личным делом, и эти восторги раздражали.
В искусственном мире подземелья день показался ему необычайно долгим,
и он был рад, когда наконец-то все разошлись на покой. Да, здесь было
много любопытного и необычного, но провести под Горой всю оставшуюся
жизнь...
- Да нет же, Сос, здесь вовсе не так плохо, как тебе кажется, -
сказала она. - Со временем ты привыкнешь. То, чем мы занимаемся, очень
важно. Мы обеспечиваем целый континент: все виды оружия, все основное
оборудование стоянок, каркасы зданий, электронная техника...
- Зачем ты взяла мой браслет?
Она осеклась.
- Хорошо, я отвечу. У нас немного женщин. Существует расписание, по
которому каждый мужчина раз в неделю... с одной из них проводит ночь.
Конечно, долгие отношения не складываются. С другой стороны - большое
разнообразие. Система отлажена и хорошо работает.
Пустить браслет по кругу. Да, он мог представить, что некоторым это
нравится, хотя здесь, как он заметил, немногие носили золотые эмблемы.
- Почему же я не включен в эту систему?
- Пожалуйста, если хочешь. Просто я подумала...
- Да нет, я ничего не имею против. Я только хочу знать, почему я стал
вдруг твоим постоянным партнером, если женщин у вас и так не хватает?
Губы ее задрожали.
- Ты... ты хочешь забрать его? - Она прикоснулась к браслету.
Слабую, безвольную, он крепко обнял Сосу, уложил на кушетку. Что
толку требовать ума от женщины? С жаром она ответила на его поцелуй.
- Нет, я не хочу его забрать. Я... да сними же, наконец, этот халат!
Она живо сбросила с себя все, но затем, как это принято у женщин,
отстранилась, будто передумав.
- Сос...
- Ну что еще?
- Я бесплодна.
Он молча заглянул ей в лицо.
- У меня было много... браслетов. Мне пришлось провериться у
ненормальных. У меня никогда не будет ребенка, Сос. Поэтому я и пошла на
Гору... но здесь дети еще нужнее. Так что...
- Так что ты набрасываешься на всех мужчин, которых стаскивают сюда с
Горы?
- Нет, Сос. Раньше меня тоже включали в расписание, но знаешь, когда
нет никакой любви и никакой надежды... Некоторые стали жаловаться, что я
холодна, я и в самом деле уже ни в чем не видела смысла. Потому Боб
перевел меня в приемную команду, где есть возможность общаться с новыми
людьми. Понимаешь, когда новичок с Горы попадает на мое дежурство, я
чувствую... Нужно все объяснить, показать и пристроить к подходящему делу,
- ты уже знаешь. До тебя через мои руки прошло девятнадцать человек -
семнадцать мужчин и две женщины. Были старые, злые, сердитые. Ты первый,
кто действительно... Ладно, хватит, это уже лишнее!
"Конечно, - подумал он, - молодой, сильный, покладистый. Мечта
одинокой женщины! А почему бы и нет? Все лучше, чем получать женщин по
списку. И потом, приятней быть с человеком, который способен тебя понять".
- А если мне захочется иметь настоящую семью, с женой и детьми?
- Тогда... заберешь браслет.
Она сидела рядом, маленькая, очень женственная, прикрываясь
скомканным халатом, словно боялась обнажиться полностью, пока не
выяснились их отношения. Он подумал о том, как вообще переживается
бездетность, и теперь только начал понимать, какие чувства двигали Солом.
- Я пошел на Гору потому, что не смог завоевать женщину, которую
люблю. Я знаю, теперь все это в прошлом, но ведь сердцу забыть не
прикажешь. Я могу предложить тебе только дружбу.
- Я согласна, - прошептала она, роняя халат.
Он медленно склонил ее на постель и обнял так бережно, словно она
была хрупкой птицей, которой он боялся сломать крылья. Он держал ее в
объятиях, думая, что на этом все и кончится. И в мыслях был рядом с Солой.
17
Боб, высокий, напористый мужчина, был признанным лидером подземелья.
