меня больше волнует кубок, чем твоя жизнь. Всего-навсего потому, что я
сказал, что меня, мол, не интересует, скинет тебя метла или нет, лишь
бы ты до этого успел схватить Проныру. – Древ в полнейшем недоумении
потряс головой. – Нет, правда, она на меня так орала... можно
подумать, я сказал что-то ужасное... Тогда я спросил, сколько ещё они
собираются держать у себя "Всполох"... – Он скорчил рожу и передразнил
профессора МакГонаголл: - "Столько, сколько потребуется, Древ"... Мне
кажется, тебе надо заказать новую метлу, Гарри. В каталоге "Ваша новая
метла" сзади приложен бланк заказа... купи "Нимбус 2001", как у
Малфоя.
– Ничего как у Малфоя я покупать не буду, - буркнул Гарри.
Январь незаметно перетёк в февраль, а погода как была
отвратительной, так и осталась. Матч с "Равенкло" неуклонно
приближался, а Гарри никак не мог заказать себе метлу. После каждого
урока по превращениям он донимал профессора МакГонаголл вопросами о
"Всполохе", Рон стоял рядом и с надеждой ждал ответа. Обычно в это же
время мимо, отводя глаза, проходила Гермиона.
– Нет, Поттер, пока нельзя, - сказала профессор МакГонаголл в
двенадцатый его подход, не дожидаясь вопроса. – Мы проверили метлу на
все обычные заговоры, но профессор Флитвик опасается Сбросового
Сглаза. Как только мы закончим проверку, я обязательно сообщу об этом.
И, пожалуйста, перестаньте донимать меня расспросами.
В довершение несчастий, с защитой от дементоров дела шли совсем
не так хорошо, как хотелось бы. Последние несколько занятий Гарри
удавалось создать неотчётливую серебристую фигуру, но его Заступник
был не настолько убедителен, чтобы отогнать дементора. Полупрозрачное
облако бессмысленно болталось в воздухе, и поддержание его
существования только выпивало из Гарри всю энергию. Гарри злился сам
на себя, на своё неизбывное тайное желание снова услышать голоса
родителей.
– Ты хочешь от себя слишком многого, - строго сказал профессор
Люпин на четвёртой неделе занятий. – Для тринадцатилетнего колдуна
даже нечёткий Заступник – огромное достижение. Ты же больше не теряешь
сознание, правда?
– Я думал, Заступник будет... повергать дементоров на пол или
что-то в этом духе, - потерянно пробормотал Гарри. – Заставит их
исчезнуть...
– Настоящий Заступник так и делает, - подтвердил Люпин. – И всё
равно, ты достиг очень многого за очень короткое время. Если дементоры
придут на следующий матч, ты сможешь держать их на расстоянии
достаточно долго для того, чтобы спуститься на землю.
– Вы говорили, что, когда их много, это труднее, - вспомнил
Гарри.
– Я в тебе полностью уверен, - улыбнулся Люпин. – На... ты
заслужил.... это из "Трёх мётел". Ты такого ещё не пробовал...
Он достал из портфеля две бутылки.
– Усладэль! – необдуманно возликовал Гарри. – Обожаю!
Люпин поднял брови.
– О... мне Рон с Гермионой приносили из Хогсмёда, - пришлось
соврать Гарри.
– Понятно, - сказал Люпин, хоть и продолжал глядеть с некоторым
подозрением. – Ну что? Давай выпьем за победу "Гриффиндора"! Мне,
конечно, как педагогу, не полагается иметь предпочтения... – торопливо
добавил он.
Они в молчании выпили усладэль. И вдруг Гарри вслух задал давно
мучивший его вопрос:
– А что у дементоров под капюшоном?
Профессор Люпин задумчиво опустил бутылку.
– Хм-м-м... те люди, которые действительно это знают, находятся
в таком состоянии, что рассказать ничего не могут. Понимаешь,
дементоры опускают капюшон только затем, чтобы воспользоваться своим
последним и самым страшным оружием.
– Каким?
– Это называется Поцелуй Дементора, - с несколько вымученной
улыбкой ответил Люпин. – Они используют его тогда, когда хотят
полностью уничтожить личность. Полагаю, что под капюшоном должно быть
нечто вроде рта, потому что они прижимают челюсти ко рту жертвы и... и
высасывают из него душу.
Гарри от неожиданности поперхнулся.
