- За показ денег не берут, - усмехнулась я, входя в крохотную,
загаженную донельзя прихожую.
- Ладно, - мигом согласилась Зина, - твоя правда, давай пять рубликов
всего.
Я вытащила из кошелька железную монетку и сунула в ее желтую, узкую
ладонь.
- Вот, - распахнула Зина дверь, - гляди.
Никаких веревок с простынями, символически деливших довольно большую
комнату на отсеки, тут не было. Железные панцирные койки стояли впритык. Я
давным-давно не видела кроватей, роль спинок у которых играют
никелированные штыри, украшенные шариками.
Зина в задумчивости глянула на койки и икнула. В воздухе повис
отвратительный "аромат" перегара. Стараясь не дышать, я отодвинулась в
сторону.
- Вот тут, - забормотала Зина, - Сашка, у окна Танька, возле стены
Юрка. Или он съехал? Тьфу, не помню.
- Сколько у вас сейчас жильцов?
- А.., знает, - ответила Зина, - их приносит и уносит, словно ветром!
- Совсем не помните, кто живет в квартире?
Зина принялась яростно чесать шею. На всякий случай я отодвинулась еще
дальше. Вполне вероятно, что у этой леди водятся блохи, только не хватало
принести домой кожных паразитов и заразить наших собак.
- А, - махнула рукой Зина, - их и не посчитать! Вот Сашку помню, он
давно живет, в ванной сидит.
Я обрадовалась. Может, незнакомый мне Александр окажется трезвым?
- Вы разрешите с ним поговорить?
- С кем? - Зина уставилась на меня мутным взором.
- С Сашей, когда он помоется.
- Ступай на лестницу, тама и жди.
- А тут нельзя?
- Давай десять рублей.
Я вытащила бумажник.
- Стой здеся, - смилостивилась Зина и ушла.
Из коридора незамедлительно понесся ее хриплый голос:
- Эй, Сашка, вылазь, хватит баниться, к тебе пришли.
- Кто? - донеслось издалека.
- Баба, - сообщила Зина.
Раздался щелчок, потом тяжелый топот, и в комнату вдвинулась гора
мышц. Я попятилась.
Саша выглядел устрашающе: огромные плечи, чудовищно бугристые руки,
слоновьи ноги и неохватный торс, обтянутый застиранной футболкой.
- Вы ко мне? - прогудел он.
Я слегка приободрилась, кажется, мужик трезв.
- Вас Петрович прислал? - добродушно улыбаясь, продолжал Саша. - Не
сомневайтесь, хорошо плитку кладу, много денег не беру, да нам,
гастарбайтерам-то, сильно дорого не платят. Как понимают, что с Украины,
так сразу копейки предлагают. Вам только плиточник нужен? А тут еще Юрка в
простое, он паркетчик.
Я помолчала пару мгновений, потом спросила:
- Саша, хотите сто рублей?
- За что? - удивился он, хлопая голубыми глазами. - Я задаток не беру.
- Нет, просто так.
Саша сел на жалобно застонавшую под его весом койку.
- За просто так ничего не делают, - рассудительно сказал он.
- Ну не совсем так, - улыбнулась я, - ответьте мне на пару вопросов.
- Это зачем? - напрягся парень.
Я вытащила удостоверение и ткнула ему под нос.
Плиточник довольно долго шевелил губами, потом испуганно сказал:
- А я че? Ниче! У меня документы в порядке, регистрация есть. В Москве
моя родственница живет, на Валовой улице, там на учет и встал, можете
проверить.
- Отчего тогда у Зины койку снимаете?
Сашка вздохнул:
- Так у тети Гали однокомнатная, и в ней она сама, муж, дочка, полная
коробушка. Они и рады пустить, да некуда. А тут ничего, хозяйка, правда,
пьющая, но она к жильцам не вяжется, отдал деньги и спи себе.
Я решила слегка успокоить его:
- Саша, я не из того отдела, который вылавливает по Москве незаконно
приехавших иностранцев. Скажите лучше, кто живет в этой комнате?
- Здесь я, - ткнул в койку корявым пальцем плиточник, - рядом Юра, у
окна Таня.
- Женщина вместе с мужчинами?
