по делу Конькура назначена на шестое.
– Это день, когда заканчиваются экзамены, - Гермиона не
отрывалась от поисков учебника арифмантики.
– Они приедут и будут разбирать дело здесь, - продолжал читать
записку Гарри. – Кто-то из министерства и... и палач.
Потрясённая Гермиона подняла глаза.
– Они привезут на аппеляцию палача? Такое впечатление, что они
уже всё решили!
– Да, действительно, - медленно проговорил Гарри.
– Так же нельзя! – застонал Рон. – Я столько времени угрохал на
сбор материалов; не могут же они это проигнорировать!
Но у Гарри создалось ощущение, что мистер Малфой давно уже всё
решил за комитет по уничтожению опасных созданий: за последние
несколько дней к Драко, сильно подавленному со времени триумфа
"Гриффиндора" в финальном квидишном матче, вернулось былое нахальство.
Из презрительных замечаний, которые довелось подслушать Гарри,
напрашивался вывод, что Малфой не сомневается в том, что Конькура
казнят, и очень счастлив по этому поводу. Гарри с трудом удерживался
от того, чтобы не повторить подвига Гермионы и не надавать Драко по
роже. Самое же плохое заключалось в том, что у ребят не было ни
времени, ни возможности навестить Огрида – меры предосторожности
оставались так же строги, как и прежде, и Гарри даже не решался
извлечь плащ-невидимку из-под одноглазой ведьмы.
* * *
Началась экзаменационная неделя, и в замке воцарилась
неестественная тишина. В понедельник в середине дня третьеклассники
вышли из кабинета превращений измотанные, с серыми от усталости
лицами. Они сверяли результаты и жаловались на безумно сложное задание
– нужно было превратить заварочный чайник в черепаху. Гермиона
доконала всех шумными переживаниями, что её черепаха оказалась какая-
то чересчур морская – вот уж о чём можно было бы и не тревожиться, по
мнению остальных учеников класса.
– У моей вообще вместо хвоста остался носик, вот кошмар...
– А черепахи в принципе дышат паром?
– А у моей с панциря не сошла нарисованная ива, как вы думаете,
за это снимут баллы?
Ребята наспех пообедали, им нужно было сразу же возвращаться
наверх, на экзамен по заклинаниям. Гермиона оказалась права; профессор
Флитвик в самом деле дал задание по Хахачарам. Гарри от волнения
немного перестарался, в результате Рон, который работал с ним в паре,
так зашёлся в припадке истерического хохота, что его пришлось увести в
пустой кабинет, где он отсиживался целый час, прежде чем смог
приступить к Хахачарам сам. После обеда школьники поскорее вернулись в
общую гостиную, но не для того, чтобы отдыхать, а для того, чтобы
готовиться к экзаменам по уходу за магическими существами, снадобьям и
астрономии.
На следующее утро Огрид председательствовал на экзамене с самым
отсутствующим видом. Его мысли витали где-то очень далеко. Он принёс в
кабинет большой чан только что накопанных скучечервей и объявил, что
для успешной сдачи экзамена необходимо, чтобы по прошествии часа
скучечерви оставались живыми. Поскольку скучечерви развивались
наилучшим образом, будучи предоставлены сами себе, то экзамен оказался
более чем лёгким, а кроме того, Гарри, Рон и Гермиона получили
возможность как следует поговорить с Огридом.
– Конька затосковал, - поведал он, склонившись возле Гарри
якобы для того, чтобы проверить, жив ли ещё его скучечервь. – Слишком
долго взаперти... Зато... послезавтра узнаем, как дело повернётся...
так или иначе...
После обеда были снадобья. Этот экзамен стал настоящим
несчастьем. Как Гарри ни старался, он не смог заставить запутывающее
зелье загустеть, и Злей с мстительным удовлетворением нацарапал в
своём блокнотике нечто, подозрительно похожее на ноль.
В полночь была астрономия, на вершине самой высокой башни; в
среду утром – история магии, где Гарри пришлось припомнить всё, что
когда-то рассказал ему о средневековых сожжениях ведьм Флоран
Фортескью, и пожалеть, что сейчас, в этой душной комнате, никто не
подаст ему шоколадно-орехового мороженого. В среду после обеда их
ждала гербология – в теплице под жарко припекающим солнцем – потом, с
обожжёнными шеями, назад в гостиную – мечтать о том, что завтра в это
же время экзамены наконец закончатся.
