открывают как будто существенные возможности для смены господствующих
нравственных идеалов, для массового освоения элитарных форм культуры.
Однако гигантский рост городского населения не привел к развитию массовой
городской культуры, к изживанию ценностей уравнительности. Города не
превратились в центры предпринимательства, в очаги творчества, массового
развития антиманихейского менталитета.
2. Рост грамотности, новой техники, более сложные, динамичные задачи,
стремление к более высокой эффективности требовали роста способности
подчинять структуру функциям. Однако в массовом сознании попрежнему
преобладает стремление "выяснить отношения", а не повышать качество
собственной деятельности посредством совершенствования социальных
отношений.
3. Существенное различие связано с попыткой общества опереться на более
высокую техническую базу, овладеть массовой индустриализацией,
постиндустриальными видами труда более высокой сложности, производством,
опирающимся на науку. Однако этот процесс, сам по себе существенный, не
достиг порога, который мог бы быть стимулом решающего поворота к массовому
господству медиационной логики. Общество оказывается не в состоянии поднять
производительные силы до современного уровня, освоить соответствующую
техническую базу, в частности завозимую западную технику, быть на уровне ее
сложности.
Об отставании работников от сложности техники говорят, например,
серьезные аварии. 4. Общее состояние массового сознания не
свидетельствует о том, что широкие массы отходят или стремятся
отойти от попыток решать сложные проблемы, прибегая к крайним решениям,
манихейским представлениям. Это выявляется, например, в таком важном
показателе, как удельный вес сторонников смертной казни, которые
требуют увеличения сферы ее применения. 5. Важнейшим показателем перспектив
медиации является рост утилитаризма в стране. Развитие городов в
конечном итоге способствует росту умеренного и восстановлению утраченных
позиций развитого утилитаризма. Хотя процесс этот ощутим" тем не менее до
преобладания развитого утилитаризма над умеренным еще далеко" 6.
Существенное значение имеет общий нравственный упадок, что было характерно
как для конца первого, так и второго Г.п. Однако во втором Г.п. положение
ухудшилось не только из-за уничтожения духовной элиты, высшей культуры, но
и носителей более сложных, эффективных форм деятельности во всех группах,
что дезорганизовало формы конструктивной напряженности, обеспечивающей не
только повышение, но и сохранение сложной эффективной деятельности. В
глубине почвы ощущается стремление стабилизировать социальные отношения на
архаичной основе, например, на основе натуральные отношений локальных,
склонных к инверсии групп, например, молодежных, на основе крайне
примитивных отношений.
7. Разрушение многочисленных замкнутых традиционных локальных сообществ,
перемещение и скопление громадных масс населения в процессе
индустриализации и урбанизации, развитие массовых коммуникаций и т.д.,
привело во втором Г.п. к уменьшению стабильности социальной структуры, что
лежит в основе быстрого развития второго Г.п. по сравнению с первым.
8. Общим для обоих Г.п. является синкретическое государство и
определенное стремление его перестроить на правовой основе на последнем
этапе. Однако можно отметить определенные отличия в соотношении структур
высшего уровня, ответственного за интеграцию всего общества, структур,
связанных с мирами среднего уровня, и локальных миров. Для первого Г.п.
была характерна мощь нижнего уровня, связанного с существованием общин. Во
втором Г.п. была сделана попытка переместить эту мощь вверх, по силе
превосходящей аналогичные попытки в прошлом. В результате был создан
неслыханный в истории тоталитарный режим (четвертый, т.е.
сталинский этап). Постепенно, однако, усилились локальные миры среднего
уровня. Особый интерес представляет собой тождество и различия между
первым и вторым полупериодом второго Г.п. Первый начинается с соборного
нравственного идеала и завершается крайним авторитаризмом (тоталитаризм).
Второй полупериод является отрицанием первого и характеризуется движением
от господства крайнего
авторитаризма к соборному идеалу. Движущей силой прямой инверсии является
стремление к социальному воплощению уравнительности, осложненное влиянием
умеренного утилитаризма, что воплощалось в синкретической
государственности, способной "всех равнять". Второй полупериод
характеризуется стремлением воплотить те же идеалы через утверждение
организационных форм локализма. В обоих полупериодах реальное воплощение
идеала не протекает последовательно и равномерно, но имеют место
определенные циклы, которые приобретают различные модифицированные формы,
испытывают задержки, колебания. Хотя деятельность правящей элиты на седьмом
этапе второго Г.п. вышла на уровень антиманихейства и резко уменьшилось
расхождение между правящей и духовной элитами, тем не менее эта победа не
сокрушила твердынь уравнительности, массовой нетерпимости и дотоварных
архаических ценностей.
Следовательно, рост медиации может оказаться недостаточно глубоким и
широким при переходе к третьему глобальному периоду для существенного
смещения инерции истории, для отхода от инверсионного противопоставления
ценность третьего Г.п. ценностям второго.
ГОСУДАРСТВО - специализированная организация большого общества. Его
вектор конструктивной напряженности направлен на интеграцию, преодоление
угрозы целостности большого общества, противоречий, конфликтов, грозящих
дезорганизацией, катастрофическим распадом.
Потребность в Г. возникает как побочный результат стремления людей к
объединению, существенно выходящему за рамки локальных миров. Г. необходимо
связано с тем, что личность. ее культура в большом обществе в значительной
степени продолжает сохранять идеалы древнего локального мира, т.е. она
оказывается, по крайней мере частично, неспособной воспроизводить большое
общество. Отсюда необходимость специализированного аппарата,
профессиональной деятельности бюрократии, пытающейся разными методами
компенсировать ограниченность массовых ценностей большого общества,
государственности.
