Пирс ЭНТОНИ
ГОЛУБОЙ АДЕПТ
1. ЕДИНОРОГ
Одинокий красавец-единорог галопом скакал через поле к Голубому
Замку. Это был самец с блестящей, глянцево-синей шкурой, в красных гетрах
на задних ногах и с изящно изогнутым рогом. Из полого рога, вырываясь и
опережая галоп, неслись по равнине низкие, мягкие и сочные, как голос
саксофона, звуки.
Стайл подошел к парапету, посмотреть вниз. Небольшого роста, ладный,
худощавый и стройный - этакий жокей в прошлом, продолжающий носить
униформу. На нем была голубая рубашка и голубые джинсы. Кое-кто считал,
что подобное одеяние не приличествует общественному положению Стайла, и
тем не менее его положение в обществе позволяло не оглядываться на чье-то
мнение.
- Клип! - воскликнул он, узнав единорога. - Эй, Нейса! Твой брат
совсем близко!
Но Нейса уже давно слышала цокот копыт, ибо ее слух был тоньше
человеческого. Она устремилась к Клипу, рысью выбежала из ворот Голубого
Замка и, встретив брата неподалеку от парадного въезда, нежно скрестила
свой рог с его рогом. Затем последовал обычный для этих существ ритуал
встречи. Нейса и Клип загарцевали рядом, из рогов в унисон полилась
музыка, и Стайл услышал редчайший дуэт. Рог Нейсы, заиграв подобно губной
гармонике, естественно и плавно слился с грудным низким голосом саксофона.
Стайл впал в состояние не то безмерного восторга, не то глубокого
транса, - так подействовало на него зрелище встречи. Нет, не силой магии
вошел Стайл в экстаз - он просто любил лошадей, а уж волшебных единорогов
вообще считал совершенством.
Возможно, он преувеличивал их достоинства, но так уж случилось, что в
новой жизни первым другом для него стал единорог - кобылица Нейса. И была
им до сих пор.
А те двое, брат и сестра, погрузились в, танец встречи, отбивали
такт. Шли они сейчас пятитактным аллюром - главной поступью единорога, - и
музыка, которую источали их рога, органично сливалась с ритмом поступи.
Стайл не выдержал, вытащил из кармана губную гармонику и
присоединился к дуэту, отбивая такт каблуками. У него было прирожденное
чутье музыканта, абсолютный слух, но дело было даже не в охватившем его
азарте. Таким образом он совершенствовал свое мастерство мага, Адепта, ибо
когда он играл, вокруг возникало магическое облако. Сейчас оно было едва
уловимым. Стайл не хотел, чтобы оно уплотнялось: магия должна становиться
реально осязаемой лишь тогда, когда появится для этого основательная
причина и в ход будут пущены специальные заклинания.
Когда единороги закончили свой восхитительный танец встречи, они
рысью вбежали в ворота Голубого Замка и превратились в людей - красивого
молодого человека и маленькую, точно ребенок, и все же очень
привлекательную девушку. Стайл поспешил от парапета, чтобы принять гостя
во внутреннем дворе Голубого Замка.
- Приветствие тебе, Адепт, и послание от Жеребца! - торжественно
провозгласил Клип. Он держал за руку взволнованную, стоявшую в молчании
сестру. В отличие от нее Клип был экспансивен и не боялся выказывать своих
чувств.
На обоих была одежда, похожая на ту, что носили древние с планеты
Земля, но все же что-то нечеловеческое проглядывало в наряде
людей-единорогов. Возможно, потому, что в нем преобладали оттенки
натуральных лошадиных мастей.
- Твое приветствие, Клип, созвучно настрою моей души! - тоже
торжественно, в тон гостю, ответил Стайл. - Да будет послание Жеребца, что
прозвучит из уст твоих, миротворным!
- Послание такое, Адепт. В этом сезоне Жеребец вызывает кобылу Нейсу
в табун. - Он помолчал и добавил уже от себя: - Вернется она не скоро.
