- Это значит, что я предпочитаю провести время в обществе заезжего
вуки, а не в обществе кого-то другого. Но на этот раз без хот-фаджа,
печенья и прочих сластей! Если ты хочешь,можешь есть все эти нехорошие
лакомства, но я возвращаюсь на диету, чтобы искупить свои грехи!
Пока мы ехали, я рассказал ей о своих удивительных предчувствиях
этим утром, о моей мысленной проверке самолета и его готовности к
полету, о тех странных случаях в прошлом, когда результаты оказывались
удивительно точными.
Она вежливо и внимательно слушала меня. Так было всегда, когда я
рассказывал о чем-то сверхъестественном. Я чувствовал при этом, что за
ее вежливостью по отношению ко мне в такие минуты, стоит желание найти
объяснение событий и интересных случайностей, которые она не
осмеливалась рассматривать раньше. Она слушала так, будто я был
каким-то ее знакомым Лефом Эриксоном, вернувшимся из путешествия со
снимками тех мест, о которых она слышала, но которых никогда не
исследовала.
Припарковав машину возле здания, где располагалась администрация
Кинематографической Академии, она сказала:
- Я буду там не больше минуты. Пойдешь со мной или останешься?
- Я подожду. Не спеши.
Я смотрел на нее из машины и видел, как она идет в толне по
освещенному солнцем тротуару. Она была скромно одета - белая летняя
блузка поверх белой юбки, - но, Боже мой, как поворачивались головы
прохожих! Каждый мужчина, проходивший в радиусе ста футов, замедлял
шаг, чтобы посмотреть на нее. Волосы цвета пшеничного меда свободно
рассыпались у нее на плечах и засияли, когда она поторопилась, чтобы
успеть перебежать улицу за последние несколько секунд до переключения
светофора. Она помахала шоферу, который подождал ее, в знак
благодарности, и он махнул ей в ответ, польщенный наградой.
Какая пленительная женщина, думал я. Жаль, что в этом мы не похожи.
Она вошла в здание, а я растянулся на сидении и зевнул. Чтобы
как-то использовать это время, думал я, почему бы не наверстать весь
сон, пропущенный предыдущей ночью? Дня этого потребуется аутогенный
отдых в течение пяти минут.
Я закрыл глаза и один раз глубоко вдохнул. Мое тело полностью
расслабленно: сейчас. Еще один вдох. Мой ум полyостю расслаблен:
сейчас. Я погружаюсь и глубокий сон: сейчас. Я проснусь в тот миг,
когда Лесли вернется, таким же отдохнувшим, как после восьмичасового
глубокого нормального сна.
Самовнушение действует особенно хорошо, если в ночь перед этим
спать всего лишь два часа. Мои ум провалился в темноту; уличный шум
постепенно затих. Увязнув в глубокой черной смоле, время остановилось.
И вдруг среди этой кромешной тьмы появился
!!СВЕТ!!
Мне показалось, будто на меня упала звезда, которая была в десять
десятков раз ярче, чем солнце, и вспышка ее света внезапно оглушила
меня.
Ни тени, ни цвета, ни тепла, ни мерцания, ни тела, ни неба, ни
земли, ни пространства, ни времени, ни вещей, ни людей, ни слов, один
только
СВЕТ!
Я безмолвно плавал в сиянии. Это не свет, осознавал я, это
необъятное непрекращающееся великолепие, пронизывающее собой то, что
когда-то было мной - это не свет. Этот свет просто олицетворяет нечто,
он выражает собой что-то другое, более яркое, чем свет, - он выражает
Любовь! Причем такую сильную, что сама идея о силе кажется смешным
перышком мысли, если ее рассматривать в свете той грандиозной любви,
которая поглотила меня.
Я ЕСТЬ!
ТЫ ЕСТЬ!
И ЛЮБОВЬ: ЭТО ВСЕ: В ЭТОМ ВЕСЬ СМЫСЛ!
Радость охватила меня всего и рвала меня на части. Атом отделялся
от атома в пламени этой любви. Я был спичкой, упавшей на солнце. Такой
сильной радости невозможно было выносить. Ни одного мгновения больше!
Я задыхался. Пожалуйста, не надо!