Саша кивнул:
- Мы так за день накувыркаемся по квартирам, что и не разбираем, где
баба, где мужик.
Танюха Юркина любовь, они вместе приехали.
Он паркетчик, она маляр, почти бригада.
- И давно вы тут?
- Уже полгода.
- А на этих двух кроватях?
Сашка вздрогнул:
- Разный народ, меняется постоянно. Зинка, когда оклемается, идет к
вокзалу и там клиентов находит.
- И вам не страшно? - удивилась я.
- Да нет, - пожал чудовищными плечами Саша, - в основном тихий люд
попадается.
Мужик с бабой поругается, она его выпрет, пойдет он со злости на
вокзал, а там Зинка мечется. Но такие тут долго не живут, день, два, и все.
Еще с зоны часто сваливают. Через Москву домой катят, остановиться негде.
- Вот уж неприятное соседство, - вздохнула я.
- А кто же сейчас не сидел? - философски вздохнул Саша. - Какую семью
ни копни, везде с автозаком знакомы. Да и приходят-то сюда мужики, это у
авторитетов и квартиры, и дачи, и машины. К Зинке бедолаги попадают, сопрут
от дури мешок комбикорма - и на зону. Выйдут - жена развелась, дети папку
знать не хотят, мать умерла, ну куда податься? Ясное дело, к Зинке.
Впрочем, они тоже долго не задерживаются, устраиваются как-то.
- За последний месяц кто тут был?
Саша покачал головой:
- Ну вы спросили! Разве всех упомнишь!
- Только мужчины?
- Одна баба была, с ребенком. Ее муж на любовнике поймал, ну и
вытолкал на мороз, к маме она ехала, две ночи тут плакала. Остальные все
парни.
- И сколько их было, не знаете?
- Не считал, да и недосуг мне. Приду, чаю попью - и на боковую, ночью
покурить встану, все спят, лиц не видно. Вот в два ночи обязательно
проснусь. Как пихнет кто и велит:
"Вставай!" Подымлю у окошка, и хорошо. Это у меня после армии такое.
- Ничего странного не заметили?
- А чего?
- Ну.., не знаю! Допустим, вы ночью проснулись, а кто-то что-то
делает. Во сколько уходите из дому?
- Мы с Юркой и Танюхой в семь убираемся, нам на объекте в восемь быть
велят, - вздохнул Сашка, - выходных нет. А насчет странного... Был тут пару
недель назад чудило, с телескопом.
- С чем? - изумилась я.
Саша заулыбался:
- Некоторые люди такие странные, ну на всю голову больные. Просыпаюсь
ночью, гляжу, у окна мужик стоит около какого-то аппарата. Вроде трубы на
треноге...
Сашке стало интересно, и он окликнул соседа:
- Эй, ты чего там делаешь?
Мужик вздохнул и попытался было заслонить собой странное сооружение,
но Саша уже встал и подошел к нему.
- Что это у тебя?
- Телескоп, - улыбнулся тот, - хобби у меня такое, звезды
разглядывать. Вот сюда посмотри!
Саша прильнул к окуляру и ахнул. Перед глазами неожиданно близко
оказались светила.
- Красота-то какая! - вырвалось у плиточника. - Первый раз такое вижу.
- Некоторые не понимают! - с горечью воскликнул дядька.
Слово за слово они познакомились. Мужика с телескопом звали Семеном.
Работал он на мебельной фабрике, делал диваны и кресла, а свободное время
посвящал звездам. Семен был, как говорится, положительным: не пил, не
курил, по бабам не шатался, золото, а не мужик. Но его жена придерживалась
другого мнения. Страсть супруга к звездному небу доводила ее до бешенства,
баба всеми силами старалась оттащить муженька от астрономического прибора.
А когда Семен всю полученную на работе премию истратил на новый телескоп,
разразился такой дикий скандал, что парень, схватив свое приобретение, ушел
из дома.
Пошатавшись по улицам, он наткнулся на Зину и очутился в ее ночлежке.
- Такой отличный мужик этот Семен, - крякал Саша, - столько всего
здоровского знал! Прямо энциклопедия настоящая! Всякие штуки рассказывал:
про звезды, планеты... Они бывают красные карлики, черные карлики, а еще
случаются черные дыры. Во как! Я даже привык: как ночь наступит, так Семен
лекцию заведет, прям жалел, когда он с женой помирился, две недели тут
прожил, недавно уехал.
