же впечатление складывалось и в центре городка, стоило взглянуть на
здание викторианской эпохи с двумя башенками по бокам и широкими
пролетами лестницы. Эта нелепость, пытавшаяся приноровиться к убогому
пейзажу поселения, не вызывала ничего, кроме удивления. Позолоченная
надпись на фронтоне здания гласила: "Резиденция губернатора". Очевидно,
никто не подумал о том, чтобы сделать надпись по-арабски или хотя бы
перевести ее.
- Мне казалось, что египтяне более чувствительны в национальных
вопросах,- заметил Гвидо. Явно заинтересованный этой аномалией, он
предложил свое объяснение: Наверное, эта надпись просто никого не
интересует.
- Возможно,- рассеянно пожала плечами Вана. Она думала о том, что ее
отец сидит в одном из кабинетов этого ужасного здания. Зачем ему
прятаться там?
- Хочешь зайти?- спросил Гвидо.
- В таком виде?
Она вытянула руки, взглянула на грязные брюки и порванную в
нескольких местах рубашку.
- А ты все-таки не свободна от условностей, верно?- шутливо спросил
Гвидо.
Девушка не ответила, и они поехали дальше. В Сивахе была только одна
главная улица, которая вела к гостинице. Они не ожидали увидеть что-то
особенное, но когда подъехали - ахнули.
Перед ними находилось нечто, похожее на курортное казино позднего
викторианского стиля, - с лепными фронтонами, сияющее белизной. Его
пропорции, однако, были вполне умеренными. Невысокое, в один этаж здание
не раздражало глаз. Перед гостиницей раскинулся палисадник с цветущей
геранью и хризантемами.
Итак, путешествие окончено! Они вылезли из автомобиля почти смущенно,
понимая, что гораздо уместнее здесь был бы грандиозный экипаж.
Взглянув на свою запыленную одежду, Гвидо сделал извиняющийся жест в
сторону неведомо откуда вынырнувшего швейцара, подошедшего к ним за
багажом. Вана смутилась, когда тот вынул из машины походную печь,
грязные спальные мешки и все прочее снаряжение. Интересно, какое
впечатление произведут ее кирки и лопатки на обитателей этого райского
уголка? Здесь обычно отдыхали удалившиеся от дел чиновники - ветераны
бюрократии.
Пять или шесть завезенных когда-то из Америки и Германии лимузинов
стояли у входа. Один из них - из Саудовской Аравии - был с
дипломатическим номером.
- Уверен, что я встречу здесь моего доброго друга Джанниполо Гатто,
щеголяющего своими наградами,- рассмеялся Гвидо.- Местечко, кажется,
пользуется успехом.
- Но не у мальтийских рыцарей. Вы будете единственным ревнителем
христианской веры в этом замке.
- Чушь! Гостиницы не выбирают своих постояльцев. Министерские тузы,
как видно, облюбовали этот уголок и поэтому с таким скрипом дают
разрешение на въезд простым смертным. Для них тут достаточно
цивилизации.
- Не спеши с выводами,- отозвалась Вана.- Оазис - это часть пустыни,
простирающейся от Персии до Атлантики. Может быть, "мерседес" у входа в
гостиницу тоже мираж?
К ним подошел темноволосый паренек в ливрее и вежливо спросил на
чистом английском:
- Поставить машину в гараж, сэр?
- Конечно, поставь. И не забудь помыть.
- Дайте, пожалуйста, ключи, сэр. На мгновение Гвидо заколебался, но,
тут же устыдившись своей подозрительности, протянул ключи и следом за
Ваной пошёл в холл. Внутри гостиница оказалась менее привлекательной.
Холл был невероятно пыльным.
- Ваши комнаты готовы. Будьте добры, заполните анкеты,- сказал
администратор.- Куда отнести багаж, мадам?
Гвидо обернулся к Ванессе и сказал по-французски: - Может, свалим все
барахло в одной комнате, а сами будем жить в другой?
- Нет,- резко ответила она.- Я не собираюсь изображать здесь твою
жену.
Он взглянул на девушку удивленно и немного грустно.
- Я не хотел обидеть тебя... Я просто...
- Пошли. Я умру, если сейчас же не залезу в ванну.
