шаркнул ногой. "Ладно ... -- смилостивился ефрейтор, -- Нидерландиста
забирай." Он протянул эрикову справку о поступлении, откинулся на спинку
стула и закрыл глаза. Указательный палец его левой руки рефлекторно
воткнулся в правую ноздрю.
"Пшель!" -- солдатик махнул рукой в направлении двери, из которой
вышел. Они прошагали по короткому узкому коридору и уперлись в массивную
металлическую дверь с "глазком", запертую тяжелым засовом и висячим замком.
Солдатик выудил из кармана связку магнитных карточек на металлическом
кольце, выбрал нужную и вставил в замок -- тот со щелчком отомкнулся. За
дверью обнаружилась кабина лифта, они зашли внутрь. Солдатик старательно
задвинул решетчатые двери и нажал верхнюю из двух кнопок на стене. Кабина
поехала вверх, за решеткой медленно поплыла грязная бетонная стена.
Путешествие было недолгим. Лифт остановился перед еще одной
металлической дверью, запертой (со стороны кабины) еще одним засовом. Найдя
нужную карточку, рядовой Нурминен отпер замок и отворотил дверь. На стуле
напротив выхода из лифта сидел солдат с непроницаемым среднеазиатским лицом
и черными блестящими глазами. "Эй, чурка! -- окликнул его Нурминен, --
Нидерландиста забирай." Среднеазиат несколько раз моргнул: "В какой
комната?" "В пятую, какую ж еще? -- Нурминен протянул справку о поступлении
и, тщательно выговаривая слова, добавил, -- Ну, чу-урка ... ну,
муда-ак!..." Было видно, что, наравне с русской лексикой, он старается
освоить русскую интонацию.
"Чурка" медленно встал и принял справку. Дверь лифта захлопнулась,
раздался лязг засова, рядовой Нурминен уехал. "Пищел." -- чурка и Эрик
прошли по узкому коридору и оказались в коридоре пошире, в одной из стен
которого располагались обитые дермантином двери. "Твоя в какой комната
надо?" -- доверчиво спросил конвоир, забыв полученные наставления; "В
пятую." -- ответил Эрик. Они подошли к двери с табличкой:
Помещение No 5
Секция борьбы с мировым нидерландизмом
Не стуча, чурка потянул за дверную ручку и просунул голову в
образовавшуюся щель: "Моя нидерланиста привела." -- услыхал Эрик. "Так чего
ж ты его внутрь не заводишь, дурында?" -- лениво протянул невидимый
обитатель кабинета. Конвоир и Эрик вошли. "Справку о поступлении давай." За
столом у задней стены сидел человек лет сорока в штатском, на столе стояла
индивидуальная ЭВМ. Чурка протянул справку: "Моя обратно пойдет, да-а?"
"Иди, иди ..." -- согласился человек. Одутловатое бледное лицо делало его
похожим на слизняка.
Чурка ушел.
"Садитесь." -- вяло приказал "слизняк", роясь в ящике стола. Эрик сел
на стоявшую в центре комнаты табуретку. "А-а, вот они!" -- слизняк достал
из ящика дискету. "2-5-1-9-1-6-4-3-8. -- он надписал ярлык, вставил дискету
в ЭВМ и придвинул поближе клавиатуру, -- 2-5-1-9-1-6-4-3-8." На рыхлом лице
его заиграли разноцветные отблески картинок на экране видеотона: "Та-ак:
роддом, детдом, 57-ая школа, МФТИ, домоуправление, НИИ п/я 534ц." Висевшие
на стене часы показывали 13:11. Эрик расстегнул шубу -- в комнате было
жарко. "Ну, поехали ..." -- сказал слизняк, нажал клавишу "возврат каретки"
и откинулся на спинку кресла. Картинка на экране видеотона изменилась,
наложив на его лицо синий вурдалачий отблеск. Обтянутый рубашкой живот
медленно колыхался в просвете расстегнутого пиджака.
Последняя цифра на стенных часах изменилась -- 13:12.
"Мне бы хотелось снять шубу." -- сказал Эрик; "Как же вы ее снимете,
когда на вас наручники?" -- лениво возразил слизняк. "Можно ли снять
наручники?"; "Нет."
Молчание.
Последняя цифра на стенных часах изменилась -- 13:13.
"Можно ли расстегнуть наручники на то время, пока я снимаю шубу, а
потом застегнуть опять?"; "Нет."
Молчание.
Последняя цифра на стенных часах изменилась -- 13:14.
