могут. Конькур не опасен.
– Отец Малфоя совсем запугал комитет, и им пришлось пойти на
это, - Гермиона вытерла глаза. – Вы же знаете, какой он. А комитет –
кучка слабоумных старых дураков, их легко запугать. Конечно, можно
подавать аппеляцию, так оно и будет... Но у меня, честно говоря, нет
никаких надежд... Аппеляция ничего не изменит.
– Нет, изменит, - яростно выпалил Рон. – На этот раз тебе не
придётся заниматься этим одной, Гермиона. Я помогу.
– О, Рон!
Гермиона бросилась на шею к Рону и, совершенно не владея собой,
разрыдалась. Рон, в ужасе от происходящего, неловко хлопал её по
макушке. Наконец, Гермиона отстранилась.
– Рон, мне, правда, очень-очень жалко Струпика... – всхлипывала
она.
– О!... Ну... Он был уже старый, - Рон испытывал глубочайшее
облегчение от того, что его выпустили. – И вообще от него было мало
проку. А потом, кто знает, может, мне теперь мама с папой купят сову.
Меры безопасности, введённые после второго вторжения Блэка, не
давали Гарри, Рону и Гермионе никакой возможности навещать Огрида по
вечерам. Поговорить с ним можно было только на уроке по уходу за
магическими существами.
Огрид был потрясён приговором и, казалось, ничего не ощущал.
– Всё я виноват. Как язык проглотил. Они сидят вокруг, в чёрных
робах, все дела, а я... бумажки роняю, даты забываю, ну, эти...
которые ты для меня выписала, Гермиона. А потом встал Люциус Малфой,
говорил речь, а комитет так всё и сделал, как он сказал...
– Можно же ещё подать аппеляцию! – с чувством выкрикнул Рон. –
Погоди, не сдавайся, мы над этим работаем!
Они в это время шли к замку вместе с остальными ребятами.
Впереди, рядом с Краббе и Гойлом, шагал Малфой. Он постоянно
оглядывался, издевательски смеясь.
– Всё без толку, Рон, - печально вздохнул Огрид, когда они
подошли к парадной лестнице. –Комитет-то у Люциуса Малфоя в кармане.
Мне одно осталось – скрасить Коньке последние деньки. Это мой долг...
Огрид поспешно отвернулся и пошёл к своей хижине, зарыв лицо в
носовой платок.
– Смотрите, как мы разнюнились!
Малфой, Краббе и Гойл стояли в дверях замка и всё слышали.
– Видели когда-нибудь что-либо более жалкое? – процедил Малфой.
– И это называется учитель!
Гарри с Роном бросились на Малфоя, но Гермиона их опередила и –
ХРЯСЬ! – со всей силы врезала Малфою по физиономии. Малфой пошатнулся.
Гарри, Рон, Краббе и Гойл застыли, как громом поражённые. Гермиона
снова замахнулась.
– Не смей называть Огрида жалким, ты... мерзкий... злобный...
– Гермиона! – слабым голосом воскликнул Рон и попытался отвести
руку девочки.
– Уйди, Рон!
Гермиона выхватила волшебную палочку. Малфой отпрянул. Краббе и
Гойл парализованно ждали приказаний.
– Пошли отсюда, - буркнул Малфой, и через секунду все трое уже
исчезли в коридоре, ведущем в подземелье.
– Гермиона! – снова воскликнул Рон. В голосе звучало удивление,
смешанное с восхищением.
– Гарри, пожалуйста, побей его в финале! – звенящим голосом
попросила Гермиона. – Побей, прошу тебя, я не перенесу, если
"Слизерин" выиграет!
– Нам пора на заклинания, - Рон всё ещё таращил глаза на
Гермиону. – Пошли.
Они спешно поднялись вверх по мраморной лестнице к кабинету
профессора Флитвика.
– Опаздываем, мальчики! – укорил профессор, когда Гарри открыл
дверь в класс. – Заходите быстрее, доставайте палочки, сегодня мы
экспериментируем с Хахачарами, мы уже разделились на пары...
Гарри с Роном торопливо прошли к столу в задней части класса и
открыли рюкзаки. Рон оглянулся.
– А куда делась Гермиона?
Гарри тоже оглянулся. Гермиона не вошла вместе с ними в класс,
хотя Гарри был абсолютно уверен, что, когда он открывал дверь, она
стояла у него за спиной.
