открыт в годы ранней молодости. По заданию виконта капитан
Брентлей должен был обследовать эту неведомую землю и вручить
пакет единственному обитателю острова, если бы тот оказался жив;
в случае же, если бы экспедиция не обнаружила островитянина,
пакет подлежал возвращению в руки владельца Ченсфильда. Капитан
Брентлей получил также строгое указание, чтобы ни один член
экипажа не вступал в общение с островитянином.
Все эти поручения капитан выполнил в точности. Крейсируя в
указанных ему водах, он обнаружил на четвертые сутки непрерывных
поисков неизвестный, отсутствовавший на мореходных картах
остров. Его внешние очертания соответствовали полученному
капитаном описанию.
"Орион" приблизился к нему ночью. С корабля сразу заметили
сигнальный огонь, зажженный на голой вершине горы - на самой
высокой точке острова. Рано утром островитянин, одетый в
звериные шкуры, пытался подплыть к бригу в утлой пироге, но был
предупрежден с капитанского мостика, чтобы он под страхом смерти
не приближался к судну. Несмотря на столь негостеприимную
встречу, островитянин показал, двигаясь на своей пироге впереди
корабля, вход в единственную большую и очень удобную для стоянки
судов бухту, о существовании которой капитан тоже был
предварительно осведомлен.
Введя корабль в бухту, капитан вечером сел в шлюпку и
отправился на берег, где его ожидал островитянин. Оставив
гребцов в шлюпке и пояснив им, как ему было приказано, что этот
островитянин - заболевший проказой пассажир, высаженный сюда с
какого-то шедшего мимо судна, капитан углубился в лес, следуя за
этим странным отшельником.
Зная, что моря и океаны полны всевозможных загадок и тайн,
вникать в которые далеко не всегда бывает целесообразным,
капитан не удивился, услышав чистую английскую речь своего
необычайного спутника, и не задал ему никаких излишних вопросов.
Достигнув хижины островитянина, капитан вручил ему пакет от
сэра Фредрика Райленда, а также письменные принадлежности для
составления ответа. Оказалось, что этот таинственный анахорет
находился уже на краю гибели: у него вышло из строя единственное
ружье, кончились запасы и унесло в море сплетенную им сеть для
ловли рыбы.
Отшельник рассказал далее, что этот безымянный остров, в
отличие от других небольших островов Индийского океана с их
бедным животным миром, изобилует крупными хищными зверями. В
ответ на недоуменный вопрос Брентлея, откуда на далеком острове
появились звери с материка, островитянин пояснил, что еще лет
пятьдесят назад в водах острова разбился своего рода "Ноев
ковчег" - арабское судно, имевшее на борту живой груз для
королевских зверинцев Франции и Испании. Следы этого судна,
экипаж которого погиб, островитянин обнаружил среди скал
северного побережья острова.
Дикие свиньи уничтожили огород островитянина. Он давно износил
европейское платье и одевался в козьи шкуры. У него не заживала
нога, раненная на охоте за горным козлом, и не было никаких
лекарств.
Утром следующего дня капитан прибыл за ответом и получил от
островитянина пакет, запечатанный сургучом. Теперь, через
одиннадцать недель после получения пакета, капитан Брентлей смог
наконец вручить его адресату.
Капитан закончил свой рассказ сообщением, что перед отплытием
с острова матросы свезли на двух шлюпках и выгрузили на берегу
все, в чем так нуждался островной житель и оба его товарища.
Оба товарища? - с недоумением переспросил владелец
поместья. - Разве он не единственный человек на острове?
- Он ничего не говорил о своих спутниках, но сама обстановка
хижины навела на мысль, что в ней живут по меньшей мере три
человека, а не один.
Хозяин дома нахмурился. Леди Эмили смотрела на него с
нескрываемым злорадством.
- Эти люди так до конца и не обнаружили себя? - спросил он
отрывисто.
- Нет, перед отплытием "Ориона" на вершине прибрежного мыса
открыто показались все три островитянина. Они дружелюбно махали
нам на прощание и долго кричали вслед кораблю, посылая проклятия
одному страшному пирату по кличке "Леопард". Вероятно, он и
высадил их на этом острове. Впрочем, ведь вы и сами, сэр, должны
были слышать о нем: он ходил помощником на "Черной стреле" и
погиб, можно сказать, на ваших глазах.
