руку. "No 395, говоришь? -- на лице Костоглодова вспыхнули красные пятна.
-- Опасно играешь, Иванов, не просчитаться бы!" Эрик не отвечал. "Ладно. --
с угрозой сказал секретарь, -- Ежели Иванов без согласия завлаба идти не
хочет, а завлаб его, как все мы знаем, в Ленинград на симфозиум уехал, то
пойти придется ... -- он снова стал водить гипнотическим взглядом по
молодым ученым, -- ... Сергееву."
Костоглодов собрал со стола свои бумажки и вышел.
Головы ученых синхронно повернулись в сторону сидевших на отшибе Эрика
и Ляльки. Сергеев встал и простер в их направлении обвиняющий перст: "Из-за
таких, как ты, Иванов, -- голубые глаза его фанатически сверкали,
тускло-русые волосы слиплись неопрятными космами, -- в народе крепчает
антиголландизм!" "Точно!" -- подтвердил сергеевский аспирант Карапузов,
молодой человек без примет. Лялька сжала эрикову руку, но он этого не
заметил. "А из-за таких, как ты, Сергеев, в народе крепчает нидерландизм."
Крамольное слово рухнуло на пол, как бетонная плита, и все, кроме Ляльки,
Эрика и Сергеева, опустили глаза. Несколько мгновений двое последних жгли
друг друга взорами, потом Лялька потянула Эрика за руку и вывела из
комнаты. "Ну, нельзя же так, Эричка ... -- сказала она, -- В КПГ ведь
заберут!" Кровь била Эрику в виски семипудовыми кувалдами. "А если даже и
не заберут, то все равно себе дороже -- от стресса в сорок лет инфаркт
получишь. -- она остановилась и погладила его по плечу, а потом взъерошила
волосы, -- У тебя ведь каждый день, как последняя битва!... Уж лучше б ты
самбо своим заниматься продолжал -- там пары бы и спускал!" -- лялькины
прикосновения оказывали на Эрика успокаивающее действие. Он с
благодарностью посмотрел на нее: "Можно, я у тебя посижу, пока эти свалят?
-- (до конца рабочего дня оставалось минут десять), -- Или тебе работать
надо?" Пульс Эрика постепенно замедлялся. "Конечно, посиди ... у меня как
раз в комнате никого: Кузьмина больна, а Георгий Сергеич со своей группой в
командировке."
Они прошли по коридору -- Лялька отперла дверь с табличкой 232а, за
которой открылась большая комната, загроможденная до потолка приборами.
"Твои соседи -- они как, ничего?" -- спросил Эрик, пока они пробирались в
Лялькин закут; "Нормальные. -- ответила Лялька, -- Как говорится, общий
враг сплачивает. -- она имела в виду членкора Муддинова. -- А как
получилось, что ты с этими в одной комнате сидишь? Они ж из другой
лаборатории." "Черт его знает ... Макаров давно обещал к своим пересадить,
да все как-то не получается." Лялькин стол стоял за ширмой в дальнем углу
комнаты. Эрик сел на стул, расположенный сбоку от стола, и положил измятый
лист с вычислениями на колени. "Кофе хочешь?" -- "Кофе или желудин?" --
"Кофе." -- "Хочу." Лялька вытащила из-под стола допотопную электрическую
плитку и воткнула в розетку, потом достала из ящика стола коробку с кофе.
"Откуда у тебя?" -- "Любовник на прощальное свидание подарил." Эрик
заглянул в коробку -- кофе еле-еле покрывал дно. "Проверяешь, давно ли у
меня был любовник? -- догадалась Лялька, высыпая в джезву остаток кофе, --
А, может, это не последний подарил, а предпоследний?" -- она вышла за
ширму, чтобы набрать воды. "Если бы предпоследний -- то кофе бы уже
кончился." -- "А, может, я любовников меняю, как перчатки?" Вернувшись,
Лялька поставила джезву на плитку, села на стул и улыбнулась. "Как кофейные
коробки." -- поправил Эрик, и они рассмеялись.
"Как протекает великая война с Иваном Ильичом?" -- спросила Лялька.
"Сегодня утром он хотел проверить у меня карманы, -- отвечал Эрик, -- а я
ему сказал, что только в присутствии замдиректора по режиму." "А он что?"
-- "А он ничего ... ты что, не знаешь, что Волгин раньше одиннадцати не
появляется?" Лялька осуждающе поджала губы: "Зря ты, Эрька, на рожон лезешь
... разозлишь Волгина -- худо тебе придется!" "Они меня не поймают. --
спокойно отвечал Эрик, -- И потом Иван Ильич только через день работает, а
его сменщица -- нормальная тетка." "Нормальных вахтеров не бывает!" -- по
голосу Ляльки было слышно, что она осталась при своем мнении.
