Р и ч а р д и Л е с л и Б а х
Е д и н с т в е н н а я
(C) Richard Davis Bach. O n e . N.Y., 1988.
Ж-л "Наука и Религия", nn 5-9 за 1990 г.
Р_и_ч_а_р_д Б_а_х - автор прославленной "Чайки по имени Джонатан
Ливингстон".
Р_и_ч_а_р_д Б_а_х - создатель прельстительных "иллюзий" (на
русском языке впервые напечатаны в "Науке и Религии").
Р_и_ч_а_р_д Б_а_х предоставил журналу право на издание своего
нового романа "Единственная".
Автор передает гонорар в фонд милосердия СССР.
Предисловие
к русскому изданию
Во время нашей первой встречи нас разделял занавес - нет, не
железный - это был занавес одного из лучших концертных залов
лос-анджелеса, "Шрайн Одиторум". Ваши танцоры были просто великолепны! В
конце выступления зал взорвался овацией, все кричали "браво", "бис", нас
наполняли любовь и радость.
В те дни в америке все были без ума от твиста, - и вот вы вышли на
бис и сплясали нам... Твист! Зрители хохотали до упаду - кто бы мог
подумать, что такие мастера могут танцевать этот незатейливый, но чисто
американский танец, да так здорово! В ответ на новый шквал аплодисментов
вы подарили нам "вирджиния рил!", Американский "казачок", и это опять
тронуло наши сердца, мы поняли, что вы очень хорошо знаете нас, и мы
тоже знаем вас прекрасно.
Мы вскочили, плача от радости и смеясь. Американцы посылали
воздушные поцелуи советским людям, советские - американцам. Нас
объединила любовь.
С этого момента мы увидели вашу красоту и элегантность, ваш юмор и
обаяние. Какие бы проклятия и угрозы ни посылали друг другу лидеры наших
стран... Вы стали нами, а мы - вами, у нас больше не было сомнений.
С тех пор мы никогда не забывали о вас. Всякий раз, когда занавес
поднимался, мы зачарованно смотрели на вас и мечтали, что придет день и
занавес исчезнет, и тогда наши встречи перестанут быть мимолетными.
И вот этот день настал.
Исчезли стены, разделявшие нас, и мы, как близнецы, разлученные с
детства, бросаемся друг к другу в объятия, смеясь и плача от радости. Мы
снова вместе! Как много мы должны сказать друг другу! И все - прямо
сейчас, в эту самую секунду, ведь и так уже много времени растрачено
понапрасну, а слова слишком неторопливы, чтобы выразить ими, как мы рады
возможности наконец прикоснуться друг к другу.
Мы писали "единственную", надеясь, что этот день когда-нибудь
придет, но были совершенно поражены, узнав, что книга переведена на
русский язык, - наша мечта сбылась!
Мы еще могли поверить в то, что наши необычные приключения могут
заинтересовать кого-то в америке. Но каково нам было увидеть, что
заложенные в этой книге идеи воплощаются в жизнь всем советским народом
и вашим президентом, политиком-провидцем, по праву ставшим всемирным
героем... Может быть, где-то на жизненном пути мы оступились и случайно
шагнули в мир, в котором воображение победило страх?
Мы с волнением следим за тем, как наши народы пытаются использовать
этот шанс. Мы следим за этим, затаив дыхание.
Вот наша сокровенная мечта: пусть эта маленькая книжка, наш подарок
вам, станет сценой, на которую ваши мечты выйдут вместе с нашими, и
пусть поднимающийся сейчас занавес никогда уже не опускается.
Ричард Бах
Лесли Парриш-Бах
Штат Вирджиния,
Лето 1989 года.
- 1 -
Ричард и Лесли Бах
Мы прошли долгий путь,
Не так ли?
Когда мы впервые встретились двадцать пять лет тому назад, я был
летчиком, зачарованным пилотом, пытавшимся в показаниях приборов
разглядеть смысл жизни. Двадцать лет назад крылья чайки распахнули перед
нами совершенно необычный мир, заполненный жаждой полета и стремлением к
совершенству. Десять лет назад мы встретились с м_е_с_с_и_е_й и узнали,
что он живет в каждом из нас. И все же вы прекрасно понимали, что я был
одинок, и о чем бы ни говорил, в душе я всегда оставался летчиком,
прокладывающим по жизни летный курс.