– Странно, - Гарри уставился на Рона. – Может... может, она
пошла в туалет... или ещё куда?
Но Гермиона так и не появилась на уроке.
– А ведь ей бы тоже не повредили Хахачары, - сказал Рон уже
после урока, когда класс отправился на обед, причём все улыбались до
ушей – Хахачары поселили в них чувство безграничного довольства
жизнью.
Гермиона не пришла и на обед. К тому времени, как Гарри с Роном
доели яблочный пирог, действие чар стало потихоньку выветриваться, и
мальчики забеспокоились.
– Как ты думаешь, Малфой ничего не мог с ней сделать? –
тревожно спросил Рон. Они стремительными шагами поднимались в
гриффиндорскую башню.
Миновав троллей-охранников и назвав Толстой Тёте пароль
("сплетница"), они через отверстие за портретом проникли в общую
гостиную.
За столом, уронив голову на учебник арифмантики, спала
Гермиона. Мальчики сели по обе стороны от неё. Гарри слегка толкнул
Гермиону и разбудил её.
– Чт.. что такое? – Гермиона вскинула голову и дико огляделась
по сторонам. – Уже пора? А какой... какой сейчас урок?
– Прорицание, но оно ещё через двадцать минут, - ответил Гарри.
– Гермиона, почему ты не была на заклинаниях?
– Что?! О, нет! – вскричала Гермиона. – Я забыла!
– Как ты могла забыть? – поразился Гарри. – Ты дошла с нами до
дверей класса!
– Не могу поверить! – застонала Гермиона. – Профессор Флитвик
очень сердился? Это всё Малфой, я думала о нём и перестала соображать!
– Знаешь что, - Рон поглядел на громадный учебник арифмантики,
служивший Гермионе подушкой, - по-моему, ты надорвалась. Ты на себя
слишком много взвалила.
– Ничего подобного! – Отбросив со лба волосы, девочка
беспомощно озиралась в поисках своего рюкзака. – Просто я всё
перепутала! Я лучше пойду извинюсь перед профессором Флитвиком...
Встретимся на прорицаниях!
Гермиона догнала их через двадцать минут у подножия раздвижной
лестницы, ведущей в класс прорицаний. Бедняжка выглядела совершенно
потерянной.
– Как же я могла пропустить Хахачары! Ведь они будут на
экзамене; профессор Флитвик намекнул мне на это!
Они вскарабкались по лестнице в душную полутёмную комнату. На
столиках, отливая загадочным светом, стояли хрустальные шары,
наполненные перламутрово-белым дымом. Гарри, Рон и Гермиона сели за
один, сильно расшатанный, столик.
– А я думал, хрустальные шары начнутся только в следующем
семестре, - пробормотал Рон, осторожно оглядываясь – нет ли рядом
профессора Трелани.
– Зато хиромантия кончилась, - пробормотал в ответ Гарри. – А
то я уже устал – она, как посмотрит на мою ладонь, всякий раз
зажмуривается!
– Доброго вам всем дня! – изрёк знакомый мистический голос.
Далее, как обычно, последовал театральный выход профессора Трелани из
полумрака. Парватти и Лаванда задрожали от восторга. Их лица были
подсвечены молочным сиянием хрустального шара.
– Я решила, что нам следует заняться хрустальными шарами
раньше, чем мы планировали, - Профессор Трелани уселась спиной к огню
и обвела глазами класс. – Парки уведомили меня, что эта тема будет у
вас на экзаменах в июне, и я хочу дать вам как можно больше
практических занятий.
Гермиона фыркнула.
– Скажите, пожалуйста!... "Парки уведомили её"!... А кто даёт
темы для экзаменов? Сама и даёт! Потрясающее предсказание! – Гермиона
даже не потрудилась понизить голос. Гарри и Рон подавили смешки.
Трудно сказать, услышала их профессор Трелани или нет – её лицо
скрывалось в тени. Однако, она продолжила свою речь так, словно ничего
не слышала:
– Гадание на хрустальном шаре – особое, тонкое искусство. Я не
ожидаю от вас, что с первого же взгляда в бесконечные глубины Шара вы
сможете Видеть. Мы начнём с релаксации сознания и вашего наружного
зрения, - Рон неуправляемо захихикал и был вынужден засунуть в рот
кулак, - чтобы прояснить внутреннее зрение и подсознание. Если же нам
повезёт, то некоторые из вас начнут Видеть уже на этом занятии.