"Почему?" -- "Не полагается." -- "Кем не полагается?" --
"Инструкцией." Изнуренный усилием, слизняк прикрыл глаза и сложил ладони на
дряблом животе.
Молчание.
Последняя цифра на стенных часах изменилась -- 13:15.
Отблеск на слизняковом лице стал зеленым; стало слышно, как ЭВМ
записывает что-то на дискету. Неожиданно ожил лазерный печатник, стоявший
на полу рядом со столом.
Молчание.
Последняя цифра на стенных часах изменилась: 13:16.
ЭВМ стихла. Подняв веки, слизняк сел прямо, нажал несколько клавиш и
стал лениво водить глазами по экрану видеотона: "Отец пропал без вести в
Афганистане, мать -- враг людей ... на что же вы, с такой биографией,
надеялись, Иванов?" Эрик не отвечал. Слизняк стал снова водить глазами по
экрану, периодически нажимая клавишу "следующая страница".
Последняя цифра на стенных часах изменилась: 13:17.
"Обществоведение -- 3, история -- 3, коммунистическое воспитание -- 3.
С такими оценками по ключевым предметам ..." -- слизняк саркастически
усмехнулся и покачал головой. "Зато я был отличником по физкультуре. --
заметил Эрик, -- Вот у вас, к примеру, какая оценка по этому предмету в
аттестате зрелости?" "Подумаешь, физкультура!... -- слизняков голос впервые
окрасился эмоцией (неприязнью), -- И чего вы эдакого достигли, чтоб
хвастаться?... Чемпионом Союза стали?" "Нет, до чемпионата Союза я ни разу
не доходил ... А вот чемпионом Москвы был -- сначала среди школьников,
потом среди студентов."
Последняя цифра на стенных часах изменилась: 13:18.
"По какому виду спорта?" -- слизняковы щеки чуть порозовели; "По
боевому самбо. -- голос Эрика звучал бесцветно. -- Об этом наверняка
упомянуто в моем досье -- читайте дальше." Слизняк снова стал водить
глазами по экрану видеотона.
Молчание.
Последняя цифра на стенных часах изменилась: 13:19.
"Ладно. -- слизняк нажал несколько клавиш и вынул дискету из
дисковода. -- В оставшейся части вашего досье описано, как вы учились в
МФТИ и работали в НИИ п/я 534ц -- отметки, выговоры, когда диссертацию
защитили ... в общем, ничего интересного." Он достал из ящика стола
какой-то бланк, вписал что-то и протянул вместе с ручкой Эрику:
"Подпишите." "Что это?"; "Читайте, там все сказано." -- слизняк раздраженно
забарабанил пальцами по столу.
РАСПИСКА
С содержанием своего первичного досье со слов сотрудника В. Назаревича
ознакомлен 28 декабря 1985 года.
__________________________
"Я бы хотел взглянуть на досье своими глазами." -- попросил Эрик; "Не
положено." -- отмахнулся сотрудник Назаревич. "Тогда я расписку подписать
не могу. -- слизняк перестал барабанить пальцами и недоверчиво вскинул
глаза, -- Я ж досье не видал ... а вдруг вы что-нибудь пропустили?" Эрик
положил бланк и авторучку на стол.
Две последние цифры на стенных часах изменились: 13:20.
"Так вы отказываетесь подписывать?" -- по голосу слизняка
чувствовалось, что он разозлился. Эрик кивнул. "Что ж, так и запишем!" --
гигиенист нацарапал что-то на бланке расписки и вложил его, вместе с
дискетой и распечаткой, в коричневый конверт. Потом нажал кнопку в углу
стола -- где-то в отдалении тренькнул звонок. "Эх, не было б у тебя,
подонок, категории Б1, -- слизняково лицо вдруг искривила злобная гримаса,
-- пожалел бы ты о своем поведении ..." Страдальчески шевеля губами, он
наклеил на конверт эрикову справку о поступлении.
В кабинет вошел давешний среднеазиат. "Отвести наверх." -- прошипел
слизняк, протягивая конверт. "Пищел." Эрик вышел из комнаты. "Твоя напираво
не ходы, твоя налэво ходы!" -- чурка подтолкнул его в сторону запертой
висячим замком металлической двери в дальнем конце коридора. За дверью была
лестница. Они поднялись на три пролета и опять оказались перед
металлической дверью -- на этот раз, запертой изнутри. Чурка постучал --
дверь отворилась. На пороге стоял здоровенный детина в черной форме
внутренних войск со связкой ключей на поясе и прыщом на носу. "Моя
нидерланиста привела." -- робко сказал чурка и выставил вперед руку с
конвертом. Детина забрал конверт, Эрик зашел внутрь, дверь захлопнулась.