– Что? Они убивают?...
– О, нет, - сказал Люпин. – Гораздо хуже. Понимаешь, без души
жить можно, разумеется, при условии, что мозг и сердце продолжают
работать. Но у тебя не остаётся личности... воспоминаний... ничего...
И нет ни малейшего шанса восстановить всё это. Ты просто...
существуешь. Пустая оболочка. А душа исчезает навсегда...
Люпин глотнул усладэля, а затем проговорил:
– Это то, что ожидает Сириуса Блэка. Об этом сегодня утром
напечатали в "Прорицательской". Министерство дало дементорам
разрешение запечатлеть поцелуй, как только они найдут Блэка.
Гарри вдруг представил, каково это, когда твою душу высасывают
у тебя изо рта, и сидел потрясённый. Но потом подумал о Блэке.
– Он это заслужил, - выпалил он.
– Ты думаешь? – спокойно спросил Люпин. – Ты правда думаешь,
что кто-то может заслуживать такого?
– Да, - вызывающе ответил Гарри. – За... некоторые вещи...
Ему очень хотелось рассказать Люпину о разговоре, подслушанном
в "Трёх мётлах", о том, что Блэк предал его родителей, но тогда
пришлось бы признаться в незаконном посещении Хогсмёда, а это, как он
знал, не порадует учителя. Поэтому он допил усладэль, поблагодарил
Люпина и покинул кабинет истории магии.
Лучше бы Гарри не спрашивал, что находится у дементоров под
капюшоном, таким кошмарным был ответ. Он до такой степени погрузился в
размышления об ощущениях человека, из которого высасывают душу, что,
поднимаясь по лестнице, воткнулся прямо в профессора МакГонаголл.
– Смотрите, куда идёте, Поттер!
– Простите, профессор...
– Я только что ходила за вами в общую гостиную. Хотела сказать,
что мы провели все проверки, какие только смогли придумать. По всей
видимости, ваша метла в полном порядке. Где-то у вас есть очень
хороший друг, Поттер...
У Гарри отвисла челюсть. Профессор МакГонаголл протягивала ему
"Всполох", прекрасный, как прежде.
– И я могу его взять? – у Гарри отказал голос. – Правда?
– Правда, - ответила профессор МакГонаголл. Она улыбалась. –
Осмелюсь предположить, вы бы хотели опробовать его до субботнего
матча, ведь так? И ещё, Поттер – постарайтесь выиграть, хорошо? А то
мы окажемся за бортом вот уже восьмой раз подряд. Профессор Злей
весьма любезно напомнил мне об этом вчера вечером...
Лишённый дара речи, Гарри понёс "Всполох" в гриффиндорскую
башню. Едва завернув за угол, он нос к носу столкнулся с Роном,
улыбавшимся от уха до уха.
– Уже отдала? Отлично! Слушай, а можно всё-таки мне полетать?
Завтра?
– Да... сколько угодно... – с лёгким сердцем пообещал Гарри.
Так хорошо ему не было уже давно. – Знаешь что? Надо помириться с
Гермионой... Она ведь хотела как лучше...
– Да, точно, - согласился Рон. – Она в общей гостиной – делает
уроки, для разнообразия...
Попав в коридор гриффиндорской башни, они увидели Невилля
Длиннопоппа. Тот молил о чём-то Сэра Кэдогана. Похоже, рыцарь
отказывался впустить его.
– Я записал их на бумажке! – плаксиво объяснял Невилль. – Но,
наверно, где-то обронил!
– Знаем мы эти сказки! – ревел Сэр Кэдоган. Тут он заметил
Гарри с Роном: - Добрейшего вам вечера, прекрасные молодые йомены! Я
призываю заковать в железо эту деревенщину! Ворваться хочет он в
господские покои!
– Ой, заткнись, - отмахнулся Рон, когда они с Гарри подошли к
Невиллю.
– Я потерял пароли! – поведал несчастный Невилль. – Я попросил
его продиктовать все пароли, которые он собирается назначать на этой
неделе, он ведь всё время их меняет! И куда только я их задевал!
– Психнаволикинс, - сказал Гарри Сэру Кэдогану. Тот был крайне
разочарован и весьма неохотно уехал вверх вместе с картиной. Как
только ребята вошли, все головы повернулись к ним, по гостиной побежал
взволнованный шепоток. В следующее мгновение Гарри окружили, отовсюду
понеслись возбуждённые восклицания:
– Откуда ты это взял, Гарри?