Г. возникает как экстраполяция ценностей, менталитета локальных миров на
большое общество. Воспроизводство Г. на этой основе позволяет говорить о
"внутреннем, более или менее одинаковом устройстве
общественной жизни на всех ступенях общества" (Беляев И.Д. Судьба земщины и
выборного начала на Руси. - Н., 1905. - C. 13), вплоть до осмысления
общества как больной локальной общины. Потомy государственность возможно,
если она рассматривается на массовом уровне как модификация древних форм
жизни, на основе соответствующих культурных форм. Например, первое лицо
должно оцениваться как тотем или его потомок.
Князья на Руси назывались "даждьбожьими внуками", т.е. потомками
божества-солнца. Первое лицо могло быть батюшкой, например, "царь-батюшка",
Сталина называли "отцом народа" и т.д. Это касалось и всех иных сторон
жизни государства, хотя некоторых с отрицательным знаком, например,
начальство.
Эта ограниченная культурная база государственности неизбежно ведет к
росту социокультурных противоречий, так как в действительности реальная
государственность отлична от социальных отношений локального мира.
Для уменьшения этой опасности развивается интерпретация, преодолевающая
ограниченность экстраполяции, которая выявляет и легализует специфику и
ценность большого общества и государственности. Эта способность является
результатом развития медиации, без определенного уровня которой невозможна
государственность.
Интерпретация государственности - длительный процесс, который может
периодически, циклически поворачивать вспять, теряя через антимедиацию
позитивное значение, более сложные и современные институты. Кроме того,
интерпретация протекает неравномерно в разных социальных группах. Она
относительно более быстро идет в правящей элите и медленнее на уровне
массового сознания, которое часто пытается удержать древние представления.
Государственность невозможно понять, игнорируя развитие культурной основы,
противоречивое единство экстраполяции и интерпретации.
Государственность, возникшую на культурной основе древних синкретических
локальных представлений, связывают с идеей Маркса о существовании
"азиатского способа производства", или "государственного способа
производства" (Л.С.Васильев), а также и "политарного" общества. Можно
говорить о синкретической государственности, так как на нее
экстраполируется синкретизм локальных сообществ. Такая Г. несет в себе
постоянное стремление к синкретизму как к идеалу, т.е. к слиянию всех
функций общества, к идеалу все во всем. Оно не отличает себя от общества,
своих функций от функций общества. Это наиболее ярко воплощается в
стремлении первого лица воплощать в себе нерасчлененное единство власти,
собственности и жреческоидеологических функций, в общем стремлении не
расчленять общество, государство, личность, растворять личность в целом,
что проявляется в крепостничестве. Отношение народа и власти в условиях
синкретической государственности не сводится к упрощенной формуле
"угнетения". Такая государственность может полностью господствовать в
хозяйственной жизни, например, в Древнем Египте, преобладать при
существовании и другого сектора (Вавилон, Элам) и т.д. Могущественные
древние империи обеспечивали принудительную циркуляцию как продуктов труда,
так и рабочей силы, что естественно при отсутствии рынка.
Воспроизводство Г. на основе древней массовой культуры выступает в трех
основных формах. Во-первых, на основе экстраполяции авторитарного аспекта
культуры древних локальных миров, т.е. власти, авторитета первого лица,
отца-батюшки-тотема и т.д. Это создает культурную основу для
государственности, основанной на авторитарном нравственном идеале.
Во-вторых, противоположная интерпретация абсолютизирует локальные миры в их
противостоянии авторитаризму, что дает соборный нравственный идеал, на
основе которого формируется государственность по аналогии с сельским
сходом, т.е. собранием глав крестьянских семей, съездом князей,
представителей всех локальных миров, возможно, вотчинного типа, съездом
советов и т.д.
Здесь в качестве тотема выступает (псевдо) синкретическое сообщество.
Третья форма интерпретации связана с попыткой довести государственность до
среднего уровня, замкнуть ее на вотчины, ведомства, на среднее между
государственностью и локальными мирами звено (см. феодализм). Эти три
варианта при всех своих различиях культурно однородны и составляют
разновидности синкретической Г. ..Историк Н.П.Павлов-Сильванский (Феодализм
в России. М., 1988. С.149) считал, что с ХП до XIX в. ..в России
последовательно сменяли друг друга "в качестве основных, преобладающих над
другими, элементов порядка три учреждения: 1) мир, 2) боярщина, 3)
государство". Сложные коллизии, которые возникают между этими тремя формами
сообществ, соответствующих субкультур, составляют важнейшую скрытую основу
истории синкретической государственности. Развитие общества, существование
глобальных периодов, смена этапов показывают, что история страны
представляет собой сложный процесс перехода одной формы интерпретации
нравственных оснований государственности в другую. Положение еще больше
осложняется в связи с развитием в обществе утилитаризма, а затем и
либерализма, которые в конечном итоге противостоят всем формам
синкретической государственности, соответствующим нравственным идеалам,
постепенно формируют основу для иного типа большого общества и
государственности, основанных на отрицании синкретизма, разделении властей,
господстве права, свободы личности, рынка, товарно-денежных отношений,
науки, менталитета, ориентированного на прогресс и т.д., т.е. для
гражданского общества и правового государства. Все три версии
синкретической государственности по своей сути совместно противостоят этой
