считаете "Второе июля четвертого
года" критическим произведение?
ШТЕРН: Это вопрос к Сомерсэту Моэму.
НИКОЛАЕВ: Как вы считаете, это критическая работа или
художественная. Вы писали повесть?
