руках у которой огромная дубина. Профессор Люпин продолжил:
– Заступник – это такая положительная сила, проекция всех тех
чувств, которыми кормятся дементоры: надежды, счастья, жажды жизни.
При этом, в отличие от человеческих существ, Заступник не может
чувствовать отчаяния, именно поэтому дементоры не способны нанести ему
вред. Однако, должен предупредить, Гарри, заклинание может оказаться
для тебя чересчур сложным. Даже у самых умелых колдунов с ним бывают
трудности.
– А как выглядит Заступник? – с любопытством спросил Гарри.
– У каждого колдуна он свой.
– А как его создать?
– С помощью волшебных слов. Но они подействуют только в том
случае, если ты изо всех сил сосредоточишься на одном-единственном
очень счастливом воспоминании.
Гарри порылся в памяти: что у него там на предмет счастливых
воспоминаний. Всё, что было у Дурслеев, разумеется, не годилось.
Наконец, он остановился на своём первом полёте на метле.
– Есть, - сказал он, детально вспоминая упоительное, гулкое
ощущение во всём теле.
– Волшебные слова такие.. – Люпин откашлялся, - Экспекто
патронум!
– Экспекто патронум, - повторил Гарри еле слышно, - экспекто
патронум.
– Сосредоточился на счастливом воспоминании?
– Ой! Да... – засуетился Гарри, лихорадочно возвращаясь мыслями
к незабываемому полёту, - экспекто патроно – нет, патронум –
извините – экспекто патронум, экспекто патронум...
Неожиданно из волшебной палочки пыхнул серебристый дым.
– Вы видели? – взволнованно спросил Гарри. – Что-то произошло!
– Замечательно, - улыбнулся Люпин. – Ну, что? Готов испробовать
это на дементоре?
– Да, - решился Гарри, крепко сжав в руке палочку и выходя на
середину класса. Он старался думать о полёте, но к этому постоянно
примешивались другие мысли... В любую секунду он может вновь услышать
крик своей матери... об этом нельзя думать, а то действительно
услышит, а он этого совсем не хочет... или всё-таки хочет?
Люпин взялся за крышку ящика и потянул.
Из ящика неспешно поднялся дементор, лицо под капюшоном
медленно повернулось к Гарри. Из-под рясы тянулась скользко блестящая,
покрытая струпьями рука. Лампы заморгали и погасли. Дементор вышел из
ящика и молча двинулся на Гарри, судорожно втягивая ртом воздух.
Мальчика окатила волна пронизывающего холода...
– Экспекто патронум! – завопил Гарри. - Экспекто патронум!
Экспекто...
Однако, и комната, и сам дементор уже исчезли... Гарри падал
куда-то в густом белом тумане, и голос его матери звучал громче, чем
раньше:
"Только не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста... я сделаю всё что
угодно...."
"Отойди! Отойди, глупая девчонка!"
– Гарри!
Он очнулся. Он лежал на спине на полу. Лампы снова горели.
Нечего было спрашивать, что случилось – и так ясно.
– Извините, - пробормотал он, садясь и чувствуя, как под очками
течёт пот.
– Ты как? – спросил Люпин.
– Нормально... – Гарри взялся рукой за ближайшую парту и с
трудом поднялся на ноги.
– Возьми, - профессор Люпин протянул шоколадушку. – Съешь, а
потом попробуем ещё. Я и не ждал, что у тебя получится; вообще-то, я
бы страшно удивился, если бы это произошло сразу.
– С каждым разом всё хуже, - пожаловался Гарри, откусывая
шоколадушке голову. – На этот раз я слышал её голос громче – и его
тоже – Вольдеморта...
Люпин был бледнее обычного.
– Гарри, если ты откажешься продолжать, я пойму...
– Нет, я хочу! – Гарри яростно засунул в рот остатки
шоколадушки. – Я должен! Что, если дементоры придут на матч с
"Равенкло"? Я больше не могу себе позволить падать с метлы! Если мы
проиграем на этот раз, то – прощай, кубок!
– Тогда ладно... – сказал Люпин. – Может быть, ты выберешь
другое воспоминание, счастливое, я имею в виду... Видимо, это
оказалось недостаточно сильным...
