сейчас можем все замерзнуть! Час от часу не легче. Бойцам спать не
давать. Положить всех кучнее, пусть греются. Охранению меняться через
час, пусть ходят по периметру попарно. Главное - не обморозиться. Что с
боеприпасами?
- У меня нашелся магазин и граната, - ответил я.
- У меня два патрона, - улыбнулся криво Голубев.
У остальных офицеров было не больше. У бойцов ни у кого не было
боеприпасов больше магазина, "мух" не осталось, пулеметы без патронов,
АГС с четырьмя выстрелами.
- Да, дела! - подытожил ротный. - В эфир об этом не сообщаем. Но если они
утром полезут нас прощупать, мы даже налегке до своих не добежим очень
далеко. Артиллерист! Организуй беспокоящий огонь по вершине над нами и
огонь по обоим ущельям!
- Хорошо, сейчас сделаю привязку и попробую артиллерию нацелить точнее, -
ответил старший лейтенант артиллерист.
Мы легли с ротным в его спальник, свой мешок в пурге я так и не нашел.
Половина вещей роты осталась на склоне, и под снегом их было не отыскать.
Теперь на смену жаркому бою пришла пытка стужей. Всю ночь офицеры по
очереди бродили по высоте, будили солдат, трясли, толкали: не спать, не
спать! Сон - это смерть. Или сильное обморожение. Ужасная метель
продолжалась всю ночь. Сна не было ни в одном глазу, был только страшный
пронизывающий холод. Снег и ветер, сырая обледенелая одежда. Эти муки
становились невыносимы. Все тело ломило, суставы скрипели от сырости.
Лишь к рассвету сон все же сморил меня. Я провалился в него, словно в
пропасть.
Утро пришло с ярким солнцем. Ветер разогнал тучи, и солнце без малейших
помех начало отогревать наши промерзшие тела и души. Вершина ожила.
Солдаты принялись окапываться, строить укрепления, разыскивать вещи.
Нашелся в снегу и мой брошенный на бегу вещмешок, а недалеко от него
станок от АГС. Вчера стреляли без него с камня.
Внизу в ущелье виднелся кишлак, в который вечером ушли "духи", но
никакого движения не было. Видно смотались еще до рассвета. Ротный один
взвод поднял повыше по склону, другой спустил пониже. Систему обороны
создали, но патронов-то нет. Несколько минут - и нас сметут как пыль.
- Ротный! Что комбат сказал? - спросил я у сидевшего за радиостанцией
командира.
- Да ни хрена хорошего! Не отходить! Сидеть, держаться, скоро будут
разведчики с боеприпасами. Третья рота в буране ушла в сторону и теперь
собирает свои заблудившиеся взводы.
- Ну, Женька! Как же так? Опытный офицер ведь?
- Кто их знает как. Может, заблудились. Может, испугались. Да в принципе,
опасность, я думаю, миновала. "Духам" не до нас: раненые, убитые.
Боеприпасы за два дня боев тоже, наверное, на исходе. Поскольку они не
знают, что с патронами в роте совсем "жопа", думаю, они сегодня не
сунутся. Мы не трусы, а боевое подразделение, они это поняли.
- А вертушки? - удивился я. - Почему вертолетом не забросить нам помощь?
- Вертолетчики после обстрелов из ДШК не хотят сюда соваться. Тем более
что ни убитых, ни раненых тут нет. Сейчас позавтракаем и будем наблюдать
за окрестностями, греясь на солнышке.
***
Я жевал сухарь и ковырялся в банке с кашей, наблюдая за часовым. Колесо
маячил по склону, уже который час.
- Часовой! -Я!
- Пойди сюда, дружище.
- Да. Слушаю.
Мокрый, грязный, измученный солдат с тоской смотрел мне в глаза.
- Колесо, ты чего маячишь третий час по сопке?
- Я на посту.
- А смена каждый час. За кого стоишь?
- Ни за кого. За себя. Я не устал.
- Кто с тобой на посту должен стать по часам.
- Хафизов, Хайтбаев, Керимов.
- Понятно. "Мафия узбекская." Сержанта ко мне. Быстро. Мухой!
- Да я ничего, постою...
- Я же сказал: мухой! Сержанта сюда.
Сержант, не спеша, озираясь и ругаясь про себя, приблизился. На руках
надеты кожаные перчатки, толстый воротник свитера вылез из х/б. Одет не
по форме, выделывается.
- Да, слушаю.
- Не понял, повтори.
- Слюшаю, что нада?
- Ты еще и хамишь?