Нет, все-таки бабы дуры. Послал господь такого отличного мужика, чего
ты его пилишь?
- Он вам телефончик случайно не оставил? - напряглась я.
Сашка покачал головой:
- Нет.
Я загрустила, от этого Семена можно было узнать небось много
интересного. Парень сидел ночами у телескопа, вдруг да и заметил
чего-нибудь.
- И адреса не дал, - продолжал плиточник.
- Может, хоть фамилию знаете, - цеплялась я за последнюю надежду.
- Зачем она мне, - пожал плечами Саша, - в курсе только, что он на
мебельной фабрике работает, диваны сколачивает, все предлагал: если
надумаешь мебель покупать, свистни мне, сделаю без торговой наценки,
визитку дал фабричную.
- И где она? - оживилась я.
Саша, сопя, полез под кровать, вытащил пластиковую полосатую сумку и
стал рыться внутри, приговаривая:
- Куда подевалась, зараза? Тут была. Во!
Нашлась! Держите.
У меня в руках оказалась белая карточка:
"Производственно-торговое объединение "Альма", изготовление мебели по
индивидуальным проектам".
Сунув визитку в сумку, я вышла на улицу и побежала к метро. Холод
моментально проник под короткую курточку. Надо же свалять такого дурака: не
надела теплое пальто. А все потому, что последнее время стала ездить на
автомобиле и отвыкла бегать по улицам. Некоторое время назад Катюша купила
себе новую машину, симпатичный "Фольксваген Гольф", правда, подержанный, но
от этого совсем не ставший хуже. Мне же достались ее старые "Жигули".
- Добивай доходягу, - ухмыльнулся Сережка, вручая мне ключи, -
наберешься опыта, поглядим, а пока с тебя и этих колес хватит.
Наверное, многие автовладельцы согласятся со мной. Машины, они, знаете
ли, как люди, каждая со своим характером и судьбой. Одна новая, красивая,
дорогая, а постоянно ломается, глохнет на дороге по непонятной причине,
капризничает и потребляет бензин лишь супердорогих марок. Другая вроде
ничего собой с виду не представляет, зато служит своему хозяину, словно
верная собака, бегает и бегает без продыху.
Вот Катюшина машина оказалась из второй категории. Я очень люблю
"жигуленка", регулярно мою его и не жалею денег на то, чтобы пропылесосить
салон. Машина платит мне взаимностью, она всегда заводится с пол-оборота,
даже в самый трескучий мороз, такой, как сегодня, когда термометр зашкалил
за двадцать пять ниже нуля.
Только сейчас моя верная лошадка стоит в сервисе и ждет, когда мастера
приведут в порядок смятый багажник, а я по дури влезла в коротенькую
куртенку и вот несусь на всех парусах в метро.
В вестибюль я ворвалась, ощущая себя гигантским эскимо. Так, теперь
еще предстоит купить подарок для Юли. Насколько мне известно, гости
приглашены к семи, следовательно, мне надо быть дома пораньше, чтобы помочь
накрыть на стол.
В большом универмаге, расположенном около нашего дома, я принялась
бродить по этажам, разглядывая прилавки. Итак, что купить?
Одежда отпадает сразу.
Во-первых, я почти стопроцентно не угадаю размера, во-вторых, не угожу
Юльке. Мне, например, очень нравится вон тот розовый пуловер. Но вдруг Юле
по вкусу голубой? Нет, вещи она себе купит сама. Нельзя дарить пудру или
помаду, я не знаю ни ее любимого цвета, ни фирму. И духи лучше не брать.
Приуныв, я шлялась по этажам. Органайзер? Их у Юли уже три! Чехол для
мобильника?
Он у нее есть. Авторучку? Часы? Калькулятор?
И тут на глаза попался посудный отдел.
В полном отчаянии я забрела в него и замерла от восторга перед
стеклянной витриной. На полке стояла фарфоровая кружечка, совершенно
прелестная, украшенная изображением собачек.
- И сколько такая? - повернулась я к продавщице.
- Четыреста семьдесят пять рублей, - подскочила она ко мне, -
