как земля уходит из-под ног. Он уже привык, что Думбльдор может найти
выход из любой ситуации. Вот и сейчас он ждал, что директор достанет
из воздуха какое-нибудь необычное решение. Однако... последняя надежда
пропала.
– Что нам нужно, - медленно проговорил Думбльдор и перевёл
голубые глаза с Гарри на Гермиону, - так это время.
– Но... – начала Гермиона. И вдруг её глаза округлились. – О!
– Вот что, слушайте внимательно, - Думбльдор говорил очень
медленно и очень отчётливо. – Сириус заперт в кабинете профессора
Флитвика на седьмом этаже. Тринадцатое окно справа в Западной башне.
Если всё пройдёт удачно, вам сегодня удастся спасти не одну невинную
жизнь. Но запомните, оба. Вас не должны видеть. Мисс Грэнжер, вам
известен закон – вы знаете, что поставлено на карту... Вас – не –
должны – видеть.
Гарри совершенно не понимал, что происходит. Думбльдор
развернулся на каблуках. Дойдя до двери, он оглянулся.
– Я собираюсь запереть дверь. Сейчас, - он поглядел на часы, -
без пяти минут полночь. Мисс Грэнжер, достаточно трёх оборотов. Удачи.
– Удачи? – повторил Гарри, когда за Думбльдором закрылась
дверь. – Трёх оборотов? О чём это он? Что мы должны сделать?
Гермиона, не отвечая, теребила ворот, вытаскивая из-под него
очень длинную, очень тонкую золотую цепочку.
– Гарри, - настоятельно позвала она. – Быстрее!
Гарри в полнейшем замешательстве придвинулся к ней. Она уже
достала цепочку. На ней висели крохотные, блестящие песочные часы.
– Вот...
Она обвила цепочкой и его шею.
– Готов? – спросила она беззвучно.
– Что это такое? – Гарри совершенно растерялся.
Гермиона трижды повернула песочные часы.
Тёмная палата растворилась в воздухе. У Гарри возникло
ощущение, что он с огромной скоростью летит назад. Мимо неслись
размытые цветовые пятна и предметы непонятных форм, в ушах стучало, он
хотел закричать, но не услышал собственного голоса...
Вдруг он почувствовал под ногами твёрдую почву, и всё пришло в
норму.
Они с Гермионой стояли в пустом вестибюле. Из открытых парадных
дверей на мощёный пол лился поток золотого солнечного света. Гарри
дико воззрился на Гермиону. Цепочка врезалась ему в шею.
– Гермиона, что?...
– Быстро сюда! – Гермиона схватила Гарри за руку и потащила
через вестибюль к чулану для мётел. Открыв его, она втолкнула Гарри
внутрь меж вёдер и швабр и захлопнула за собой дверцу.
– Что?... Как?... Гермиона, что всё это значит?
– Мы переместились во времени, - прошептала Гермиона в темноте,
снимая цепочку с шеи Гарри. – На три часа назад...
Гарри нащупал собственную ногу и с силой ущипнул её. Стало
очень больно. Это вроде бы исключало возможность того, что он спит и
видит чудовищно странный сон.
– Но...
– Шшш! Тихо! Кто-то идёт! Наверно – мне кажется – это мы!
Гермиона прижала ухо к дверце.
– Шаги... Кто-то идёт по вестибюлю... Да, я думаю, это мы идём
к Огриду!
– Ты хочешь сказать, - прошептал Гарри, - что здесь в чулане
мы, и там тоже мы?
– Да, - Гермиона не отлипала от дверцы. – Я уверена, что это
мы. По звуку там не больше трёх человек... и мы идём медленно, ведь мы
в плаще-невидимке...
Она замолчала, прислушиваясь.
– Мы спускаемся по ступенькам во двор...
Гермиона села на перевёрнутое ведро с крайне тревожным видом.
Но Гарри всё-таки хотелось бы получить от неё ответы на некоторые
вопросы.
– Откуда у тебя эти... часы?
– Это называется времяворот, - шепнула Гермиона, - мне его дала
профессор МакГонаголл в самый первый день учебного года. Я
пользовалась им весь год, чтобы успевать на все занятия. Профессор
МакГонаголл взяла с меня клятву, что я никому не скажу. Ей пришлось
обращаться в министерство с различными прошениями, чтобы мне разрешили
им пользоваться. Ей самой пришлось поклясться, что я образцовая
ученица и что я никогда и ни за что не буду перемещаться во времени ни
с какими иными целями, кроме учёбы... Я поворачивала его назад, чтобы
у меня было дополнительное время... Так мне удавалось бывать на
нескольких уроках одновременно. Но...