Занятие началось. Гарри чувствовал себя до крайности глупо. Он
бессмысленно глядел в хрустальный шар, стараясь ни о чём не думать, в
то время как в голове отчётливо проносилось: "какая чушь". Рон то и
дело хихикал, а Гермиона цокала языком, и это ещё больше мешало
сосредоточиться.
– Видите что-нибудь? – Гарри уже целых пятнадцать минут молча
таращился в шар.
– Ага. В столе кто-то прожёг дырку, - показал Рон. – Свечкой,
наверно.
– Пустая трата времени, - прошипела Гермиона. – Лучше бы я
занималась чем-нибудь полезным. Поучила бы Хахачары, например...
Мимо прошелестела профессор Трелани.
– Кому-нибудь нужна помощь в интерпретации расплывчатых
предзнаменований Шара? – промурлыкала она под звякание украшений.
– Мне помощь не нужна, - шепнул Рон. – и так всё ясно. Сегодня
вечером будет густой туман.
Гарри с Гермионой заржали. Все головы повернулись к ним. Парватти
и Лаванда были глубоко шокированы.
– Что такое, в самом деле! – воскликнула профессор Трелани. –
Вы нарушаете вибрацию сигналов грядущего! – Она подошла к их столику и
вгляделась в шар. У Гарри упало сердце. Он легко мог предугадать, что
сейчас будет...
– Здесь что-то есть! – шёпотом воскликнула профессор Трелани,
приблизила лицо к шару, и он дважды отразился в огромных очках. – Что-
то движется... но что?
Готов держать пари на всё, что у меня есть, включая "Всполох",
подумал Гарри – что бы там ни двигалось, оно несёт недобрую весть.
– Мой дорогой... – выдохнула профессор Трелани, взглядывая на
мальчика. – Он здесь, отчётливее, чем когда-либо... Мой дорогой, к
тебе подбирается, всё ближе и ближе... Сгу...
– Ради всего святого! – громко оборвала её Гермиона. – Опять
этот идиотский Сгубит!
Профессор Трелани подняла на Гермиону огромные глаза. Парватти
шепнула что-то Лаванде, и они обе гневно воззрились на Гермиону.
Профессор Трелани выпрямилась, источая нескрываемую ярость.
– С сожалением вынуждена признать, что, с самого первого
момента твоего появления на моих занятиях, моя дорогая, стало
очевидно, что тебе не даровано то, чего требует благородное искусство
предсказания судеб. В самом деле, у меня ни разу ещё не было ученицы с
таким приземлённым мышлением.
Последовало минутное молчание. А затем...
– И очень хорошо! – Гермиона вдруг встала и запихнула
"Растуманивание будущего" в рюкзак. – Отлично! – повторила она,
перебрасывая рюкзак через плечо. При этом она чуть не сшибла Рона с
пуфика. – Я умываю руки! Я ухожу!
Под изумлёнными взглядами всего класса Гермиона прошагала к
люку, открыла его ногой и слезла вниз.
Прошло несколько минут, прежде чем класс успокоился. Профессор
Трелани совершенно позабыла о Сгубите. Она резко отвернулась от стола
Гарри и Рона и, тяжело дыша, поплотнее укуталась в газовую шаль.
– Оооооо! – внезапно закричала Лаванда. Все вздрогнули. –
Ооооо, профессор Трелани, я только что вспомнила! Вы ведь видели, как
она уходит! Помните, профессор? "В районе Пасхи один из нас покинет
класс навсегда"! Вы знали об этом давным-давно, профессор!
Профессор Трелани, с влажными от благодарности глазами, одарила
её улыбкой.
– Да, моя дорогая, я действительно знала, что мисс Грэнжер
покинет нас. И всё же, мы всегда надеемся, что могли неверно
истолковать Знаки... Должна признаться, Внутренний Глаз – это тяжкий
крест!..
Лаванда и Парватти благоговейно внимали её словам. Они
подвинулись, и профессор Трелани села к ним за столик.
– Ну и денёк у Гермионы, да? – пробормотал Рон с каким-то
недоверчивым восхищением.
– Да уж...
Гарри глядел в хрустальный шар, но ничего, кроме кружащего
белого дыма, не видел. Неужели профессор Трелани снова узрела Сгубита?
Этого ему только не хватало – ещё одного несчастного случая! Как раз
перед квидишным финалом.