Гарри задумался, а потом решил, что чувства, которые он
испытал, когда "Гриффиндор" в прошлом году выиграл кубок школы, вполне
сойдут за очень и очень счастливые воспоминания. Он с силой сжал
палочку и занял нужную позицию в центре класса.
– Готов? – спросил Люпин, взявшись за крышку ящика.
– Готов, - ответил Гарри, удерживая в голове радостные мысли о
победе "Гриффиндора" и отгоняя тягостные предчувствия от того, что
будет, когда крышка откроется.
– Поехали! – Люпин сдёрнул крышку. Комната мгновенно потемнела
и наполнилась ледяным холодом. Дементор скользил к Гарри, втягивая
воздух; полусгнившая рука уже тянулась к жертве...
– Экспекто патронум! - закричал Гарри. - Экспекто патронум!
Экспекто патро...
Белый туман заволакивал чувства... громадные, размытые фигуры
двигались возле него... затем раздался новый голос, незнакомый..
мужчина кричал в панике...
"Лили, хватай Гарри и беги! Это он! Беги! Беги! Я задержу его..."
Топот спотыкающихся ног – шум распахивающейся двери – холодный,
безжалостный смех...
– Гарри! Гарри... очнись...
Люпин с силой хлопал Гарри по лицу. На этот раз прошла минута,
прежде чем мальчик понял, что лежит на пыльном полу классной комнаты.
– Я слышал папу, - невнятно пробормотал Гарри, - раньше такого
не было... он бросился на Вольдеморта, чтобы дать маме время
убежать...
Он вдруг понял, что по его лицу течёт не только пот, но и
слёзы. Он пригнулся как можно ниже, притворился, что завязывает
шнурки, и украдкой вытер лицо полой робы, так, чтобы профессор Люпин
ничего не заметил.
– Ты слышал Джеймса? – спросил Люпин странным голосом.
– Да... – утерев лицо, Гарри взглянул вверх. – А что... вы ведь
не были знакомы с папой? Или...
– Я? Вообще-то был. – ответил Люпин. – Мы вместе учились и
дружили. Знаешь, Гарри, пожалуй, на сегодня достаточно. Это заклятие
до ужаса сложное... Мне не следовало подвергать тебя таким
испытаниям...
– Нет! – крикнул Гарри. Он снова поднялся на ноги. – Ещё один
раз! Просто я думаю о не самых счастливых моментах, в этом всё дело...
Подождите...
Он напряг мозги. Нужно очень-очень-очень счастливое
воспоминание... такое, которое станет настоящим, хорошим
Заступником...
Вот оно! Момент, когда он узнал, что он колдун и что он уедет
от Дурслеев и будет учиться в "Хогварце"! Если уж это не счастливое
воспоминание, то непонятно, чего же ещё... Вспомнив свои ощущения при
известии о том, что он покидает Бирючиновую аллею, и
сконцентрировавшись на них, Гарри встал лицом к ящику.
– Готов? – Люпин будто действовал против собственного
убеждения. – Сконцентрировался? Хорошо... Давай!
Учитель в третий раз потянул крышку; над ящиком вырос дементор;
комната погрузилась в холод и мрак...
– ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! - взревел Гарри. - ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!
ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!
Голова сразу же наполнилась криками, только звучали они на этот
раз словно из плохо настроенного радиоприёмника – тише, громче, опять
тише – Гарри продолжал видеть дементора – тот остановился – огромное,
серебристое облако вылетело из кончика волшебной палочки Гарри и
повисло между ним и дементором. У Гарри подогнулись колени, но он
сумел удержаться на ногах – правда, не был уверен, что продержится
долго...
– Риддикюлис! – загрохотал Люпин, стрелой метнувшись вперёд.
Раздался громкий щелчок, и дымчатый Заступник исчез вместе с
дементором; Гарри упал на стул, обессиленный, как будто пробежал целую
милю. Ноги его дрожали. Уголком глаза он видел, как Люпин палочкой
заставил вризрака влезть обратно в ящик; при этом вризрак имел вид
серебристого шара.
– Превосходно! – воскликнул Люпин, подходя к Гарри. –
Превосходно! Это уже кое-что!
– А можно ещё раз попробовать? Всего один раз?
– Не сейчас, - твёрдо сказал Люпин. – Для одного дня мы сделали
больше чем достаточно. На...