– Гарри, я не понимаю, чего от нас хочет Думбльдор. Что мы
должны сделать? Почему он сказал вернуться назад на три часа? Каким
образом это может помочь Сириусу?
Гарри взглянул на её еле видное в темноте лицо.
– Значит, в это время что-то случилось, и он хочет, чтобы мы
это изменили, - проговорил он. – Но что? Три часа назад мы пошли к
Огриду...
– Сейчас три часа назад, и мы идём к Огриду, - сказала
Гермиона, - мы только что слышали, как мы ушли...
Гарри наморщил лоб, мозги гудели от сосредоточения.
– Думбльдор сказал... Сказал, что мы можем спасти не одну
невинную жизнь... – И тут он понял. – Гермиона, мы должны спасти
Конькура!
– Но... как это поможет Сириусу?
– Думбльдор сказал... сказал, где находится окно – окно
кабинета Флитвика! Где заперт Сириус! Мы подлетим к окну на Конькуре и
спасём Сириуса! А потом Сириус улетит на Конькуре – они спасутся
вместе!
Насколько Гарри мог видеть, Гермиона пришла в ужас.
– Если нам удастся проделать это так, чтобы нас никто не
заметил, это будет чудо!
– Надо постараться, что ещё делать, - Гарри встал и прижал ухо
к дверце.
– Вроде бы никого... Пошли...
Гарри распахнул дверцу чулана. В вестибюле было пусто.
Насколько возможно быстро и бесшумно, они выбрались из чулана и
сбежали вниз по каменным ступеням. Тени удлинились, лучи заходящего
солнца снова золотили верхушки деревьев Запретного леса.
– Если кто-нибудь выглянет сейчас из окна... – пискнула
Гермиона, беспомощно оглядываясь на замок.
– Рискнем, - решительно сказал Гарри. – Давай прямо в лес,
ладно? Спрячемся за деревом и будем следить...
– Ладно, только давай обойдём за теплицами! – беззвучно
произнесла Гермиона. – Нужно держаться подальше от передней двери в
хижину, а то нас увидят! Мы уже совсем рядом!
Ещё не сообразив, что она имела в виду, Гарри пустился бежать,
Гермиона поспевала следом. Они промчались по огороду к теплицам, на
секунду задержались там, а потом, обогнув Дракучую иву, бросились
дальше, под сень лесных деревьев...
Оказавшись в безопасности, в тени густых крон, Гарри оглянулся;
через мгновение к нему подбежала запыхавшаяся Гермиона.
– Отлично, - выдохнула она. – Теперь надо пробраться к дому
Огрида... Держись незаметно, Гарри...
Они медленно пробирались меж деревьев по самой опушке леса.
Затем, когда показался фасад хижины Огрида, до них донёсся стук в
дверь. Ребята быстро спрятались за толстым стволом дуба и осторожно
выглянули каждый со своей стороны. На пороге появился Огрид, белый и
трясущийся, и стал оглядываться – кто стучал. Тогда Гарри услышал
собственный голос:
– Это мы. Мы в плаще-невидимке. Пусти нас в хижину, тогда мы
его снимем.
– Не надо было приходить, - зашептал Огрид. Он посторонился, а
потом быстро захлопнул дверь.
– Это самая странная вещь, которую нам доводилось делать! -
пылко воскликнул Гарри.
– Давай немного переместимся, - шепотом сказала Гермиона. –
Надо быть ближе к Конькуру!
Они стали красться между деревьями, пока не увидели нервничавшего
гиппогрифа, привязанного к ограде возле тыквенных грядок.
– Сейчас? – еле слышно спросил Гарри.
– Нет! – возразила Гермиона. – Если мы уведём его сейчас,
представители комитета подумают, что это Огрид отпустил его! Надо
подождать, пусть они убедятся, что Конькур привязан во дворе!
– Тогда у нас на всё про всё будет примерно шестьдесят секунд,
- проговорил Гарри. Задача начинала казаться невыполнимой.
В это мгновение из хижины донёсся звон разбившегося фарфора.