"Ты сейчас чем в смысле науки занимаешься?" -- сменил тему Эрик. "Чем
всегда -- муддевиной. -- кисло сказала Лялька, рефлекторно посмотрев на
видеотон на своем столе, -- Проверяю численно последнее муддиновское
озарение." "Ты ж говорила, Зачепин просил что-то посчитать." -- "Просил."
-- "И что?" -- "Пока ничего." Лялька не любила говорить о незаконченной
работе. "Зачепин -- человек толковый, с ним можно иметь дело." -- заметил
Эрик; "Ты это членмуду объясни -- он же ревнивый, как вожак павианьего
стада!" "Нет в жизни счастья." -- согласился Эрик, и они сокрушенно
покачали головами.
"Хочешь задачку? -- оживилась Лялька, -- Докажи, что ..." -- она
вытащила лист бумаги и начала писать.
[Image]
"А пси удовлетворяет ..."
[Image]
"Ты откуда это неравенство взяла? -- подозрительно спросил Эрик, --
Опять членмудов сын кандидатскую одолеть не может?"; "Да нет, из
зачепинской деятельности вылезло." Эрик задумался. "Попробуй свести к
вариационной задаче." -- "Это как?" -- "А вот так." Он придвинул к себе
лист и приписал под лялькиным неравенством четыре строчки. "И что?" Он
добавил еще строчку. "А ты сечешь ... -- восхитилась Лялька, -- Спасибо."
"Кофе шипит." -- сказал Эрик, и она сняла закипавшую джезву с плитки:
"Считай, что отработал ты свой кофе." Они рассмеялись.
Лялька достала чашки.
"А почему ты бабошинскую Тоню Варварой называешь?" -- вдруг вспомнил
Эрик. "Как почему? -- удивилась Лялька, -- Ты что, 'Айболита' не читал?"
"Нет." -- сухо ответил Эрик. "Ой, извини! -- спохватилась Лялька, -- Опять
я, дура, забыла!" -- она повернулась к Эрику спиной, чтобы скрыть смущение
и налить кофе. "У нас в детдоме почти никаких книг не было, кроме сочинений
товарищей Романовых. -- сказал Эрик, -- Я только в 9-ом классе начал
читать, когда в математическую школу перешел." Лялька пододвинула к нему
чашку с кофе. "Это сказка Чуковского про звериного доктора. -- объяснила
она, -- А еще у него злая сестра была, по имени Варвара." "У Чуковского?"
-- удивился Эрик; "У Айболита. -- хмыкнула Лялька и вдруг, заглянув ему в
глаза, добавила, -- Прости меня, Эрька, а?" "Я на тебя не сержусь. -- он
коснулся ее руки, -- Никогда не сержусь." "Ты вычисления свои на стол
положи, а то закапаешь." -- заботливо сказала Лялька.
Некоторое время они с удовольствием пили кофе.
"Эрька, а ты своего отца помнишь?" -- вдруг спросила Лялька. Эрик
бросил на нее удивленный взгляд: "Нет. -- он помолчал. -- Мне о нем немного
рассказывал мой тренер ... они вместе за сборную России выступали." "Что
именно рассказывал?" Эрик подсунул пальцы под очки и устало помассировал
веки. "Да, больше, ерунду всякую: какой мол отец был замечательный самбист
и несгибаемый человек, да какую утрату понес спорт, когда его в Афганистан
послали." Лялька негромко рассмеялась: "Твои родители, наверно, были
интересной парой: голландка-учительница и спортсмен по фамилии Иванов."
Эрик хмыкнул, но ничего не сказал.
Некоторое время они с удовольствием пили кофе.
"Хорошо с тобой, -- вздохнул Эрик, отставляя пустую чашку, -- однако
идти мне пора ... эти, поди, уже отвалили." "Спасибо за задачку." --
сказала Лялька. "Спасибо за кофе." -- сказал Эрик. "Ты сейчас куда? К
Светке?"; "К Светке. -- он встал, -- Так что сегодня нам в разные стороны."
"Тогда пока. -- Лялька начала собирать свою сумку, -- В понедельник
увидимся." Эрик взял со стола лист с вычислениями и вышел.