- А смогли вы различить внешность этих людей?
- Несомненно, они тоже европейцы. Один из них был огромного
роста. Больше ничего рассмотреть не удалось.
Владелец поместья с трудом удержался от проклятия. Злой,
озадаченный, он встал, давая понять, что беседа окончена.
- Капитан, - сказал он глухим голосом, - вы отвечаете головой
вашей за то, чтобы ни координаты острова, ни сведения об
островитянах не пошли дальше этого кабинета. Комната для вас
приготовлена под левой башней, но утром вы должны вернуться на
корабль. Он станет в док на ремонт. Нужно спешно готовить его в
дальний рейс. На этот раз вместе с вами на остров отправлюсь я.
Через месяц мы должны выйти в море. Сократите команду до
минимума. Человек пять-шесть матросов и офицеров вы примете
дополнительно по моему указанию. Оружие на корабль доставлю сам.
Попутные грузы берите только до африканских портов. В обратный
рейс бриг будет грузиться на острове. Все приготовления к
плаванию держать в тайне. Вы свободны, капитан Брентлей!
Капитан удалился. Вошел камердинер, отнес в угол трубку,
которую курил добрый моряк, и прибавил угля в камин, топившийся
несмотря на летнее время. Владелец дома движением бровей услал
слугу из кабинета и присел к письменному столу, молча вертя в
руках карту острова.
Томас Мортон, плотный маленький человек с большой лысиной, в
золотых очках, сгорбившись сидел в кресле, глядя вниз на пламя
камина. У самого камина, прижав к груди запечатанный пакет,
неподвижная, как статуя, стояла леди Эмили. Одни зрачки ее
потемневших глаз с отраженным в них пламенем углей, казалось,
искрились огоньками гнева и скрытого торжества.
- Отдайте пакет, Эмили, - хрипло произнес хозяин, - пусть
мистер Мортон прочтет его вслух.
- Это будет не ранее, чем "Орион" подготовится к своему
плаванию на остров. И прочтете вы письмо только в каюте
"Ориона", которая будет приготовлена на этот рейс для меня. Я
отправлюсь на остров вместе с вами. Надеюсь, вы хорошо меня
поняли?
- Это невозможно. Вы сами знаете, что это невозможно. Я
гарантирую вам сохранение его жизни. Вы не можете, не должны
участвовать в этом плавании.
- В таком случае, письмо, как ни дорого оно мне, полетит
сейчас в огонь камина, и вы не узнаете, кто из экипажа "Черной
стрелы" слал проклятия Леопарду Грелли и готовится сейчас к
страшной расплате с ним.
- Молчите, Эмили! Если игра Леопарда будет проиграна, вы не
увидите живым вашего друга!
- Еще одна угроза - и письмо летит в огонь!
Хозяин поместья отвернулся и задумался. Несколько минут прошло
в молчании. Наконец женщина услышала хорошо знакомый ей
глуховатый, горловой смешок:
- Ну что ж, синьора, видно, в вас самой сидит дьявол! Спорить
с вами бесполезно, это я знаю. Но на упрямых пашут землю,
говорят. Может быть, поданная вами мысль и недурна, ибо
присутствие ваше на борту сделает кое-кого сговорчивее... Что ж,
придадим нашей экспедиции характер семейной увеселительной
прогулки. В пути мы задержимся только в устьях Масляных рек
[Масляными реками в XVIII веке называли четырнадцать рукавов
дельты африканской реки Нигер] -
там у меня есть небольшое дельце... Обязуетесь ли вы, леди,
свято соблюдать наше главное условие? Помните, что от этого
зависит его и ваша жизнь!
- Свои обещания я не намерена нарушать.
- Идет, синьора! У нас есть время обдумать состав остальных
участников плавания. Быть может, там, у цели пути, нам
понадобятся услуги кое-каких должностных лиц, а? Кроме того,
путешествие может заинтересовать моих новых компаньонов... Нет,
вы подали, ей-богу, недурную мысль, леди! Даю вам согласие
проделать вместе с вами еще одно морское путешествие, вдобавок в
весьма приятном маленьком обществе. Вероятно, это плавание будет
комфортабельнее предыдущего... Но не забывайте, синьора: в
случае малейшей хитрости с вашей стороны я не остановлюсь перед
тем, чтобы пустить ко дну и бриг и все очаровательное общество
на нем. А теперь давайте нам письмо! Мортон, возьмите у леди
пакет!
