гнастоящим. Как и другие невежды, он даже не мог понять данного ему
ответа: "Подумай!"
Гранди я взял с собой в эту экспедицию. Но тут, к нашему
несчастью, кардик вдруг неожиданно почему-то стал забавляться
неправильным еперводом слов Кромби Грифона, причем это очень
злило Честера, который свое раздражение стал вымещать на ни в чем
неповинном Кромби, понося его последними словами. Это-то как раз и
нужно было Гранди: он прямо-таки весь светился, слушая ругательства
кентавра, как сладкую песню. Впрочеем, Честеру было от чего прийти в
негодование: Слово кентавр в интерпретации Гранди ( но
произненесенное тем не менее Кромби) поначалу выглядело как
"конский круп", а потом просто превратилось в "задницу". Ну кто может
стерпеть уравнивание своей персоны с такой частью организма, пусть
даже и важной. Я не вмешивался в их перебранку, и вообще мы с Кромби
относились друг к другу отчужденно. Как это было ни прискорбно.
К наступлению темноты нам не удалось достичь цели, и потому
нужно было подумать о ночлеге. тут снова пригодился подходящий дар
Кромби - он мигом отыскал невдалеке домик великана-людоеда. Но я не
поверил Кромби и решил для верности проконсультироваться с
Бюрократом, которого вместе с его бутылкой я тоже взял с собой в эту
экспедицию. Для начала мы обменялись вполне дружескими
оскорблениями, причем все были несказанно удивлены таким способом
общения.
- Ну конечно, там действительно стоит этот дом,- заверил меня
Бюрократ,- и он в самом деле безопасен! Но вот ваше путешествие не
слишком безопасно!
Мы очень удивились такому толкованию, но Бюрократ пояснил,
что живущий там великан-людоед как раз людьми и не питается, но
является страстным поборником вегетарианской диеты, а потому наши
кости он ломать не будет. Итак, великан по имени Хруп был белой
вороной - все людоеды, как людоеды, а он вдруг вегетарианец!
В общем, мы воспользовались гостеприимством Хрупа, который
вволю попдчевал нас изысками вегетарианской кухни. Затем он стал
расказывать нам историю своей жизни, причем изъяснялся он
рифмованными двустишьями, отчего Гранди приходилось очень трудно
переводить его вирши на нормальный язык. Когда-то он встретил
демоншу и полюбил ее. Демонша с тех пор приняла облик великанши, и
потому была исключительно безобразна. И Хруп похитил
возлюбленную. Другие демоны обозлились на него за кражу невесты ( и в
самом деле, неужто великанш не хватает?). Они наложили заклятия на
пищу Хрупа, отчего тот переключился на вегетарианскую диету,
обманув демонов. Странно было только то, что великан догадался до
такого - хотя это, вероятно, предложила ему демонша. К тому же она
самам была заинтересована в нем как в вегетарианце - ведь,
пристрастившись к еде растительного происхождения, Хруп уж точно не
стал бы впадать в соблазн крушить кости супруги.
Но вот теперь его фальшивая великанша лежала параллизорванная
в мертвом лесу. Хруп хотел знать, стоит лит тащить ее оттуда сюда.
Кромби, Честер и Бинк советовали ему притащить все-таки жену
(Кромбм при этом думал, что он желает великанше зла, поскольку она
наверняка испытывала бы боль при транспортировке своим неуклюжим
супругом. Но вот только он не приянл в расчет того, что великаншам как
раз очень нравилось испытывать боль). Кстати сам Бюрократ, активно
участвуя в их разговорах, с каждым часом черпал все больше полезного
материала для своей диссертации. Наконец он почувствовал, что может
возвращаться восвояси и писать там все, что узнал.
На следующий день мы возобновили наше продвижение,
направляясь по волшебной тропинке к деревне Волшебной Пыли.
