После этого весь день был испорчен. За то время, пока они в
общей гостиной делали уроки, Гарри так устал от их препирательств, что
посылку Сириусу понёс в совяльню сам.
Свинринстель был слишком маленький, чтобы самостоятельно
донести такое количество еды, поэтому Гарри взял ему в помощь двух
школьных сов. Они вылетели навстречу сгущающимся вечерним сумеркам –
странная группа, объединившая усилия над большущим свёртком – а Гарри
опёрся о подоконник и стал смотреть на школьный двор, на гнущиеся
верхушки деревьев Запретного леса, на полощущиеся паруса
дурмштранговского корабля. На фоне дыма, спирально вьющегося из трубы
хижины Огрида, показался орлиный филин; он стремительно подлетел к
замку, обогнул совяльню и скрылся из виду. Поглядев вниз, Гарри увидел
перед хижиной энергично работающего лопатой Огрида. Интересно, что он
делает, подумал Гарри, не иначе вскапывает новую грядку под овощи.
Пока он наблюдал за Огридом, из бэльстэковской кареты появилась мадам
Максим. Она подошла к Огриду и попыталась вовлечь его в разговор.
Огрид встал, опершись на лопату, но, видимо, не захотел вступать в
беседу, потому что мадам Максим вскоре вернулась в карету.
Не имея ни малейшего желания идти в гриффиндорскую башню и
участвовать в грызне Рона и Гермионы, Гарри смотрел, как Огрид копает,
до тех пор, пока того не поглотила тьма, а совы не начали просыпаться
и со свистом вылетать в ночь.
* * *
К утру и Рон, и Гермиона пришли в более или менее сносное
расположение духа. Кроме того, к облегчению Гарри, не оправдались и
мрачные прогнозы Рона относительно того, что домовые эльфы, в
наказание за нанесённое Гермионой оскорбление, будут теперь присылать
на гриффиндорский стол второсортную еду – нет, копчёная рыба, бекон и
яйца были такие же вкусные, как всегда.
Когда влетели совы с почтой, Гермиона с надеждой задрала
голову; она явно чего-то ждала.
– Перси ещё не мог прислать ответ, - сказал ей Рон, - мы только
вчера послали Хедвигу.
– Я жду другого, - объяснила Гермиона. – Я подписалась на
"Прорицательскую". Надоело узнавать новости от слизеринцев.
– Молодец! – Гарри тоже посмотрел вверх. – Эй, Гермиона,
кажется, тебе повезло...
К Гермионе спускалась серая сова.
– Но у неё не газета, - разочарованно проговорила Гермиона, -
это...
К её величайшему изумлению, серая сова приземлилась прямо перед
её тарелкой, а следом туда же сели четыре амбарные совы, одна
коричневая и одна рыжеватая.
– Сколько же ты номеров выписала? – спросил Гарри, подхватывая
кубок Гермионы, чтобы его не опрокинули толкающиеся птицы – каждая
хотела вручить послание первой.
– Что ещё такое?... – Гермиона взяла у серой совы письмо,
вскрыла его и начала читать. – В самом деле! – возмущённо захлебнулась
она, сильно покраснев.
– В чём дело? – спросил Рон.
– Это... о, это просто смешно... – Она сунула письмо Гарри, и
он увидел, что оно не написано от руки, а составлено из букв,
вырезанных из "Прорицательской газеты".
Ты ЗлаЯ девчОНКа. ГаРРи ПоттЕр заслУживаЕТ ЛучшегО.
ВозВРащАйся к МуглаМ откуДА приШла.
– Они все такие! – в отчаянии воскликнула Гермиона, вскрывая
письмо за письмом. – "Гарри Поттеру надо было быть умнее и не
влюбляться в тебя"... "Тебя надо сварить в лягушачьей икре"... Ой!
Она вскрыла последний конверт, и ей на руки вылилась густая
желтовато-зелёная жидкость с сильным запахом бензина. Руки тут же
покрылись большими жёлтыми ожогами.
– Неразбавленный буботуберовый гной! – Рон подобрал конверт и
понюхал его.
Гермиона взвыла от боли. Она пыталась оттереть руки салфеткой,
и по её лицу катились слёзы. Пальцы покрылись болезненными пузырями –
казалось, что на Гермионе толстые пупырчатые перчатки. Совы
разлетелись.
– Давай-ка лучше в больницу, - посоветовал Гарри, - мы скажем
профессору Спаржелле, куда ты пошла...