И вы были правы.
Наконец, я поверил в то, что узнал вас достаточно хорошо, чтобы вы
могли разделить со мной все приключения, со счастливым и не очень
счастливым концом. Вы начинаете осознавать, как устроен мир? Я - тоже.
Вы чувствуете безмерное одиночество и беспокойство от всего того, что вы
видели в этом мире? Я - тоже. Вы всю жизнь искали ту единственную и
неповторимую любовь. Я тоже искал и нашел ее, и в своей книге "Мост
через вечность" я познакомил вас с ней - Лесли Парриш-Бах.
Теперь мы пишем вместе. Лесли и я. Мы стали Рилесчардли - уже точно
не разобрать, где кончается один и начинается другой.
После "Моста" семья наших читателей стала нам еще ближе. К пытливым
искателям приключений, отправляющимся вместе со мной в небо в моих
первых книгах, добавились те, кто мечтает о любви, и те, кто нашел ее -
наша жизнь, как зеркало, отразила их жизни, об этом они пишут нам снова
и снова. Может быть, мы все меняемся, видя свое отражение в других?
Обычно мы разбираем нашу почту на кухне, один читает письма вслух,
пока другой готовит что-нибудь вкусненькое. Иногда, читая их, мы так
хохочем, что салат валится в суп, а иногда мы плачем, и от этого еда
становится горько-соленой.
Как-то жарким днем нас заморозило вот такое ледяное письмо:
"Вы помните Ричарда из альтернативной жизни, о котором вы говорили
в книге "Мост через вечность"? Он убежал, не желая отказаться от своих
поклонниц ради Лесли. Мне кажется, вам будет интересно прочесть это
письмо потому, что я и есть тот самый человек, и я знаю, что случилось
потом..."
То, что мы прочли, было просто поразительно. Он, тоже писатель,
неожиданно разбогател, опубликовав бестселлер, а потом у него появились
проблемы с налоговым управлением. И он тоже бросил поиски той
единственной, разменяв ее на многих.
Потом он встретил женщину, полюбившую его таким, какой он есть, и
со временем она поставила его перед выбором: или она будет единственной
в его жизни, или в его жизни ее не будет совсем. Когда-то Лесли
предложила мне точно такой же выбор, так что наш читатель оказался на
той же развилке жизненных дорог.
На этой развилке я выбрал дорогу, где меня ожидали человеческая
близость и теплота.
Он повернул в другую сторону. Улетел от женщины, любившей его, и,
бросив свой особняк и личный самолет, укрылся от налоговых инспекторов в
Новой Зеландии (где, кстати, чуть было ни оказался я). Он продолжал:
- 2 -
"...Я пишу, и мои книги охотно покупают. У меня есть виллы в
окленде, мадриде и сингапуре. Я путешествую по миру, правда, в сша мне
появляться нельзя. И никого к себе слишком близко не подпускаю.
Но я по-прежнему думаю о своей Лауре. Как бы все сложилось, если бы
я воспользовался тем шансом? Может быть, "мост через вечность" - это и
есть ответ на мой вопрос? А вы по-прежнему вместе? Правильно ли я сделал
выбор? А вы?..."
Сейчас он - мультимиллионер, осуществивший все свои мечты, и весь
мир вроде бы лежит у его ног, но, дочитав это письмо, я смахнул
нечаянную слезу и увидел, что Лесли, уронив голову на руки, плачет
навзрыд.
Долго нам казалось, что мы его выдумали, что он - просто призрак,
живущий в возможном, но неведомом нам измерении. Однако после этого
письма мы не могли найти себе места, словно в нашу дверь позвонили, а мы
не можем ее открыть.
Затем (вот занятное совпадение), я прочитал маленькую странную
книжку "Объяснение квантовой механики на основе множественности миров".