– Дашь покататься?
– Ты уже летал на ней?
– Всё, у "Равенкло" никаких шансов, у них у всех "Чистые победы
7"!
– Можно подержать, Гарри?
Прошло минут десять или около того, в течение которых "Всполох"
передавался из рук в руки. Метлой восторгались, поворачивая её и так,
и этак. Наконец, толпа начала рассеиваться, и Гарри с Роном увидели
Гермиону, единственного человека, который не суетился возле них.
Девочка склонилась над своей работой и тщательно избегала смотреть в
их сторону. Гарри с Роном подошли, и тогда она подняла голову.
– Мне отдали её, - Гарри, улыбаясь, держал перед собой
"Всполох".
– Видишь, Гермиона? Ничего плохого с ней не было! – сказал Рон.
– Но... могло быть! – воскликнула Гермиона. – Я хочу сказать,
теперь ты, по крайней мере, знаешь точно.
– Да, конечно, - ответил Гарри. – Я пойду отнесу её наверх...
– Я отнесу! – пылко выкрикнул Рон. – Мне всё равно пора давать
Струпику крысотоник.
Он взял "Всполох" и, держа его перед собой так, словно он был
сделан из стекла, понёс наверх в спальню мальчиков.
– Можно с тобой посидеть? – спросил Гарри у Гермионы.
– Почему же нет, - ответила Гермиона, сгребая с кресла большую
стопку пергамента.
Гарри оглядел заваленный бумагами стол, длинную работу по
арифмантике, блестевшую непросохшими чернилами; ещё более длинное
сочинение по мугловедению ("Зачем муглам электричество"); и перевод
древних рун, над которым корпела Гермиона.
– Когда ты всё успеваешь? – спросил Гарри.
– Ну... просто много работаю, - сказала Гермиона. На близком
расстоянии было видно, что у неё такое же измождённое лицо, как у
Люпина.
– Почему ты не хочешь отказаться хотя бы от пары предметов? –
поинтересовался Гарри, глядя, как она ворочает тяжёлые тома,
разыскивая рунический словарь.
– Ни за что! – Видимо, самая мысль об этом казалась Гермионе
непристойной.
– Арифмантика, по-моему, просто жуть, - Гарри взял в руки
сложнейшую таблицу с числами.
– Да что ты! Это же замечательно! Это мой любимый предмет!
Это...
Гарри не довелось узнать, что такого замечательного в
арифмантике. В это самое мгновение из мальчишеской спальни раздался
задушенный вопль. Все в гостиной замерли, потрясённые, все взгляды
обратились к лестнице. Раздался быстрый топот, громче, громче – и в
поле зрения влетел Рон. Он волок за собой простыню.
– ПОСМОТРИ! – загрохотал он, подбежав к столу, где сидела
Гермиона. – ПОСМОТРИ! – вопил он, потрясая простыней у неё перед
носом.
– Рон, в чём?...
– СТРУПИК! ПОСМОТРИ! СТРУПИК!
Гермиона в полном недоумении отклонялась от Рона. Гарри
посмотрел на простыню. На ней было что-то красное. Что-то красное, до
ужаса напоминавшее...
– КРОВЬ! – выкрикнул Рон в зловещей тишине. – ЕГО НЕТ! А НА
ПОЛУ – ЗНАЕШЬ, ЧТО?
– Н-нет, - пролепетала Гермиона.
Рон швырнул что-то на рунический перевод. Гермиона и Гарри
склонились над этим. Поверх странных, острых закорючек лежало
несколько длинных рыжих кошачьих волосков.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
ГРИФФИНДОР ПРОТИВ РАВЕНКЛО
Похоже, дружбе Рона и Гермионы пришёл конец. Они страшно
злились друг на друга, и трудно было себе представить, что им когда-
нибудь удастся помириться.
Рон возмущался, что Гермиона никогда не принимала всерьёз
попытки Косолапсуса съесть Струпика, не следила как следует за своим
котом и даже сейчас имела наглость делать вид, что не верит в его
виновность – о чём свидетельствовали её советы поискать Струпика под
кроватями. Гермиона, в свою очередь, яростно твердила, что обвинения
Рона бездоказательны, что рыжая шерсть могла остаться в спальне с
Рождества, и что Рон невзлюбил Косолапсуса с того момента, когда кот