"Сидоров! -- заорал детина, -- Кончай чаи гонять, работать надо." Через
одну (из двух имевшихся) боковых дверей вошел детина без прыща и уселся за
стол у стены. В углу комнаты лежали стопкой большие целлофановые пакеты и
картонная коробка с наручниками. "Руки давай, нидерландская морда ... --
прыщавый детина взглянул на номер, выбитый на наручниках, выбрал
соответствующий ключ и отомкнул замок, -- Раздевайся!" -- он бросил
наручники в коробку. Эрик снял шубу. Детина без прыща открыл лежавший на
столе блокнот и приготовился писать. "Шуба синтетическая, коричневая. --
огласил прыщавый детина и запихал эрикову шубу в целофановый пакет, --
Свитер шерстяной, машинной вязки, синий ... Совсем раздевайся,
нидерландская морда ... чего стоишь?"
Пять минут спустя Эрик стоял абсолютно голый -- вся его одежда была
распихана по (трем) целофановым пакетам. Пометив что-то в справке о
поступлении, детина без прыща унес конверт через боковую дверь,
расположенную слева от входа. "Пшел." -- оставшийся детина указал на
боковую дверь справа. Эрик шагнул вперед, оказавшись в маленьком помещении
-- сотни маленьких отверстий испещряли пол, потолок и стены. Дверь позади
него захлопнулась. Несколько секунд не происходило ничего. Потом раздалось
шипение, и со всех сторон ударили мыльные струи -- Эрик зажмурился, прикрыв
руками чувствительные места. Примерно через минуту струи иссякли, но тут же
ударили снова -- на этот раз, просто водой, без мыла. Еще минута, и струи
иссякли окончательно. Впереди загремела дверь: "Выходи, нидерландская
морда!" Эрик вышел.
Детины уже ждали его в следующей комнате: "Вытирайся ... чего стоишь?
-- прыщавый кинул ему грязное мокрое полотенце. -- Какой у тебя размер
штанов?..." -- пол был завален тюками с обувью и одеждой. Подгоняемый
детинами, Эрик оделся в грубое дерюжное белье, черно-белый полосатый
комбинезон и черные ботинки. "Становись! -- детина без прыща указал на
белый экран, висевший на стене в углу комнаты, и достал из стоявшего рядом
шкафа фотоаппарат, -- Не шевелиться и не моргать, нидерландская морда!"
Раздалась яркая вспышка, из фотоаппарата тут же вылезла фотография. "В
профиль повернись!" -- приказал детина. Еще одна вспышка. Прыщавый вложил
фотографии в коричневый конверт, отпер одну из (двух имевшихся) боковых
дверей и махнул рукой: "Пшел!" Эрик шагнул вперед, дверь позади него
захлопнулась.
Он оказался в большом помещении, уставленном рядами низких деревянных
скамеек с сидевшими на них людьми в полосатых комбинезонах. Было тихо --
никто ни с кем не разговаривал. Эрик сел на свободное место и опустил
голову. Ему хотелось подумать.
Прошло пятнадцать минут. Ни один из десятка находившихся в комнате
людей не проронил ни слова.
"Слушай, друг! -- к Эрику подсел вертлявый человек средних лет с
избегающими собеседника глазами, -- За что сидишь?" "Не знаю." -- Эрик
отвернулся в сторону. "Не хочешь говорить?... И правильно! -- вертлявый
понизил голос, -- Знаешь, сколько здесь стукачей? Больше половины!" Эрик
молчал. Вертлявый поерзал на неудобной низкой скамейке и вдруг толкнул его
в бок: "Хочешь анекдот расскажу?" "Нет." "Да ладно тебе ... чего так-то
сидеть? Слушай: задают армянскому радио вопрос -- правда ли, что Маяковский
покончил с собой? А армянское радио отвечает: конечно, правда! Мы даже
записали его последние слова: 'Не стреляйте, товарищи!' Ха-ха-ха ...
Ха-ха-ха ..." -- вертлявый затрясся в приступе притворного хохота. Эрик
опять отвернулся в сторону, но вертлявый не отставал: "А ты про норвежское
телевидение анекдоты любишь?..."
Загремела дверь. В комнату вошел жилистый парень лет двадцати пяти и
сел по другую сторону от вертлявого. Сквозь расстегнутый до пояса
комбинезон виднелась татуированная грудь. "Здравствуй, друг! -- обратился к
нему вертлявый, -- Ты тоже послушай. Задают норвежскому телевидению вопрос