- Как я понял, ты умеешь читать, - заявил он без предисловий. - Где
научился?
Сос рассказал о школе.
- Жаль... Жаль, что это именно ты. Твои способности могли бы здесь
очень пригодиться.
Сос молчал. Все это походило на схватку с владельцем неизвестного
оружия. В глазах Боба не было той отвратительной хищности, которой поразил
его Том, но и его имя звучало странно, и во всем облике сквозила жесткая
непреклонность. Многие из "мертвецов" производили подобное впечатление. И
здесь нечему было удивляться по собственному опыту он знал, насколько
точно характер лидера отражает подчиненная ему группа людей. Сос строил
империю Сола в духе дружеского единения, где был и юмор, и воины могли
разрядиться в единоборстве за очки, совершенствуя необходимые навыки. А
когда суровый Тил занял его место, все скрепила жесткая дисциплина, в
лагерях уже не было места для шуток и удальства. Странно, только сейчас он
все это осознал!
- Для тебя мы приготовили совершенно особое задание, - продолжал Боб.
- Единственное в своем роде.
Видя, что Сос не торопится вступать в разговор, Боб снизошел до
разъяснений.
- Ты думаешь, мы ничего не знаем о том, что делается наверху?..
Информация, конечно, из вторых рук - наши системы обозрения не выходят
далеко за окрестности Геликона. Но видим мы гораздо дальше, чем вы,
дикари. И лучше. Там, наверху, сейчас возникает империя. Мы должны этот
процесс остановить. Немедленно.
Да, при всей своей дальнозоркости, они так и не разглядели место
самого Соса в этом процессе. Теперь стало окончательно ясно, что ему
нельзя открывать своего прошлого. Наверняка их огнемет уже дожидался
создателя империи, тогда как безвестный, хотя и грамотный дикарь был в
безопасности.
- Какая еще империя? - Вопрос дикаря мог рассеять самые основательные
подозрения.
- Ты ничего о ней не слышал? - не без презрения, пусть и
неосознанного, бросил Боб. Впрочем, он и не мог допустить, что новичок
может знать больше, чем он. - Ей правит некий Сол. За год она разрослась
невероятно, есть сообщения даже из Южной Америки. Слишком далеко это
зашло.
- Из Южной Америки? - Сос читал когда-то о древних континентах
Америке, Азии, Африке, но не подозревал, что до сих пор какой-либо из них
может существовать.
- А ты думал, что в мире одно только подземелье? На каждом из
континентов есть хоть один свой Геликон. У нас общая система связи, и
время от времени, несмотря на языковой барьер, мы обмениваемся персоналом.
Южная Америка превосходит нас в развитии; во время войны она не так сильно
пострадала. Один из наших операторов владеет испанским, а у них трое
говорят по-английски, так что с языками все в порядке. Расстояние между
нами большое, и уж если там завелась империя, то пора что-то
предпринимать.
- Зачем?
- А как ты думаешь, во что превратится мир, если дикари начнут сами
себя обеспечивать? Производить для себя пищу, оружие? Они выйдут из-под
контроля!
- Но почему именно я?
- Крепче и сильнее нам еще на попадались. Ты быстрее всех оправился
после Горы. Для нас - самая удачная кандидатура.
Да, Боб давненько не занимался дипломатией, если вообще был с ней
знаком.
- Кандидатура для чего?
- Вернешься в жизнь и завладеешь империей.
Вернуться в жизнь! Вернуться назад!..
- Я вам не подхожу. Я поклялся не брать в руки оружия.
Это не вполне соответствовало истине, но если они собирались
столкнуть его с Солом, то в этом случае он не врал. Он поклялся не
выходить с оружием против Сола, и, как бы ни складывались обстоятельства,
не собирался нарушать условий их последней схватки, для него это был
вопрос чести.
- Ты так серьезно относишься к этим клятвам? - Ухмылка Боба растаяла,
когда Сос посмотрел ему в глаза. - Ну хорошо, а если мы научим тебя
драться без оружия?
- Без оружия - в круге?!