– Я её предупреждал! – закричал Рон, как только Гермиона,
прижимая к себе руки, побежала к выходу из Большого зала. – Я говорил,
не надо раздражать Риту Вритер! Ты только послушай... – Он зачитал
выдержку из одного из писем: - "Я прочла в "Ведьмополитене", как ты
обманываешь Гарри Поттера, а этот мальчик и так в жизни натерпелся, и
за это я тебе в следующем письме пошлю такое проклятие, не
обрадуешься, дай только найти конверт побольше". О-о-о, ей надо быть
поосторожнее!
На гербологию Гермиона не пришла. Когда Гарри с Роном выходили
из теплицы, они увидели спускающихся с парадного крыльца Малфоя,
Краббе и Гойла. Позади них шептались и хихикали Панси Паркинсон с
подружками. Заметив Гарри, Панси прокричала:
– Поттер, ты что, расстался со своей любовью? Отчего это она за
завтраком так расстроилась?
Гарри решил не обращать на неё внимания, он не хотел, чтобы эта
дура радовалась, зная, сколько бед принесла статья в "Ведьмополитен".
Огрид, на прошлом занятии объявивший, что с единорогами они
закончили, ждал учеников возле своей хижины. У его ног стоял очередной
запас корзин. При виде них у Гарри всё оборвалось – неужели опять
драклы? – но когда он подошёл ближе и смог заглянуть внутрь, то увидел
пушистых чёрненьких существ с длинными хоботками и забавными, плоскими
как лопатки, передними лапками. Уставившись на ребят, существа моргали
с вежливо-удивлённым видом, как бы недоумевая, отчего это им уделяется
столько внимания.
– Это нюхли, - объяснил Огрид, когда все подошли. – Живут в
основном на приисках. Любят блестящее... вот, смотрите-ка.
Один из нюхлей неожиданно прыгнул и сделал попытку скусить часы
с запястья Панси Паркинсон. Та завизжала и отскочила.
– Они прям как детекторы на всякие драгоценности, - радостно
сообщил Огрид. – Мы с ними сегодня поиграемся. Видите? – Он показал на
большой участок свежевспаханной земли. Именно здесь он копал, когда
Гарри наблюдал за ним из окна совяльни. – Я тут назарывал золотых
монеток. Объявляю приз тому, кто выберет себе нюхля, который отыщет
больше всех денег. Только с себя снимите всё ценное, а потом выбирайте
нюхля и приготовьтесь их выпустить.
Гарри снял часы, которые носил только по привычке, ведь они
больше не работали, и спрятал в карман. Потом выбрал себе нюхля. Тот
сунул Гарри в ухо носик-трубочку и с энтузиазмом понюхал. Это было
довольно приятно.
– Погодите-ка... – Огрид глядел в корзину. – Тут один лишний...
Кого нету? Где Гермиона?
– Ей пришлось пойти в больницу, - ответил Рон.
– Мы потом объясним, - пробормотал Гарри; Панси Паркинсон
заинтересованно прислушивалась.
Это был самый занятный урок ухода за магическими существами.
Нюхли ныряли под землю и выныривали оттуда, как будто это была вода.
Каждый безошибочно бросался к тому ученику, который его выпустил и
ссыпал добытое золото ему в руки. Нюхль Рона оказался самым
трудолюбивым, и скоро у Рона было полно денег.
– А их можно купить и держать дома, Огрид? – с воодушевлением
спросил он. Его нюхль нырнул обратно в почву, обрызгав Рона грязью.
– Твоей маме это не понравится, Рон, - ухмыльнулся Огрид, -
они, нюхли эти, дома разрушают. Кажись, они уж всё собрали, - добавил
он, обойдя вскопанный участок земли, куда нюхли продолжали неустанно
нырять. – Я зарыл всего сто монет. А, вот и ты, Гермиона!
По газону брела Гермиона – руки сильно забинтованы, лицо
несчастное. Панси Паркинсон наблюдала за ней цепкими глазками.
– Ну чего, давайте смотреть, кто чего набрал! – провозгласил
Огрид. – Считайте монеты! А красть их ни к чему, Гойл, - он сузил
жучиные глаза, - это непречёмово золото. Через пару часов исчезнет.
Недовольный Гойл высыпал золото из карманов. Самую высокую
производительность показал нюхль Рона, и в качестве приза Огрид дал
Рону громаднейший кус рахатлукулловского шоколада. Тут по двору
разнеслись удары колокола, созывающие на обед. Все отправились в
замок, но Гарри, Рон и Гермиона остались, чтобы помочь Огриду собрать
нюхлей в корзины. Гарри заметил, что из окна кареты за ними наблюдает
мадам Максим.