Он протянул Гарри большую плитку лучшего рахатлукуллового
шоколада.
– Съешь всё, а то мадам Помфри сама меня живьём съест. Ну что,
через неделю в это же время?
– Ага, - подтвердил Гарри. Он откусил кусок, наблюдая за
Люпином. Тот гасил лампы, которые зажглись вновь после исчезновения
дементора. Тут Гарри в голову пришла одна мысль.
– Профессор Люпин? – позвал он. – Раз вы знали моего папу, то и
Сириуса Блэка тоже должны были знать?
Профессор Люпин очень быстро обернулся.
– Почему ты так решил? – он пронзил Гарри острым взглядом.
– Да так... Просто они тоже были друзьями, когда учились в
"Хогварце"...
Люпин расслабился.
– Да, я знал Сириуса, - коротко ответил он. – По крайней мере,
думал, что знаю. Тебе лучше идти, Гарри, уже совсем поздно.
Гарри покинул кабинет и пошёл по коридору. Завернув за угол, он
вдруг зашёл за статую рыцаря в доспехах и устало опустился на
постамент. Он сидел, доедая шоколадку, и жалел, что заговорил о Блэке
– Люпин был явно не в восторге от этой темы. Потом Гарри снова стал
думать о маме с папой...
Он чувствовал себя совершенно опустошенным, несмотря на весь
съеденный шоколад. Пусть это невыносимо – слышать отголоски последних
мгновений жизни родителей, и всё же... это единственная возможность
услышать их голоса... Но, если он будет стремиться к тому, чтобы их
услышать, ему никогда не удастся создать настоящего Заступника...
– Они мертвы, - сурово сказал он сам себе. – Они мертвы, и
никакое эхо их не вернёт. Займись лучше самим собой, если хочешь
выиграть квидишный кубок.
Он встал, засыпал себе в рот шоколадные крошки и направился в
гриффиндорскую башню.
Матч "Слизерин" – "Равенкло" состоялся через неделю после
начала семестра. Слизеринцы выиграли, хотя и с небольшим отрывом. По
словам Древа, это была хорошая новость для "Гриффиндора", который
теперь мог оказаться на втором месте, в случае, если тоже победит
"Равенкло". По этой причине Древ увеличил количество тренировок до
пяти раз в неделю. А это означало, что – при учёте занятий с
профессором Люпином по защите от дементоров, каждое из которых
выматывало больше, чем шесть квидишных тренировок – у Гарри оставался
только один вечер в неделю на выполнение всех домашних заданий.
Несмотря на это, он уставал меньше, чем Гермиона, которую, похоже,
задавил тот груз, который она на себя взвалила. Каждый вечер без
исключения Гермиону можно было видеть в уголке общей гостиной; вокруг
неё сразу на нескольких столиках валялись книги, таблицы по
арифмантике, рунические словари, плакаты с изображениями муглов,
поднимающих тяжёлые предметы, увесистые стопки пространных записей...
Гермиона практически ни с кем не разговаривала и огрызалась, когда к
ней обращались.
– Как ей это удаётся? – как-то раз тихонько пробормотал Рон.
Гарри в это время заканчивал заданное Злеем жутко сложное сочинение
про необнаружимые яды. Он поднял глаза. Гермиону было едва видно за
шаткой башней из учебников.
– Что удаётся?
– Успевать на все занятия! – воскликнул Рон. – Я слышал, как
она разговаривала с Векторшей, ну, этой, арифмантичкой. Они обсуждали
вчерашний урок. Но ведь Гермиона никак не могла быть на нём, она же в
это время вместе с нами была на уходе за магическими существами! И ещё
– Эрни МакМиллан говорил, что она не пропустила ни одного
мугловедения, а половина этих уроков совпадает с прорицанием! А ни
одного прорицания она тоже не пропустила!
Но у Гарри совсем не было времени на разгадку мистической тайны
Гермионы; кровь из носу, а сочинение для Злея надо было закончить.
Однако, через две секунды его снова прервали, на этот раз Древ.
– Ужасные новости, Гарри. Я только что ходил к профессору
МакГонаголл по поводу "Всполоха". Она буквально – м-м-м – наорала на
меня. Сказала, что у меня неправильные приоритеты. Она считает, что