Предпоследним экзаменом, в четверг утром, была защита от сил
зла. Профессор Люпин придумал весьма необычный способ проверить их
знания; он устроил во дворе на солнышке нечто вроде полосы
препятствий. Ребятам надо было пройти по глубокой луже, в которой
прятался загрыбаст, потом по рытвинам с красношапами, проложить путь
по болоту, игнорируя отвлекающие манёвры финтиплюхов, а потом залезть
в старый сундук и сразиться с вризраком.
– Отлично, Гарри, - пробормотал Люпин, когда сияющий Гарри
вылез из сундука. – Высший балл.
Окрылённый собственным успехом Гарри слонялся вокруг и смотрел,
как сдают экзамен Рон и Гермиона. Рон проходил препятствия очень
удачно, пока не позволил финтиплюху обмануть себя и не провалился по
пояс в трясину. Гермиона тоже всё делала очень хорошо, пока не дошла
до вризрака. Проведя в сундуке минуту, она с криком выскочила наружу.
– Гермиона! – воскликнул поражённый Люпин. – Что случилось?
– П-п-профессор МакГонаголл! – задыхаясь, прошептала Гермиона,
тыча пальцем на сундук. – Она говорит... что я провалила все экзамены!
Её насилу успокоили. Когда она наконец взяла себя в руки,
друзья втроём отправились обратно в замок. Рон никак не мог
угомониться и всё посмеивался над вризраком Гермионы, но все шуточки
прекратились, когда ребята подошли к парадной лестнице.
Там стоял Корнелиус Фудж и обозревал окрестности. Он слегка
вспотел в своей полосатой мантии. При виде Гарри Фудж вздрогнул.
– Привет, Гарри! – воскликнул он. – Только что с экзамена, как
я понимаю? Почти закончили?
– Да, - ответил Гарри. Гермиона и Рон, не бывшие накоротке с
министром магии, неловко застыли в отдалении.
– Приятный день, - Фудж бросил взгляд на озеро. – Жаль...
жаль...
Он глубоко вздохнул и посмотрел на Гарри.
– Я здесь по неприятному делу, Гарри. Комитет по уничтожению
опасных созданий требует, чтобы при казни взбесившегося гиппогрифа
присутствовал независимый свидетель. Поскольку мне так и так нужно
было в "Хогварц", проверить, какова ситуация с Блэком, меня попросили
выступить в этом качестве.
– Это что же, значит, аппеляция уже состоялась? – вмешался в
разговор Рон, сделав шаг вперёд.
– Нет, нет, она будет сегодня после обеда, - Фудж с
любопытством глянул на Рона.
– Тогда, может быть, вам вовсе не придётся присутствовать при
казни! – решительно заявил Рон. – Может, гиппогрифа освободят!
Раньше, чем Фудж успел ответить, из дверей замка вышли два
колдуна. Один был такой древний, что, казалось, с каждой минутой
сморщивался всё больше; другой – рослый и крепкий, с тонкими чёрными
усиками. Гарри догадался, что это представители комитета по
уничтожению опасных созданий – древний колдун прищурился в направлении
хижины Огрида и проскрипел старческим голосом: "Святое небо, я уже
слишком стар для подобных вещей... Уже два часа, не так ли, Фудж?"
Черноусый трогал собственный ремень; Гарри опустил глаза и
увидел, что тот водит широким большим пальцем по сверкающему лезвию
топора. Рон хотел что-то сказать, но Гермиона крепко ткнула его под
рёбра и подбородком показала на двери в замок.
– Чего ты не дала мне сказать? – сердито спросил Рон, когда они
уже пришли на обед в Большой зал. – Ты их видела? Они уже и топор
приготовили! Это несправедливо!
– Рон, твой папа работает в министерстве, ты не должен
разговаривать с его начальником в таком тоне! – воскликнула Гермиона.
Она тоже была ужасно расстроена. – Если Огрид на этот раз не будет
терять головы и правильно представит все доказательства, то, может
быть, Конькура не казнят...
Однако, Гарри видел, что она не верит в собственные слова.