– Это Огрид разбил кувшин, - прошептала Гермиона. – Сейчас я
найду Струпика...
И действительно, через несколько секунд послышался крик
удивления.
– Гермиона, - вдруг сообразил Гарри, - а что, если мы... что
если мы вбежим и схватим Петтигрю...
– Нет! – беззвучно ужаснулась Гермиона. – Ты что, не понимаешь?
Мы и так нарушаем один из самых главных колдовских законов! Никто
никогда не должен менять ход истории, никто! Ты же слышал, что сказал
Думбльдор, если нас увидят...
– Нас увидит Огрид и мы сами – и всё!
– Гарри, что, как ты думаешь, ты бы сделал, если бы увидел
самого себя, врывающегося к Огриду? – поинтересовалась Гермиона.
– Я бы... я бы подумал, что сошёл с ума, - ответил Гарри, - или
что происходит что-то из области чёрной магии...
– Совершенно верно! Ты бы ничего не понял и мог бы даже напасть
сам на себя! Разве ты не понимаешь? Профессор МакГонаголл
рассказывала, какие жуткие вещи случались с колдунами, которые играли
со временем... В основном дело заканчивалось тем, что они по ошибке
убивали самих себя в прошлом или в будущем!
– Ну, всё, всё, - остановил её Гарри. – Я просто предложил... я
подумал...
Но Гермиона молча ткнула его в бок и показала на замок. Гарри
переместил голову на пару дюймов в сторону, чтобы лучше видеть
парадные двери. По ступенькам уже спускались Думбльдор, Фудж,
престарелый представитель комитета и Макнейр, палач.
– Сейчас выйдем мы! – еле слышно выдохнула Гермиона.
И правда, через несколько мгновений задняя дверь хижины
отворилась, и Гарри увидел, как оттуда выходят Рон, Гермиона, Огрид и
он сам. Находясь за деревом, Гарри смотрел на самого себя, стоящего
рядом с тыквенными грядками и испытывал очень странные чувства –
ничего более странного с ним в жизни не случалось.
– Всё хорошо, Конька, всё хорошо, - сказал Огрид Конькуру.
Затем повернулся к ребятам: - Давайте идите. Скорей.
– Огрид, мы не можем...
– Мы расскажем, как было дело...
– Они не могут убить его...
– Идите! И так всё плохо, не хватало ещё вам попасть в беду!
Гарри увидел, как возле тыквенных грядок Гермиона набрасывает
плащ на голову ему и Рону.
– Быстро уходите. Не слушайте...
От передней двери хижины донёсся стук. Прибыла исполнительная
комиссия. Огрид повернулся и пошёл назад в хижину, оставив дверь
незакрытой. Гарри увидел, как вокруг хижины полегает трава под тремя
парами удаляющихся ног. Они с Роном и Гермионой ушли... Но тот Гарри и
та Гермиона, которые прятались за деревом, смогли услышать через
заднюю дверь, что происходит в хижине.
– Где тварь? – процедил ледяной голос Макнейра.
– Т-там... снаружи, - хрипло выговорил Огрид.
В окне появилось лицо Макнейра, и Гарри спрятал голову за
дерево. Затем раздался голос Фуджа.
– Мы... э-э-э... должны зачитать тебе официальный приказ о
казни, Огрид. Я быстро. А потом вам с Макнейром надо подписать бумагу.
Макнейр, вы тоже должны слушать, такова процедура...
Лицо Макнейра исчезло из окна. Что ж – теперь или никогда.
– Подожди здесь, - шепнул Гарри Гермионе. – Я сам.
Фудж начал читать, а Гарри выскочил из-за дерева, перелетел
через заборчик, огораживающий тыквенные грядки и приблизился к
Конькуру.
"По решению комитета по уничтожению опасных созданий гиппогриф
Конькур, в дальнейшем именуемый осуждённый, сегодня, шестого июня, на
закате подлежит"...
Ни на секунду не забывая о том, что моргать нельзя, Гарри
посмотрел в свирепые оранжевые глаза Конькура и поклонился. Конькур
опустился на шершавые колени, а затем снова поднялся. Гарри начал
возиться с узлом верёвок, которыми Конькур был привязан к изгороди.
..."казни через отрубание головы. По указанию комитета приговор
будет приведён в исполнение Волгденом Макнейром, палачом"...
– Сейчас, Конькур, - бормотал Гарри, - сейчас мы тебя спасём.