Да, действительно, существует множество миров, говорится в ней. Каждую
секунду привычный нам мир расщепляется на бесконечное множество других
миров, имеющих иное будущее и иное прошлое.
Физика утверждает, что Ричард, решивший убежать от Лесли, вовсе не
исчез на том жизненном перекрестке, круто изменившем направление всей
моей жизни. Он существует. Только уже в альтернативном мире, движущемся
параллельно нашему. В том мире Лесли Парриш тоже выбрала иную жизнь:
Ричард Бах вовсе не ее муж, она отказалась от него, узнав, что он несет
с собой не радостную любовь, а лишь бесконечное горе.
После "Множественности миров" мое подсознание по ночам постоянно
перечитывало эту книжку и норовило влезть в мой сон.
- А вдруг ты сможешь проникнуть в эти параллельные миры, -
нашептывало оно. - Вдруг ты сможешь встретить Лесли и Ричарда еще до
того, как ты совершил свои самые страшные ошибки и свои лучшие поступки?
А вдруг ты сможешь предостеречь их, поблагодарить их или спросить о том,
на что у тебя не хватает смелости? Интересно, что они знают о рождении,
жизни и смерти, карьере, любви к родине, мире и войне, чувстве
ответственности, свободе выбора и последствиях своего выбора, о том
мире, который, на твой взгляд, реален?
- Исчезни, - отвечал я.
- Ты думаешь, что не принадлежишь этому миру, полному войн и
разрушений, ненависти и насилия? Почему же ты живешь в нем?
- Дай поспать, - просил я.
- Ну ладно, спокойной ночи, - отвечало подсознание.
Но оно никогда не спит, и мои сны наполняются шорохом
перелистываемых страниц.
Сейчас я проснулся, и все же эти вопросы остались. Правда ли, что
делая выбор, мы целиком изменяем наши миры? А вдруг наука окажется
права?
Наш гидросамолет, сверкающий, как кусочек радуги на снегу, плавно
перевалил через подернутые дымкой горы и заскользил вниз. В полуденном
мареве под нами раскинулась гигантская бетонная вафля - это пекся на
солнце ЛосАнджелес.
- Сколько нам еще осталось, дорогая? - Спросил я в интерфон.
Лесли посмотрела на шкалу радиодальномера и сказала: "32 мили или
15 минут полета. Соединяю тебя с диспетчером Лос-Анджелеса".
- Спасибо, - сказал я и улыбнулся. Как сильно мы изменились с тех
пор, как нашли друг друга. Она ужасно боялась полета, а теперь сама
- 3 -
стала настоящей летчицей. Я ужасно боялся женитьбы, но вот уже
одиннадцать лет как стал ее мужем, и все еще чувствую себя счастливым
влюбленным, спешащим на первое свидание.
- Вызываю диспетчерскую Лос-Анджелеса, - сказал я в микрофон. -
Говорит мартин сиберд 14 браво. (Мы прозвали наш гидросамолет
"ворчуном", но диспетчеру я назвал наши официальные позывные).
Отчего же, подумал я, нам так повезло, и мы живем так, как в
детстве и мечтать не могли. Десятилетиями мы принимали вызов, брошенный
судьбой, совершали ошибки и учились на них, и вот на смену тяжелым
временам пришла наша сказочная жизнь.
- Мартин 14 Браво, - ответила диспетчерская, - ваш посадочный номер
- 4645.
Какова была вероятность, что мы найдем друг друга, эта
замечательная женщина и я, что наши пути пересекутся и мы пойдем дальше
одной дорогой? Что из незнакомцев мы превратимся в неразлучных друзей?
Сейчас мы летели в Спринг Хилл на встречу ученых, занимающихся
проблемами, требующими предельного напряжения творческой мысли: наука и
сознание, война и мир, будущее планеты.
- Это наш номер? - Спросила Лесли.
- Да, так какой он?
Она повернула голову, в ее глазах светились радость и любовь. "А ты
сам помнишь?"
- 4645.
- Вот, - сказала она. - Ну что бы ты без меня делал?
Больше я ничего не успел услышать, потому что мир неожиданно