- Замечательно! - воскликнул Стайл. - После трех сезонов бесплодия у
нее наконец-то будет жеребенок! - Он бросил взгляд на сестру Клипа и
обнаружил, что Нейса не разделяет его восторженных чувств. - Разве ты не
рада, моя верная подружка? - В его голосе прозвучало не то удивление, не
то беспокойство. - А я-то думал, что жеребенок - твоя заветная мечта.
Клип также взглянул на сестру в замешательстве.
- Разве я не обрадовал тебя своей вестью, Нейса?
Девушка-оборотень, все это время пристально наблюдавшая за ними,
отвела взгляд. Она была хорошо сложена, на дюйм, или около того, ниже
Стайла. Фигура ее нравилась ему, хотя он и понимал, что все это вздор:
Нейса была единорогом.
Из кобылиц-единорогов она выделялась чрезмерно маленьким ростом -
всего четырнадцать ладоней [Ладонь (hand) - 10 см. Эта мера применяется
при измерении высоты лошадей. Рост Нейсы - 146 см.]. Ее спокойно можно
было отвести к разновидности пони, популяции низкорослых лошадей: все ее
временное человеческое обличье говорило за это, если бы не бугорок на лбу
- проступающий рог. Он выдавал ее магическую природу!
Стайл давно научился жить с сознанием того, что все мужчины и женщины
вокруг гораздо выше его ростом. Нейса, конечно, не в счет - она ведь не
человек. Однако это не помешало ей стать его близким другом. Это была
дружба человека и единорога.
Нейса умела разговаривать, но она не часто пользовалась вербальным
общением. Живость не была в ее натуре, хотя она и обладала определенным
чувством юмора, которое обнаруживалось при случае.
Клип и Стайл обменялись взглядами: что означает такая реакция Нейсы?
И тут появилась Голубая Леди.
Как обычно, ее наряд вобрал в себя все оттенки голубого:
бледно-голубая блузка, голубая юбка в складку, темно-голубые, почти синие
туфли, блестящая голубая тиара. Сейчас ее красота ударила Стайла по сердцу
с особенной силой.
- Господин...
Ему не хотелось, чтобы она так его называла. И не потому, что он не
был ее господином, и она прекрасно это знала! Ее ирония, ядовитые намеки и
легкие уколы мешали ему вжиться в другое "я" на Фазе. Она, вероятно,
считала его самозванцем, относилась к нему как к неизбежному злу, которое
было сотворено без ее желания.
- Леди, - он употребил это обращение, выполняя ее волю, - нашего
друга Нейсу вызывает к себе жеребец. Она должна произвести потомство, но,
кажется, кобылица не очень-то рада этому.
Голубая Леди сделала шаг к Нейсе, обняла. И намека на формальное
радушие не было в этом ее жесте. Она спросила девушку-оборотня:
- Мой верный друг Нейса дарует мне согласие объяснить все моему
господину?
Нейса молча кивнула.
- Пусть это будет ее личным делом, - коротко сказала Леди Стайлу и
невозмутимо прошествовала по внутреннему двору к себе, не позвав Стайла,
но заранее зная, что он придет следом. И тут же, бросив на ходу: "Я сейчас
вернусь!", он кинулся за нею. Они оставили в стороне показную вежливость,
как только оказались наедине.
Стайл спросил:
- Отчего Нейса не захотела быть со мною откровенной? Она мне друг
больше, чем тебе.
Леди пожала плечами.
- Если оставить тебя без охраны единорога, тебя ждет печальная
участь. Согласись, что ты еще не достиг совершенства в магии.
- Возможно... - Внешне Стайл согласился легко, хотя в душе его
покоробило. - Но, к счастью, - интонация его голоса стала ироничной, -
хотя ты, Нейса и Халк отлично заботитесь обо мне, скоро мне не понадобится
ваш надзор. Я избавлюсь от опасности, о которой ты знаешь.
По мере того как Стайл говорил, выражение лица Леди становилось все
жестче. Благородство, чистота и нежность ее облика благополучно
соседствовали с грубым душевным шрамом, который появился после гибели ее
мужа. В воспоминаниях Леди о нем не было мягкости или нежности.