- Вода у нас идет круглосуточно, без перебоев,- администратор,
стараясь угодить приезжим, перешел на безупречный французский.
Гвидо тихо выругался, сообразив, что их маленькая стычка станет
достоянием обслуживающего персонала.
- Бутылку мальтийского виски и бутерброды в номер,- сказал он
по-итальянски, надеясь озадачить полиглота.
- Prego,- последовал учтивый ответ. Гвидо прошел полкоридора и только
тогда сквозь зубы пробормотал:
- Где они берут этих педерастов? Юноша, несший багаж, улыбнулся.
- Он принял твою ругань за сексуальное приглашение,- уколола Гвидо
девушка, уже достаточно понимавшая итальянский.- Почему ты не
воспользуешься этим? Если ты в Сивахе, поступай, как...
***
Неподвижно, точно мумия, Гвидо лежал на кровати, утопая в пуховых
подушках. Казалось, он спит, но мозг его бодрствовал и работал, словно
хорошо отлаженный механизм. Он анализировал, сопоставлял и
классифицировал все, что увидел и услышал в оазисе и в самом городе.
Большая часть материалов, касающихся растительного мира и
архитектуры, была отброшена за ненадобностью. Другое дело - внешний
облик и поведение живых существ, будь то люди или животные. Эта
информация тщательно регистрировалась памятью Гвидо. Ни одна мелочь не
была упущена.
Ели бы кто-нибудь смог заглянуть в его память, он был бы поражен тем,
с какой документальной точностью сознание итальянца за несколько часов
собрало и классифицировало огромный объем разнообразной информации.
Пастухи и крестьяне, погонщики мулов, шоферы, бродяги, полицейские,
повара, официанты и просто зеваки, бесцельно слоняющиеся по улицам, -
все, кто попадался Гвидо на глаза, были рассортированы и разложены по
полочкам. Вана поразилась бы, узнав, какую гигантскую работу проделывает
ее приятель.
Его мозг не отдыхал и ночью в гостинице. При этом Гвидо уставал не
больше, чем компьютер. Он настолько сконцентрировался на своей задаче,
что не слышал звуков, не дававших уснуть Ванессе: поскрипывания половиц,
обрывков разговоров, храпа, стонов оргазма и возни крыс. Несмотря на
усталость, девушка чувствовала себя еще менее уютно, чем на горячем
песчаном ложе.
Но не только ночные звуки мешали ей. Образы отца и любовника
попеременно возникали в ее воображении и гнали сон прочь.
Как воспримет Селим ее неожиданный приезд? Что если он вышвырнет Вану
из своего офиса так же бесцеремонно, как вычеркнул из жизни двадцать
пять лет назад? Вдруг Селим придет в ярость от того, что она потревожила
его и здесь, в его убежище? Он сочтет такое вторжение бесцеремонным. И в
конце концов, наверное, будет прав. Эта мысль нисколько не утешала ее. А
Гвидо? Как он доведет себя теперь, когда цель его путешествия
достигнута? Он попал туда, куда так стремился. Нужна ли она ему теперь?
Наверное, нет. Их отношения были увлекательной игрой. Захочет ли он
продолжать их или займется более серьезными делами?
И что это были за дела? Вана до последнего времени делала вид, что
они ее не интересуют, и ни о чем не спрашивала. Но она считала себя не
настолько глупой, чтобы поверить в секретную миссию итальянца. Настоящий
шпион не стал бы выставлять напоказ свой блестящий ум, даже если бы речь
шла о промышленном шпионаже. Скорее интуитивно, чем основываясь на
конкретных фактах и выводах, она догадалась, что ее приятель работает на
нефтяную компанию. Но в каком качестве? Ищет возможности вложения
капитала? Но разве такое дело могли доверить непрофессионалу? К тому же
было совершенно очевидно, что в бурении Гвидо разбирается похуже самой
Ваны. Даже если допустить, что он прислан на разведку и вслед за ним
появятся настоящие изыскатели, все равно он, как минимум, должен
установить с кем-то контакты, ознакомиться с местностью. А для этого
нужны если не приборы, то хотя бы карты и основная документация,
какие-нибудь адреса или знакомства в городе. Но Вана, которая сама
паковала в Каире его немудреные пожитки, знала, что там не было никакой
аппаратуры.