Как только я попросил. Любовь отступила, померкла и превратилась в
ночь, которая была солнечным полуднем на Беверли-Хиллз в северном
полушарии третьей планеты, обращающейся вокруг небольшой звездочки во
второстепенной галактике в не представляющей интереса вселенной,
которая является всего лишь незначительной особенностью одной из
возможностей вообразить себе пространство-время. Я был
микроскопическим проявлением жизни, которая в действительности
бесконечно велика. И споткнувшись за кулисами сцены в этом вселенском
театре, я в течение одной наносекунды видел свою собственную
реальность и чуть было не превратился в пар от потрясения.
Я проснулся сидя в Банте, мое сердце стучало, а по лицу текли
слезы.
- АЙ! - громко произнес я. - АЙ-ай-ай!
Любовь! Такая сильная! Если бы она была зеленой, она бы оказалась
такой зеленой, такой невообразимо зеленой, что даже Идея о Зеленом не
могла бы ее вообразить... это подобно тому, как стоишь на огромном
шаре... как стоишь на солнце, хотя это было не солнце, у него не было
краев, не было горизонта. Такое сияние и НИКАКОГО МЕРЦАНИЯ, я смотрел
открытыми глазами на самое яркое... но нет, у меня не было глаз. Я НЕ
СМОГ ПЕРЕНЕСТИ РАДОСТИ ЭТОЙ ЛЮБВИ Это было похоже на то, что я уронил
свою последнюю свечу в темную впадину, а через некоторое время моя
подруга, чтобы я мог лучше видеть, зажгла водородную бомбу.
По сравнению с этим светом весь этот мир... По сравнению с этим
светом идея о жизни и смерти кажется просто... неуместной.
Я сидел в машине, моргая глазами и задыхаясь. Господи! Мне
понадобилось десять минут, чтобы снова научиться дышать. Что...
почему... Ну и ну!
Вдали на тротуаре внезапно промелькнула улыбающаяся блондинка, и
все головы в толпе повернулись, чтобы разглядывать ее. Через некоторое
время Лесли открыла дверцу, бросила на сидение кучу конвертов и села
за руль.
- Извини, что я задержалась, вук. Там полно народу. Ты здесь не
умер от скуки?
- Лесли, я хочу тебе рассказать. Самое удивительное... только что
случилось. - Она повернулась ко мне с тревогой.
- Ричард, как ты себя чувствуешь?
- Прекрасно! - воскликнул я. - Прекрасно, прекрасно, прекрасно.
Я сразу же начал рассказывать без всякой последовательности и
замолк только тогда, когда рассказал по частям все, что со мной
произошло.
- Я сидел здесь после того, как ты ушла, потом закрыл глаза...
Свет, но это был не свет. Ярче, чем свет, но без мерцания и совсем не
причиняющий боли. ЛЮБОВЬ, но не как затасканное односложное слово, а
Любовь, Которая ЕСТЬ! Я никогда раньше не думал, что она такова. И
ЛЮБОВЬ! ЭТО ВСЕ: В ЭТОМ ВЕСЬ СМЫСЛ! Это слова, но тогда не было слов и
даже идей. Что-то подобное когда-нибудь... тебе это знакомо?
- Да, - сказала она. И после продолжительной паузы, которая ей
потребовалась для того, чтобы вспомнить, она продолжила. - Это было в
небе, среди звезд, когда я вышла из тела. Единство с жизнью, со
вселенной, которая столь прекрасна, и такая всепоглощающая любовь -
все это заставило меня рыдать от радости!
- Но почему это случается с нами? Я просто собирался чуть-чуть
вздремнуть, воспользовавшись самогипнозом. Я это делал раньше сотню
раз! А теперь, РАЗ! Ты можешь представить себе такую радость, которую
ты просишь прекратить, потому что не в силах выносить ее?
- Да, - сказала она. - Я знаю...
Некоторое время мы оба сидели молча. Затем она завела Банту, и мы
затерялись среди городского транспорта, радуясь тому, что снова
оказались вместе.
Восемнадцать
Кроме шахмат, мы не участвуем больше ни в каких совместных
действиях. Мы не занимаемся вместе альпинизмом, не плаваем но рекам на
байдарках, не защищаем завоевания революции и не рискуем своими
жизнями. Мы даже не летаем вместе на аэропланах. Самым рискованным
приключением, в котором мы оба принимаем участие, является наша
поездка через город до бульвара Ла Синега после завтрака. Почему Лесли
так очаровала меня?