- Ну да, голыми руками. Как это умеет делать твоя малышка. И
драгоценных клятв своих не нарушишь... Подумай, у тебя будет целая
империя!
Сос был разъярен и этим тоном, и грубым подкупом. Но возмутиться
вслух значило выдать себя. Только выдержка. И терпение.
- А если я откажусь? Я пришел на Гору, чтобы умереть.
- Я думаю, ты уже понял: здесь не бывает отказов. Если принуждением,
болью тебя не взять, то найдутся и другие средства. Но я уверен, мы найдем
общий язык. Представь хорошенько...
- В жизнь?! - Соса не верила своим ушам. - Но отсюда никто никогда не
возвращается.
- Я буду первым, хотя там-то меня никто не узнает.
- Зачем же ты пошел на Гору, если хочешь вернуться?
- Я не хочу вернуться... Я должен.
- Но... - от волнения она не находила слов. - Боб угрожал? Он
угрожал? Ты не должен был...
- У меня не было выбора.
Она нахмурилась.
- Ты решил умереть, чтобы отомстить ей? Той?..
- Да, может быть.
- Значит, ты вернешься и снова будешь с ней!
После отсека обозрения ему казалось: здесь видят каждый его шаг и
слышат каждое слово. И потому и Сосе он не мог сказать больше того, что
знал уже Боб.
- Наверху возникает империя. Я должен свергнуть вождя. Но я уйду не
раньше, чем через год. Мне нужно время на подготовку. Нужно многому
научиться.
Боб полагал, власть над империей должна склонить Соса к согласию. И
никогда он не узнает истинной причины. Если кто-то и должен бросить вызов
Солу, то лучше, если это будет друг...
- Можно, я буду носить твой браслет, пока ты здесь?
- Носи его всегда, Соса. К тому же - ты будешь моим учителем.
- Вот как? - Она горестно покачала головой. - Значит, наша встреча не
была случайностью. Боб заранее рассчитал. Он знал уже, как тебя
использовать.
- Возможно.
- Он все подстроил! Гадина! - она заплакала. - Как это больно! Как
больно!
- Для него это, похоже, обычное дело. Он вычислил самый удобный
способ, а мы оказались самыми подходящими инструментами. Прости.
- И это ты просишь прощения! - Она улыбнулась, пытаясь успокоиться. -
Да, теперь мы, во всяком случае, знаем свое место.
Сос даже не мог представить, на какие уловки пришлось пуститься Бобу,
чтобы уговорить Сосу раскрыть свои секреты мужчине. Он перенимал удары и
захваты, которые она еще девочкой отработала в племени. Их мужчины
презирали безоружную технику, но женщин, которых легко взять, презирали
еще больше. И матери передавали дочерям секреты борьбы, поднимавшей их
достоинство.
Она показала, как бить рукой, чтоб деревянные бруски разлетались в
щепы; как раскалывать их голой ступней, головой, локтем. Она показала
уязвимые точки на теле, один удар - и человек обездвижен, искалечен, убит.
Он налетал на нее, словно в ярости, и она снова и снова сбрасывала его на
пол одним неуловимым движением.
- А теперь попробуй задушить меня! - смеялась она. И потом ему было
больно и стыдно, ему, чьи мизинцы были сильней ее рук. Она показала
усмиряющие захваты, которые проводила одной рукой, сжимая так болезненно,
что он не мог ни вырваться, ни сопротивляться. Она приводила в действие
природные инструменты человека, за своей простотой почти им забытые: зубы,
ногти, пальцы, лоб и даже голос.
Когда он овладел этим, научился избегать и блокировать удары,
разбивать и снимать захваты и мгновенно разгадывать обманные ходы, она
научила его драться, если выведена из строя рука, нога, обе руки, ноги,
глаза. Он преследовал ее с завязанными глазами, стреноженный, утяжеленный
грузом, под действием снотворного. Он взбирался по подвесным лестницам в
смирительной рубашке; привязав руку к ступне, прорывался сквозь густой
частокол штанг. Удары, которые в первый раз сбили его с ног, теперь он
