прошлого этапа может инверсионным образом превратиться в антитотем,
отпавший от основополагающих абсолютных ценностей. Еще Борис Годунов
оказался "неприродным" царем. Неспособность отличить "природную" суть царя
от его социальной функции, характерная для синкретизма, тотемизма, была
основой для традиционного убийства свергнутых царей в стране.
Критика Сталина как П. л. имеет многоплановый смысл. Она протекает в
рамках тотемизма как попытка превратить его в антитотем и расчистить дорогу
для нового тотема, как акт, утверждающий всеобщую безответственность за
происшедшее со страной, возложения всей ответственности за имевшие место
бедствия и злодеяния на оборотня. Вместе с тем эта критика перерастает, в
отрицание самого принципа тотемизма и переходит в попытку найти новое на
либеральной основе основание для интеграции общества. Аналогичная ситуация
имела место в первом глобальном периоде, когда критика каждого
предшествующего П. л. (массовым сознанием как антихриста) переросла в
критику самого принципа самодержавия, его идеологических основ.
Подобные процессы можно рассматривать как важнейший элемент перехода к
новому глобальному периоду. Представление о Сталине как о тотеме
приобретало различные модернизированные формы, в частности, о нем
как имеющем медиумический характер (Даниил Андреев). В этой точке зрения
можно видеть определенное отражение способности Сталина подсасывать
жизненные силы из древних архаических пластов культуры.
Сложность положения П. л. в современных условиях заключается в
неоднозначности его основ, где смешан тотемизм, утилитаризм, либерализм, в
его объективной опоре на разные, возможно исключающие друг друга
субкультуры; в ослаблении покрова тайны П. л. средствами массовой
информации. Важнейшая проблема, которую вызывает тотемизм, заключается в
том, что все жалобы, все факты недовольства обращаются не столько к местным
властям, сколько направлены в сакральный центр, прежде всего
непосредственно П. л. Рост такого нажима, который подчас поддерживается и
местными властями, может перейти критическую точку.
Здесь существенное отличие от Запада, где с забастовками имеет дело
множество "линий обороны", прежде чем возникает необходимость вмешательства
П. л. Для этого нажима на П. л. используются либеральные институты.
Это движение приобретает форму особого соборно-либерального идеала. При
этом тотемизм может инверсионным образом выдвинуть "коллективное
руководство", которое должно нивелировать власть П. л. Тем самым, однако,
не снимается опасность тотемизма для большого общества, так как может иметь
место инверсия авторитарного варианта в соборный. Развитие утилитаризма, а
тем более влияние либерализма формируют новое культурное основание для П.
л., т. е. как полезный и необходимый для существования общества институт,
который, однако, может подвергаться критике с точки зрения его
эффективности.
ПЕРСОНИФИКАЦИЯ - форма фетишизма, стремление интерпретировать, объяснять
любое социальное явление, изменение как проявление личной воли конкретного
лица или группы: явной, например, бюрократии, или скрытой, участников
тайного сговора. П. идет от древних форм антропологизма, рассматривающего
весь мир как некоторое скопище реальных субъектов.
Реальные процессы протекают не как результат чистой воли, потребностей
субъекта и не как результат слепых обстоятельств, но как диалектический
переход их друг в друга, который подлежит познанию, объяснению, пониманию.
Человеческие действия могут быть вовсе не результатом каприза или
рационально продуманной цели, но сложной системой действий, окутанных
мифологическими и идеологическими мотивациями.
Всегда существует конкретно-исторический уровень способности личности
овладевать и управлять стихийными процессами. П. создает основу для
переоценки возможности административного давления на личность с целью
заставить ее совершить те или иные действия, например, лучше работать. П.
лежит в основе сведения проблемы преступности к личности преступника,
упадка хозяйства - к личности экономистов, "культа личности" - к личности
Сталина и т. д. П. противоположна и одновременно дополняется фетишистским
отношением к среде как фактору, определяющему поведение личности. Мировой
исторический процесс носит стихийный характер, хотя люди и пытаются
постоянно эту стихийность преодолеть и не всегда безуспешно. Тем не менее
абсолютизация этих успехов искажает реальную сложность жизни общества. Чем
более значимый характер носят социально-исторические явления, тем большее
количество людей оно должно охватывать.
П. является важнейшим приемом идеологии, позволяющим иллюзорно
рассматривать любое массовое движение как результат козней "кучки
экстремистов". При этом игнорируется, что суть проблемы заключается в том,
почему массовое движение идет именно за этой группой или лидером, игнорируя
других агитаторов и лидеров, если эта группа действительно существует. П.
позволяет иллюзорно возложить ответственность на отсутствие прогресса,
например в экономической реформе, на первое лицо. При этом игнорируется
главное, т.
е., что миллионы людей не рассматривают реформу как свое личное дело.
ПЛАН - одна из важнейших категорий псевдосинкретизма, в частности
псевдоэкономики, результат извращения, деформации в условиях раскола
дуальной оппозиции: решение - исполнение. Эти полюса рассматриваются не
через их взаимопроникновение, не как поиск фокуса, меры, но как
абсолютизация решения, внешняя сила, концентрирующая в себе высший интерес
общества, сформулированный в форме, подлежащей неукоснительному
воспроизводству исполнителями.