- Пусть будет так, как должно быть - сказала Леди. - Единорог не
может сейчас оставить тебя, потому что Халк собирается уехать, а я не
связана с тобою волшебством. Возможности мои в магии очень ограничены. Я
могу исцелять кое-какие недуги и только. Вот почему Нейса предпочитает
отсрочить свое появление в табуне до тех пор, пока тебе не перестанет
грозить опасность.
- Но это невозможно! - запротестовал Стайл. - Почему она должна
жертвовать своими интересами ради меня? Она давно мечтает о жеребенке!
- Да, так, - согласилась Леди.
- Но почему бы тебе не уговорить ее отправиться к жеребцу, который...
- ...который как самец больше подходит ей, чем ты? - усмехнулась
Леди. - Нет, я не позволю, чтобы она оставила тебя без защиты!
Стайл поморщился.
- А о безопасности своего покойного мужа ты так же горячо пеклась?
Леди смутилась, и Стайл устыдился своей прямоты.
- Я извиняюсь, Леди. Просто мне кажется, что ты недостаточно
заботилась о муже, потому он и...
- Да, видимо, это так. Потому он и погиб. Если бы с ним рядом всегда
был бы охранник-единорог, возможно, этого бы не случилось.
Они снова коснулись болезненной для них обоих темы, и Стайл
воскликнул:
- Хорошо! Я уступаю тебе. Ты права: лучшего охранника, чем Нейса, мне
не найти. А что я для нее должен сделать?
- Ты должен сообщить жеребцу об отсрочке. Нейса придет к нему позже.
Стайл кивнул.
- Прекрасно. Благодарю тебя за участие в моей судьбе. И сейчас, и
раньше - ты неизменно помогаешь мне.
- Я помогала тебе в главном - ты стал магом, хозяином Голубого Замка,
- ответила Леди холодно и, помолчав, добавила: - Но если ты захочешь
порвать интимные отношения с Нейсой, прошу тебя, найди подходящие слова.
Не забывай, что она, хоть и умеет принимать человечески обличье, все же
животное, и наши понятия недоступны ее разуму. Ее легко обидеть.
- А где мне найти слова, чтобы не обидеть тебя, жену моего первого
"я"? Ты же знаешь его пристрастия и вкусы, но ведь это мои пристрастия и
вкусы! Как мне быть?
Она тут же покинула его, не удостоив ответом. Стайл пожал плечами и
вернулся во внутренний дворик. Он желал Голубую Леди больше, чем какую
либо женщину, но она упорно не хотела этого замечать и избегала
объяснений. Стайл мог бы прибегнуть к магии, но он хотел завоевать ее в
честном поединке. Да, Адепт мог внушить ей любовь к себе с помощью чар, но
на это он никогда не решится, и она об этом знает. В некотором смысле Леди
понимает его лучше, чем он сам себя, потому что у нее есть опыт общения с
его альтернативной сущностью, с его первым я.
Может, этот опыт и дает ей власть над Стайлом в теперешнем его
воплощении?
Клип и Нейса, обернувшись единорогами, паслись позади фонтана вдоль
дорожки. Там росла голубая трава, которую сеяли специально для них. Это
была великолепная пара. И статью, и окрасом они не уступали друг другу:
глянцево-синяя шкура, красные гетры на задних ногах у Клипа, блестящий
черный окрас и белые гетры - у Нейсы. По масти Клип был типичным
единорогом, масть же Нейсы очень напоминала масть лошади, потому жеребец
постоянно так или иначе напоминал ей о ее неполноценности. Стайла сердила
такая несправедливость по отношению к прекрасной кобылице.
Нейса подняла голову. Черные глаза смотрели на Стайла в упор, изо рта
торчал пучок травы, и, как все из породы лошадиных, она перестала жевать и
застыла, когда что-то привлекло ее внимание.
Стараясь выражаться как можно велеречивее, чтобы воздать должное
уважение кобылице, Стайл сказал:
- Я сожалею, что вынужден просить Нейсу упустить благоприятный момент
обзавестись потомством, но так случилось, что у Адепта из Голубого Замка
есть неизвестный враг, возможно, другой могущественный Адепт, который убил
однажды его дубля и теперь мечтает сделать то же самое с ним. У меня
впереди нет еще одной, третьей, жизни, и до тех пор, пока мне грозит