- Ты заметила, - спросил я, когда она свернула на запад на улицу
Мельроуз, направляясь домой, - что наша дружба полностью...
бездеятельна?
- Бездеятельна? - Она взглянула на меня с таким удивлением, будто я
прикоснулся к ней. - Что ты говоришь?! Иногда мне трудно понять,
шутишь ты или нет. Бездеятельна!
- Но ведь это так и есть. Может нам съездить покататься на лыжах в
горы, или позаниматься серфингом на Гавайях, чтобы активно проводить
время? А то наше самое трудное занятие - это поднимание ферзя и
выговаривание при этом слова "Шах!". Это просто мое наблюдение, у меня
никогда раньше не было такого друга как ты. Разве тебе не кажется, что
мы слишком много работаем мозгами, что мы слишком много разговариваем?
- Ричард, - сказала она, - только шахматы и беседы, пожалуйста. Не
надо головокружительных вечеринок, которые являются излюбленным
времяпрепровождением жителей этого города и сопровождаются
разбрасыванием денег.
Она свернула на боковую улочку, затем на дорожку к своему дому и,
подъехав к нему, заглушила мотор.
- Подожди меня минутку, Лесли, Я сбегаю в дом и сожгу все доллары,
которые у меня есть. Мне понадобится не больше минуты...
Она улыбнулась.
- Тебе не нужно их жечь. Если у тебя есть деньги, это прекрасно.
Для женщины важно то, используешь ли их ты для того, чтобы купить ее.
Постарайся никогда не пытаться сделать это.
- Слишком поздно, - сказал я. - Я уже делал это. Больше, чем один
раз.
Она повернулась ко мне, прислонившись к дверце машины. Она не
делала никаких попыток открыть ее.
- Ты? И почему это кажется мне таким удивительным? Просто до сих
пор я ни разу не видела, как ты... Скажи мне, ты купил хотя бы одну
хорошую женщину?
- Деньги делают странные вещи. Мне страшно смотреть и видеть, как
это случается прямо со мной - не с героем фильма, а с невыдуманным
человеком из реальной жизни. Я чувствую себя подобно третьему лишнему
в любовном треугольнике, пытаясь протиснуться между женщиной и моими
деньгами. Я все еще не привык к такому состоянию, при котором у меня
много наличных. Все начинается с того, что мимо проходит очень милая
девушка, у которой не так уж много средств, которая почти разорилась
или не может выплатила задолженность, и я говорю ей: "Не потратить ли
мне денежку, чтобы помочь тебе?"
Мне хотелось узнать, что она на это скажет. В то время моя
совершенная женщина была представлена тремя хорошенькими подругами,
которые пытались выпутаться из затруднительного денежного положения.
- Ты делаешь то, что тебе кажется правильным, - сказала она. - Но
но обманывай себя мыслью о том, что кто-нибудь будет любить тебя за
то, что ты уплатишь его долги или купишь ему продукты в магазине.
Единственный способ гарантировать то, что они не будут любить тебя,
состоит в том, чтобы сделать их зависимыми от твоих денег. Я знаю, о
чем говорю!
Я кивнул. Откуда она знает? А может быть, у нее есть мужчина, от
которого она получает деньги?
- Это не любовь, - сказал я. - Ни одна из них не любит меня. Мы
просто получаем удовольствие друг от друга. Мы - счастливые взаимные
паразиты.
- Грф.
- Что?
- Грф выражает отвращение. Когда я слылшу слова "счастливые
взаимные паразиты", у меня перед глазами возникают клопы.
- Извини. Я еще не решил эту проблему.
- В следующий раз не говори им, что у тебя есть деньги, - сказала
она.
- Не помогает. Из меня получается плохой обманщик. Я беру свой
блокнот, а из него вываливаются на стол стодоллоровые купюры. Тогда
она говорит: "какого черта ты говорил, что у тебя нет средств!" Что
мне остается делать?
- Возможно, ты уже влип. Но будь внимательным. Нет другого города,
как этот, который бы показал тебе столько различных примеров того, как