П. имеет прежде всего хозяйственное значение, где возникает в форме
дуальной оппозиции: дотоварные натуральные отношения - товарные рыночные
отношения. Планирование выступает как стремление снять дуальную оппозицию:
ценности хозяйственного роста, развития интенсивного воспроизводства -
ценности сохранения статичного воспроизводства, сложившейся системы
социальных отношений, уровня эффективности, основанных на слабости
экономической инициативы, отсутствии рынка. Директивный П. в наиболее
последовательной форме выступает в условиях крайнего авторитаризма,
тоталитаризма, где раскрывается его существо как имитации традиционной
культуры, приказа тотема, сакрального центра, повеления жреца, который
знает "слово". Причем эта архаичная форма выступает как средство
модернизации, т. е. изменения и развития, которое проектируется вне
реального субъекта развития. Тем самым раскрывается суть П. как результата
краха надежды на творческое фонтанирование свободного, освобожденного от
бюрократии народа (0сновное заблуждение интеллигенции). О хозяйственной
эффективности плана говорят, например, такие данные: среднее фактическое
отклонение фактического прироста от плана экономического и социального
развития составило 90%, в 1987 - 167%. В этом же году в 11 случаев из 16
плановые органы ошиблись даже в знаке прироста (Шмелев Н., Попов В. На
переломе: экономическая перестройка в СССР. - М., 1989. С. 123).
П. решает задачу соединения расколотых ценностей и целей общества в
едином решении. Он заимствует традиционную форму, т. е. исполнение приказа
тотема, который, однако, пытается соединить в себе некоторый стереотип,
опыт прошлого со стремлением к изменению, к модернизации, к прогрессу.
Глубокая суть П., которая фактически превращает его в псевдопланирование,
заключается в том, что он в возрастающей степени не столько направляет
развитие общества, сколько является формой распределения дефицита, сферой
ожесточенной борьбы за монополию на дефицит. Это отчетливо видно при
переходе от каждого этапа к последующему в рамках глобального
модифицированного инверсионного цикла. Каждый из переходов является фазой
борьбы между разными формами синкретического государства, связанными с
разными нравственными идеалами. На этапах, где господствует авторитарный
идеал, распределение дефицита в максимально возможной степени
концентрируется на высоких уровнях, в идеале в руках первого лица в
обществе. На этапах, где господствует соборный идеал, наблюдается
стремление максимально смещать распределение дефицита вниз, в локальные
миры. Экономические споры, которые идут обычно вокруг этой борьбы, например
доводы в пользу экономичности, оптимальности и т. д., отражают иллюзорные
попытки предать неэкономической нерыночной реальности рыночный смысл, что,
в свою очередь отражает вовлечение интеллектуальных сил в жестокую борьбу
между локализмом и авторитаризмом. П. - результат отсутствия в обществе
всеобщей связи. Всеобщее замещается цепью случайных связей, определяемых
ведомственностью, местничеством, трибализмом, сугубо личными, мафиозными
отношениями. П. является в этой ситуации некоторым оформлением сделки
утилитарных сторон по распределению дефицита, сделки, позволяющей
производить и распределять дефицит в соответствии с распределением
социальных сил, распределением престижа между этажами власти. Отношения по
поводу П. превращаются в отношения, связанные с производством и
распределением дефицита.
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ - человеческая жизнь, рассмотренная с точки зрения тех
функций и ценностей, которые плотно заполняют жизнь личности, включая труд,
быт, отдых, передвижения и т. д. П. постоянно воспроизводится как мощный
пласт отношений, ценностей, как постоянная система человеческих забот. Это
неизбежно заставляет все сферы деятельности общества, выходящие за рамки
П., например государственность, вписываться в нее или, наоборот, подавлять
ее в условиях господства авторитарных версий псевдосинкретизма.
Одна из форм раскола характеризуется резким разведением П. и высших
ценностей, опосредованных форм жизни. Вся сфера жизни П. может быть для нее
разрушительной, как и наоборот. Господство в обществе пульсации, крайностей
в принятии решений, инверсионной логики и инверсионных скачков постепенно
дезорганизует П. "Раскулачивание, смена севооборотов, кролиководство,
сселение, укрупнение, ликвидация МТС, ликвидация РТС, зональные группы,
травосеяние, кукуруза, перевод колхозов в совхоз (Яшин А. 1960 год. Лит.
газ. 1968. 6 апр.). Собрания постоянно идут под лозунгом "пора кончать с
безобразием, преступность "надо полностью ликвидировать", все проблемы
должны быть немедленно и окончательно разрешены. Все процессы имеют
тенденцию приобретать форму инверсионной истерии. П. преисполнена
фантомами, постоянным абсурдом, вытекающим из системы псевдо..., из
монополии на дефицит. Все это создает психологически невыносимую ситуацию,
что является питательной почвой для роста дискомфортного состояния. Вместе
с тем, развитие утилитаризма, знакомство с жизнью других народов усиливает
ценность П., включая в нее новые потребности и новые возможности. П. может
выступать как "последняя баррикада" защиты общества от роста дезорганизации
(Самобытность).
ПОГРОМ - массовый эмоциональный взрыв, вызванный новшествами,
дезорганизацией, в конечном итоге дискомфортным состоянием, направлен
против тех групп населения, которые рассматриваются погромщиками в качестве
оборотней, носителей зла, агентов кривды, мирового зла, вредителей жизни,
виновных в разрушении привычного порядка, в росте хаоса. П. может перейти в
бунт, создает почву для терроризма. П. пытается упростить общество,
преодолеть социокультурное противоречие на основе архаичных представлений.
П. всегда опасен для власти, даже в том случае, если погромщики полагают,
что они ее защищают. Власть, поскольку она, в конечном итоге, встает на
защиту порядка, тем самым превращается в объект П., дает повод
рассматривать себя как подкупленную оборотнями, Как явно или скрыто стоящую
на их стороне. Отсюда меньше шага до ее рассмотрения как власти антихриста,
масонов, захребетников и т. д. В этой ситуации использование властью П.
в качестве средства решения медиационной задачи крайне опасно. Новая
власть, возникшая в 1917 году из бездны хаоса, институциализировала П.,