Мортон, казалось, безучастно сидел в кресле, уставившись вниз.
Но у него дрожали веки и парик сполз на потный лоб.
Леди Райленд бросила на него презрительный взгляд.
- Он получит письмо в моей каюте на "Орионе". Не раньше! -
сказала она. - Только перед отплытием на остров вы и ваш
сообщник Мортон услышите, что пишет мне человек, чье благородное
имя вы с такой сатанинской хитростью присвоили себе, пират и
работорговец Джакомо Грелли!
В опустевший после ухода гостей кабинет вошел Антони.
- Милорд, вас давно ожидает внизу какой-то человек, - доложил
он.
- Приведи его.
Перед владельцем Ченсфильда появился мулат Энрико Рой. Сапоги
его были в пыли.
- Мистер Райленд, я уже три часа дожидаюсь внизу, чтобы
сообщить вам важную весть. В Бультоне появился Фернандо Диас!
Нынче ночью он ограбил и изувечил Мак-Райля. Ехать в Голландию
Мак не сможет - он весь избит!
- Антони, лошадей! - крикнул хозяин.
Через десять минут три всадника во весь опор неслись к
Бультону. Взмыленные лошади, пройдя галопом двенадцать миль,
остановились перед таверной "Чрево кита".
Появляясь в небесах над Англией, июльское солнышко шлет земле
как бы ласковый, благодатный привет. Но несколькими часами
раньше то же самое солнце плывет над пенными гребнями Индийского
океана, как огромный беспощадный огненно-красный шар, ничем не
напоминая приветливое светило. На затерянных в океане клочках
суши оно дотла сжигает травы, иссушает ручьи, накаляет
потрескавшуюся почву и навевает детям земли страшные легенды о
карающей небесной колеснице.
Но и здесь, на пустынном острове в отдаленных африканских
водах Индийского океана, первые утренние лучи солнца еще
осторожны и ласковы...
В девственных лесах пронзительно кричали попугаи. Маленькие
пестрые колибри перелетали в просветах чащи. Суетливая стая
обезьян промчалась по вершинам, раскачиваясь на лианах, спугивая
пернатых и роняя на землю плоды, листья и ветки. Черные тела
крокодилов, словно каменные, застыли на песчаной отмели в бухте.
Розовые пеликаны, тяжело переваливаясь с ноги на ногу,
заканчивали на озере ночной лов рыбы. Целое семейство диких
свиней пробиралось к ручью на водопой, но вдруг стремительно
повернуло обратно и с топотом бросилось назад, в гущу колючих
зарослей; неподалеку раздался грозный, наводящий ужас рык. Это
голодный лев, по-видимому, неудачно охотившийся ночью, подкрался
к водопою, высматривая себе добычу на завтрак.
На мягких могучих лапах, низко опустив гривастую голову, зверь
неторопливо пробирался сквозь чащу. Он был вполне уверен в своем
могуществе, не опасался встретить здесь достойного соперника и
великолепно знал, что прочих обитателей чащи могут спасти от его
клыков только очень быстрые ноги или очень глубокие и тесные
норы.
Внезапно из густых зарослей бамбука грянул выстрел. Лев сделал
чудовищный прыжок и, ломая высокие стволы бамбука, бросился на
неведомого врага. Еще два выстрела грохнули подряд. Целая
поросль молодого бамбука вдруг повалилась под тяжестью грузного
тела. Короткое предсмертное рычание - и двухметровое тело зверя
вытянулось и замерло. На подвернутых под тело лапах в последний
раз высунулись и скрылись когти, подобные кривым турецким
ятаганам. В чаще, где таились охотники, раздались громкие голоса.
- Крупный экземпляр! - произнес, подходя к убитому льву,
высокий человек в матросских башмаках, грубых парусиновых штанах
и прочной шерстяной куртке. - Такого льва мне еще никогда не
приходилось видеть. И, видимо, это последний на нашем острове.
Вместе с молодыми это уже седьмой за четыре года.
Следом за первым охотником из зарослей выбрался гигант с
черной кудрявой бородкой. За его кожаным поясом торчал широкий