Все, о чем Гвидо говорил и о чем просил ее, тоже не указывало на
какие-либо профессиональные тайны.
Для чего же он предпринял такое неожиданное и рискованное
путешествие? Вана не могла найти этому разумное объяснение. Она уже
начала подозревать, что Гвидо действительно обычный высокооплачиваемый
чиновник, который во время отпуска удовлетворяет странную и
претенциозную прихоть: изучает историю и традиции народа не слишком
обособленного и не очень дикого, то есть не представляющего большого
интереса для исследователя. Почему он не отправился к кочевникам, чтобы
разделить с ними их убогий кров? Саму Вану гораздо больше устроил бы
рваный шатер, чем этот вонючий отель.
В это время кто-то тихонько постучал в дверь ее комнаты. Девушка
улыбнулась.
Конечно, это Гвидо! Он остыл от обиды по поводу изгнания из рая и
пришел налаживать отношения.
Вана была тронута. Рывком соскочила с кровати и открыла дверь,
соединяющую их комнаты. Но там было темно. Она услышала ровное дыхание
итальянца, который даже не повернулся на скрип двери. Без сомнения, он
крепко спал. Чувствуя досаду и разочарование, она бесшумно закрыла дверь
и вернулась к себе. Стук послышался снова. Теперь он явно доносился из
коридора.
- Кто там?- спросила она по-английски, потом по-арабски.
Ответа не последовало, но через несколько минут стук повторился. Она
была напугана и хотела уже позвать Гвидо, но гордость не позволила ей
этого сделать. Вана сидела на кровати, обхватив руками колени и не
спуская глаз с двери. Постукивание продолжалось. Она подумала: что
будет, если кто-то вломится в номер и увидит ее обнаженной в такой позе?
Надежнее спрятаться под простыней. Но она не двигалась. Надеть
что-нибудь? Но что? У нее нет ни пижамы, ни ночной сорочки, а сидеть в
платье в такой час просто нелепо. "Во всяком случае,-подумала она,- меня
не собираются грабить или убивать, иначе они не стали бы так шуметь.
Может, кто-то хочет насладиться моим телом? Тогда нечего так пугаться!"
Страх улетучился, как только Вана подумала, что ее просто хотят
изнасиловать. И она заснула прежде, чем собралась открыть дверь.
Глава вторая
БОГИНЯ ИЗ КАМНЯ, БОГ ИЗ ПЫЛИ
Гвидо проснулся в семь, выпил кофе по-турецки и, не оставив Ванессе
даже записки, пешком отправился в город. Он вернулся в полдень, и новый,
видимо, недавно сменившийся портье сообщил ему, что мадам только что
ушла. Она не просила передать, куда идет и когда вернется. "Если бы я
знал, позавтракал бы в арабском бистро",- с сожалением думал Гвидо, сидя
один в гостиничном ресторанчике. Он внимательно изучал меню, когда на
столик легла чья-то тень. Итальянец поднял глаза и увидел невысокого
полного человека лет сорока, с небольшой проплешиной в голосах. На
смуглом, чисто выбритом подбородке незнакомца была симпатичная ямочка.
Свежевыглаженный шелковый костюм, галстук в косую полоску и начищенные
до блеска туфли дополняли портрет. В правой руке, украшенной серебряным
браслетом, человек держал тонкую трость с черепаховой рукояткой. Он
смотрел на Гвидо, застенчиво улыбаясь.
- По-моему, я имел удовольствие встречаться с вами в Каире,- учтиво
сказал он.
В подкупающе мягкой манере не было ничего навязчивого. Он говорил
по-английски с легким акцентом, положим на итальянский. Под удивленным
взглядом Гвидо человечек смутился и поспешно сказал:
- Должно быть, я ошибся. Простите, ради Бога!- Он поклонился и сделал
шаг назад.
Гвидо добродушно улыбнулся.
- Позвольте представиться,- сказал маленький египтянин.- Меня зовут
Мехди Яссерит. Я учитель, но в министерстве часто занимаюсь
административными делами.
- Ага,- радостно сказал Гвидо.- Значит, вы тут по делам.