68 ступенек по лестнице вверх, 26 шагов по коридору направо. (Плакат
"Повысим качество и количество исследований на 22.5 и 2.5 %
соответственно!" немигающе уставился со стены.) Эрик отпер дверь 452-ой
комнаты и зажег свет -- за окном было уже темно. Он сложил черновики с
вычислениями аккуратной стопкой в центре стола, а карандаш и резинку
сдвинул на правый угол. Потом повесил сумку на плечо, взял авоську с
продуктами из холодильника, погасил свет и вышел. В коридорах и на лестнице
не было ни души -- рабочий день кончился двадцать минут назад. Спустившись
на первый этаж, Эрик подошел к проходной и сунул в окошко пропуск. "Стой!
-- раздался недреманный голос Ивана Ильича, -- А ну, покажь сумку!" Тело
вахтера, выдвигавшееся из окошка проходной, наводило на мысль о половом
члене кобеля. Эрик опустил продукты на пол и раскрыл сумку. "Подождите
секундочку, товарищ Иванов." -- неестественно вежливо прошипел вахтер и
втянулся обратно в окошко. Стало слышно, как он звонит по телефону, а
спустя девять секунд из коридора, ведущего на административную половину,
выкатился замдиректора по режиму Волгин. "Позвольте проверить ваши карманы,
товарищ Иванов." -- мягким, но твердым, голосом сказал замдиректора. Не
вступая в пререкания, Эрик вывернул боковые караманы пиджака (носовой
платок), карманы брюк (ничего) и внутренние карманы пиджака (бумажник).
"Что это?" -- подозрительно спросил Волгин, указывая на бумажник;
"Бумажник." -- объяснил Эрик. "Под рубашку засунул ... или в брюки! --
кусал губы Иван Ильич, высунувшись из будки по самые бедра, -- Обыскать бы
паршивца надо, Сергей Федорович!" "Прикажете снять штаны?" -- без выражения
спросил Эрик. Наступила кульминация этого эпизода жизни: Эрик ждал,
замдиректора думал -- атмосферное электричество над их головами сгустилось
до критической точки. Было слышно, как Иван Ильич старается не пукнуть от
почти невыносимого напряжения чувств. "Спасибо, не надо." -- Волгин
повернулся и пошел обратно в свой кабинет. Дернувшись, как марионетка,
вахтер втянулся в будку. Окошко со стуком захлопнулось.
Эрик одел шубу, надвинул на лицо респиратор и вышел на улицу. Ветер
стих, нежно-зеленые хлопья снега медленно планировали сквозь неподвижный
воздух. По пустынному тротуару ездили снегоуборочные машины. Эрик торопливо
зашел в цветочный магазин и купил букет гвоздик (минус два подарочных
талона). У расположенного по соседству винного стояла толпа -- мужики
хаотично толкались и обильно выражались нецензурными словами. Пронзительно
визжали несколько затесавшихся в очередь растрепанных женщин. Свет от редко
разбросанных фонарей придавал пейзажу импрессионистический оттенок. Башня
Лефортовской тюрьмы царила над городом черным зловещим столбом.
Эрик спустился в метро и, оберегая цветы растопыренными локтями,
втиснулся в поезд в сторону Беляево. Обязательная Вечерняя Программа уже
закончилась, телевизоры под потолком вагона смотрели на пассажиров мутными
серыми экранами. Эрик достал из кармана "Коммунистический Спорт" и,
удерживая букет зубами, развернул газету в поисках репортажа с турнира по
мини-футболу в Киеве. Слева от него женщина в белой шубе читала последнюю
страницу "Утренней Правды", справа от него мужчина в черной шубе читал
первую страницу "Вечерней Правды."
Новые Черемушки.
Как и следовало ожидать, Пиренеймаш обыграл СКА Брюссель.
Беляево.
Эрик вышел из вагона -- лестница, подземный переход, лестница.
Оказавшись на поверхности, он обошел людское море, колыхавшееся вокруг
автобусных остановок, и поплелся по пешеходной тропинке сквозь примыкавший
к метро микрорайон. Светкин дом ничем не отличался от своих соседей, кроме
своего номера: белая коробка 6 подъездов на 15 этажей. Эрик вошел в
четвертый подъезд, поднялся на девятый этаж и позвонил -- дверь немедленно
распахнулась. "Заходи." -- одетая в шелковый пеньюар Светка высокомерно
отступила в сторону, оставляя между створкой двери и своим бюстом
достаточно пространства, чтобы протиснуться боком. "Как ты провел день?" --
она подставила щеку для поцелуя; "Хорошо. -- поцеловал Эрик, -- На." "Ах,
это очень мило с твоей стороны." Светка величаво приняла гвоздики и
посторонилась -- Эрик протиснулся мимо бюста к вешалке. Он снял шубу и
заменил уличные ботинки домашними тапочками. Светка встала в дверях кухни и
сделала королевский жест рукой: "Продукты положи в холодильник." Окутанный