– А чегой-то у тебя с руками, а, Гермиона? – участливо спросил
Огрид.
Гермиона рассказала про полученные утром гневные письма и про
конверт с буботуберовым гноем.
– А-а-а-а, это ерунда, не думай об этом, - ласково поглядев на
неё сверху, посоветовал Огрид. – Я таких писем наполучал – уж будьте
любезны, это после того, как Рита Вритер написала про мою мамашу. "Ты
чудовище, тебя надо уничтожить". "Твоя мать убивала невинных людей,
была б у тебя совесть, ты б утопился в озере".
– Не может быть! – воскликнула крайне шокированная Гермиона.
– А вот и может, - сказал Огрид, тяжело поднимая корзину с
нюхлями и опирая её о стену хижины. – Они ж просто придурки, Гермиона.
Ты эти письма, ежели ещё придут, не открывай, кидай сразу в огонь.
– Ты пропустила очень хороший урок, - сообщил Гермионе Гарри,
когда все уже возвращались в замок. – Они такие симпатичные, эти
нюхли. Правда, Рон?
Рон, между тем, нахмурившись, рассматривал шоколад. Что-то его
сильно огорчило.
– Что такое? – спросил Гарри. – Начинка не та?
– Нет, - коротко бросил Рон. – Ты почему мне не сказал про
золото?
– Какое золото? – не понял Гарри.
– Золото, которое я тебе отдал после финального матча, -
пояснил Рон. – Непречёмово золото, которое я отдал тебе за омниокуляр.
В Высшей ложе. Почему ты не сказал, что оно исчезло?
Гарри пришлось минуту подумать, прежде чем он сообразил, о чём
говорит Рон.
– А-а, - протянул он, когда память наконец вернулась к нему. –
Не знаю... Я и не заметил, что его нет. У меня тогда была другая
забота – о палочке, помнишь?
Они вошли в вестибюль и направились в Большой зал на обед.
– Наверно, хорошо, - отрывисто произнёс Рон, когда они уселись
за стол и принялись накладывать на тарелки ростбиф и йоркширский
пудинг, - иметь столько денег, что даже не замечаешь, что у тебя
пропала целая пригоршня галлеонов.
– Слушай, у меня тогда совсем другое было на уме! – раздражился
Гарри. – Да и у всех нас!
– Я не знал, что непречёмово золото исчезает, - бубнил Рон. – Я
думал, что отдал тебе деньги. А так ты не должен был дарить мне на
Рождество шляпу "Пуляющих пушек".
– Да забудь ты об этом! – воскликнул Гарри.
Рон наколол на вилку жареную картошку и гневно поглядел на неё.
А потом сказал:
– Ненавижу, что я бедный.
Гарри с Гермионой посмотрели друг на друга, не зная, что
ответить.
– Всё это ерунда, - продолжал Рон, обращаясь к картошке. – Я не
виню Фреда с Джорджем, что они хотят заработать денег. Жалко, что я не
могу. Жалко, что у меня нет нюхля.
– Что ж, теперь мы знаем, что тебе подарить на следующее
Рождество, - утешительно-бодро отозвалась Гермиона. Но, видя, что Рон
по-прежнему сидит очень мрачный, добавила: - Перестань, Рон, бывает и
хуже. Зато у тебя руки не в гное. – Гермиона с огромным трудом
управлялась с ножом и вилкой, так сильно распухли её пальцы. –
Ненавижу эту Вритер! – вдруг взорвалась она. – Я ей отплачу! Даже если
это будет последнее, что я сделаю в жизни!
* * *
В течение следующей недели подмётные письма продолжали
приходить, и, хотя Гермиона последовала совету Огрида и перестала
вскрывать конверты, некоторые недоброжелатели прислали Вопиллеры, и те
взрывались и выкрикивали ей в лицо оскорбления, которые мог слышать
весь Большой зал. Теперь даже те, кто не читал "Ведьмополитен", узнали
о предполагаемом любовном треугольнике. Гарри устал объяснять, что
Гермиона – вовсе не его девушка.
– Если мы не будем обращать внимания, - говорил он Гермионе, -
всё уляжется... ведь то, что она написала насчёт меня, им в конце
концов надоело обсуждать...
– Я хочу знать, как ей удаётся подслушивать частные разговоры,