Деревня эта была известна тем, что жили в ней одни только женщины, но
зато женщины всех типов, которые имеют хоть какое-то отношение к
человеческому роду. Это было потому, что мужская часть населения
была когда-то полностью уведена зачаровавшей их песнью Сирены. Тут
были тролли, гарпии, водные нимфы, эльфы, кентавры, грифонши и
даже девушка-карлик, которая наверняка составила бы Гранди хорошую
компанию. Когда я увидел эту девушку-карлика, то удивлению моему не
было предела - ее, должно быть, кто-то сделал совсем недавно,
поскольку до того, как я создавал Гранди, я был абсолютно уверен, что
он существует в единственном экземпляре. Впрочем, эти женщины еще
больше желали, чтобы кто-то из мужчин составил им компанию. Хотя
этого, как известно, от нас ожидать было трудно - ведь мы отправились
в экспедицию по сугубо конкретной причине, к тому же один из нас был
вовсе женоненавистником.
И тут вдруг снова Сирена затянула свою песню, отчего мы, как
послушные агнцы, двинулись, повинуясь силе чарующего звука, хотя
вовсе не хотели никуда идти. Женщины изо всех сил пытались удержать
нас, да где там! Но тут вдруг случилось неожиданное - Кромби, который
все еще находился в облике грифона, с размаху влетел в плотоядное
дерево, которое не замедлило схватить его своими ветвями-щупальцами.
Мы сразу как бы очнулись от чар Сирены и стали помогать Кромби
выпутаться. Но сделать это было не так-то просто. Дерево схватило нас
своими щупальцами тоже. Тут Кромби посчастливилось все-таки
вырваться из смертельных объятий. Он полетел в деревню и привел на
подмогу женщин, которые сразу атаковали дерево пылающими
факелами. Причем женщины были охвачены какой-то сумасшедшей
смелостью. Мне показалось, что с того момента ненависть, которую
Кромби испытывал к женщинам, стала постепенно разрушаться, хотя
этот процесс и занял очень продолжительное время.
Но еще до того, как завершилось сражение с этим деревом, Сирена
снова затянула свою песню! Песня сразу заворожила нас: ведь известно,
что песням Сирены не в состоянии противиться ни один мужчина. На
женщин же песня не производила совершенно никакого впечатления.
Но дальше произошло неожиданное - на ананасном дереве
взорвался один из ананасов, когда мы шли к Сирене. И взорвался он
прямо над головой Честера, отчего тот сразу оглох. И, понятное дело,
больше не мог слышать пение Сирены. А поскольку мы продолжали все
еще двигаться к ней, то кентавр схватил свой лук и пустил стрелу
соблазнительнице точно в сердце. Пение сразу же оборвалось.
Мы приблизились к Сирене. Она еще была жива. Женщина
лежала, раскинув руки, на небольшом островке в озере. Она была
обычной русалкой, но так красива, что таких русалок никто из нас еще в
жизни не встречал. Волосы похожи на солнечные лучи, хвост - как
струящаяся вода родника, грудь такой красоты, что только Заговор
Взрослых не дает мне возможности как следует описать эту грудь -
чтобы кто-нибудь из несовершеннолетних читателей не подумал того, о
чем ему пока думать рано. И весь островок был забрызган кровью
Сирены, хотя все, чего она от нас хотела - так это просто любви.
Удивленный всем увиденным и услышанным, я вытащил из
кармана волшебное зеркало и немедленно прибег к его помощи. Зеркало
сообщило, что Сирена не собиралась причинять нам вреда. Убедившись
в мирных намерениях русалки, я вытащил волшебный исцеляющий
эликсир и излечил ее. Кровь и рана Сирены тут же исчезли, и здоровье
вновь наполнило ее тело.
Тут мы узнали, что хотя мужчины и шли к Сирене, но потом им
все равно приходилось поворачиваться к сестрице Сирены, которую
звали Горгона и которая сидела как раз на следующем острове. Один
взгляд в глаза Горгоны превращал мужчин в камень, хотя на женщин он
совершенно не действовал. Но так было раньше. Постепенно, пока
Горгона становилась более зрелой дамой, усиливалось и ее волшебство,
так что она уже могла превращать в камень не только мужчин, но и
женщин, и даже животных. Быть может, ее тоже нужно было признать
Волшебницей - из-за внушительного волшебства.
А вообще с Сиреной было довольно интересно. Хотя она и была
русалкой, но она могла расщеплять свой хвост на две части, превращая
его в ноги, и разгуливать по суше. Вообще так могут делать многие
русалки, только не всегда они к этому прибегают. Она угостила нас
кушаньем из рыбы и водяных орехов. Мы решили провести ночь там же.