Вокруг шумели школьники, радостно предвкушавшие скорое окончание
экзаменов, но Гарри, Рон и Гермиона, вне себя от беспокойства за
Огрида и Конькура, не могли разделить их радость.
У Гарри и Рона последним экзаменом было прорицание, у Гермионы
– мугловедение. Они вместе взошли по мраморной лестнице; Гермиона
оставила мальчиков на первом этаже, а Гарри с Роном поднялись на
седьмой, где многие ребята из их класса уже сидели на ступеньках
винтовой лестницы у входа в кабинет профессора Трелани и пытались в
последнюю минуту выучить весь учебник.
– Она вызывает каждого по отдельности, - проинформировал
Невилль, когда Гарри с Роном уселись рядом с ним. У Невилля на коленях
лежала книжка, "Растуманивание будущего", открытая на страницах,
посвящённых гаданию на хрустальном шаре. – Кто-нибудь из вас когда-
нибудь видел в шаре хоть что-нибудь? – спросил он несчастным голосом.
– Не-а, - беспечно ответил Рон. Он всё время поглядывал на
часы; Гарри знал, что Рон отсчитывает минуты, оставшиеся до аппеляции.
Очередь перед кабинетом уменьшалась очень медленно. Когда из
люка по серебряной лестнице спускались уже сдавшие экзамен, сидящие
внизу сразу начинали шёпотом галдеть: "Что она спрашивала? Что она
спрашивала?"
Но те отказывались отвечать.
– Она сказала, что видела в хрустальном шаре, что, если я скажу
вам, со мной произойдёт ужасное несчастье! – всхлипнул Невилль,
неуклюже спустившийся вниз к Гарри и Рону, чья очередь наконец-то
подошла.
– Какое удобное провидение, - фыркнул Рон. – Знаешь, я начинаю
думать, что Гермиона права, она, - он ткнул вверх большим пальцем,
показывая на люк в потолке, - просто старая дура.
– Ага, - отозвался Гарри, сам взглядывая на часы. Было уже два.
– Хорошо бы она поторопилась...
Вернулась Парватти, раздуваясь от гордости.
– Она сказала, что у меня все задатки, чтобы по-настоящему
Видеть, - сообщила она Гарри с Роном. – Я столько всего
наразглядела... Ну, удачи!
Она поспешила вниз по винтовой лестнице вслед за Лавандой.
– Рональд Уэсли, - раздался с потолка знакомый загадочный
голос. Рон скорчил гримасу и полез вверх по серебряной лестнице. Гарри
остался один. Он сел на пол, прислонился спиной к стене и стал
слушать, как муха бьётся в залитое солнцем окно. Мыслями он был с
Огридом.
Прошло двадцать минут томительного ожидания, и наконец большие
ноги Рона снова показались над головой.
– Ну как? – спросил Гарри, вставая.
– Ерунда, - ответил Рон. – Ничегошеньки не увидел, зато
напридумывал кучу всего. Вряд ли она поверила, конечно...
– Встретимся в гостиной, - пробормотал Гарри, так как в это
время голос профессора Трелани уже позвал: "Гарри Поттер!"
В круглой комнате было ещё жарче, чем обычно; шторы были
опущены, камин горел. От извечного тошнотворного запаха Гарри
закашлялся. Он стал пробираться между столами и стульями к тому месту,
где его ждали профессор Трелани и большой хрустальный шар.
– Добрый день, мой дорогой, - тихо сказала преподавательница. –
Не будешь ли так любезен заглянуть в Шар... Не спеши, не торопись... а
потом скажи мне, что ты видишь внутри...
Гарри склонился над хрустальным шаром и начал вглядываться,
вглядываться изо всех сил, отчаянно желая увидеть хоть что-нибудь
помимо клубящегося белого тумана, но ничего не вышло.
– Ну, что? – очень деликатно спросила профессор Трелани. – Что
ты видишь?
Жара лишала сил, ноздри горели от ароматизированного дыма,
волнами доносимого сзади, от камина. Гарри вспомнил слова Рона и тоже
решил притвориться.
– Э-э-э... – промычал Гарри. – Чёрное пятно... хм...
– На что оно похоже? – подсказывала профессор Трелани. –
Подумай как следует...
Гарри наспех пораскинул мозгами и вспомнил о Конькуре.