Коротким ударом в зубы свалил наглеца с ног в снег.
- Сволочь! Чего ты, мразь, выпендриваешься? Вчера взводного бросили,
трусы поганые, сбежали. Ты побежал первый, а сегодня над солдатом молодым
издеваешься, который честно бился.
Сержант, что-то бормоча на родном языке, поднялся и угрожающе зашипел. Ну
прямо как змея.
- Не шипи, скотина. На пост заступаешь, Хайтбаев, сейчас же и до вечера.
- Убью! - прошипел, злобно сверкая глазами, этот недоносок.
Он потянул на себя автомат, но ударом ботинка в пах я его сшиб в снег и
придавил грудь каблуком. Я все сильнее вдавливал его в снег. Сержант
шипел, хрипел, выл и извивался. Несколько ударов по почкам и голове его
успокоили. Опомнился.
- Встать! Сволочь! Будешь рыпаться - пристрелю как собаку, и спишем на
боевые потери! С сегодняшнего дня ты не младший сержант, а в полку приказ
на тебя оформлю. И не таких обламывали. Марш на пост, сволочь!
Колесников наблюдал за происходящим в стороне и явно был рад такому
исходу, хотя и напуган.
Уже бывший сержант угрюмо побрел к своим землякам, испуганно наблюдавшим
за нашей "милой" беседой.
- Хафизов, Керимов! Ко мне!
Солдаты дружно затрусили в мою сторону.
- Итак, трусы и бездельники! Скоро у вас начнется новая жизнь. Можно
сказать, она уже началась. Получите нового зам. комвзвода, и "мафии"
землячества в роте не будет. Сходи, Хафизов, обрадуй Алимова и Исакова. А
потом как обрадуешь - на пост, к трупу главаря. А ты, Керимов, на пост к
обрыву. Ночь делите на троих, а Колесо отдыхает за сегодняшнюю ночь.
Исполнять!
Грусть и печаль появилась на лицах "азиатов". Меня радовало их уныние.
Борьба с ними в роте велась, но пока успехов было мало. Воевать они не
любили и не хотели, работать тоже. А вот покурить, поспать, пожрать,
что-нибудь спереть - мастера. Готовы болтать на своем языке "хала-бала"
целыми днями. Главное - бездельничать и отлынивать от работы.
Наблюдатели заметили подмогу. Медленно передвигая ноги в глубоком снегу,
брела цепочка бойцов. Вскоре первый выбрался к нам на вершину.
- Встречайте спасителей, - радостно прокричал Мачану, сержант-молдаванин.
- Подкрепление прибыло!
- Устали ждать! - ответил им ротный.
- Торопились, как могли. Несли очень много, - ответил командир
разведвзвода старший лейтенант Коля Пыж.
- Разведчики! Герои! Спасли первую роту, - с пафосом произнес Острогин.
- Мужественная разведка выручила зачуханную пехоту! - поддержал иронию
взводного Кавун.
- Ладно, ладно, хватит. Делите патроны и гранаты, вот лента к "Утесу" и
лента к АГС, - смущенно проговорил Николай.
Сибирский богатырь, пулеметчик Гостенков, по кличке Папа, вынул из мешка
два цинка с патронами. Ого! Ватников высыпал несколько гранат и положил
две мухи. Два чеченца выложили из мешков по цинку патронов 7,62 к
пулеметам ПК. Тарчук раздал патроны снайперам, а зам. комвзвода высыпал
сигнальные ракеты. Взводный также принес на себе цинк патронов для ПК.
Два таджика положили на снег ящик с двумя цинками 5,45 мм автоматными
патронами.
Боеприпасы поделили по взводам, и все вокруг защелкали, заряжая магазины.
Это уже кое-что, можно еще раз повоевать. Хватит часа на полтора - на два
боя.
Следующим утром пришла команда возвращаться к батальону. Ущелье прочесали
разведбат и саперы, понаставили мин-ловушек. Пора к своим. Наконец-то.
Я с командиром и разведчик пошли посмотреть на убитого главаря. Его
документы уже давно были у нас. Автомат АКМ подарили разведчику Пыжу.
- Иван! Посмотри! У "духа" ушей нет.
- А они были? - усмехнулся ротный.
- Издеваешься?
- Угу. Их нужно у дембелей искать. Ларик или Васька срезали. Трофей!
Думаю: не найти их, прячут всегда хорошо, черти! Главное, чтобы на
строевом смотре каком-нибудь не всплыли перед проверяющими начальниками!
- Что будем делать?
- Уходить. Больше ничего.