На следующее утро мы должны были идти дальше - как раз под
строгий взгляд Горгоны. Все мои спутники надели на глаза темные
повязки, чтобы случайно не заглянуть в глаза Горгоны, а я
воспользовался опять-таки волшебным зеркалом, которое не могло
отражать смертоносного взгляда. Но зато я видел все остальное, что
отражалось. Это тоже было волшебство, которое называется
поляризацией.
Горгона оказалась столь же миловидна и привлекательна, сколь и
ее сестра. Она даже выглядела еще более по-человечески - не было у нее
рыбьего хвоста, но зато вместо волос у нее на голове шевелились
маленькие змейки. Удивляло только, как эти гады могли сочетаться с ее
прелестным личиком. Но также, как и Сирена, она была наивна, даже не
имея понятия, как губительно для других оказывалось ее волшебство.
Берег вокруг ее участка озера был заставлен каменными статуями - все,
что осталось от незадачливых мужчин, опрометчиво послушайвщихся
сладких трелей Сирены. Впрочем, сама Горгона даже не представляла
себе, что это были статуи их несостоявшихся поклонников. Она думала,
что это были как раз подарки от почитателей их красоты.
Я попытался объяснить Горгоне истину, но мне трудно было
делать это, глядя в зеркало. К тому же я был не уверен, что она меня
поймет. Меня так и подмывало просто заглянуть ей в лицо напрямую,
безо всяких зеркал, но я все-таки сумел побороть в себе этот порыв.
"Мужчинам не следует больше приходить сюда,- сказал я тогда,- они
должны оставаться дома, со своими семьями! Им нечего здесь делать!"
- Но разве не может какой-нибудь мужичок прийти сюда и побыть
немного с нами? - наивно поинтересовался Горгона, встряхивая своими
"волосами".
- Я думаю, что нет! Обычные мужчины, они... э-э-э... не для тебя,-
говоря это, я знал, что если бы не угроза быть совершенным в каменного
истукана, любой мужчина согласился бы полюбить такую женщину.
- Но у меня столь нерастраченной любовной энергии - и не одного
мужчины, который бы согласился со мной остаться! Хоть бы какой
самый завалящий! Я бы окатила его горячей волной неизбывной любви!
Рядом со мной он почувствовал бы себя настоящим мужчиной!
Тем дольше я с нею разговаривал, тем тяжелее было у меня на
душе.
- Ты должна убираться отсюда подальше! - наконец сказал я,
мобилизовав все свое мужество,- в Мандению! Там твое волшебство
постепенно исчезнет!
Но она, конечно, придерживалась на сей счет несколько иного
мнения. "Я не могу уйти из Ксанта! - простонала Горгона,- конечно, я
люблю мужчин, но Ксант я люблю еще больше! Если это единственный
выход для меня, тогда я попрошу убить меня, чтобы мои мучения
прекратились!"
- Убить тебя? - мой ужас был неподдельным,- я ни за что в жизни
не соглашусь сделать это! Да ты самое привлекательное создание,
которое мне когда-либо приходилось видеть, даже в зеркале! Эх, если бы
я был немного помоложе, я бы тебя...
- Но милый мой господин,- улыбнулась Горгона вполне искренней
улыбкой,- вы вовсе не старый, а очень даже привлекательны!
Все трое моих спутников, еще стоявших с черными повязками на
глазах, разом при этом загоготали. Это почему-то разозлило меня. "Мне
приятно разговаривать с тобой,- сказал я, испытывая какой-то трепет,-
но у меня есть еще другие дела!" Я чувствовал, что мне лучше убраться
подобру-поздорову, покуда со мной не случилось две страшных вещи:
пока сердце не раскололось, и пока тело не превратилось в камень.
- Ты единственный изо всех тех мужчин, которые сюда приходили.
Единственный потому, что только ты разговаривал со мной,- страстно
проговорила Горгона. В зеркале мне даже показалось, что ее змейки-
волосы тоже с вожделением глядят на меня,- я так несчастна, так
бесконечно одинока! Останься со мной, я стану любить тебя вечно!
Клянусь тебе, что такой любви тебе еще никогда не приходилось
испытывать!
Тут уж я больше не мог устоять против такого искушения, и стал