Развязывать нагрудник у трупа я не захотел, надо "духа" тогда
переворачивать. Ротный финкой срезал веревки и протянул нагрудник мне:
- Держи, Ник, на память! А то твой ведь весь разорванный, старый. Под
тело я заложил Ф-1 с выдернутым из запала кольцом.
- Пусть забирают вместе с сюрпризом, - иронически произнес Иван, наблюдая
за моими действиями. - Растешь прямо на глазах.
- Забирать обязательно придут, где-нибудь тут и похоронят поближе к
Аллаху. Если повезет, сразу еще похоронят кого-нибудь с помощью твоей
"эФ-ки", - заулыбался разведчик Пыж.
Нагрудник был весь залит кровью, но новенький, пакистанский. Да и кровь
чужая - вражеская.
- Одеты они все были с иголочки, вооружены, экипированы тоже хорошо. Не
простая банда, - задумчиво произнес Пыж.
- Ну, все! Снимаемся отсюда, - скомандовал ротный. - Ты, Пыж, налегке,
поэтому нас прикрывай. А когда мы спустимся, снимайся с горки и ты.
Вот и вновь тяжелая дорога. Теперь по колено в снегу опять работать
вьючными животными.
***
В конце дня мы выбрались к указанному району, но батальона там уже не
было. Нас встретил лишь один взвод третьей роты, который страховал наш
отход. Пять минут привал, и снова в путь. Наша рота, взвод третьей роты и
разведвзвод спускались ниже по хребту, все ниже и ниже. Снег все тоньше и
тоньше, все теплее и теплее воздух. Бушлаты сняты и привязаны к мешкам.
Морозов уже не предвидется, но есть люди слегка обмороженные в первую
ночь после боя. Солнце в зените, жара и обмороженные лица, руки и ноги
солдат. Парадокс!
Натыкаемся на стадо "зеленых" - это солдаты афганской армии. Грязные и
замученные, сидят у костров, что-то едят. Несколько мешков с крупами,
луком и рисом лежат на земле, а рядом связанные овцы. Это - будущий
шашлык и плов. Афганцы дружески помахали руками, поздоровались. К нам
подошел их командир, старый знакомый, он сносно болтал по-русски.
- Ваш батальон уже ушел дальше, опять догонять!
Роту пригласили поесть, но надо двигаться. Некогда. Как радушный хозяин,
командир батальона "сарбозов" показал рукой на несколько небольших горок
консервов.
- Возьмите себе, солдаты мои брать не хотят этот сухой паек. Видите сами
- продуктов у нас много, а это все пропадет.
- Вот спасибо, друг! Консервы возьмем, - поблагодарил ротный и обнял его
за плечи, - а тебе от нас тоже подарок. - И Иван подарил афганскому
комбату трофейную финку.
- Вань! Ты чего отдал финку "зеленому"? Лучше бы мне подарил, -
возмутился я.
- Она мне уже не сгодится! Сейчас домой, а там замена. Ну, а этот
"братан" нам гору консервов дарит, а я в долгу остаться не могу.
Банки были болгарские - мясо с бобами, мясо с картофелем, мясо с овощами!
У нас таких никогда не было. Бойцы дружно высыпали остатки банок с
перловкой из мешков и разбирали новое невиданное угощение. Ура!
Дойдя до новой задачи, рота просидела на месте три дня, поглощая консервы
и нахваливая Минконсервовощплодпром Болгарии. Наконец-то все обошлось без
стрельбы. Хоть три дня спокойных.
***
Весь батальон спускался по хребту к инженерно-саперному полку. Вокруг
были растяжки, много "сюрпризов". Возле них стояли саперы с указками,
колонна шла медленно, собираясь невольно возле этих указок. Солдаты
перешагивали через растяжки и быстро шли дальше, вновь скучиваясь у
следующей из них. Так мы преодолели по узкой тропе несколько проходов.
Метрах в тридцати шел майор Подорожник и группа управления батальона.
Разведчики передвигались за управлением, за ними - наша рота.
Перешагивая через проводки, я чувствовал, как сердце замирало, ноги и
грудь становились холодными, в висках молотом стучала кровь. Задел провод
- и прыгающая смерть, мина-лягушка, начиненная множеством рваных
металлических осколков, взлетит и взорвется. Разорвут тишину стоны и
крики.
Не дай бог. Не дай бог.
Вдруг впереди раздался громкий щелчок, и в небо взлетел цилиндрический
предмет, послышался хлопок, и предмет развалился в воздухе. Чудо. Мина
